Р-Н ХЕДЕН, 12.15

 

Толпа у входа в Хеден стремительно таяла, и Флора приободрилась, — возможно, ей все же удастся попасть внутрь. У них с дедом были разные фамилии, и доказать родственную связь Флора не могла. Днем она попыталась дозвониться до бабушки, чтобы та сделала ей доверенность, но там в очередной раз подошла какая-то тетка и сообщила, что Эльви занята.

Флора заняла место в одной из очередей, ведущих к воротам. В последние дни она часто общалась с Петером — ему все же удалось остаться незамеченным, и он продолжал жить в своем подвале как ни в чем не бывало. Правда, вчера вечером у него сел аккумулятор, и он даже не смог пробраться к электрощиту из-за всех этих лихорадочных работ по благоустройству территории.

Да уж, потрудились они на славу...

Одно ограждение чего стоит — километра три, не меньше — и ведь всего за каких-то два дня! После одной из своих редких вылазок Петер доложил, что весь район кишит военными и что работы не прекращаются даже ночью. Прессу сюда либо не допускали, либо заключили с ней договор о неразглашении — пока премьер-министр не дал добро, в средствах массовой информации о Хедене не было ни слова.

Очередь медленно продвигалась вперед. Флора поправила рюкзак, набитый фруктами для Петера. Чтобы чем-то себя занять, она принялась перебирать в голове простые числа — один, три, пять, семь, одиннадцать, тринадцать, семнадцать, — в толпе она чувствовала себя более чем неуютно.

Страх, витающий на улицах города, не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось здесь. Куда бы она ни повернулась, отовсюду исходили одни и те же волны. При этом внешне у людей в толпе это ни в чем не выражалось — ну разве что чуть более отсутствующий взгляд или решительный вид, — но внутри подводным чудищем ворочался страх перед чем-то неизведанным. Чем-то другим.

Девятнадцать, двадцать три...

В отличие от Флоры, большинство здесь присутствующих никогда не сталкивались с ожившими. Тела их родных и близких хранились в моргах либо были извлечены из земли военными и перевезены в закрытые отделения больниц. У них были все основания представлять себе самое худшее, что они, собственно, и делали. Флора попробовала отключить голову, чтобы не чувствовать этой массовой истерии. Она не понимала, зачем нужно было устраивать свидание подобным образом.

Флора опустила голову, зажмурилась и попыталась сосредоточиться.

Двадцать девять... тридцать один... чтобы показать, что у них все под контролем... тридцать девять, нет... мама... лицо... пальцы... ноги... все сгнило... сорок один... сорок один...

— Добрый день...

Сквозь пелену мыслей до Флоры донесся до боли знакомый голос. Она открыла глаза, подняла голову и увидела на сцене свою бабушку, впервые за последние четыре дня. За спиной Эльви стояла Хагар.

От растерянности Флора потеряла бдительность, и голос бабушки потонул в суматохе чужих голосов, звучащих в ее голове. Единственное, что ей удалось расслышать, это что-то про «души», а потом Эльви свели со сцены. Флора бросилась к бабушке.

Охранник держал Эльви за плечи, но при виде Флоры тут же ее выпустил, переключив внимание на молодого парня в костюме, возившегося с колонками. Охранник предупреждающе поднял палец:

— А ну, прекратить! Стой, где стоишь!

— Бабушка!

Эльви подняла голову, и Флора вздрогнула — за то время, что они не виделись, Эльви заметно постарела. Лицо ее стало каким-то серым, под запавшими глазами темнели круги, как будто она не спала несколько ночей подряд. Эльви обняла внучку, и Флоре показалось, что даже руки ее стали тоньше, слабее.

— Бабуль, как ты себя чувствуешь?

— Да ничего вроде.

— У тебя же совсем больной вид!

Эльви потрогала пластырь на лбу:

— Наверное, просто немного устала...

Охранник подтолкнул молодого человека к Эльви:

— А ну, живо с территории, и чтобы я вас здесь больше не видел!

Вокруг них начали собираться какие-то люди, преимущественно пожилые женщины, — кто-то похлопывал Эльви по спине, кто-то перешептывался.

— Бабуль, — произнесла Флора, оглянувшись, — а что вы тут вообще делаете?

— Привет, — молодой человек протянул ей руку, и она ее пожала. — Ты, значит, и есть Флора?

Флора кивнула и выпустила его руку. Как ни странно, среди общего гула голосов, звучащих в ее голове, его она не считывала, что было несколько неожиданно и даже, пожалуй, неприятно. Подошла Хагар и погладила Флору по руке:

— Здравствуй, детка! Как у тебя дела?

— Хорошо, — ответила Флора и указала рукой на сцену: — Что это было?

— Что-что? Ой, прости. — Хагар покрутила что-то за ухом: — Ну вот, так лучше. Что ты сказала?

— Спросила, чем вы тут занимаетесь.

Парень снова встрял в разговор.

— Твоей бабушке, — произнес он многозначительно, как будто подчеркивая: гордись, что у тебя такая бабушка, — было послание свыше. Она должна помочь людям обратиться к Господу, а иначе человечество погибнет. Вот мы и помогаем ей в этом нелегком деле. Ты сама-то верующая?

Флора покачала головой, и парень засмеялся.

— Надо же! Казалось бы, ты первая должна была броситься ей на помощь после всего, что вы пережили тогда, в саду...

Флоре совсем не понравилось, что незнакомый ей человек знает о вещах, о которых она и сама-то никому не рассказывала. Тетки по-прежнему обступали Эльви со всех сторон, и Флора вдруг ясно увидела причину ее усталости — все эти помощники на самом деле только высасывали из нее последние силы.

— Бабуль, так что за послание?

— Твоя бабушка... — опять начал было молодой человек.

Даже не посмотрев в его сторону, Флора решительно подошла к Эльви и взяла ее за локоть. То ли сработало телепатическое поле, то ли еще что-то, но Флора четко увидела лицо женщины на телеэкране, излучающее свет.

...Ты должна привести их ко Мне. В этом их единственное спасение...

Телевизор погас, изображение исчезло, и Флора заглянула в усталые глаза Эльви.

— Как это все понимать?

— Не знаю. Знаю только, что я должна что-то сделать.

— Но у тебя совершенно нет сил! Я же чувствую!

Эльви прикрыла глаза и улыбнулась:

— Ничего, как-нибудь справлюсь.

— Почему ты не подходишь к телефону, когда я звоню?

— Извини. В следующий раз обязательно подойду.

Одна из теток подошла к Эльви и похлопала ее по плечу:

— Пойдем, дорогая. Не расстраивайся, мы что-нибудь другое придумаем.

Эльви устало кивнула и послушно пошла вслед за теткой. Флора крикнула ей вдогонку:

— Слушай, вообще-то я собиралась деда навестить!

Эльви обернулась:

— Вот и хорошо. Передавай ему привет.

Флора стояла, опустив руки, не зная, как лучше поступить. Ладно, вот только разберется, что к чему, и поедет выручать бабушку.

Флора встала в очередь, припоминая увиденный образ. Что же это было? Непонятно. Может, какая-нибудь передача? Лицо женщины казалось ей знакомым, но где она могла ее видеть?

Актриса? Папа... все цветы... его рука... медальон... земля...

Думать в такой обстановке было совершенно невозможно. Чужие мысли бесконечным потоком заполняли ее сознание, так что собственные пришлось отложить на потом.

Перед ней в очереди стоял мальчик, держащийся за руку отца. Рядом с ними переминался с ноги на ногу пожилой мужчина. В голове Флоры непонятно почему возник образ кролика — на какое-то мгновение мелькнул в общем потоке мыслей и туг же исчез, вытесненный гробами, могилами, безжизненными взглядами и угрызениями совести.

...Во мне их единственное спасение...

Да уж. Человечество точно нуждалось в спасении. Флора постепенно приближалась к воротам. Невооруженным глазом было видно, как лица людей становятся все более сосредоточенными и серьезными. Флора чувствовала, как они собираются с духом, безуспешно пытаясь перебороть свой страх.

Кто-то нечаянно толкнул ее в спину, и женский голос произнес:

— Леннарт, что с тобой?

— Не знаю... не могу я, и все... — отозвался невнятный мужской голос.

Флора обернулась и увидела женщину, поддерживающую мужчину. Лицо мужчины было серым, глаза навыкате. Встретившись взглядом с Флорой, он произнес:

— Отец... никогда я его не любил. Когда я был маленьким, он...

Женщина дернула его за рукав, не дав договорить, и виновато улыбнулась Флоре, перед глазами которой тут же промелькнули годы их супружества и детство мужчины, отчего у нее пошли мурашки по коже.

— Ева Зеттерберг.

Это произнес мужчина, стоящий перед ней, отец ребенка. Охранник со списком в руках спросил:

— А вы ей кем приходитесь?

— Я муж, — ответил он и, указав на мальчика и старика, добавил: — А это ее сын и отец.

Охранник кивнул, открыл одну из последних страниц длинного списка, водя пальцем по строчкам.

Кролик, кролик...

Бобренок Бруно. И кролик. Кролик в кармане. Мальчик, сын Евы Зеттерберг, тоже думал про кролика. Того же самого. Так вот, значит, какое оно, их семейство. И все думают про кролика.

— Семнадцать «вэ», — произнес охранник, указав куда-то в сторону корпусов. — Там везде указатели.

Троица быстро прошла внутрь, и Флора тут же почувствовала их облегчение. На всякий случай она запомнила номер — 17«В». Охранник выжидающе смотрел на Флору.

— Туре Люндберг, — выговорила она.

— А вы?..

— Его внучка.

Охранник окинул взглядом ее прикид, густо накрашенные глаза и торчащие во все стороны волосы, и Флора поняла, что он ее не пустит.

— Вы можете как-то подтвердить родство?

— Нет, — ответила Флора, — не могу.

Спорить с ним было бесполезно — охранник думал про молодежные демонстрации и подростков, швыряющихся камнями.

Флора повернулась и пошла вдоль ограждения, ведя рукой по прутьям решетки. Чем дальше она уходила от толпы, тем меньше ей досаждали чужие мысли... Она шла и шла, пока голоса совсем не затихли, и только тогда села на траву, чтобы дать передышку своей измученной голове.

Придя в себя, Флора двинулась дальше, пока пропускной пункт не скрылся за домами. Вокруг было безлюдно, и ограждение казалось здесь ненужной предосторожностью.

Перелезть через забор ничего не стоило, но Флору смущало открытое пространство, которое отделяло ее от корпусов. Ее даже слегка удивило, что вдоль ограждения не поставили охрану, — был бы это какой-нибудь концерт, охранники стояли бы через каждые двадцать метров. Наверное, никто не рассчитывал на то, что появятся желающие пробраться в Хеден тайком.

Тогда зачем ограждение?

Она перекинула рюкзак через забор и порадовалась, что ее любимые кроссовки совсем развалились — ей пришлось надеть сапоги, а их острые носы как раз помещались между прутьями решетки, так что она одолела забор за каких-то десять секунд.

Оказавшись по ту сторону, Флора пригнулась, хотя это бы ее все равно не спасло — местность просматривалась как на ладони. Придя к выводу, что ее диверсия не возбудила интереса охраны, она перекинула рюкзак через плечо и направилась к корпусам...