Л.: Да. 2 страница

Р.: А как насчет змей?

А.: Со змеями легче.

Р.: Ты можешь поднимать змей?

А.: Ну, мне никогда не приходилось поднимать змей. Я бы скорее подняла змею, чем червяка. Если бы могла выбирать.

Р.: У меня есть змея, которая живет у меня дома. Самая отвратительная штука, которую только можно найти. Змея выползает и обвивается вокруг лампы, приходят люди и включают свет... нужно видеть выражение их лиц (смех). Мы позволяем ей поползать вокруг дома. Если хочешь увидеть удивленное выражение на лицах людей... «Подходи, выпьем по коктейлю». Они сходятся, садятся и сидят, а в этот момент эта штука появляется из-за угла. Поначалу их глаза даже не воспринимают зрительную информацию. Она продолжает приближаться, и приближаться, и приближаться. У нее привычка огибать лампы, мебель, ветви и все такое. Они начинают: о, о, о... Обычно говорят: «О, насчет Алекс не беспокойтесь. Алекс вас не потревожит». Змею привлекают новые люди. Ползает вокруг и, конечно, ты стараешься вести себя спокойно. Потом смотришь — змея в 9 футов длины направляется прямо к тебе. Змеи — холоднокровные, поэтому им нравится оборачиваться вокруг тебя, чтобы согреться. Девятифутовый удав.., если ты никогда не держала змей, его единственная цель в жизни, пока ты там, — обернуться вокруг тебя, чтобы быть в тепле. Затем они начинают дремать, и это хорошо. Ты идешь в ванную, включаешь душ, а там — девятифутовый удав, свисающий с крана. И немного пугает тебя по утрам.

А.: Нет, я не хочу повстречаться со змеями.

Р.: Но мы в этом году проводим тестирование по НЛП в «Новой Волне». Ты смотрела «Пираты с затерянного корабля»? Мне нравится, когда он смотрит вниз и говорит: «Должно быть, это были змеи». А с ней это будет: «Должно быть, это были черви». Ну, ладно, куда мы направляемся? Что происходит, когда мы заставляем ее мысленно нарисовать картинку с червями? Это что-то такое, при виде которого ты чувствуешь дрожь в теле? Когда встречается та же картинка, которую мы мысленно нарисовали, это вызывает страх. Так что, как насчет... Мы хотим, чтобы она шла о'кей. Как насчет любопытства? Давай сделаем немного поколоритнее. В мире уже достаточно людей, которые чувствуют себя о'кей. Я устал от этого слова. Это вовсе не описательное слово. О'кей — это понятие. Мы бы даже могли помириться с «а что?». Что угодно, кроме о'кей. Я устал спрашивать людей, как они себя чувствуют, и слышать, как они говорят о'кей. Как насчет «неплохо»? Нельзя расхаживать и уничтожать все человеческие чувства. А что, если это будет любопытство? Можем взять голод (смех). Ты можешь выбрать, что угодно. Нужно только убедиться, что такое состояние существует. Ты можешь быть любопытной. Она говорит, что когда она в саду... когда ты в саду, он что-то говорит тебе. Она там потому, что она или голодна, или хочет съесть червей, или идет в сад, чтобы заняться садоводством. Я выхожу и покупаю червей для своего сада. Разбрасываю их, рублю пополам, чтобы было больше. Рубишь их пополам и получаешь два червя. Так выращивают червей. Можно завести ферму по выращиванию червей. Когда она вернется, закусывая бутербродом с червями, будь осторожен. Ты ее спрашиваешь, как часть всего этого... выверяя — ты хочешь выяснить, в какое состояние она собирается переходить. Никогда не принимай слабого состояния, потому что если ты хочешь перейти от страха к чему-нибудь, то переход от страха к «ничего» совсем не так хорош. Если ты хочешь от страха перейти к «ничего», у нас есть другой способ это сделать. Если хочешь, чтобы в результате получились по-настоящему скучные люди, то у нас есть для этого модель. Это переходы, верно. Ну, а теперь все, что тебе нужно, — это параметры, которыми ты будешь пользоваться.

А.: Ты получишь то, что хочешь?

Р.: Он собирается это сделать. Каждый из нас сделает свое собственное. Я просто пытался тебе продемонстрировать.

Группа: То, что здесь есть уклонение, не имеет ничего общего с сущностью...

Р.: Верно. Это принуждение. Вся разница в том, что мы имеем дело с чем-то таким, чего стараемся избежать. Что будем делать? Мы собираемся уменьшить ее страх. Мы его разбавим, ослабим, а потом вставим туда что-нибудь другое. Это нужно убрать, а затем у нее появится что-то другое: любопытство, юмор, чувство веселья. Если ты его уменьшишь, то оно вернется. Ты когда-нибудь проводила... в школе? Ладно, не обращай внимание. Просто разбавь его... не обязательно заходить в этом до конца. Придержи его, пока быстро не появится другое. Другими словами, то, что ты хочешь, что-то приятное для тебя, к чему у тебя влечение. Каким бы ни было это хорошее чувство, оно будет работать. Оно не сможет преодолеть страх, оно его ослабит. Пока не сможет подняться само. Ей придется приглушить его — точно так, как этот человек приглушает одно и увеличивает другое. Наступает момент, когда оно внезапно исчезает, — вот почему она сейчас мысленно нарисует изображение. Когда ты ослабишь ощущение, ты найдешь там вот это. Оно не обязательно должно иметь какое-то отношение. Каким бы ни было лекарство... В ее случае это действительно двойная игра потому, что она хочет чувствовать, но не может. Затем тебе надо отправиться за позитивным примером того, как она видит себя более компанейским человеком, и если бы она могла это сделать, это было уже что-то.

А.: Это так глупо.

Р.: Хорошо... ты видишь, что тебе немного лучше. Эта позитивная штучка придет, как только ты растворишь страх. Ты ее помести в угол, верно, в этот верхний, а затем — раз — оно пойдет. Единственное, что тебе нужно делать — это проверять на всякий случай.., как работают размер и яркость. Потому что, если ты сделаешь что-то наоборот, оно уйдет. С некоторым, чем больше картинка, тем меньше она на них влияет. Так что нельзя просто рассчитывать на эффект. Если берешь картинку и заставляешь делать ее больше или мень-

ше и выяснить, что происходит. Это игра, куда ты входишь и находишь свой собственный способ это делать. Сработает то, что будет мощнее. Все это тебе нужно будет делать — уменьшить то, что не хочешь, и усилить то, что хочешь. Сопоставь их между собой, чтобы в определенный момент это лопнуло и появилось другое. Оно есть там. Ты это видишь и — бррр... Ты наблюдаешь за ними. Ты не можешь получить изображение червей самих по себе. Затем, конечно, тебе понадобится другая часть. Что ты делаешь — это тебе придется выяснить: далеко ли это удрало. Чтобы можно было опять его вытащить, пока не приблизишь его как следует? Возможно, тебе придется с этим немного поиграть.

Группа: У меня вопрос. Это другое, потому что ты имеешь дело с образами, но что, если она попадет туда и увидит настоящего червя, как в другом случае — настоящий шоколад? Эйлин увидит шоколад и будет хотеть его, и будет в состоянии есть его.

Р.: Нет, она не будет хотеть, когда увидит. Когда она его увидит, она будет в состоянии решать, хочет она его или нет. У нее будет выбор. Да, когда ты делаешь выбор? Подумай хорошенько.

А.: Единственным желанием для меня было бы пойти туда и увидеть червя и смотреть на него, ну...

Р.: Нет, нет, нет, нет. Видишь, ты застряла здесь на содержании. Надо остерегаться содержания. Когда-нибудь оно тебя доконает. Я знаю, я знаю. Я помню такой разговор. Это не обязательно должны быть черви. Есть что-то гораздо более важное для нее, чем черви. Это такая глупая вещь. Это как контрпример к тому, как она представляет себя компетентным человеком. Если она сможет пойти и сделать это, это будет для нее примером того, что ей в самом деле хочется. И, то же самое, — не иметь влечения к шоколаду будет для нее примером того, что в ее случае есть личная уверенность, положение дел, обратное тому, когда у тебя плохая кожа и ты не владеешь своими переживаниями, теперь у нас есть другое. Это пример, который говорит: «Эй, ты можешь это иметь». Вот что для тебя привлекательно. Червь — только образ этого.

А.: Как насчет спагетти?

Р.: Тогда ты не сможешь притронуться к спагетти. Я, у меня нарастает страх... найди здесь кого-нибудь, найди несколько, например, давайте поиграем... что-нибудь еще здесь есть, посмотри за ним — он хочет знать, как бороться с фобиями. Она хочет знать, -как бороться с курением. Кто-нибудь еще есть здесь, кто хотел бы научиться чему-нибудь определенному? О боже!

Группа: Я хочу делать деньги. Много денег.

Р.: У тебя фобия — делать деньги?

Гр.: Думаю, да.

Р.: Есть здесь кто-нибудь, кто хотел бы заняться тем, кто по-своему делает деньги? Потому что я убежден, что здесь-то для большинства людей и заключается трудность. Я не могу понять, как у людей могут быть трудности с тем, чтобы делать деньги. Для меня это совершенно абсурдно, потому что нельзя подняться с более низкого уровня, чем я. Если ты не из какой-нибудь африканской страны. В Африке есть места, где можно быть беднее, чем был я. По крайней мере, там, где был я, можно было что-нибудь украсть. Если растешь там, где все бедные, то украсть нечего. По крайней мере, поблизости жили люди и я, слоняясь по району, мог что-нибудь взломать или куда-нибудь впутаться. Это немного другое, можно стать беднее, но в той местности, где я рос, это трудно. Ты уходишь далеко, где холмы или что-то вроде этого, там есть что-нибудь съедобное. Учитывая то, откуда я родом, мне трудно понять, когда ко мне приходят и говорят, как они не могут делать деньги. Я обычно говорю... «Гм, да? Ну...». И они говорят: «Ну... да...». Вот так люди приходят и говорят. Я говорю: «Почему бы вам не пойти и не попробовать?». А они говорят: «А, я это пробовал». Так что, я думаю, это законная просьба и люди, когда они о чем-то думают... «Мне нужны деньги...» Я попробовал эту штуку, и она не вышла. Я попробую еще разок. Я об этом думаю, знаешь... поехать и делать это... Я бы хотел заработать немного.денег... Я лучше останусь здесь и не буду ни о чем думать. Но я бы в самом деле хотел заработать. Я слышу эту чушь постоянно. Сделать деньги — не проблема. Можно взять ружье и делать деньги. Если хочешь делать деньги и хорошо проводить время, не надо изучать психо-

логию. Иди и изучай экономику. Изучай не в школе, а пойди и найди людей, которые делают деньги. Ты говоришь: «Как это ты делаешь?», и они расскажут как, но только один раз. Наклей это на зеркало. Они посмотрят тебе прямо в глаза и скажут: «А это у тебя есть?». И они скажут: «Ну, а почему бы тебе не сделать это?». Кто-то обязательно скажет: «Нуууу... дааааа... оооо...». Они никогда не говорят: «Что ж, это хорошая мысль. Я приму это здесь, но не знаю вот этого. Так что я пойду, найду кого-нибудь, кто знает». Когда я захотел стать издателем, я просто пошел к издателю и начал: «Эй, как ты это делаешь?». Он сказал: «Ты делаешь это, это и это». Они даже не берут с тебя денег. Когда я захотел заняться гипнозом, я пошел к... Я просто хочу написать об этом книгу и стать специалистом. Вот как это делается.

(Зачем напрасные хлопоты? Эти люди из телефонного справочника удивляют. Ты говоришь: «Я слышал, что ты делаешь это, и я хочу это делать, и буду, и если не ты, то кто-нибудь другой научит меня». И они говорят: «Черт, эй, возьми меня». Ты бы удивился. Единственный раз, когда мне было трудно получить какую-нибудь помощь, был мой наставника в колледже. И еще от врачей в палате скорой помощи. Я около трех часов лежал в палате скорой помощи с торчащим локтем и с вывихнутой и сломанной рукой, а они приходят и говорят: «Подпиши здесь». Мне это нравится! «Просто подпиши другой рукой». Знаешь, они это делают. Наконец я встал и сказал: «Ты врач?». «Да». Я подошел, протянул руку и сказал: «Возьми эту руку. Она болит. Знаешь, что такое боль?». Он сказал: «Она действительно выглядит так, как будто болит. Почему бы нам с тобой не пройти в другую комнату? Давай пройдем в другую комнату». Затем я отказался от палат скорой помощи, я решил, что они плохо работают. Кто хочет помочь кому-нибудь преодолеть их денежные затруднения? В этой группе ты не найдешь никого, кто бы их не преодолел. Кто-то уже что-то де-|лает с тобой. Может быть, у нас все получится. Я стараюсь выяснить, хочет ли этого кто-нибудь. Что ты хотел сделать? Я искал людей, которые хотели бы что-то делать, а не иметь уже сделанное другими. Что ты хочешь сделать? Гр.:Вес... 159

Р.: Отлично. Кто-нибудь хочет заняться весом? Это стандарт. Вы могли бы открыть такую клинику и чеканить монету. Тебе нужно с ними поработать и у тебя не будет проблемы. Ты открываешь клинику для больных ожирением и добиваешься успеха пять раз, и это обеспечивает тебе успех на десять лет.

Гр.: Аппетит.

Р.: Аппетит? Ты не хочешь контролировать свой вес, а лишь аппетит? Я согласен. Это разные вещи. Не смейтесь. Кто-нибудь еще хочет заняться весом? Аппетитом? Ты хочешь заняться аппетитом? Займись его аппетитом. Кто-нибудь еще... Снова есть вес? Кто хочет заняться весом?

Гр.: Как насчет ожидания?

Р.: Есть еще что-нибудь такое, что вы, ребята, хотели бы собрать вместе, пойти и сделать? Что у вас здесь нет. Это технология высокой мощности. Похоже на то, что у нас здесь есть небольшой страх. Да. Но если вы бросите курить, как это... это позволит вам танцевать? Это было содержание. Это было... Я хочу сказать — почему вам хочется беспокоиться о том, чтобы бросить? Вы видите, что вы лучше выглядите или лучше себя чувствуете? Лучше двигаетесь, свободнее. Но вам бы не пришлось танцевать целые сутки. Это бы вас изнурило. Почему вы сами не вернетесь и, возможно, не измените вот это, чтобы оно вас не опустошило и вам не приходилось курить сигареты, чтобы расслабиться? У нас была тут верная мысль, мы просто немного переборщили. Время от времени мы здесь становимся слишком усердными. Мотивация — вот о чем мы говорили. Ее мотивация — это не танцевать, а чувствовать себя лучше. Так что мы хотим — чтобы она увидела свой образ, как она выглядит и чувствует себя лучше и все такое. Это такая вещь... если у нас будет ее образ, как он танцует до упаду, затем через некоторое время она выдохнется и бросит взгляд назад, возможно, получит слабую картинку сигареты, но, по крайней мере, будет, где отдохнуть. Я делал одну вещь в Филадельфии... Нет, нет. Она слишком молода. Она действительно танцевала до упаду. Должно быть, сказки братьев Гримм. Ну, вы знаете, как эта старая немецкая ерунда... вы знаете. Я думаю, это пришло отсюда. Только не делайте это в хирургии.

Гр.: Когда Эйлин это сделала, я сидела рядом. Мне показалось поразительным, что хотя Эйлин работала с тобой, я могла делать то же, что и она, и сама почувствовать.

Р.: Это, конечно, форма. Это разница между формой и содержанием, не обязательно иметь красные туфли и, к тому же, танцевать чечетку.

Гр.: Я работала с Сюзанной и ее ситуацией с такой сильной реакцией — фобией, что я не могла, в общем, добиться никаких субмодальностей для ее теперешнего состояния, потому что даже мысль об упоминании этого слова... Я не могла....

Р.: Какого слова?

Гр.: Богомол. Она не могла даже взглянуть. У нас просто было это подавляющее чувство. В конце концов, уменьшила это до маленькой точки в двух милях от нее и она смогла с ней работать. Но каждый раз, когда я пыталась ее увеличить...

Р.: У тебя не получалось?

Гр.: Нет. Что мне пришлось сделать, это... Мне пришлось сделать диссоциацию. Мне пришлось заставить ее взлететь вверх и посмотреть на себя, сидящую на полу и смотрящую на эту точку. И затем я смогла ее увеличить.

Р.: А, да, потом я сказал тебе, что расстояние было неверным, положение было. Видишь ли, фобия случается как часть этой модели. Это пример. И положение не означает того, что лекарства от фобии — разные. Это только пример. Положения в пространстве — одни из измененных величин. Потому, когда ты обнаруживаешь, что расстояние не подходит, тогда ты вместо пространства использовала положение.

Гр.: Тогда я смогла ее приблизить, где она смогла ее увидеть, а затем с этим работать.

Р.: Просто расстояние было выбрано не очень удачно. Размер... Положение в пространстве было действительно удачным.

Гр.: Есть люди, которые не могут видеть образы. Они физически... не то, что они их не видят, дело в том, что они не помнят. Я обнаружил за эти годы — задаешь вопрос типа: «Какого цвета глаза твоей матери?», а они отвечают: «Не помню». Я хочу сказать, что информация там есть: ты про-

сто говоришь, чтобы они притворились. Или можно им показать... обычно образы на то, что они думают. Можно взять кого-нибудь, кто, цитирую, «не видит образов», и начать задавать им все эти вопросы. Спроси у них: «Какого цвета глаза твоей матери?» Они ответят: «Карие». Откуда ты это знаешь? Это образ. Обычно, если не вступишь с ними в кровопролитную схватку, то они не могут делать это — удержать его неподвижно, где они могли бы их увидеть. Другое заключается в том, что люди, которые говорят тебе, что они не могут видеть образы, обычно... они на самом деле видят образы, просто они не знают, что они видят... видят облака.

Р.: Это образ. Да, мы всегда могли бы организовать небольшой ветер и убрать облака с дороги. Чтобы это сделать, они могут сказать тебе, что находятся за ними. Поговори с этим человеком. Они там есть, и это как телекинез. Не надо устраивать из-за этого смертоносную борьбу. Просто делай это. Существует множество других параметров, с которыми можно работать: Обычно, если люди не видят образы, это просто... не дает им возможности делиться воспоминаниями и прячет их до смерти. Это во многом объясняется тем, что интенсивность чувств так связана е., что если ты их спросишь и они скажут, начал ли ты видеть образы. Их чувства становятся такими интенсивными, что это пугает. Вам нужно справиться с этим. Никогда не ожидай, что кому-то из вас придется притворяться. Они сознают, что они... они — необычный случай. С ними лучше всего работать. Это те, кто, рисуя образ, реагируют на его ввод. И если ты попросишь их взглянуть на белое или черное и выяснишь, как оно идет... становится ли оно ярче или бледнее. Некоторые люди делают их тусклыми и становятся такими напряженными, что не хотят на них смотреть. Эти люди, у которых фон — белого цвета. Так что вы еще сделали? У него есть его фобия. Что вы, ребята, сделали? Мне уже эта старая чушь надоела. Меня это не интересует. Вы изменили его и сделали с ним, что хотели? Вы можете это просто изменить, не работая над этим. Видоизмени или измени это, я не хочу, чтобы работали над этим. Это похоже на работу «сквозь это». Нельзя прекратить прорабатывать эти проблемы. Нельзя прекратить думать, что вам нужно прорабатывать эти ужасные проблемы. Вы получаете от

этого удовольствие, верно, но я работаю «сквозь»... Мне просто не нравится, как это звучит. Вы можете изменить манеру разговаривать, или я вас замучаю.

Гр.: Я отступаю.

Р.: Мне здесь не ответили на собственно-летающую фобию. У тебя когда-нибудь была фобия?

Гр.: Нет.

Р.: Мы не можем оставить их здесь, как попало. Нам нужно раздать их людям, которые того заслуживают. У меня достаточно проблем. Я не еду в Калифорнию.-Я возвращаюсь на Гавайи.

Гр.: Ты в самом деле «пилишь» того, кому хочешь отомстить?

Р.: Черт, почему бы и нет? Это, вы знаете, ребята... Я делаю это все время. И это можно делать скрытно и с успехом. Вопрос в том, цените ли вы этот период жизни? Или вы хотите поступать непродуманно в такой области вашей жизни? Будь осторожен, дружок.! Чтобы сейчас что-то прояснилось, я хочу, чтобы ты понял, что последние четыре дня были нужны, чтобы дойти до этого. У тебя есть игрушка, с которой можно пойти и поиграть разными способами. Но то, что меня интересует — не то, как ты выходишь на дорогу... Я хочу выяснить это изменение, контраст, цвет. Посмотри на свой телевизор. Я тебе скажу, хочешь подловить кого-нибудь из своих друзей? Кто-то к тебе подходит, а ты смотришь телевизор — ты подходишь к ручкам настройки и видишь себя так, как будто не можешь добиться хорошего приема. Измени контрастность и яркость в то время, как на экране что-то будет. Покаты это делаешь, разговаривай со своим приятелем и наблюдай. Ты можешь понять все эти вещи, например, если экран становится ярче, «вовлекается» ли он сильнее, становится ли более «вовлеченным». Если экран тускнеет, падает ли «вовлеченность». Ты можешь начать проделывать что-нибудь с людьми, которые В САМОМ ДЕЛЕ быстро реагируют на любое изменение в яркости. У кого из вас дома есть реостат? У кого они только в спальне? Штуки, которые управляют светом, с помощью которого можно сделать свет ярче или тускнее. Есть люди, у которых лампочки с тремя состояниями. Они не так остро реагируют. Да. Ну, подумайте о че-

ловеке, с которым вы живете. Может быть, твой реостат тебе много позволит. Такое бывает... у людей в столовых часто стоят телевизоры. Если есть два человека, у одного из которых будет большая яркость с прибавлением интенсивности, а у другого с прибавлением интенсивности — меньшая яркость — здесь-то и получается прекрасный баланс. И конечно, здесь-то ты просишь закрыть глаза и включить полный свет. Аааа... — это жизненный компромисс. Дело в том... в том, что ты можешь также создать определенные области, где ты по-разному реагируешь на контекст происходящего. Если у тебя есть разногласия с товарищем (партнерами), есть способ их изменить. А вот это — способ изменить себя, а не их. Ты можешь заставить себя любить что-то, что не любил раньше. С этим можно сделать невероятно много всего. Самое трудное — это знать, где начать. Так это что-то делает чем-то таким, чем действительно можешь управлять, — это приключение... ты можешь это обнаружить. Вы приобрели набор инструментов — очень сложных и простых. Конечно, не обязательно это проделывать с кем-то целый день. Это было бы очень скучно. Можно чертовски много видоизменить. Почему бы не заставить пациента чувствовать себя хуже — хотя бы разок? Заставь его чувствовать себя хуже и течение недели, какого черта? Если им это можно, почему тебе нельзя? Потом, через неделю, ты можешь оказаться чудотворцем. Эта неделя будет хуже. В самом деле, ты мастер того, что можешь сделать. Когда ты можешь наделить фобией или убрать ее, ты мастер технологии. Не обязательно ее там оставлять, если нет убедительного довода. Те из вас, у кого есть несовершеннолетние дочери или сыновья, имеют выбор. Потому что люди, как мне кажется, совсем, как дети: в постоянном состоянии обучения. По мере их становления, материала для работы становится все больше, а не меньше. Труднее изменить систему, которая там находится, если не работаешь с самой системой. Дети — это просто брррр... их можно научить чему угодно, но половину времени не знаешь, чему их учишь. Со взрослыми можно быть немного методичнее, немного более прямым. Используйте эту релевантность, если собираетесь бросить курить, так как вы хотите чувствовать себя лучше на, на,...на...на... и все такое. Не позволяйте тем, кто танцует

чечетку в красных туфлях... иметь образ того, как это бы выглядело, если бы они были в том состоянии. Прямо как я это сделал с леди, которая там, сзади, сидела. Она сейчас вон там сидит. Используйте это в качестве якоря для них. Ей не нравилось контролировать это желание. Когда она контролировала это желание, были определенные вещи, которые она от этого получала. Ей не нравилось то, что ею управляли черви. Она может позволить даже жукам ползать по ней, и это ее не беспокоит.

Гр.: Этого никогда не было, никогда...

Р.: Это может быть сделано. Самое главное — быть в состоянии смеяться над этим, когда это случится. Потому что над всем, что вам кажется серьезным, можно сесть и посмеяться, и поиграть с ним, можно видоизменить и изменить его. Эта технология становится вам доступной. Если они знают, как починить машину, конечно. Ты можешь заставить их захотеть научиться тому, как починить твою машину. Особенно те из вас, кто работает в медицине. Научить их тому, как заботиться о себе. Так, чтобы, когда у них возникнут проблемы в будущем, они смогли это сделать. Эта женщина (леди), там, сзади, я опять забыл твое имя, Эйлин. Это потому, что вы не пишете табличек с именем. Она знает свое имя. Ну, если бы я знал твое имя, случилось бы что-то ужасное. Ночью. В темноте. Внезапно в воздухе появляется высокий образ. Приземляется и начинает: ШОКОЛАД, ШОКОЛАД, о-о-о-о... У нее не только есть что-то такое, что в принудительном порядке уносит ее в противоположном направлении. Но то, что у нее есть действительно ценного, — это когда она обнаружит в жизни еще что-то, или она не управляет, у нее есть технология сделать с этим что-то без меня. И для меня — вот когда важно то, что вы делаете. Не тогда, когда вы удерживаете кого-то от курения. А когда вы научите его пользоваться своим умом. Вам придется подумать, как на этом сделать деньги. Иначе вам придется получать деньги за то, что вы чей-нибудь друг. Потому что у вас будут приемы, поэтому вам не придется... если только у вас есть еще что-нибудь, чему вы будете их учить, что к тому времени, я думаю, будет. Вы сможете придумать кучу диких и сумасшедших вещей. Они не будут приходить за починкой. Они будут прихо-

дить, чтобы их максимализировали. Мы просто целиком придумаем новую концепцию. Можно бросить заниматься ремонтом и начать заниматься модификацией. Или как мой автомеханик. Он говорит: «Я не держу ремонтного цеха... Я не ремонтирую машины, я их оптимизирую. Если ты хочешь, чтобы твою машину отремонтировали, отдай ее кому-нибудь другому». И делает из машины все, на что она способна. Моей машине два года. И сейчас она немного лучше, чем в тот день, когда я ее купил. Мне могут возразить, что не очень-то многие могут сказать такое о своей машине. У этого механика есть то, что я считаю — отношением программиста НЛП. Идите и хорошо проводите время. В следующий раз, когда вернется Роберт, не давайте ему быть с собой серьезным, иначе он утопит вас в слезах. Вы, ребята, держитесь вместе, если вам придется с ним трудно. Я даже думаю о том, чтобы послать с ним одного знакомого психа. Немножко нарядить. Из всех моих знакомых Роберт знает об этой технологии больше всех. Я бы мог сесть и объяснить ему это самыми замысловатыми терминами, и он повернется и вылечит шизофреника. Роберту все равно — объяснить шизофренику или отремонтировать машину. Он, в некотором роде, истинный ней-ролингвистический программист. Он, конечно, будет ожидать, что ты тоже там будешь. Он задает темп так же, как и я. Задайте мне темп. Но это то, чем в самом деле является установка темпа. Установка темпа — это где я смогу сделать так, чтобы дать вам возможность идти с моей скоростью, потому что через некоторое время, если бы я шел из ваших индивидуальных скоростей, мне бы пришлось говорить с классом целых 90 раз. Поэтому идите, веселитесь и возвращайтесь с дикими и сумасшедшими рассказами. Выясните, сколько фобий можете вылечить. Я хочу, чтобы каждый из вас справился, по крайней мере, с пятью фобиями, даже если это будут сопротивляющиеся незнакомцы. И я хочу, чтобы каждый из вас взял кого-нибудь, кто заявляет, что он хочет бросить курить, и заставил его бросить курить. Я хочу, чтобы к моменту возвращения сюда каждый из вас справился как минимум с пятью. Взгляните на Роберта и скажите: «Роберт, ты должен спросить, все ли мы здесь заставили кого-нибудь бросить курить». Потому что я больше не хочу слу-

шать эту чушь насчет курения. У нас есть это... это сделано. И я хочу, чтобы вы, ребята, пошли и провели повторное исследование через пять лет, чтобы доказать, что на это ушел только месяц. Пойдите и заставьте кого-нибудь бросить курить, кто хочет бросить курить. Тогда вам не придется беспокоиться о курении. Мы сможем заняться более изысканными вещами. Например, тем, чтобы сделать вашу половую жизнь более изысканной и захватывающей, чем кто-либо это себе может представить. Давайте займемся хорошими вещами. И до встречи, ребята, в будущем.

Случай 5 Шоколад

Р.: Первый вопрос — как тебя зовут?

Э.: Эйлин.

Р.: А теперь, Эйлин, до того, как мы начали, ты сказала, что, против твоей воли, у тебя сильная тяга к шоколаду. Откуда ты знаешь, когда иметь эту тягу?

Э.: Я не знаю, когда иметь тягу к шоколаду. Это просто случается.

Р.: О! Это не связано больше ни с чем в жизни. Смотри, если бы я сказал тебе, что мне нужна тяга к шоколаду, чтобы меня заставило сильно захотеть шоколад?

Э.: Я не знаю, что заставляет меня сильно хотеть шоколад. Это просто бывает, просто случается. Я его вижу, я его пробую, я его нюхаю, я вижу, как я им наслаждаюсь. Ааааа...

Р.: Действительно, посмотрите на ее сияющее лицо. Вот так-так.

Группа: Аааа... Кончай. Это шоколад? (смех).

Р.: Давайте отнесем это к ее мужу.

Гр.: Смех.

Э.: Я это тоже могу.

Р.: Так немедленно. Это было бы прекраснее. С таким сиянием у нее было бы замужество, которое бы длилось вечно.

Э.: Шестнадцать лет (смех).

Р.: Посмотри на этот образ. Ты делала упражнение, где что-нибудь увеличивала или уменьшала, верно? Если ты увеличивала яркость образа, это усиливало твои чувства? Ты похожа на одну из тех, которые увеличивают яркость и это ослабляет их чувства. С некоторыми при этом вообще ничего не происходит. У тебя было большое яркое изображение шоколада? Ладно. Что происходит, если ты уменьшаешь яркость?

Э.: Похоже на большую рекламу шоколада. Как прежний шоколад.

Р.: Хорошо. Давай перейдем к другому. Снова, это то же самое, что и с сигаретами, никакой разницы. Насколько я знаю, шоколад и сигареты — самые распространенные в мире привычки. Что происходит, если ты находишься в комнате, где есть шоколад? Нужно помнить, что есть как внешняя, так и внутренняя стороны. Испытываешь ли ты тягу...

Э.: У меня нет тяги, если его едят другие люди. Я с удовольствием смотрю, как они его едят. И желания у меня в этот момент может не быть.