Заговор на братину

СЛАВИХОМЪ СЕ РОДА

ВСЕМЪ ОТЦЕМЪ ОТЦА

А ВСЯКУ РОДУ НАЧАЛО

БОЖЕСКИМЪ ЛЮДЕНСКИМЪ А ИНЫХЪ

А ВСЯКУ ЖИВУ ЖИВЕ ДАВША

А БУДИ СЪ НАМИ ЧИСТА СИЛА

А ЧЕСТНА СЛАВА

ЯКО ИЗЪ РОДА ВЫШЕДЪ

ВЪ РОДЕ ЖЕ ВОВЕКЪ ДА ПРЕБУДЕМЪ

ГОЙ!

...А сие писал Дайбогов внук Радуга ко Велеславу в ответ:

Общее по книге:

Мудрость об обряде и Лета Вращении, что в «Уряде Обрядном» с [1] по [6], хороша будет в начале как высокое осмысление действа как оно есть — во всех его частях. То тем хорошо, что в мудрости говорится о времени и места избрании, кои всему действу предстоят.

Ещё будет и тем хорошо, что после вещей обыденных, что в «Уряде Потворном» описаны, мудрость не так сильна, а напротив — заставляет настрой менять с делового на вдохновенный и сим похищает внимание. Вообще, в одном писании чередовать большими частями возвышенное и обыденное — что рубаху во хлеб запечь, хотя и то, и иное отдельно благо. Лучшая же последовательность будет: Мудрость (аки предисловие) — Потвора — Обряд — Братчина.

Коли Вещий даст написать всю книгу таким напевным слогом, каким она поначалу местами, а от [23] во Обряде и во всю Братчину — сплошняком писана, так будет не книга, а золото. Хотя строгие места в начале: «Да не взойдёт на Требище Богово!» — и таким слогом сильны.

Поразмыслим тако: а не лучше ли все заклинания в приложение вынести?

Теперь — по сути. Об «Уряде Потворном» более и не скажешь — всё по делу и в меру кратко, чтобы запомнилось. Коли что забыли, потом вставим.

Ко самому Обряду прибавим более:

На [1]:

Обряд как таковой — между нами и Богами. Он творится в священном Пространстве, и пока мы не осознаем той священности, не может начаться и обряд. На месте обряда всё творить — и ходить, и говорить, и двигаться — только по законам сего Богова Пространства-Времени. Расходовать при сём внимание на «людей» — преступно и перед самими людьми. Долг устроителей обряда — войти полностью самим и ввести всех, кто сам не войдёт, в это священное Пространство, откуда приходит Сила. Сие хорошо видно в писании Богумиловом «О Капище», где во устройстве Капища (и в ходе обряда по нему) ознаменованы и священная Картина Мира, и ход всего Мироустроения. О сём едином и надлежит помнить.

То, что творится для людей, называется «спектакль», делается особливыми умельцами и происходит в другом месте. Потому на обряде могут быть только те, кто его творит. Творить можно по-разному — на Капище жертву принося, на Требище стоя, на гульбище плясая или играя мистерию. Обрядовый бой или устроение брашна — тем паче, сие сам по себе обряд сильнейший. На обряде Мир творится. Но только теми, кто пришёл к Богам. Люди, если при том очутились, должны быть несказанно рады, что им позволили при сём присутствовать. И таковых за раз — не более двух. Иначе желанные гости, каждый из которых по-своему дорог, превращаются в безыменный «народ», который нужно «держать». А сим уже занимаются не жрецы, а «массовики-затейники».

На [7], [8] и [10]:

Освящение места водой, призывание духов, воздвижение Столпа Силы — сие всё есть восставление священного Пространства-Времени. Оно происходит ещё до начала обряда, то есть до того мига, когда на Требище взойдёт «внешний круг». Они должны уже прийти в освящённое место.

Жрецы, потворники и иные нарочитые люди, ведущие обряд, с самого начала находятся на Капище и возжигают там Огонь. Уряд среди людей — уже не их забота, но нарочитого человека, старейшины или урядника. А их совместная забота была до того, на предшествующем совете — призвать на действа тех людей и в таком числе, чтобы Уряд можно было вправду соблюсти.

Все да стоят ко Богам лицом. Только завершив почтение Капей, могут повернуться лицом к громаде[82], а к Богам спиною — люди вещие[83], ибо они от Богов пришли.

Освящение места — акт важнейший, им Мир творится. Капище старое и намоленное — уже свято, но вновь на него приидя, Священный Ряд надобно восстановить — и для себя, и для Сил. В сей час Вещие люди, что обряд затеяли, обретают полное согласие, как меж собой — совместным славлением, пением или слушанием Мудростей — так и с Силами, кои не преминут послать знак. Потому дело сие может продлиться не один час, и не должно быть ограничено временем или сторонним желанием.

Жрецы, мужи с посохами, освящают Капище, наводят Вертикаль, восставляют Столп Силы. Девы с чарой-к о лом замыкают Реку — очищают и освящают Требище, ещё безлюдное. Сие творится для Богов. Люди могут видеть. Когда там всё готово, тогда с Капища приходит тот, кто будет по сути вести обряд, находясь на средоточии между Богами и Громадой — един из жрецов, старейшина, урядник. Или же некто из сведущих людей уже загодя готовит народ ко обряду — кощуной, круговой чарой или испытаниями. Он и приглашает народ на Требище, по знаку с Капища, где наблюдают надлежащий час. Каким будет сей знак — рог, удар в бубен, первое слово, в полный голос произнесенное — условимся.

На [11] и [12]:

На Капище на Луговой[84] — на Капище общем, то есть посвящённом многим Богам, обряд добро будет открыть почтением Каждого. У каждой Капи един из сведущих людей да почтит Избравшего его кратким и сильным словом и небольшою, но драгоценной и загодя со всеми надобными действиями приготовленной жертвою. Для сего не волховов, так потворников достанет, но готовиться им, как и волхвам, задолго. Перуну-то всегда будет, кому послужить. Вот для службы Матери достаточно восхищенная жена среди нас редко сыщется. Но где, как не у Матери, девам-обавницам свою чародейную воду готовить? То и будет Ей слава.

А ещё краше будет, коли на них будет и одеяние разных цветов. Ко Роду же воззовут все вместе, как и Боги в Роде соединяются. А при народе ли, или ещё до сего сотворить сие, то по месту смотря.

И по тому, кто Кому предстоял, по тому и строится для каждого урок во священнодействии: от Велеса пришедший пиво святит, от Сварога — с посохом зачин правит, и тако.

Во времена богумилово-калужские[85] добро придумали, что вещие люди стоят при Богах, а един из них — средоточит токи меж Богами и громадой. Сей обязательно имеет посох, и не иначе как по его знаку гласит хоровая — «Слава!» — и иное. А чему на средоточии быть — общему ли Огню, кой от хранимого Огня с Капища зажигается, или символу праздника — шесту со шкурами, Купаленке, колесу, связке оружия — то рассудим.

На [15], [16] и [17]:

Ещё рассудим, каждый ли раз требу собирать и на Огне жертвовать. Иным действам и иные способы гожи[86].

А коли хлебом обнесли, так на Капище сущие да положат руки последними. Сим согласным движением треба и освятится. В сих Богами вдохновенных людях желание одно и воля одна — Богова.

На [19] и [20]:

Троекратная братина на Капище — только на внутриобщинных, немногочисленных обрядах. Когда гостей много, то и один круг затянется. Братина гожа либо до обряда, перед выходом на Капище, когда кощуны или сказы говорятся, и ею создается обрядовое единство — либо после него, на братчине.

На [22]:

Хоровод заводить на Требище — ст о ит ли[87]? А коли ст о ит, так не забудем, чтобы кто с музыкой, те на особицу стояли — у них и руки, и дыхание заняты, коло им всё равно не склепать.

О братчинной части скажем едино — у братчинного места да будет также Чур[88] али некое Свято[89], коему — требу малую с большого котла положить. На пировище, кстати, лучшее место для хоругви, коя единит Общину и гостей её Духом, а стол — брюхом. Под хоругвью место старейшине, старшей чете или уряднику — пира князю. А людям вещим место со стороны, к Капищу обращённой, чтобы и здесь никто кроме них ко Богам спиной не сидел. Сии последние у стола чередуются, возвращаясь к святыням и храня священный Огонь.

А засим, напоследок, сие прочитав, забудь. Како Боги откроют, тако на своём месте и поставишь. А место само подскажет, где и как ладно сотворить. Что меж местом и хранителем его происходит, тайна есть, едва ли кому иному открытая...

А ПО ТИ ВОЗНОШУ ТРЕБУ

ЛАДЕ А ЛАДУ

ДИДУ А МАТЕРЕ

ЯКО ЩУРЫ НАША ЕСТЕ

ДА СНИДИТЕ ВО ДОМЫ НАША

А ДА БУДЕТЕ СЪ НАМИ ВОВЕКИ

ДОКОЛЕ МИРУ СТОЯТИ

ДОКОЛЕ И НАМЪ НЕ ПРЕЙТИ

ГОЙ!

Слава Роду!

[2001]

Слово малое ко мудрым об обрядиве с-Правном