Операция «Бункер». 14 страница

Ничего особенного, простые сова, но Камня пробрало. Нет, слёзы на глаза не навернулись, но внутри что-то сдвинулось. Так ли далёк от Христа этот паренёк, поклоняющийся непонятному индийскому богу? И заслуживает ли он ада только потому, что не считает путь, указанный Иисусом единственным, ведущим к Всевышнему?

К сцене подтянулись с зачищенных флангов Агни-хотра, Суровый и сержанты. Общими усилиями отряд латников был смят, последние заслоны рабов рушились, остатки солдат выдавали прощальные салюты, самые умные бежали…

Низкий, давящий гул раскатился по залу, отзываясь в голове неприятной вибрацией. Из разлома за спиной Диктатора исторглась густая, концентрированная тьма, застилая взор, оледеняя рассудок. Изморось страха и безысходности покрыла воинов, уши заволокло плотной тишиной. Хотелось крикнуть – проверить, не оглох ли ты, но не было сил и пикнуть, будто тело забыло о способности издавать звуки. Тьма заполонила зал, окружая бойцов со всех сторон, уплотняясь, обретая форму. Генштабовцы уже различали очертания чёрных сутан с низко надвинутыми капюшонами. Количество их переваливало за десяток. Льдисто светились во мраке многочисленные лезвия их орудий – длинных, нелепых с виду, похожих на сучковатые коряги в руках играющих в рыцарей мальчишек, но всё же до жути грозных. Надежда на победу была задавлена как жалкое насекомое.

Бхима содрогнулся, представив, что станется с ними, если комбаты нападут.

- Подожди, о, Диктатор! – крикнул, точнее, попытался крикнуть Главный Разведчик, не узнавая своего голоса – он отвратительно дрожал, норовя сорваться на боязливый женский визг.

- Подожди, – произнёс Бхима, призывая всю свою волю, чтобы говорить уверенней. – Как будущий властелин мира, прояви снисхождение и выслушай последние слова уходящего в небытие!..

Командир разведки чувствовал горечь, с которой смотрели на него полицейские и братья. «Сдался!» - думают они. Ведь наверняка думают! «Эх, не хватило тебе благородства, командир, мог бы послать их куда подальше, хоть бы погиб как герой, а так…». Ах, да пускай думают, как хотят, игру надо довести до конца…

- Говори! – прогудел тёмный монарх самодовольно. – Слова отчаявшихся – сладости для ушей…

- О, Диктатор, – продолжал в том же тоне разведчик. – Ты вторгся в наш мир… - он умолк.

- Продолжай! – промолвил демон с мягкостью палача.

«Вот теперь можно!» - шепнул себе Бхима. Ему вдруг стало совершенно спокойно. Он выпрямился и глянул прямо в глаза Диктатору.

Тому стало не по себе. Смотреть ему, новому хозяину Земли в глаза – неслыханная наглость! А победная улыбка на устах, казалось бы, смирившегося с судьбой неудачника, возомнившего себя спасителем своей обречённой планетки, понравилась ему ещё меньше. Наверняка он затеял этот спектакль с каким-нибудь дьявольским умыслом.

- …И в этом была твоя ошибка, – не замедлил подтвердить его подозрения Бхима. – Ибо есть сила, над которой ты не властен!

Не давая Диктатору опомниться, верховный командир принялся во весь голос повторять Маха-мантру.

- Перестань! – властность голоса тёмного повелителя ударила по сознанию, как молот.

Эксперимент 626 смущённо умолк. Но Святое имя подхватил стоящий рядом Агни-хотра. Будто проснувшись, Бхима присоединился к брату.

- Замолчите оба! – столь же властно прогрохотал голос Диктатора, низвергая громкость их повторения до едва слышного шёпота.

Но духовная вибрация, словно запущенная ядерная реакция, уже зашелестела ещё на нескольких устах, набирая силу.

- Заткнитесь! – рыкнул демон, но никто уже не обращал на него внимания.

Напротив – мощь и громкость Маха-мантры всё росла. Бхиму это даже позабавило. «И что бы ему не приказать своим комбатам нас прикончить?» - подумал он.

Тьма вокруг них пришла в движение. «Бхалахоны» засуетились, затолкались… Кольцо их распалось, переходя в плотный полукруг у сцены…

- Они отступают! – взлетел над мощным потоком мантры голос Захаренко. – Дружнее, ребята, гоните их в шею из нашего мира!

Моление взмыло ввысь торжественно, как гимн. Диктатор поднял руку, вытянув её вперёд – жест был чем-то средним между обращением оратора к народу и призывом кары на головы нечестивцев. Не прекращая молитвы, Бхима с интересом наблюдал, что будет дальше. Но ничего не произошло. Захватчик простоял с минуту, изображая Ленина, восставшего из мавзолея и вопль, полный ярости и разочарования впился в уши – Господь, нисшедший в ад УГООН в образе Своего имени, лишил тёмного властелина силы!

Но то было лишь начало. В спины молящимся ударил обжигающий ураган, шеи и затылки защекотали валы пыли. Мощь его была невероятна, но в ней ощущалась непостижимая нежность, словно это было усиленное в сотни раз дыхание отца, касающееся спящего рядом любимого сына.

Чёрная масса бестолково толпящихся у сцены комбатов с феноменальной быстротой исчезала обратно в проломе, словно затягиваемая исполинским пылесосом. Чем реже становилась их рать, тем большее тепло разливалось по телу, тем отчётливее становилась мысль…

Последний клок темноты растворился в бледно-голубой дымке. Ещё пару мгновений Диктатор держался, закрываясь руками от ревущего урагана, будто застигнутый стихией одинокий путник, потом, словно подхваченная порывом ветра травинка, отправился вслед за верноподданными.

Горячий ветер медленно спал. Голубой туман разлома поблек, сжался в маленькую плотную точку… Потом неслышно хлопнуло….

Колоссальная взрывная волна швырнула оставшихся наземь. Сцена пророкотала грандиозным обвалом. Пустой гулкий зал отозвался мощным эхо - казалось, рокочет он весь… По стенам поползли змеи трещин. Из них, как кровь из раны, посыпалась земля.

- Уходим!!! – закричал Маха Вира. – По пять человек на выход!!

Через секунду группы были уже на полпути к призывно распахнутым дверям. И правильно. Древние, поддерживающие свод крепи развалились, и земная твердь, более ничем не сдерживаемая, похоронила зал под собой.

 

 

Воины встретились в столовой. Все в грязи, пыли, в синяках и ссадинах, перемазанные кровью, с разорванными униформами, они походили, скорее, на беженцев из зоны военных действий, чем на элитных бойцов.

Тела бывших полицейских были преданы огню, но трупное зловоние ещё стояло в бедном свежестью воздухе «угона».

Илья всё не приходил в себя. Чандрананда мучился рукой – она, наспех перевязанная и подвешенная на куске ткани, оторванном от одной из униформ – горела и не слушалась. Диагноз Маха Виры – перелом – мага не огорчил. Всё равно, когда вернётся его инопланетное тело, мигом заживёт.

- Всё? – спросил Великов. – Победа?

Бхима покивал:

- Я на это надеюсь…

Хальдов тяжело поставил портфель Большакова на стол.

- Фух! Ну и тяжесть! – выдохнул сотрудник ОРБ. – Чем он его загрузил? На зимовку что собрался?

- Вы позволите? – указал на портфель главный Разведчик…

- Н-да, можно было б догадаться, – пробормотал Дмитрий, глядя на кучу нарезанных проводов, бесцеремонно вытряхнутых верховным командиром.

Бхима прабху встряхнул портфель ещё, и тот исторг на стол ободранную папку.

- Господа, только взгляните! – подозвал верховный командир коллег, листая документ.

Остальные склонились над ним, светя фонариками.

- Вот, значит, как они это место нашли! А я-то думал, просто они грибники заядлые… - продолжал он.

- Они? – не понял Тимур.

- Илья с мальчиками, – пояснил Бхима.

- Их что, было несколько?

- Двое помладше и этот… - Главный Разведчик кивнул на Большакова.

- А где эти… помладше?

- На поверхности, с Георгием и Борисом. Поэтому их с нами и не было.

- Слава Богу! – вздохнул командир наряда. – Но откуда такое, – он кивнул на «Руководство по эвакуации». – У пацана?

- С него станется, – вступил в разговор Щитов. – Я его, кажись, узнал. Это, кажись, Большакова сын…

- Кто такой этот Большаков? – поинтересовался 626-й.

- Да… Директор лесхоза нашего. Всем тут, вроде как, заправляет.

Суровый усмехнулся.

- Шишка значит. Типа, если папаша блатной, значит всё можно…

- Блатной, не блатной… - отмахнулся участковый. – Выбираться-то будем, раз уж всему капец?

- Поддерживаю, – кинул Бхима.

Он ещё раз внимательно пролистал «Руководство», особенно задержавшись на плане объекта и маршрутах эвакуации.

- Вам лучше выходить здесь, – разведчик указал на точку выхода в южной части. – Так отсюда ближе всего. А мы с Яном пойдём сюда – он ткнул пальцем в северный выход.

- Это почему? – спросил Великов.

- Там нас должны ожидать Борис, Георгий и дети.

Майор понятливо промычал.

Бхима прабху протянул ему план, добытый в кабинете начальника убежища.

- Ориентируйтесь по этому. Это, - указал пришелец на папку с «Руководством». – Мы возьмём с собой, чтобы потом вас найти на поверхности.

- Да без базара… эм-м… без проблем! – согласился Батько.

Захаренко снял с пояса рацию и передал командиру разведки.

- Возьмите на всякий случай. У Горца… У Георгия позывной «пятый», у Бориса – «шестой».

Главный Разведчик заинтересованно приставил аппарат к уху – тот тихонько шипел. Связь восстанавливалась, что не могло не радовать. Аномалия шла на убыль.

Бхима и Шабда двинулись по уже знакомым коридорам, время от времени сверяясь с планом.

В одном месте им попался раб, медленно и тяжело ползущий по тёмно-бурому полу, не выказывая никакой агрессивности и ежеминутно издавая страдальческие стоны. Тело его было покрыто какой-то белой плёнкой, словно завёрнутое в плотный обтягивающий полиэтилен.

- Бедный… - проговорил Шабда.

Бхима вытащил пистолет.

- Убьёшь его? – в вопросе мага прозвучали смешанные интонации – то ли заинтересованность, но ли неодобрение.

- Думаю, – ответил разведчик. – С одной стороны – не нападает… пока…

- Ему и так жить осталось недолго…

- Ты уверен? – приподнял брови командир. – А если нет? Не будет ли это преступлением против тех, кто придёт сюда позже, если мы не тронем его, а он потом кинется на кого-нибудь?

Шабда молчал, разглядывая страждущего монстра.

- Тебе его реально жалко? – спросил Эксперимент 626. – Они бы нас не пожалели, – на последнем слове раздался металлический щелчок и воздух будто рассёк хлыст…

Пуля пробила голову чудовища как картонку. Раб затих, очертания его тела под белым «полиэтиленом» начали блекнуть, становясь всё менее различимыми, пока от него не осталось лишь хрупкого остова, рассыпавшегося в пыль под собственной тяжестью.

- Теперь он уже точно никому не причинит вреда, – промолвил ветеран разведки.

Становилось всё влажнее, ноздри защекотал запах плесени – они приближались к цели.

Прищурившись, генштабовцы взошли по ведущим на поверхность ступеням. Свежий воздух ворвался в лёгкие с мощностью прорвавшей дамбу реки. Удара по глазам, отвыкшим от солнца, не последовало. Свет был неярок и проникал в «предбанник» лишь через самый верх арки-прохода. Ниже чернел частокол, оказавшийся при ближайшем рассмотрении бобровой плотиной. Вскарабкавшись по ней, вайшнавы осторожно выглянули наружу.

Верхушка плотины резко обрывалась прямо в воду довольно обширного озера, аккуратно вставленного в оправу живописно вздымающихся со всех сторон громадных лесистых холмов. Над его бледно-зелёной зеркальной гладью сонно висела белёсая дымка. Над водоёмом царила тишина, столь пронзительная, что хрустнувшая под ногой Бхимы веточка заставила стаю птиц на противоположном берегу испуганно вспорхнуть с деревьев живым клубом рябящего дыма. Одним словом – атмосфера была весьма мистическая и наводила на мысли о лохнесском чудовище.

Осторожно, помогая друг другу и стараясь не потревожить бледно-изумрудных вод, бойцы выбрались из тоннеля и заняли позицию на скользком прямоугольном камне, высоким карнизом вознёсшимся над озером. Вокруг, насколько хватало глаз, не было ни души. В человеческом теле, по крайней мере. Главный Разведчик изо всех сил напрягал слух, но и это надежды не давало – омоновцы с детьми будто испарились.

Несколько минут их кричали, Шабда подал несколько звуковых сигналов, после чего они разуверились как в том, что те где-то у озера, так и в том, что в этом повинна местная Несси, ввиду отсутствия оной. По мнению генштабовцев, их сигналы подняли бы и мёртвого.

- Пятый, ответьте Стичу! – бросил в рацию разведчик.

К его огромному облегчению, Георгий отозвался быстро.

- Стич, это пятый, где вы?

- У озера, ищем вас.

- Принял. Простите, нас вы там не найдёте. Идите к другому выходу. Мы получили сигнал от кинологов и подумали, что им нужна помощь… Короче, мы там.

- Что у них?

- Ничего страшного. Правильно мы сделали, что вывели их. Бойцы они так себе, а этот Диктатор тот ещё фрукт.

- Минутку… Откуда Вы знаете про Диктатора?

- А, парни только что вылезли, делятся впечатлениями.

- Этих впечатлений на всё жизнь хватит! – проговорил Шабда с усмешкой.

- Отлично! Дети в порядке?

- В полном.

- А Илья?

- Очухался…

- Простите?.. – не понял Бхима.

- Пришёл в себя.

- Чудесно. Ждите. Мы идём. Конец связи.

Рация вернулась на место, и верховный командир дал сигнал двигаться вверх по склону.

Восхождение было нелёгким. Крутизна была изрядной, а мокрая трава – скользкой как лёд. По восхождении они сделали небольшой привал на полянке, сплошь заросшей черникой – ягоды были рассыпаны по кустам, словно тёмные веснушки. Неудивительно, почему Заречье так манило охотников до свежего витамина.

От поляны была протоптана широкая тропа и чутьё следопыта, выработанное годами службы, сообщило Бхиме, что она совсем свежая. Командующий светлой разведкой предложил следовать по ней и поступил благоразумно. «Руководство по эвакуации» оказалось бесполезным – за восемьдесят лет все указанные там маршруты давным-давно заросли.

Через полчаса ходьбы до них начали доноситься знакомые голоса, а ещё через десять минут они уже стояли на вершине скалы, в которой зиял язвой заваленный проход. Вся компания была уже в сборе и что-то бурно обсуждала. Точнее, почти вся. За исключением детей.

- Стич! Ян! Бхима! Шабда! – послышалось из собрания, когда они стремительно влетели на прогалину.

Не откликаясь на оклики и приветствия, Главный Разведчик направился прямиком к Горцеву.

- Где дети? – спросил он резко. – Вы сказали, они в порядке.

- Даже более чем, - невозмутимо ответил сотрудник ОМОНа.

- Где они? – повторил Бхима.

- Я всё объясню, – кивнул Горец. – Присаживайтесь.

Разведчик опустился на корточки, успокаивая возмущённый ум.

- Сразу после нашего сеанса связи приехал директор лесхоза Большаков, - начал Георгий.

- Прямо сюда?! – поразился Бхима.

- Да, - подтвердил омоновец. – Приехал с собакой. Собака, мама родная! – бульдозер, а не собака! И кличка в тему – Баскервиль!

Верховный командир улыбнулся.

- С ним ещё было двое мужиков, – продолжал Горцев. – один здоровый, но поменьше, чем сам директор - тот вообще кабан, – один – такой, нормальный… Это, короче, были отцы тех, маленьких. Здоровый сразу начал своего материть, который глазастенький такой…Вы меня понимаете?..

Бхима кивнул. Видимо, он неплохо усвоил непростой русский язык, если сами русские забывают, что разговаривают с иностранцем.

- Вот… второй – нет, постояли, поплакали оба… Директор быстренько забрал своего, ну, они и уехали…

- Даже спасибо не сказал, - вставил Горислав. – Ну, понятно, такие нас, ментов, вообще за людей не считают…

- Да и не только ментов, вообще всех, кто бабки самосвалами не ворочает, - добавил Батько.

- Базара ноль, – согласился Суровый.

Главный Разведчик почесал в затылке.

- А не сказал этот директор, откуда они узнали, что дети пошли в убежище? Ведь те явно родителей в известность не поставили.

- Скажут они, конечно! – усмехнулся Горец. - Зря вы с нами сразу не связались. Вышли бы все вместе, сами бы и спросили…

- Да, - признал Бхима. – Прогадали. Учтём.

- Сами уже об это голову сломали, – продолжал мысль Георгий.

- Лучше бы ломали голову, как мне с моим Мухтаром быть, - вклинился в разговор Чапин. – Неохота вторую собаку терять.

Маха Вира, склонившийся над псом, лежащим с туго перебинтованным туловищем, поднял голову.

- Я не ветеринар, конечно, но до профессионального осмотра точно доживёт, – заверил герой.

У Бхиме приблизился майор.

- Стич, - сказал он. – Поинтересуйтесь, пожалуйста, у своих… борцов, не хотят ли они заглянуть к нам в гости? Отметит, так сказать, победу добра над злом?

 

 

Жизнь в деревеньке за рекой, медленно, но неуклонно угасавшая, ещё немного теплилась в отдельных дворах. Над одним из них поднимались в ветреную прохладу, уносясь и тая, клубы густого белого дыма. Дым валил из трубы раскочегаренной бани, где мылась целая толпа, презрев чтимый в старину на Руси негласный банный этикет, согласно которому, нельзя было париться больше чем в три захода, ибо на четвёртый раз приходит время париться баннику – банному духу. Впрочем, такой нарушение пошло баннику лишь на пользу – он наслушался бесед о сокровенном от отмывающихся генштабовцев. Пришельцам-вайшнавам русская баня пришлась в целом по душе. Агни-хотра вообще не уходил до последнего. Хотя он и пришёл в деревню последним – нужно было заглянуть на базу к Ачинтье – «подправить» нос. Единственный, кто не парился, был Чандрананда. Волшебник предпочёл вымыться в реке, насколько позволяла сломанная рука. Вода была бодрящей, обжигающе-холодной – как раз такой, какая ему нравилась.

Смена Бхимы уже помылась, и теперь он блаженствовал, сидя на диване, застеленном плотной зелёной тканью в небольшой, но уютной гостиной дома, где остановились Великов и Горцев. Из всех домов, занимаемых полицейской экспедицией, он был единственным жилым, и его хозяева отличались поразительным гостеприимством. Они, наверное, разместили бы всех служителей закона, если бы место позволяло.

За спиной умиротворяюще гудела русская печь, на потрёпанном комоде чуть слышно работал старенький телевизор. За большим столом напротив дивана, спиной к завешенному простым ситцем окну сидел майор. Перед ним, аккуратно уложенная в расписную глубокую тарелку, дымилась горка пельменей. Полицейский поддел один из них на вилку.

- Не хотите? – спросил он разведчика.

- Спасибо, нет, – отказался тот.

- Зря, – сказал Батько, отправляя пельмень в рот.

- Не зря, - покачал головой Бхима. – В мясе очень много холестерина, так что оно является одной из главных причин сердечно-сосудистых заболеваний. Кроме того, у человека, как и у травоядных животных, кишечник гораздо длиннее, чем у хищников и яды, выделяющиеся при переваривании мяса, не успевают полностью выйти из организма. А кроме трупных ядов, есть ещё гормональные препараты и транквилизаторы, которыми пичкают убойных животных.

- Ради Бога, не продолжайте! – оборвал его командир наряда.

- Ради Бога… - усмехнулся Главный Разведчик. – Кстати, о Боге. Человек – дитя Бога. И животные – тоже Его дети. Значит человек и животные братья. А если мы убиваем своих братьев и едим, то как, скажите, Богу к нам относиться?

- Ну, вот я ем пельмени. Какое я имею отношение к убою? Не я же этих животных забиваю, в конце концов…

- Прямого - не имеете, - ответил разведчик. – Но Вы поедаете, смакуя, тело Вашего убитого брата, так что это ничего не меняет.

- Что поделаешь, я человек грешный, – флегматично отозвался Великов.

- Все мы грешны, - сказал Бхима, поднимаясь с дивана. – Это ещё не повод не расти. В конце концов, это Ваша жизнь и Вам решать, как ей распоряжаться. Просто подумайте над тем, что услышали.

Тимур промолчал, командир разведки скрылся в комнате, где лежали его вещи. «Чёрт красноречивый!» - выругался про себя майор. Лично он находил пельмени восхитительными, но наслаждение было уже не то…

Верховный командир с грустью посмотрел на свою чёрную форму, исполосованную когтями рабов. Теперь её только в печку… Следом в огненное чрево печи отправилось «Руководство по эвакуации населения».

После Бхима поговорил с хозяевами, обрисовав им ситуацию. Те, видевшие, во что превратилась униформа Главного Разведчика, тут же предложили десяток вариантов, оставшихся от их повзрослевшего сына. Инопланетянин ограничился малым – джинсами от «Леви» и лёгкой курточкой.

- Простите мне мой веганский пыл, - сказал он Великову, вернувшись в гостиную. – Мне на самом деле было очень приятно работать с Вами, товарищ майор!

- Да и мне тоже, Стич! Без Ваших людей мы бы пропали.

- Мы бы все пропали без вмешательства Бога, – скромно ответствовал 626-й.

- Возможно… Знаете, Стич, после того, что мы там пережили, я уже не могу назвать религию чем-то непрактичным… Но… Я ещё не готов так рьяно этому отдаться, как вы, парни.

Разведчик ободряюще улыбнулся.

- Ваше время обязательно придёт, товарищ майор. Удачи Вам, поменьше Вам аномальных смен, и вообще, поменьше преступников, поменьше работы!

- Вот это золотые слова! – отметил Тимур.

Они пожали друг другу руки и распрощались. Бхима вышел на улицу, накидывая новоприобретённую куртку. Ветреная стынь тут же прильнула к распаренному телу.

После унылой бурой ржавчины бункера разноцветные огоньки рассады, колеблющаяся на ветру зелень, тёмные покосившиеся крыши соседних домов, глядящие провалами развалившихся труб в покрытое грустно-серыми облаками небо, были настоящим пиром для глаз. «Да, всё познаётся в сравнении!» - сказал себе Эксперимент 626, упиваясь воздухом, щедро напоенным ароматом густо разросшейся у маленького, прилегающего к крыльцу заборчика сирени, как нектаром.

У бани он встретил Маха Виру. Герой был явно возбуждён.

- Разговаривал сейчас с Гориславом… - начал Начальник Боевого отдела.

- Ох! Надеюсь, вы не подрались…

- Ты что! – возмутился прирождённый добродей. – Он теперь вообще другой человек. Сильно на него бункер подействовал… Он дико извинялся за все свои «выходки», как он сказал. И знаешь, что он собирается делать, когда вернётся в город?

- Ну, наверное, отмечать премию за успешную экспедицию… - предположил командир разведки.

Маха Вира внимательно посмотрел на него.

- Что сегодня с твоей интуицией, командир? Он собирается пойти в церковь и покаяться перед Богом за безверие. «Моя жизнь катится к чёрту. Пора спасать свою душу» - так он сказал. А потом съездит к своей престарелой матери, с которой уже много лет никаких контактов не поддерживает… – голос супергероя дрогнул, и Главный Разведчик почувствовал, как туманится его взор от наворачивающихся слёз.

- Да хранит его Господь! – сказал он. – И пусть пошлёт ему адекватных старушек, которые не будут указывать, что он крестится не так.

Собака, дремавшая в будке у калитки, почуяв приближение мастера разведки, загремела цепью и зашлась лаем, но тот не обратил на неё никакого внимания, занятый мыслями о непостижимой славе Всевышнего.

Через несколько дворов по узкой улочке, за плетнём, знававшем лучшие времена, на небольшой завалинке у заколоченного дома сидели Евгений, Агни-хотра и Мурари-переводчик. Омоновец и брахман обсуждали духовные темы.

- Религия – это следование законам Бога, – вещал брахман. – Сейчас многие понимают религию, как некую группировку, поклоняющуюся своему богу, отличному от бога другой группировки. Но такое понимание лишь разъединяет людей, вместо того, чтобы объединять, для чего, по идее, религия и предназначена.

Камень внимал молча, чуть заметно кивая.

- Но Господь един и едина вера в Него, - продолжал дваждырождённый. – Он един, но имеет миллионы имён и проявляется в миллионах форм. Да что там в миллионах! Атомов во Вселенной и то меньше, чем проявлений Бога! Лишь маловерие толкает нас загонять безграничного Господа в рамки, разбрасываясь утверждениями типа «есть только один истинный путь»…

- Бхима! – голос за спиной заставил верховного командира вздрогнуть от неожиданности.

Он обернулся, шутливо укоряя себя в потере бдительности. Голос принадлежал Чандрананде. Повелитель мороза всё ещё ходил с повязкой на руке, но, судя по его виду, не сильно от этого страдал.

- О, Чандранандаджи! – улыбнулся Бхима. – Как рука?

- Уже гораздо лучше. Как тебе баня? Тяжело с непривычки?

- Нет, - покачал головой разведчик. – Я привычный уже.

- Ах да! – кивнул волшебник.

Ещё давным-давно, на заре своего сознания Кришны, командир разведки бывал в русской бане, когда они с Нарадой прабху были на даче у одного из его друзей. Первый раз было тяжеловато, да. А сейчас…

Бхиме не терпелось поскорей закончить этот разговор ни о чём и поделиться радостью чудесного преображения Сурового.

- Джай! – покачал головой ледяной маг, выслушав брата. – Это ещё что! Тот здоровый омоновец, Тимофей, кажется… вообще спрашивал, где у нас храм в областном центре. Филипп его сейчас шактит…

- Харибол! – возрадовался Главный Разведчик. – Смотри, как облагораживает совместное служение на благо мира!

- И не говори! – подхватил чародей. – Надеюсь, мы с ним скоро встретимся.

- Мы? – не понял разведчик.

- Ах, ну да! Мурари просил передать, если увижу тебя раньше его – он просил разрешения задержаться на пару дней. Говорит – соскучился по Родине. А я… Я хочу составить ему компанию.

Бхима с сомнением посмотрел на покалеченную руку волшебника.

- Ты поедешь с этим?

- Не переживай, брат! – отмахнулся Чандрананда. – Когда вернусь в родное тело, всё пройдёт.

626-й призадумался.

- Ну, если пройдёт, ради Бога! – взгляд командира потеплел и лёгкая улыбка украсила уста. – Тем более, вы заслужили.

 

 

Гришка сидел на диване, запершись в своей комнате, обхватив руками колени, и бессмысленно смотрел в стену, пытаясь более-менее связно осмыслить события этого бурного дня. Мама ушла с Таней к подруге, папе позвонил кто-то из знакомых и он отлучился по делам, но одиночество отнюдь не прибавило стройности мыслям, скачущим как сумасшедшие лягушки.

Появления Стича в бункере было, конечно, приятной неожиданностью, но вызвало миллион вопросов, на которые он уже никогда не получит ответа. Ясно одно – эти ребята из Америки оказались совсем не теми, за кого себя выдавали. На какое-то время над сердцем ядовитым туманом сгустилось болезненное чувство, сродни боли предательства. С трудом отогнав навязчивые мысли, Гриша переключился на другую «лягушку».

Всё-таки зря он ввязался в это грязное дело. Надо было серьёзно отнестись к своему сну, каким бы странным он ни был. Это ведь было предупреждение. И плевать, что скажут такие люди, как Большаков. Молодец всё-таки Костя, что хотел их отговорить. Хоть бы раз его послушались! Он ведь всё чётко говорил, прямо-таки в корень зрил. А вот Илья был неправ. И в чём, точнее в ком он ошибался больше всего, был опять же Костя. «Он сто раз подумает, прежде чем испортить с вами отношения». Да, он сто раз подумал – и рассказал об их захватывающей экскурсии их родителям. Не побоялся ведь явиться к Большакову-отцу один. И тот ему как-то поверил. А может и не один совсем, может, он сначала его и Русиному отцу сказал, а они уже всей толпой пришли. Те бы быстренько поверили – недаром о Костиной правдивости легенды ходили. Только зачем, Костянчик, ты сказал так поздно, когда они уже были там, когда их чуть не убили? Долго же ты всё-таки думал. Пошёл бы сразу – и всё бы кончилось, так и не начавшись. Конечно, мама бы стала орать, но не так, как сейчас, когда папа его привёз. Тут уж она его чехвостила на чём свет стоит, даже до подзатыльников дело дошло. Он тогда вообще пожалел, что на свет родился. А Танька усердно налегала на суп и старательно изображала сочувствие, хотя по любому рада была, моська, что не ей такой «бушлат» устроили… А папа, наверное, вообще бы ругаться не стал. Папа у него вообще мировой, даже сейчас не орал. Может, это за него Миша словечко замолвил? Видел он, как тот отца отвёл в сторонку, пока Русю разгоняли, пошептал ему чего-то… Миша всё-таки парень тоже мировой, может и зря он на него с его штатовскими напрягается?..

Телефонный звонок вырвал Милодарова из размышлений. Номер оказался неизвестным, зато голос, прозвучавший в трубке, был знакомым:

- Доброго вечера, боец! Как дела?

Миша был воистину лёгок на помине, даже на уровне мысли.

- Я норм, как ты? – голос Гришки немного срывался от радости.

- Всё пучком! – энергично ответил собеседник. – Сильно на тебя орали?

- Да, сильно. Точнее, только мамка орала, папа вообще не орал.

- Да! – протянул Миша. – Мать у тебя – суровая женщина.

- Не то слово!

- Значит, ты один?

- Ну.

- Не на домашнем аресте?

- Не.

- Ну, дж… слава Богу! Скучаешь, небось?

- Ну, ты прям ясновидящий!

-Да ладно тебе, не перехвали! Выгляни лучше в окно, желательно, которое на улицу выходит.

- А зачем? – не понял Милодаров.

- Выгляни, выгляни!

Гриша заинтригованно глянул в окно и трубка чуть не выпала у него из рук – у калитки стояли Мурари и Бхима собственными персонами!

- Прошвырнёмся до ручья? – подстрекательски поинтересовался аналитик.

- Я мигом! – крикнул в трубку мальчик и сбросил вызов.