Операция «Бункер». 9 страница

- Там есть столовая, – сказал Горец. – Но снова туда соваться мне не хочется…

- Уж точно! – криво усмехнулся Суровый.

- Но можно пойти и другим путём, мимо неё… - закончил мысль Георгий.

- Так и сделаем, – согласился командир разведки.

Группы разошлись.

 

 

Первыми ужас отпустил голосовые связки, и Илья чуть не оглох от пронзительного крика в унисон двух мальчишек.

Пролежавшее в бункере неделю тело выглядело ужасно. Но не это было самое страшное. Несмотря на то, в каком состоянии оно находилось, Большаков узнал того, кому оно принадлежало. Это был Степан Нечипоренко. Этот чёртов правдорезчик, Костя, оказался прав. Значит, пора валить. Чем скорее, тем лучше. Иначе ему хана.

Словно услышав его мысли, застонала дверь у них за спиной, обрывая крик, терзавший уши, как сирена. Будто в страшном сне все трое наблюдали, как сближается, всё ускоряясь, дверь с косяком. Она захлопнулась, как мышеловка – резко и неумолимо, но с каким-то глухим, деревянным призвуком.

Кто-то из мальчиков начал тихонько подвывать от страха. Илья и сам был близок к тому. С трудом удерживая фонари одеревеневшими руками, он посветил на дверь. Пляшущее светлое пятно обозначило небольшую, но заметную щель между ней и косяком, как будто закрываясь, она натолкнулась на некое препятствие. Подросток посветил вниз. Так и есть – в её «капкан» попался приклад выроненного им карабина.

Казалось, даже непроглядная чернота озарилась от его радости. Он метнул на всхлипывающих шестиклассников высокомерный взгляд. Нытики! Не так страшен чёрт… До него внезано дошло, что озаривший отсек свет вполне реален и не имеет к нему ни малейшего отношения. Троица обернулась одновременно – они успели заметить лишь огненный силуэт, громадной искрой метнувшийся к трупу, и тающий, всасываясь в него и возвращая тьму в их западню. Спустя пару мгновений мертвец зашевелился и глубоко и шумно задышал. В ту же секунду Большаков осознал, что ошибался, полагая, что до этого мальчики кричали на полной громкости.

Все трое навалились на дверь. Та, уступая удесетярённой испугом силе, чуть поддалась, и потомок директора буквально вывалился в приоткрытый проём. Почувствовав слабину, дверь рванулась обратно, оставляя шестиклашек наедине с восставшим из мёртвых, уже силящимся сесть на койко-месте.

- Давай! Ну, давай же!! – приговаривал Милодаров, упираясь в выход всем телом, то ли умоляя дверь, то ли подбадривая Руслана.

- Мама!!! Помогите!!! – вопил последний. Его причитания тонули в потоках захлёбывающихся рыданий, слёзы заливали упитаное лицо, словно Ниагарский водопад.

Мёртвый встал на ноги, но, похоже, переоценил возможности отсохших за неделю мышц и неуклюже упал на колени…

- Господи! – чуть слышно выдохнул Григорий, наваливаясь на дверь на последнем издыхании.

Она наконец-то сдвинулась, отсек заполнил крик застрявшего в проёме Руси.

- Русь, давай, двигайся!! – заголосил Гришка под вдохновением от безумной надежды на спасение.

- Не могу! – всхлипнул его друг. – Никак!!

Зомби всё же удалось подняться и он неуклюже, шатаясь ка пьяный, направился к детям.

- Идёт!!! – закричал Милодаров.

- Простаков тут же нашёл в себе силы протиснуться в коридор, следом выпал Гриша. Железная дверь-капкан злобно лязгнула позади. Через миг из-за неё донеслось утробное урчание и глухой удар.

Однако их страдания только начинались – к ним приближались тяжёлые торопливые шаги. Гришка сгрёб с пола большаковскую винтовку и дрожащими руками прицелился в темноту.

- Пацаны, спокуха! Это я, Илья! У меня фонарик сдох. Не стреляйте! – голос потомка директорского рода был неузнаваем. Куда только девались начальственные интонации?

В дверь снова стукнули. Кажется, она даже чуть приоткрылась…

- Валим!!! – возопил Милодаров, вскакивая с колен.

Простаков выстрелил прочь, как пуля из автомата. Жилые отсеки смутными тенями замелькали по бокам. Сколько поворотов они миновали, Гришка не помнил. Казались, сворачивали они бесконечно, пока не упёрлись в развилку.

- Илья, куда дальше?! – крикнул Руслан со слезами на глазах, носясь взад-вперёд.

Большаков растерянно огляделся, затем, сообразив, кряхтя снял портфель, забитый цветметом почти под завязку и изрядно мешающий ему бежать. С минуту он копался внутри, выуживая «Руководство», долго листал его непослушными пальцами, наконец, найдя нужную страницу, осветил дрожащим лучом фонарика план «угона».

- Мы здесь, - ткнул он пальцем в бесконечное переплетение линий-переходов. – Или здесь, - палец чуть сместился.

- А поконкретней? – произнёс Гришка.

- Мы здесь, - палец Ильи вернулся в первую точку. Прозвучало это совсем неуверенно.

- Здесь за дверью уже сразу выход, - продолжал Большаков.

В радостном возбуждении Милодаров дёрнул на себя ручку спасительной двери, но та не шелохнулась. Не веря, что его худшие кошмары становятся явью, мальчик пытался ещё и ещё, но дверь не поддавалась ни в одну из сторон.

- Чёрт! – Гришка в сердцах пнул упрямую дверь. – Никак не идёт!!

- Блин, она ж не была закрыта, - пробормотал Илья, убедившись, что это не розыгрыш.

- Та дверь тоже не была, - съязвил Милодаров.

Простаков заревел в голос.

- Всё из-за тебя! – Григорий со злостью швырнул на пол большаковский карабин.

- Тихо! Успокойся! – сказал сын директора с неожиданным испугом.

- Не успокоюсь! – дерзко ответил Милодаров.

- Тихо! – прикрикнул Большаков. – Слушай!

Гришка прислушался – далеко в глубине покинутого ими коридора слышался тихий шорох.

- Что там?! – слетел с его пересохших уст вопрос. – Это ОН?!

- Не надо!!! – взвыл Руслан. – Я не хочу умирать!!!

- Заткнись!! Заткнись, идиот!!! – зашипел Илья, зажимая ему рот рукой. – Он тебя услышит!

Непрерывные солёные потоки продолжали литься из расширенных от ужаса простаковских глаз, и было просто удивительно, как он ещё не выплакал их все. Шорох приближался, превращаясь в шаркающие шаги, причём не одного человека.

- Кажись и-их т-там много… - заикаясь, проговорил Гришка.

Побелевший директорский отпрыск что-то неслышно пролепетал.

- Чего? – не понял Григорий.

- Надо валить! – прошептал Большаков.

- А я о чём?!

Ряды жилых отсеков, рванувшиеся по бокам, казались бесконечными. Когда, наконец, за очередным поворотом жилой сектор превратился в столь же бесконечный грязный, обшарпанный тоннель, вдоль которого во всю его длину тянулись по стенам чёрные нити проводов, Большаков объявил перекур.

Руслан, тяжело дыша, привалился к потемневшей от старости и грязи стене. Желудок Гришки недовольно забурчал. Только сейчас мальчик вспомнил, что не ел с самого утра. Он с грустью вспомнил свой упакованный провиантом портфель, оставленный в отсеке с зомби.

Илья, одеревенелыми пальцами вытащил сигарету. Затяжка, видимо, успокоила порывающиеся взмахнуть белым флагом нервы, и «экскурсовод» смог вновь погрузиться в изучение плана объекта. Паутина ломаных линий коридоров сливалась в неразборчивый клубок, не давая определить их местонахождение…

- Пацаны!! Пацаны, они идут!!! – взвизгнул Простаков.

Автор идеи похода подскочил, словно получив хорошего пинка, едва не проглотив окурок. Шорох шаркающих шагов слышался совсем недалеко.

Тучи от чаяния затмили гришкин рассудок. Своим бегством они ничего не выйграли. Их снова догоняют. Если побегут дальше – окончательно заблудятся. И тогда их точно настигнет толпа… мертвецов? О том, что те с ними сделают, страшно было даже думать. Дверь к выходу закрыта, осталась далеко позади и, вдобавок, они от неё отрезаны, также как и от обещанного Ильёй обходного пути…

Тучи отчаяния прорвались бурей, подгоняемой ураганом приближающихся шагов, и царство зловещей тишины огласил пронзительный крик…

 

 

Ползущая по коридорам УГООН обманчиво-ленивым удавом темнота внимательно наблюдала за семёркой, пронзающей её кольца лучами фонариков, внимательно прислушиваясь к приглушённым голосам.

- Вы верите в Бога, Стич? – спросил Евгений.

- Без Бога в нашем деле никуда, – ответил разведчик, внимательно осматривая жуткий в своей разрухе и запустении коридор.

- Вы православный, или кто там у вас, на Гаваях – католики? Протестанты? Надеюсь, не духам поклоняетесь?

«Не та гуна!» - мысленно ответил Бхима, а вслух сказал:

- Ни один из них. Я следую несколько другой традиции, не христианской.

- Какое же у вас вероисповедание, разрешите поинтересоваться? – интонации Каменьева несколько похолодели.

- Вероисповедание у всех, по сути, одно – преданность Богу. А вот его выражений, в зависимости от того, какого вкуса отношений с Ним Вы желаете, очень много. Но если отвечать чисто формально, то мне ближе Сознание Кришны. Слышали о Харе Кришна?

- Что-то слышал… - неопределённо ответил Камень. – Значит, Библию Вы не признаёте?

- Почему же? Мы уважаем Иисуса Христа и признаём Библию. Мы признаём все авторитетные духовные традиции, которые учат любви к Богу преданности Ему…

- Но как вы можете быть преданы тому, кого не знаете?

- Почему Вы решили, что мы не знаем? Напротив, мы знаем. Ну, я не могу сказать, что на сто процентов знаю Бога, – поправился Главный Разведчик. – Но я на пути…

- Не читая Библию, Вы не узнаете Бога, – категорично заявил Евгений.

Филипп взглянул на бойца особого милицейского отряда с явным неудовольствием. Титов заинтересованно наблюдал за ходом полемики, Скалин с подчёркнуто скучающим видом смотрел по сторонам, насколько позволял фонарь.

- А вот здесь я с вами не согласен, – возразил Бхима прабху. – Библия – не единственное Писание, через которое можно постичь Бога. Скажем, у нас, в Ведах, даётся исчерпывающее писание природы Бога, Его обители…

- Господь дал нам разум не для того, чтобы мы умничали. В ваших Ведах может быть написано что угодно. Хотите знать, кто есть Бог и чего Он хочет от нас – читайте Библию. Всё остальное, извините за откровенность, ерунда. Христос Сам об этом сказал…

- Что только через Него спасёмся? – догадался верховный командир. – А другие – в ад?

Сколь часто за годы своей борьбы с демонизмом и безбожием слышал он этот аргумент из уст разных христианских деятелей, с явно нехристианским рвением продолжавших дело средневековой инквизиции по преследованию еретиков, записывая в их число всех несогласных с «линией партии».

- По-моему, это логично, – не моргнув глазом, отвечал Каменьев. – Спаситель протянул заблудшим душам руку помощи, отдав за них Свою жизнь, свою кровь, а они вложили в неё камень, отвернувшись от Него и прельстившись травой в огороде Сатаны…

Агни-хотра не выдержал.

- Не надо отказывать в многообразии безграничному. Это признак атеизма. Чем хулить различия, лучше обращать внимание на то, что объединяет. Только так можно выжить в этом аду, – жрец обвёл рукой убежище.

Протестант, возмущённый обвинением в атеизме, с его точки зрения, абсолютно необоснованным, открыл было рот, но Главный Разведчик резко поднял руку, прерывая религиозную дискуссию.

- Что такое? – насторожился Горцев.

- Мне показалось, что я видел какого-то человека там, – впереди, прямо по курсу, куда указал Эксперимент 626, в изрядно разбавленном расстоянием свете фонаря, угадывался поворот.

Все посмотрели на командира группы с недоверием.

- Человека? Вы сказали «человека»? – переспросил Филипп.

- Да, – кивнул Бхима. – Человека в камуфляже.

- В камуфляже?! – глаза Скалина расширились так, что, казалось, были готовы выпасть из орбит.

- Чем Вас смущает камуфляж, Борис? – повернулся к нему разведчик.

- Ну… э-э… - Борис наморщил лоб, силясь сформулировать мысль. – Это может быть кто-то из наших!

Пришла очередь удивляться командиру светлой разведки.

- Из… ваших?!

- На днях у нас пропало пять сотрудников, – объяснил Титов – трое оперов… оперуполномоченных… Вы меня понимаете? – осторожно спросил он, решив, что русские термины могут быть не ясны для «американца».

- Я понимаю, продолжайте.

- Трое оперуполномоченных и два омоновца, которые дежурили в ночь у входа. Мы считали их погибшими…

- Что весьма вероятно, – вставил Бхима. – Когда они пропали?

- Позавчера.

- Тогда ещё более чем вероятно.

- Кто это в таком случае? – сказал Евгений. – Кто-нибудь из гипер-пупер засекреченной конторы, вроде вашей?

Главный Разведчик покачал головой.

- Едва ли. Но, допустим, Борис прав. Тогда почему они, то есть он - этот человек, - направился в противоположную от нас сторону?

- Вряд ли он принял нас за кого-нибудь из этих… - сказал Захаренко. – У нас фонарики, да и вооружены мы более цивилизованно. – Он взвесил в руке пистолет.

- Если бы нас приняли за «кого-нибудь из этих», то приём бы нам устроили несколько иной. И огонь из автомата был бы последним, что мы бы увидели в жизни… - возразил Камень.

- Ещё не факт, что у них остались патроны, чтобы устроить нам такой приём – проговорил разведчик.

- Может, он пошёл предупредить остальных, что мы идём? – высказал предположение Горец.

- Не слишком-то он торопился, – вновь покачал головой командир. – Шёл, можно сказать, вразвалку…

- Но мы ведь не знаем, в каком они состоянии. Двое суток без пищи и воды, среди нечисти… - предложил объяснение Георгий.

- Тогда всё логично, – согласился Эксперимент 626.

- Надо им помочь! – с решимостью воскликнул Скалин, схватившись за «Вихрь».

На лице ветерана разведки обозначилась тень улыбки:

- Я, как ни странно, подумал о том же.

Протяжный, страдальческий стон прокатился по коридорам, отражаясь от старых стен вибрирующим железным эхо. Ноги замерли в полушаге, а сердца – в полуударе.

- Это что, тоже кто-нибудь из ваших? – повернулся к полицейским Бхима.

- Не исключено, – с отголосками дрожи в голосе ответил Георгий, озираясь по сторонам.

Коридор позади был всё так же пустынен.

- Это откуда-то оттуда, – Шабда указал жезлом на ответвление слева, которое они только что миновали.

- Проверить? – вызвался Евгений.

Верховный командир задумался на мгновение.

- Кто-нибудь ещё из вас знает английский? – обратился он к работникам МВД.

Полицейские переглянулись. Неуверенно поднял руку Титов.

- Я знаю… Немного…

- Сумеете договориться с Клайдом?

Мадхусудана подобрался и подмигнул коллегам из правоохранительных органов. Правильно говорят: «Пути Господни неисповедимы» - бывший бандит сражается бок о бок с теми, от кого когда-то скрывался…

- Можно мне тоже пойти? – вопросил Агни-хотра. – Не хочу оставаться в стороне от чужих страданий.

Бхима снова призадумался, затем кивнул:

- Хорошо.

На лицо Каменьева легла тень. Видимо, его мало прельщала перспектива быть в команде с категоричным брахманом.

- Ладно, – распорядился командир. – Клайд у вас за старшего. Вот медикаменты на всякий пожарный, – он бросил Агни-хотре аптечку. – Если что – бегом к нам. В каком направлении мы идём, вы поняли…

- Так точно! – прозвучало из новоиспечённой команды.

- Ладно, действуйте!

- Окей, пойдёмте парни! – махнул бластером Мадхусудана, принимая командование.

Брови Главного Разведчика взлетели.

- Пойдёмте? Бежимте! – поправил он брата.

Группы разделились, и питон темноты проглотил их.

- О, Боже, нет! Только не это! – простонал Горец, когда они вбежали в распахнутую дверь, в конце уже привычно-путанного коридора.

Непостижимым образом они попали в столовую, которой он так хотел избежать. Видимо, ввиду большой площади укрытия, столовая также имела несколько входов для удобства жителей разных секторов.

«Надеемся на лучшее, готовимся к худшему» - так, по-видимому, можно было охарактеризовать умонастроение составлявшего план убежища. Размеры помещения позволили бы накормить не пятьсот человек, но все восемьсот. Литые столы из первоклассного чугуна выглядели так, словно объекту суждено было простоять вечно. Словом, эта часть бункера будто бы служила памятником русскому размаху и советской основательности.

- Быстро уходим! – пробормотал Георгий, пятясь назад, но тут дверь, молотом ударив по наковальням ушей, захлопнулась у них за спиной.

 

 

Труп был до боли знаком, а полицейский китель усугублял подозрения. У Щитова защемило сердце.

Тело обнаружили неожиданно, в процессе методичного осмотра каждого из жилых отсеков, возобновившихся сразу после первого же поворота от места их разделения.

- Гляньте документы, – попросил участковый дрогнувшим голосом.

Мёртвый лежал на голом койко-месте, на животе. Лица видно не было. Правая рука безвольно свисала к полу.

Мурари раскрыл удостоверение, переданное Маха Вирой.

- Петров Сергей Владимирович, – прочитал аналитик. – Мне очень жаль, Александр Алексеевич.

Ему действительно было жаль.

Щитов опустился на колени перед телом погибшего товарища, закрыл глаза. Лицо его осунулось, болезненно побледнело, послышалось словно бы тихое поскуливание, капитан затрясся и заплакал навзрыд, вцепившись в тряпкой висящую ладонь.

Маха Вира положил участковому руку на плечо. Некоторое время все стояли в молчании, соболезнуя.

- Прости, Серёга! – проговорил Щитов, успокаиваясь, но ещё полным слёз голосом. – За всё прости!

- Не вините себя, Александр Алексеевич, – сказал Мурари со своёственной ему мягкостью. – В происшедшем нет Вашей вины.

- Зачем только я его вообще потащил в эти дебри? – молвил капитан, не слыша аналитика.

Скорбящий человек часто считает виновным в потере того, по чему скорбит, себя. Мурари это понимал и от дальнейших утешений воздержался.

Товарищи по «цеху», также внесли посильную лепту в облегчение сердечной боли участкового.

- Ладно, Саша, жалко мужика, конечно, но что теперь изменишь? – сказал, наконец, Тимур, слегка приобнимая за плечи ещё вздрагивающего Щитова.

- Мы же не можем его здесь бросить? – прошептал тот.

- Но и не можем же мы взять его с собой, – сказал Мурари прабху.

- Миша дело говорит, – согласился командир наряда, а теперь ещё и целой группы. – Не будем же мы носиться по бункеру в обнимку с трупом.

- Заберём на обратном пути, – сказал Щитов.

- Нет гарантии, что потом мы сможем найти дорогу сюда. Вы же видите, как тут всё запутано, – вмешался Шварцев.

- И нет гарантии, что выберемся отсюда живыми, – вполголоса добавил Великов. – Саша, его надо сжечь.

Капитан странно посмотрел на майора. Точнее сказать так – значит сгладить краски. Похоже, это предложение было для него не более чем дурная шутка.

- Как сжечь? Что за?..

- Обыкновенно. Рексика мы сожгли. – Тимур говорил совершенно серьёзно, без намёка на розыгрыш.

Было видно, что капитана терзают жестокие сомнения.

- А на могилку как я ходить буду? – видимо, высказанный, наконец, аргумент казался ему железобетонным.

Великов беспомощно повернулся к лучшему из рода Мурзилок.

- Можно сжечь тело, а похоронить прах, если это так важно для Вас, Александр Алексеевич, – нашёлся начальник аналитиков Генштаба. – Это очень выгодно. Минимум финансовых затрат. Не нужно разоряться на похороны, заказ гроба и прочие ритуальные услуги.

Великов хлопнул в ладоши.

- Это же гениально! А, Саша?

- Ну ладно, предположим, я даже соглашусь! – воскликнул участковый, сдаваясь. – Но как вы его сожжёте? Как?! У вас что, огнемёт есть? Или спичками будем поджигать? Хотел бы я на это посмотреть!

Майор остался невозмутим.

- Спичками несерьёзно, а огнемёта нет. Зато есть чудесник.

Все посмотрели на Чандрананду. А Чандрананда на Мурари. Вопросительно.

- Они хотят, чтобы ты сжёг труп, – объяснил аналитик.

- Сжёг?! Я?! – назвать мага удивлённым было всё равно, что промолчать.

- Да, ты.

Волшебник издал нервный смешок.

- Это… Да вы, наверное, шутите!

- Нет, Сноу, - чтоб никто не догадался, при полицейских Мурари обращался к братьям по оперативным псевдонимам. - Это серьёзно. Так же, как сожгли ту собаку, помнишь?

- Собаку сжигал не я а Агни… э-э… Фрай.

- Что вы там так долго базлаете со своим этим… колдуном? – резко поинтересовался Суровый.

- Обговариваем технические детали, – ответил Мурари и вновь повернулся к заклинателю.

- «Возгорание» - базовое заклятие, им владеют все волшебники.

- Но, согласись, не все в равной степени.

- Брось, Сноу, у тебя всё получится!

- Попробую…

- Давайте уже жгите там, воняет, знаете ли… - снова подал голос Горислав.

- Уже приступаем, – сообщил Мурари.

Чандрананда начал медлнно вращать жезлом над головой, шепча заклятие. Хрустальный наконечник засветился и замигал, как гаснущий фонарь. Волшебник резко направил его в сторону останков, но вместо огня с наконечника сорвался с глухим хлопком и быстро затухающим шипением клуб дыма.

- Королева в восхищении! – язвительно произнёс Суровый.

Тимур шикнул на него.

- Ты сможешь, Чандрананда! – шепнул Мурари прабху. – Ещё разок.

Вторая попытка оказалась не удачнее первой. Из группы полицейских послышались смешки. Мурари сжал зубы. Отправить бы этих зубоскалов вышивать крестиком или на фигурное катание – уж он бы посмеялся!

- Ну, что я говорил! – сказал брату-аналитику ледяной кудесник, бессильно опуская жезл.

- У тебя всё получится, Сноу, сосредоточься! – не переставал обадривать соратника Мурари.

Чандрананда вновь понял жезл. На сей раз, он мигал сильнее и дыма на выходе было больше, но пламени так и не появилось.

- Это безнадёжно, брат! – просипел маг.

По его щеке скатились крупные градины пота.

Аналитик подошёл к Чандрананде, положил ему руку на плечо и, взглянув тому в глаза, сказал проникновенно и твёрдо:

- Брат! Послушай! Не поддавайся малодушию! Ты всё можешь! Невозможно – это из словаря дураков. Так говорил Прабхупада. Выкинь из головы все свои заслоны и установки, забудь, что твоя стихия – лёд! Есть только ты и твоя цель – сжечь это тело, сжечь дотла! Давай, зажигай, брат!

И Чандрананда поднял жезл. Теперь он был полностью сосредоточен – слова заклятия, движения волшебного орудия, он сам – всё это было единым, неразрывным целым. Хрустальный жезл замигал отчаянно… Некоторым даже показалось, что стало как-то теплее… И пламя появилось! Правда вспышка была кратковременной и лишь чуть опалила китель.

Но Чандрананда не сдался. Жезл вновь взлетел. Теперь тепло почувствовали все. И даже самые «толстокожие» ощутили концентрацию энергии вокруг хрустального наконечника. Его кристально-прозрачная «слезинка» начала краснеть, энергия становилась всё более видимой, приняв, в конце концов, форму огненного шлейфа, движущегося по ходу вращения орудия. Резкий выпад в сторону тела, венчающий показавшееся бесконечно долгим движение – и жезл выплюнул струю огня, словно маленький дракон. Всепожирающая стихия хищно набросилась на «дублёнку» души, известной когда-то, как сержант Петров. Группа, включая полицейских, разразилась овациями. Лишь Суровый ограничился кривой усмешкой, означавшей, по-видимому, удовлетворение удачным шоу.

Мурари от души хлопнул мага по плечу.

- Божественно, брат! Я же говорил, что ты сможешь!

Чандрананда вымученно улыбнулся. Обуздание чуждой ему стихии было совершенно изматывающим.

Подотчётный Агни элемент методично изничтожал плоть. Группа теснилась в отсеке, провожая сержанта в последний путь, а заодно – греясь. Всё-таки в убежище было не Майами.

Волшебник вышел в блаженный холод и устало сел у стены.

Слева послышались шаги и негромкие голоса: о чём-то переговаривались вышедшие следом Суровый и командир. Он напряг слух - просто чтобы послушать звучание языка, ни слова из которого всё равно не знал, но который ему нравился.

А между полицейскими тем временем происходил следующий разговор.

- Не очень-то дальновидно, товарищ майор, доверять первым встречным, ещё раз Вам говорю, – сказал Горислав в своей угрюмой манере. Эти ЦРУ-шники наколют нас на первом же заскоке.

- Не вижу смысла с тобой спорить, Горя. Ну, допустим, даже если это так, то мы ведь тоже не лыком шиты…

Омоновец скривил губы в усмешке.

- Что вы делали, когда летали эти черепа? А что они?

- И ты ставишь им в вину то, что они помогают нашим парням?

Суровый тряхнул головой.

- Нет, в этом я их не виню. Я это к тому, что нам нечего будет им противопоставить, если они испробуют на нас свои умения. А они, по Вашим рассказам, люди боя.

- Никак не могу понять, с чего ты, Горя, взял, что они захотят… хм… испробовать на нас свои умения?.. Они спецы по борьбе с тёмными силами… А мы на тёмные силы не сильно тянем…

- Пока не тянем. Но кто знает…

- Короче, Горька, я понял одно за эту неделю – ты просто убеждённый скептик. Тебя не переспоришь… Да и вообще – кто спорит, тот сам знаешь чего не стоит.

Они постояли в молчании.

- Борьба с тёмными силами, – усмехнулся Горислав. – Благородное прикрытие для мутного лохотрона…

- Я тоже был таким… скептичным – сказал майор. – Пока не спустился в этот отстойник. Тоже думал, что всё можно научно объяснить…

- Черепа тоже можно объяснить, – отрезал боец ОМОНа, с едва заметной ноткой сомнения в голосе.

Луч его фонаря упал на мага.

- А ты чё тут расселся? – спросил омоновец резко.

Батько ткнул его локтем в бок:

- Повежливей можно?

- Чего тут сидишь? – сказал Суровый со всей деликатностью, на которую был способен.

- Тебе-то что? Где хочет, так и сидит… - пробурчал из-за спины Тимур.

Чандрананда помотал головой, виновато улыбаясь.

Великов подтолкнул Горислава в спину.

- Пойдём, пойдём! Этот всё равно по-нашему ни черта не понимает.

Рот Сурового дёрнулся в усмешке, в которой промелькнуло нечто, весьма отдалённо напоминащее удовлетворение.

Пламя схлынуло, оставив от «колесницы» души Петрова лишь пепел и обгоревшие оси костей. Коллегам стоило большого труда вытащить из жилого отсека Щитова, не желавшего расставаться с милыми сердцу останками. Никто не заметил, уходя, пару глаз, наблюдавших с противоположного петровскому спального места за исчезающей во тьме убежища группой, с бесконечным страданием и тоской…

Напали на них внезапно. Издревле нечистая сила облюбовала среди многообразия энергетически-грязных мест, в том числе, распутья и перекрёстки. И нечисть из УГООН, похоже, чтила традиции.

Спасла их в этот раз опять-таки реакция Маха Виры. Прежде чем кто-либо успел что-то сообразить, герой внезапно остановился, тут же наклоняясь вправо. В ту же секунду в руке у него оказался внушительный тесак.

Ловко выхватив из кобуры пистолет и красиво крутанув его на пальце, глава «Убойного» отдела разрядил полуавтоматом почти пол-обоймы в темноту, откуда уже слышалось утробное урчание разочарованного агрессора. Дважды послышался стук костлявого тела о пол. Тимофей взял на мушку нового выбежавшего из-за угла не то с топором, не то с кувалдой демона… и из правого ответвления коридора на него набросился сородич мишени. Сила удара была несоизмерима с телосложением твари – Шварцу показалось, что на него наехал джип. В голове поплыл туман. На шее начала смыкаться стальная хватка тонких длинных холодных пальцев. Сверкнула вспышка, грянул гром – хватка резко ослабла. Зрению вернулась чёткость - у нападавшего не было половины головы. Мысленно поблагодарив спасителя, Тимофей сбросил с себя обмякшее, начавшее растворяться тело и прикончил ещё одного монстра, появившегося следом.

Над головой просвистела пылающая головёшка. Ещё одна, вылетевшая по дуге откуда-то из-за первой, реактивным снарядом выстрелила в сторону Великова. Шварцев пригляделся – то были не головёшки, но их старые знакомые – черепа.

Сколь ни был готов майор, уже начавший привыкать к зубодробительно-жуткой наружности обитателей убежища, такой быстрой атаки он не успел бы отразить, не приди ему на помощь Чандрананда. Чародей выстрелил ярким змеистым зелёно-голубым лучом, заключая исчадие ада в ледяной куб. Это, однако, не остановило нежить, без усилий вырвавшуюся из морозной тюрьмы – куб тяжело упал на пол. Тем не менее, пары секунд замешательства хватило Тимуру, чтобы отправить чудовище куда следует.

Ледовик отступил в тыл, помогая отважно отбивающемуся Нанда-кишору прикрывать Мурари.

Атаку они отстояли – областной ОМОН своё дело знал, опера тоже были воробьями стреляными, про Генштаб уже говорилось. Но спокойствие их было недолгим – они едва успели сделать пару шагов, как с двух сторон хлынула вторая волна.

Маха Вира на пару с Суровым уложил первую цепочку «зомбаков» и сдал назад, сменяя Чандрананду. Сменил позицию и Шварц, встав на место Нанда-кишора, мекнув, что тому не справиться с усилившимся натиском. Действительно, бой не был стихией маленького разведчика-наблюдателя. Хорошую сноровку продемонстрировал и майор, оперативно устранивший трёх «зомби».

Батько как раз перезаряжался, воспользовавшись перерывом в атаках с его стороны, когда из стены за его спиной вырулила адская авиация.

Вновь оказавшийся рядом Чандрананда, как опытный боевой маг, действовал быстро. Подняв заклятием Захвата валяющуюся на полу глыбу льда, он запустил её в приготовившегося к броску недруга. Но случилось непредвиденное. Послушно направляемый магом ледяной булыжник вдруг словно сорвался с крючка прямо над тем местом, где стоял командир. Великова спасло лишь Провидение: тот только что закончил перезарядку и отошёл на шаг за миг до того, как рядом рухнул, расколовшись, куб.