Студопедия — Глава 5. Её разбудило отсутствие волка, завывание холодного ветра и пронзительное чувство одиночества
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Глава 5. Её разбудило отсутствие волка, завывание холодного ветра и пронзительное чувство одиночества






Её разбудило отсутствие волка, завывание холодного ветра и пронзительное чувство одиночества. Дрожа от холода, Жульетт села и плотнее закуталась в плащ, непроизвольно поглядывая на пустую тропинку, которая привела её прошлой ночью к зверю.

Близился рассвет, но солнце пока не выглянуло из-за горизонта и не успело разогнать ночной холод. Только поэтому ей немного хотелось, чтобы волк вернулся. Она всего-то нуждалась в его тепле. Давно ли он ушёл? Появится ли снова? Как глупо с её стороны питать сентиментальные чувства к дикому животному, которое оскаливалось на неё и вернуло в плен.

Жульетт крайне удивилась хорошо проведённой и, вроде бы, даже лишённой снов ночи, но списала это на своё полнейшее изнеможение. Оказалось приятно не видеть мучительных кошмаров или предупреждающих сновидений. Несколько раз она всё же просыпалась и неизменно находила рядом волка, дарящего ей тепло и дружескую компанию.

Нынешним утром поблизости не было никаких следов волка или Рина. На мгновение, один мимолётный миг, который прошёл едва ли не раньше, чем Жульетт о нем узнала, она испугалась, что осталась совсем одна. И немедленно отчитала себя за трусость в требующей отваги ситуации. Айседора никогда не стала бы сидеть без дела и ждать спасения, так же как Софи. Жульетт снова задумалась о побеге. Если ещё раз попытаться спуститься, встретится ли ей кто-нибудь на тропе? Рин или волк? Она скатала медвежью шкуру, решив придумать как унести её с собой, и подхватила мешок с едой. Неизвестно насколько хватит припасов, поэтому лучше пока не есть.

— Ты хорошо спала, — Жульетт слегка вздрогнула, настолько неуместно прозвучал глубокий голос в утренней тишине гор. Рин изящно обогнул валун, который скрывал от неё тропу. Мало того, что великан подошёл совсем бесшумно, так и ещё и внутреннее чутьё не предупредило её о его приближении. — Эта шкура для тебя слишком тяжёлая, — он забрал скатку и забросил себе на плечо с такой лёгкостью, будто та ничего не весила.

И направился к Жульетт, похоже, намереваясь забросить девушку на плечо на пару со шкурой.

— Я пойду сама, — категорично заявила Жульетт. — Висеть на тебе вчера весь день было весьма неприятно.

Он отступил, ослепительно улыбнувшись. В утреннем свете Рин выглядел солнечно-бронзовым, мускулистым и золотоволосым. Да ещё эта его улыбка...

— Возможно, сегодняшнее путешествие тебе понравится.

— Возможно, — подозрительно отозвалась она.

— Нам надо спешить.

Жульетт последовала за ним той же тропой, по которой ходила прошлой ночью, и сегодня его спина предстала ей с совершенно другого ракурса. Рин шагал широко и твёрдо, и, чтобы не отставать, Жульетт приходилось двигаться быстро. Мускулы на его ногах, спине и плечах завораживающе поигрывали. Его анатомия была такой же, как у любого другого мужчины, и всё же он казался другим, будто принадлежал к совсем иному виду.

Он был выше, сильнее, более гладкокожим и гибким и, определённо, гораздо крупнее обычных мужчин. Её изумила врождённая уверенность и сноровка его движений. Может, Рин действительно относится к другой разновидности. Он, совершенно точно, не брился перед тем, как присоединился к ней сегодня утром, не в этой дикой местности, и всё же на его лице не проступила щетина.

Когда они достигли скалистой стены, он взобрался по ней с такой лёгкостью, будто ни разу в жизни не оступался. Только она приготовилась последовать его примеру, как он сбросил медвежью шкуру на землю и протянул руку. Жульетт помедлила, но все-таки крепко ухватилась за неё.

Вчера, прикоснувшись к нему, она почти ничего не увидела, а потом её способности вообще пропали. Но сегодня дело обстояло иначе. Пока Рин медленно тянул её вверх, голову Жульетт заполнили яркие образы.

Лес в серых тенях, мелькавший, как будто она летела низко над землёй, неустанно уворачиваясь от скал, деревьев и густых кустарников.

Яркая и чёткая полная луна в осеннем небе, освещающая ночь так, что не оставалось никаких тайн или чёрных теней.

Она сама, спящая на медвежьей шкуре.

Она, украдкой выглядывающая из-за этого самого горного взъёма.

Она, верхом на лошади в окружении солдат императора.

Человек и не человек. Животное и не животное.

Рин поставил её на ноги, и Жульетт подняла взгляд. Ей пришлось сильно запрокинуть голову, чтобы как следует рассмотреть его лицо. Он не стал отводить глаз или поворачиваться спиной. В его глазах сверкали столь восхитительные и яркие золотые искорки, что она не смогла бы отвести взгляд, даже если бы захотела. Боже, она знала эти глаза!

— Ты волк, — без обиняков выпалила она.

Он кивнул. Один раз.

— Ты должен был мне сказать.

— Кажется, я только что это сделал. — Он поднял смотанную медвежью шкуру, отвернулся и продолжил путь, снова зашагав размашисто и целеустремлённо.

Мгновение поколебавшись, Жульетт последовала за ним. Создание, называвшее себя её мужем, оказалось оборотнем. Она слышала страшные истории про таких существ и даже читала о них в старых ведьминских рукописях, но никогда не принимала за правду. Согласно легенде, такие существа изменялись три ночи подряд в каждом цикле, когда луна была в зените. Рин превратился в зверя, в большого, светлого волка, который спал рядом с ней прошлой ночью. Волк ночью, человек днем. Нет, он существо из кошмаров и страшилок, а не человек. Совсем не человек.

Прежде Жульетт боялась своего похитителя и злилась на него. Прошлой ночью даже была готова рискнуть жизнью, лишь бы убежать, но теперь нашла его не пугающим, а скорее завораживающим. Надо же, оборотень!

Жульетт ринулась догонять его, и он, услышав это, замедлил шаг, давая возможность присоединиться к нему. Они шли по небольшому участку без взъёмов или выступов, вынуждавших карабкаться то вверх, то вниз.

— Я хорошо разбираюсь в травах и заклинаниях. Возможно, смогу придумать, как тебя вылечить.

Он не остановился, только посмотрел на неё с высоты своего роста.

— Вылечить? От чего?

— От твоего недуга. Полагаю, при достаточном количестве времени и терпения, я смогу создать лекарство, которое не позволит волку вырываться наружу, — мысленно она уже составляла список возможных компонентов. О, если бы только она захватила свою сумку, когда Рин её похитил! Некоторые из нужных трав были там.

— Зачем?

Ей с огромным трудом удавалось не отставать от него, и она подумала, что из-за физических усилий, видимо, плохо формулирует свои мысли.

— Зачем? — вопрос оказался для неё полной неожиданностью. — Ну, чтобы ты стал нормальным человеком. Избавился от волчьего обличья. Если придумать лекарство, ты всегда сможешь это контролировать.

— Нет, — тихо ответил он.

— Но...

— Я не хочу излечиваться.

— Разумеется, хочешь, — запыхавшись, возразила она, — любой столкнувшийся с таким проклятием, пожелал бы...

— Волк не проклятие, — отрезал он и прежде, чем она успела возразить, ускорил шаг и продолжил:

— Он сущность энвинцев, — удаляясь, сообщил Рин. — Он дикий, сильный и связан с сердцем земли так, как никогда не будет человек. Ты должна это понимать, потому что по-своему тоже связана с землёй.

— Я с ней не связана. Просто наделена способностью иногда видеть то, чего не следует.

— Все животные связаны с землёй, просто некоторые крепче других. Тебе достался редкий дар, но вместо того, чтобы оттачивать мастерство, ты борешься со своими способностями.

— Во-первых, я не животное, — почти негодующе отозвалась Жульетт.

— Животное, — сказал Рин, — как и я. Как все другие существа.

— А во-вторых, — продолжила она, не желая углубляться в эту дискуссию, — я не борюсь со своим даром.

— Борешься. В отличие от тебя, я это вижу.

— Ты ничего про меня не знаешь, — отрезала она, торопясь догнать его. — И не меняй тему. Я просто предложила исцелить твою болезнь.

— Если ты заберёшь волка, то заберёшь и мою душу.

Жульетт ещё не успела высказать всё, что думает по этому поводу, но Рин слишком быстро от неё удалился. Теперь ей пришлось бы кричать, а поскольку он явно был не в настроении слушать, она в любом случае лишь впустую потратит время.

Возможно, позже.

 

Северный дворец империи Каламбьян

Климат северной провинции казался Софи слишком холодным, но её комнаты во дворце хорошо обогревались, а маленькая дочка, Ариана, с удовольствием сидела в гостиной на коврике у камина и играла с куклой — подарком от дедушки.

Её муж, Кейн, вернулся в свою стихию, присоединившись к воинам Эрика. Лидер мятежников удивился и обрадовался, узнав, что Кейн Варден, которого долгое время считали погибшим, на самом деле жив. Кейн волновался, не уверенный, как Эрик воспримет объяснение его более чем годичного отсутствия, но человек, называвший себя законным императором Каламбьяна, просто выслушал его, кивнул и принял обратно в строй.

Мятежники могли убить жителей захваченного замка, но проявили милосердие. Леди Северного дворца приходилась старшей сестрой императору Себастьену и сводной сестрой Эрику. Несмотря на родство, леди Рэй и Эрик никогда не встречались. Она была законным отпрыском покойного императора Нечтина, тогда как Эрик родился в результате свиданий старого императора со своей фавориткой. Рэй с мужем облюбовали Северный дворец, взимали налоги и вербовали солдат с близлежащих холодных земель. Теперь лорда и леди взяли под арест, но Эрик позволил им остаться в прежних покоях, тогда как их солдат либо убили в сражении, либо побросали в тюремные камеры в подвале.

Софи положила руку на свой слегка округлившийся живот. Ей предстояло носить второго ребёнка ещё несколько месяцев, и она наслаждалась каждым днём. Кейн пропустил её первую беременность, зато на сей раз сможет наверстать упущенное.

Если бы не проклятие, грозящее всё разрушить, она чувствовала бы себя совершенно счастливой. Кейну исполнится тридцать в конце лета. Софи ещё не пыталась снять проклятие, которое могло отнять у неё мужа незадолго до следующего дня рождения, но проводила множество часов за исследованиями и составлением планов. Большую часть времени она верила в свою способность победить проклятие, мучившее женщин Файн и их мужчин на протяжении трёхсот лет. Но иногда с ужасом представляла, что и ей, возможно, придётся похоронить любимого мужа, как это случилось с Айседорой и бесчисленным количеством других её прародительниц.

Но может Кейн не умрёт, а покинет её, исчезнет словно утренняя роса, без предупреждений или объяснений, как поступали некоторые мужья и любовники женщин Файн. Такое чудовищное событие причинит боль, и ей останется только гадать, вернётся ли он когда-нибудь, но такой поворот событий был предпочтительнее его смерти. К сожалению, она сомневалась, что у неё есть право выбора.

Её отец, Мэддокс Сулейн, сидел в этот холодный день с ней в гостиной покоев, выделенных для Кейна и его семьи. Её мужа приветствовали здесь с распахнутыми объятиями, а вот министра обороны императора Себастьена... то есть, бывшего министра... встретили с подозрением. Когда мятежники наконец поверят в его отступничество, он станет наиважнейшим союзником революции.

Софи знала отца всего несколько дней, но внутреннее чутьё подсказывало ей, что он хороший человек. Не из-за силы, ума или красоты, а благодаря его доброму сердцу.

— Просто не верится, как сильно ты похожа на мать, — тихо сказал он.

Ариана посмотрела на своего дедушку, широко улыбнулась и залепетала. Она признала его с первого взгляда, и это стало одной из причин, почему у Софи не возникло никаких проблем с доверием к отцу. Там, где дело касалось мужчин, инстинкты Арианы работали отменно.

— А мне она всегда говорила, что я похожа на тебя.

Мэддокс пожал широкими плечами.

— Цветом волос и глаз, да. Но черты лица у тебя от матери. Когда я смотрю на тебя, годы поворачивают вспять и... — он запнулся, и Софи догадалась почему. Их с её матерью связала не романтика, они разделили лишь одну-единственную ночь сексуального удовольствия. Он тогда был очень молод... по расчётам Софи, лет восемнадцати. Люсинда Файн пришла к Сулейну, зная, что тот оставит её беременной. А он, разумеется, не знал ничего, кроме того, что ему предложила себя красивая взрослая женщина.

Должно быть, для него та ночь оказалась весьма необычной, раз он столь ясно помнил её спустя столько лет.

— У тебя нет других детей? — спросила Софи.

Сулейн медленно покачал головой.

— Ни одного. Обычно я тщательно слежу, чтобы не осталось... — он снова запнулся.

— Последствий, — подсказала Софи, поглаживай свой слегка округлившийся животик.

— Да.

Но та ночь с Люсиндой Файн отличалась от остальных. Она не только обольстила его, но и околдовала, заставив забыть о своей обычной осторожности. Мэддокс так и не заподозрил, что общается с ведьмой.

На мгновение его лицо исказилось в гримасе.

— Поверить не могу, что я дедушка. Я ещё слишком молод для внуков.

— Очевидно, не слишком, — улыбаясь возразила Софи.

— Я пока даже не решился стать отцом... а теперь у меня не одна, а две внучки. — Он махнул рукой на живот Софи. — Или скоро будет. Ты уверена, что там девочка?

— Полностью. В роду Файн не рождалось мальчиков уже... ну, я даже не знаю как давно.

— Теперь это род Варденов, правильно? — возразил он.

Решительно мужской способ мышления.

— Независимо от фамилии, мои дочери будут женщинами Файн. Ведьмами Файн.

Мэддокс сморщил нос. Он с лёгкостью признал в Софи своего ребёнка, но примириться с тем, что она ведьма, оказалось для него намного сложнее.

Дверь в комнату открылась, и Софи мельком увидела дежуривших у порога солдат. В гостиную вошёл Кейн. Муж согревал ей сердце и душу, и один лишь взгляд на него придавал сил.

Кейн, как и остальные мятежники, носил плащ с вышитыми на нем щитом Эрика, мечом, которым муж владел в совершенстве, и острым кинжалом. Его длинные волосы уникального каштанового оттенка с обильными светлыми прядями были сегодня стянуты сзади из-за ветра, завывавшего сейчас за дворцовыми стенами. Как же она ненавидела север и мечтала отправиться домой, к тёплому климату и полевым цветам.

И сёстрам. Они расстались не лучшим образом, но теперь, уладив с Кейном свои проблемы, Софи хотела снова их увидеть. Обнять и сказать, что простила, а также самой попросить прощения, заверить их, что все хорошо, а потом...

Попросить Айседору помочь разрушить проклятие. Жульетт тоже, но именно Айседора всегда изучала и оттачивала свои способности. Она никогда не боялась магии и если бы верила, что проклятие способно отобрать у неё мужа, предприняла бы что-нибудь несколько лет назад. Да, старшая сестра могла потерпеть неудачу, но всё равно непременно попыталась бы. Возможно, они отыщут какие-то подсказки в записках, которые обнаружили после смерти Вильяма — в письмах ведьм Файн, похоронивших любимых мужчин.

Способности Софи достигли таких высот, о существовании которых она даже не подозревала. Вместе с сёстрами они, несомненно, справятся с проклятием, отнимавшим у женщин Файн любовь и долгое счастье. И сразу после этого она станет бороться рядом с Кейном. Не мечом, а даром, который открыла в себе в прошлом году. Софи Мэддокс Файн Варден была ведьмой, и Эрик принимал её советы близко к сердцу. Она любила мир и не хотела, чтобы кому-либо причиняли боль. Но видит Бог, императора Себастьена необходимо лишить власти. Он не был ни хорошим человеком, ни справедливым правителем.

До сих пор Софи оказалась наиболее полезной в консультировании Эрика и его генералов относительно расположения верхних уровней дворца в Арсизе, когда те строили планы на будущее. Она ездила в лифте, видела охранников у дверей императора и сообщила о тех мерах безопасности, про которые необходимо было знать захватчикам. Но не сомневалась, что вскоре понадобится не только для этого.

Кейн всё ещё не полностью доверял Мэддоксу Сулейну, даже несмотря на то, что на север их отправила его родная сестра, Лиана, с просьбой предупредить министра не возвращаться в столицу. Софи встала, чтобы поприветствовать мужа. Тот взял её за руку, крепко поцеловал и потянул в коридорчик, который вёл к частным спальням. Следуя за Кейном, Софи попросила отца присмотреть за ребёнком.

Пройдя несколько шагов вдоль коридора, Кейн развернул Софи, прислонил к стене и поцеловал как следует. А потом опустил руку ей на живот и наклонился ближе.

— Завтра мы отправляемся в путь.

— Куда? — она затаила дыхание в ожидании ответа.

— На юг.

Софи не знала улыбаться ей или плакать. Она хотела поехать домой, но поход Эрика на юг означал, что война наконец добралась и до её дома.

— Мой отец поедет с нами?

— Да. Он слишком опасен, чтобы отпустить его или оставить тут, а убивать Сулейна Эрик не хочет.

В воздухе повисло невысказанное «пока».

— Из него может получиться прекрасный союзник, — сказала Софи.

— Или опасный враг.

— Он просто хочет лучшего для Каламбьяна, — возразила она.

Кейн откинул с её лица выбившуюся прядь волос.

— Я не хочу сегодня говорить о войне.

— Я тоже.

— Уложим ребёнка и твоего отца спать пораньше. Наверное, после сегодняшней ночи нам не скоро удастся понежиться на мягком матраце.

— Не думаю, что кто-либо сможет надолго уложить в кровать Мэддокса Сулейна, — поддразнила она.

— Мы попытаемся.

Она не знала, что их ждёт в предстоящем путешествии. Они могут встретить на пути сторонников, которые позволят остановиться в их домах и переночевать в кроватях. С другой стороны, возможно, мятежникам придётся спать на земле каждую ночь в течение следующего месяца. Или больше.

Софи погладила Кейна по щеке.

— Я еду домой, — прошептала она.

— Да, ты едешь домой.

 

Жульетт уже несколько часов мечтала снова оказаться на плече Рина, но сообщить ему об этом не отважилась. Её ноги болели, ступни воспалились, и она столько раз рвала плащ об острые камни, что тот теперь выглядел не лучше тряпки. Боль от падения усилилась, но Жульетт не посмела жаловаться. Рин лишь скажет, что она сама навлекла на себя беду попыткой сбежать.

Невдалеке снова показались деревья, и она несказанно обрадовалась. Они с Рином всё время поднимались, спускались или огибали камни, неизменно двигаясь на север, и Жульетт начала подозревать, что никогда больше не увидит растений и других существ, кроме Рина, да случайно пролетающих птиц.

Впереди росли вечнозелёные деревья, которые в отличие от растительности у неё дома сохранили свою зелень даже в разгар зимы и не окрасились в золотые, жёлтые и голубые цвета. Когда выпадет снег, здесь станет очень красиво, предположила она. Судя по холодному воздуху, это случиться скоро.

Рин обиделся на предложение вылечить его и за весь день едва ли произнёс пару слов. Он вёл её то ровно вперёд, то вверх, иногда замедлял темп, чтобы она успела его догнать, но не поддерживал беседу. Жульетт собиралась заручиться его доверием, но, очевидно, принять живущего в нём волка за болезнь было не лучшим способом добиться цели.

— Далеко ещё идти? — будь у Жульетт силы, она постаралась бы догнать Рина, но поскольку едва переставляла ноги, не могла теперь даже подумать о спешке.

— Мы остановимся засветло.

— Я спрашивала не про сегодня, — уточнила она. — Сколько идти до твоего дома?

Он остановился и обернулся, дожидаясь её. И нахмурился, заметив хромоту.

— Почему ты не сказала, что у тебя болят ноги?

— А твои разве не болят?

— Нет.

— К твоему сведению, те, в ком нет крови энвинцев, не привыкли весь день лазить по горам с крохотными передышками для воспалённых ног. Ради Бога, Рин! Борс обращался с лошадьми лучше, чем ты со мной!

Он стоял на месте, пока она не добралась до него, после чего молча поднял на руки.

Голова Жульетт закружилась, живот взбунтовался, но она не стала просить Рина поставить её на землю.

— Тебе всего-то нужно было попросить о помощи, — тихо заметил он.

— Я не хотела, — Жульетт обняла его за шею, только чтобы удержать равновесие, и на мгновение затаила дыхание. Но расслабилась, когда поняла, что на неё не нахлынут образы из прошлого или будущего Рина.

— Потому что тебе противен мой недуг, — в его глубоком голосе отражалось всё, кроме понимания.

— Нет! — Жульетт немного передвинулась. Хотя Рин теперь нёс её, ноги и ступни по-прежнему ныли. Плечи тоже, поняла она, когда попыталась найти удобное положение.

— Тогда, почему несмотря на боль ты не попросила о помощи?

Он держал её и скатку без малейшего напряжения. Ну, конечно, ей следовало попросить о помощи. Рин пронёс бы её весь день без единой жалобы.

— Я привыкла справляться со всем самостоятельно, — тихо призналась она. — Не хочу чувствовать себя обязанной.

— Жена не должна чувствовать себя обязанной только потому, что её муж... — Рин резко перешёл к другим аргументам. — Женщины по природе слабее и при необходимости не должны стесняться просить поддержки.

— Уверена, ты собирался проявить любезность и галантность, но комментарий получился попросту заносчивым. Женщины не всегда слабее.

— Ты хочешь идти сама?

— Нет, — поспешно ответила она.

Через несколько шагов Жульетт приглушённо пробормотала:

— Но если ты когда-нибудь встретишь мою сестру, тебя ждёт сюрприз.

— Тёмную, — едва ли не почтительно уточнил он.

— Айседору.

Он с лёгкостью поднялся по крутому склону, словно всё ещё шагал налегке по ровной земле.

— Я рад, что мне предназначена не она, — признался он, взобравшись на вершину.

— Хотела бы я снова с ней увидеться, — тихо произнесла Жульетт, не ожидая ответа, — выяснить в безопасности ли она и дать ей знать, что тоже цела и невредима.

— Ты можешь, если пробуешь, — буднично заметил Рин глубоким голосом.

— Тебе легко говорить.

Рин остановился и поставил Жульетт на ноги. На миг у неё закружилась голова от резкого изменения положения, и он помог ей сохранить равновесие, поддержав большими, умелыми руками.

— Это очень могущественные горы. В местных скалах, деревьях, почве и воздухе есть магия. Если ты прислушаешься к земле и позволишь ей питать тебя, то твой недуг достигнет новых высот.

— Недуг? — она опустила руки на бедра и пронзила его яростным взглядом. — К твоему сведению... — уголки губ Рина слегка дрогнули, и Жульетт поняла, что её дразнят. — Очень смешно.

— Здесь есть магия, — серьёзно повторил он. — Тебе просто нужно до неё дотянуться. Схватить и сделать своей. Не бойся того, что найдёшь внутри себя.

— Так вот знай, мой недуг в этих горах не стал сильнее. Кажется, он вообще перестал работать. Я почти ничего о тебе не вижу.

— Потому что я заслоняюсь от твоих способностей.

— Не понимаю, — прошептала она. — Ты это умеешь?

— Да.

— Как?

— Понятия не имею, — беззаботно ответил он. — Просто не впускаю. Твои способности не ослабли. Наоборот. Не знаю как объяснить, зато могу показать. — Рин взял её за руку, и они вместе опустились на колени. Движение вышло неуклюжим, поскольку Жульетт его не ожидала, но Рин не дал ей упасть. — Все животные связаны с землёй, жена, но ты связана с ней и с каждым живым существом сильнее других. — Он заставил её опустить руку на землю и удержал в таком положении. — Найди источник силы, которая соединяет тебя с сёстрами. Воспользуйся им, пей из него, и ты увидишь.

Тело Жульетт омыла какая-то незнакомая волна, яркая, болезненная и устрашающая. Испугавшись её мощи, она выдернула руку из захвата Рина и прижала ладонь к груди.

— Я не животное, — не первый раз за день возразила она.

— Ты не готова, — добродушно заключил он, встал и с прежней лёгкостью забросил её себе на плечо.

Не готова? Рин перешёл на бег, и Жульетт вздрогнула. Едва она прикасалась к руке человека, как ей открывались все секреты его будущего. Она никогда не будет готова впустить в себя силу, которая свяжет её с целым миром.

 

Айседора подползла к военному лагерю около маленькой деревушки. Чуть раньше днём она украла поношенный коричневый плащ, чтобы прикрыть своё чёрное платье. Неизвестно как быстро распространяются слухи среди людей императора, но солдаты будут искать темноволосую женщину, одетую во всё чёрное. При первой же возможности она украдёт ещё и платье, однако пока хватит плаща.

Лагерь был маленьким. Не удивительно, потому что деревушка стояла далеко от главной дороги и вмещала в себя не больше десяти домов. В округе ещё приютилось несколько небольших ферм, но все на большом расстоянии друг от друга. Солдаты установили палатки в предместьях деревни, и, судя по состоянию лагеря, провели здесь немало времени. Возможно, они собирали налоги, или где-то поблизости произошло восстание, и их послали сюда с приказом подавлять в зародыше возможные недовольства. В любом случае, причины их присутствия казались вполне обыденными.

Внутри выложенного из камней круга пылал низкий ровный костёр, рядом стоял длинный, видавший виды стол. В котелке над огнём кипел ужин, который по мнению женщины, не пробовавшей нормальной еды больше недели, источал божественный аромат. На ещё одном столе лежала буханка хлеба, готовая к нарезке и употреблению.

Айседора хотела есть, и, прежде чем направиться в горы, ей требовалось запастись едой. Она посмотрела на север. Горы выглядели такими далёкими. Она кружила близ самых прямых дорог, избегая солдат... и всех прочих людей... и осторожно пробиралась к Жульетт.

Солдаты разделились на две группы. Одни собрались возле палатки у дальнего края лагеря, попивая из пивных кружек и смеясь над шутками, которые она не могла расслышать с такого большого расстояния. Чуть меньшая группа устроилась у огня. Видимо повар с двумя друзьями. Или помощниками. Во всяком случае, они выглядели весьма непринуждённо.

Эти солдаты не ожидали, что какая-нибудь проблема взбудоражит их размеренное существование. Они провели здесь достаточно много времени, чтобы полностью расслабиться и, очевидно, не видели в сельских жителях никакой угрозы.

Хорошо. Их лень поможет ей добыть хлеб.

Айседора держалась края лагеря, прячась за палатками и следя за большей группой солдат. До стола с хлебом оставалось всего несколько шагов, и она бесшумно поспешила к нему, нацелившись на одну целую булку. Или на две. Прежде чем отправиться в горы на поиски сестры, придётся раздобыть крепкий мешок и побольше провизии. Она кралась вдоль расставленных полукругом палаток, отделявших её от солдат. Если повезёт, они не догадаются, что здесь кто-то побывал, пока не сядут ужинать и не обнаружат пропажу хлеба. И даже тогда, наверняка, обвинят кого-то из своих.

Она остановилась у края стола и схватила буханку. Всего одну. После чего, глубоко дыша и с огромным облегчением, поспешно отступила к деревьям. Благодаря воющему ветру и шороху множества мелких лесных животных вряд ли кто-то услышал её шаги.

Айседора прошла совсем немного, когда обогнув дерево, столкнулась лицом к лицу с солдатом. Он очутился здесь случайно и удивился не меньше неё. Мужчина мочился возле дерева и ещё даже не успел поправить брюки. Она повернулась и побежала, но он быстро догнал её, схватил за руку и рывком развернул к себе лицом.

— Так-так, и что же ты тут делаешь? — раздался его грубый голос. Солдат не был ни молодым, ни старым, скорее средних лет, и обладал мясистым телосложением склонного к полноте человека. Он носил изумрудную униформу, короткий нож и меч. И крайне нуждался в воде с мылом.

Украденный хлеб упал на землю, и солдат прижал обе руки девушки к бокам. Способности Айседоры всё ещё не восстановились, поэтому заклинания не подействовали бы при помощи одних только слов. Она могла лишить его сознания, если бы прикоснулась пальцами к голове и произнесла нужные слова, но мужчина был физически сильнее и держал её крепко.

— Я очень голодна, — тихо сказала она, не зная есть ли у солдата сердце под этой зелёной формой. — Я не ела весь день.

— Это не моя проблема. Обкрадывать людей императора так же отвратительно, как самого императора.

Её повесят из-за ломтя хлеба? Возможно. С некоторых пор Айседора перестала удивляться людским поступкам.

— Я не видел тебя в деревне, — сказал солдат, с силой сдавливая запястья. — Ты не местная? — Он слегка нахмурился, будто только сейчас заподозрил неладное. Его глаза чуть расширились, и мужчина посмотрел на выглядывающее из-под коричневого плаща чёрное платье, после чего уставился в тёмные глаза девушки. — Да ведь ты та самая сбежавшая ведьма. За тебя объявлена хорошая награда. Мёртвую или живую. Говорят, ты опасна, и солдаты предпочитают получить тебя мёртвой.

Мужчина прижал её к дереву и вынул нож. Айседора закрыла глаза. Он собирался убить её здесь и сейчас. Но она так и не нашла Жульетт, и Софи по-прежнему нуждается в помощи. Раз Жульетт это сказала, значит так оно и есть. Слишком рано. Она пока не хотела умирать. Не раньше, чем выполнит свои обязанности перед сёстрами.

— Если не звать на помощь, вся награда достанется только мне, — глубокомысленно заметил солдат, коснувшись кончиком ножа её горла. — Ты не выглядишь особенно опасной, но думаю, не стоит рисковать.

Внезапная атака застала его врасплох, поскольку до этого момента Айседора не сопротивлялась. Но набросилась она не на него, а на непосредственную угрозу — нож. Схватив мужчину за запястье, отодвинула лезвие от своего горла и развернула острие к груди противника. Они сцепились, не больше чем на один миг, а потом запутавшись, начали падать, продолжая сражаться за нож.

Рухнув на землю, солдат хрюкнул и замер. Под весом Айседоры нож вдавился в сердце мужчины, и тот умер почти мгновенно. Без криков и почти без крови, только воздух со свистом вылетел из его лёгких, а на отвратительном лице отразилось изумление. Руки разжались, Айседора вскочила и отодвинулась от тела.

Потом наклонилась, с усилием вытащила нож из груди солдата и вытерла лезвие об его униформу. В лесу всё оставалось тихим, очевидно пока никто не заметил отсутствие сослуживца, и даже тогда далеко не сразу встревожится и пойдёт на поиски.

Грохот её сердца угрожал заглушить все остальные звуки. Айседора задержалась, чтобы забрать у мужчины пояс, на который крепились ножны для меча и ножа. Будь на солдате что-то ещё, помимо имперской униформы, она прихватила бы и это. Однако форму трогать не стала, сочтя за лучшее дождаться возможности украсть менее заметную одежду. Айседора закрепила ремень с оружием на собственной талии, хотя мягкую кожу пришлось завязать узлом, поскольку ремень оказался слишком длинным и низко провис на талии под плащом.

Солдаты в конечном счёте найдут мертвеца, но всё здесь указывало на обычный грабёж. Человек уединился, чтобы опорожнить мочевой пузырь, когда кто-то его заметил, убил и обокрал. Возможно, мятежник. Но не женщина. Не ведьма. Ничто в этом месте не натолкнёт Борса или кого-то другого на мысли о ней.

Айседора схватила с земли хлеб, отвернулась от тела, и на глаза ей неожиданно навернулись обжигающие слезы. Внутри вспыхнула и снова потускнела магия, мерцая и угрожая окончательно исчезнуть. Теперь она поняла, что силы у неё отбирает смерть.

Ей следовало защищать, а не разрушать, поэтому когда она отступила от своего предназначения, магия угасла. И хотя солдат погиб в результате несчастного случая, всё равно это произошло от её рук... но Айседора не сожалела о содеянном. Не окажи она сопротивления, он убил бы её не раздумывая.

— Помоги мне, — шептала она, поспешно уходя от лагеря. — Пожалуйста, Вил, помоги мне. — Было время, когда Айседора считала Вила совершенством, любящим мужем и добрым человеком. Но он покинул её. Умер и оставил одну, а теперь, когда был нужен больше всего, отказался прийти. Из-за утраченной ею силы? Или он её так наказывал?

— Ты не лучше остальных, — пробираясь всё глубже в лес, бормотала Айседора. Возможно, чтобы заставить его дух появиться. Но слова не подействовали. Всё так же одна она продолжала удаляться от лагеря, решительная, сердитая и опустошённая. Иногда на глаза наворачивались слезы, но Айседора загоняла их обратно, зная что любая слабость лишь причинит ей боль и помешает найти Жульетт.

Уже почти сгустилась ночь, когда у неё перехватило дыхание от осознания, что она убила человека за ломоть хлеба.







Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 357. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Логические цифровые микросхемы Более сложные элементы цифровой схемотехники (триггеры, мультиплексоры, декодеры и т.д.) не имеют...

Правила наложения мягкой бинтовой повязки 1. Во время наложения повязки больному (раненому) следует придать удобное положение: он должен удобно сидеть или лежать...

ТЕХНИКА ПОСЕВА, МЕТОДЫ ВЫДЕЛЕНИЯ ЧИСТЫХ КУЛЬТУР И КУЛЬТУРАЛЬНЫЕ СВОЙСТВА МИКРООРГАНИЗМОВ. ОПРЕДЕЛЕНИЕ КОЛИЧЕСТВА БАКТЕРИЙ Цель занятия. Освоить технику посева микроорганизмов на плотные и жидкие питательные среды и методы выделения чис­тых бактериальных культур. Ознакомить студентов с основными культуральными характеристиками микроорганизмов и методами определения...

САНИТАРНО-МИКРОБИОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ВОДЫ, ВОЗДУХА И ПОЧВЫ Цель занятия.Ознакомить студентов с основными методами и показателями...

Вопрос 1. Коллективные средства защиты: вентиляция, освещение, защита от шума и вибрации Коллективные средства защиты: вентиляция, освещение, защита от шума и вибрации К коллективным средствам защиты относятся: вентиляция, отопление, освещение, защита от шума и вибрации...

Задержки и неисправности пистолета Макарова 1.Что может произойти при стрельбе из пистолета, если загрязнятся пазы на рамке...

Вопрос. Отличие деятельности человека от поведения животных главные отличия деятельности человека от активности животных сводятся к следующему: 1...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.014 сек.) русская версия | украинская версия