Третье путешествие по Александровской епархии

4 августа, понедельник. Равноапостольной Марии Магдалины. Священномученика Фоки, епископа Синопского.

Около полудня я сел в электричку Ярославского направления и доехал на ней до станции Арсаки, близ которой расположен мужской монастырь Смоленская Зосимова пустынь. Эта обитель была основана в конце XVII века преподобным Зосимой Пустынножителем, местночтимым святым Владимирской епархии. История его похожа на истории многих русских преподобных. Он удалился сюда, в пустынное тогда место, ради уединённой жизни, а потом к нему со всех сторон стали стекаться люди, кто просто для совета, а кто – ради монашеской жизни. Так возникла обитель.

После преподобного Зосимы (он скончался в самом начале XVIII века) братия разошлась кто куда, осталась только часовня над могилой преподобного. Монастырь был возрождён в конце XIX века. Его настоятелем с 1897 по 1923 года был иеромонах Герман, также прославленный как местночтимый святой. Этот период стал настоящим расцветом монастыря. К 1910 году здесь было около 100 насельников. Обитель жила по уставу Саровской пустыни, который в тот период был лучшим в Русской Церкви. Братия ежедневно открывала помыслы духовнику, в обители процветало старчество. В этот период сюда в братию пришёл протопресвитер Феодор, будущий преподобный Алексий, схимник, вытянувший в 1917 году жребий при избрании патриарха Тихона.

После смерти игумена Германа, 6 мая 1923 года, на Вознесение, за один день монастырь разогнали. Здесь размещался детский дом, потом военная часть. Несколько человек из братии приняли мученическую кончину. Всего в соборе Зосимовских святых 7 преподобных.

Монастырь был возрождён в 90-е годы. Его особенностью является то, что он расположен на территории военной части. Попасть сюда можно только пройдя паспортный контроль. Обитель окормляет эту военную часть, при части существует солдатский церковный хор «За веру и Отечество». Именно сюда идут служить многие православные, некоторые из наших семинаристов тоже служили здесь.

До монастыря меня подвёз какой-то мужичок, даже паспортный контроль я благополучно миновал (хотя, я взял с собой паспорт и даже на всякий случай военный билет – мало ли что, вдруг решат в армию забрать). Захожу на территорию обители – полная тишина, никого нет. Побродил немного. Храм закрыт. Нашёл какого-то монаха, который сидел на земле возле дороги и чистил чеснок. Я ему сказал свою заветную фразу, которую я повторяю везде, куда бы ни приехал: «Я странник по святой Руси инок Алексий, можно у вас остановиться переночевать?». Этот монах (как оказалось впоследствии, иеродиакон) предложил мне дождаться службы, и там уже решить этот вопрос.

До службы – ещё 3 часа. Я с утра ничего не ел. Ну, ладно. Стал я ходить по территории монастыря. Нашёл монастырское кладбище. Там всего три могилы, мне уже потом про них рассказали. Иеродиакон Пантелеимон – учился в Лавре, в Академии и скончался где-то в Греции. Ему было всего 29 лет. Соседняя могила – монах Симеон, скончался вообще в 20 лет. Он был прихожанином какого-то храма в Александрове и пострижен в мантию перед самой смертью. И – свежая могила духовника обители, иеросхимонаха Зосимы (Яцурина). Он сначала был женатым священником, рукоположен ещё в 1965 году митрополитом Крутицким Пименом, будущим Патриархом. Служил он в разных храмах Подмосковья, а потом по согласию с матушкой ушли в монастыри. Один сын у него – епископ в Николаевске-на-Амуре, другой – иеромонах. В июне этого года отец Зосима скончался – таким образом, обитель осталась без духовника.

Построек в обители довольно много – в основном жилые помещения. Храмов два – главный во имя Смоленской иконы и надвратный во имя Всех святых. В надвратном раз в месяц, в последнее воскресенье каждого месяца, совершаются ночные Литургии – в полночь, как и у нас. Есть ещё невосстановленное здание колокольни, несколько невосстановленных башен. Вообще, конечно, монастырь далеко не в идеальном состоянии – но это и понятно, денег на всё не хватает.

Гуляя по монастырской территории, встретил ещё одного насельника, священноинока Даниила. Он нёс под мышкой рясу, а в руках – пачку стирального порошка. Мы с ним немного поговорили. Он был женат, потом развёлся – и духовник благословил его в монастырь. «У нас здесь почти все так, после разводов – сказал мне отец Даниил. – Мало таких, которые с самой юности, как ты. По сути один настоятель, отец Серафим. Ну, ещё пара человек. А остальные все – уже видавшие жизнь».

Тут я в уме возблагодарил Бога, что Он дал мне так спокойно уйти в монастырь, не увидев «жизни». И подумал, что в этом, пожалуй, величайшее преимущество Сретенского монастыря – у нас очень молодая братия, почти все пришли в обитель молодыми. И в этом же, наверное, проблема многих монастырей, в первую очередь провинциальных – туда уходят люди уже прожившие большую часть жизни, причём обычно не вполне хорошо.

Отец Даниил показал мне, где находится кабинет благочинного, иеродиакона Мелхиседека, к которому можно обратиться по поводу заселения. Я направился туда. Отец Мелхиседек встретил меня в белом подряснике. Я зашёл в его кабинет, и мы разговорились.

Он мне сразу понравился – дружелюбный, жизнерадостный, с чувством юмора. Сам он из Москвы, окормлялся в Донском монастыре у отца Даниила (Сарычева), и нашего отца Тихона помнит ещё экономом Донского монастыря. В обители отец Мелхиседек, как я увидел сам и как потом мне подтвердили некоторые насельники, почти как второй настоятель. Игумен Серафим – он чуть ли не затворник, спокойно сидит в келье от воскресенья до воскресенья, а монастырскую жизнь контролирует отец Мелхиседек.

Отец Мелхиседек позвал своего помощника, инока Стефана. Он такой крупный, немного похож на нашего отца Феофана. Отец Мелхиседек, показывая на меня, заметил ему: «Вот видишь, Стефан, какими должны быть монахи, не то что ты!». Я в очередной раз порадовался, что у меня такое хорошее телосложение – спокойно ем сладкое целыми днями, а все меня принимают за великого постника. Отец Стефан отвёл меня в трапезную, потом в келью. Меня поселили в башне, по соседству с монастырским историографом отцом Аристоклием. К сожалению, его в тот момент не было в монастыре – было бы очень интересно с ним пообщаться, расспросить об истории монастыря, в особенности о новейшей.

Отдохнув около часа, я пошёл на службу. Служили полиелей Почаевской иконе Богородицы. Впечатления от службы… разные. С одной стороны, вполне по Уставу, очень неплохо поют (два мальчика, по всей видимости, которые служат здесь в армии). С другой…. Я вот раньше думал: какая у нас братия ленивая, на службы не ходит, вот в провинциальных монастырях наверняка всё по-другому. Теперь убеждаюсь, что совсем не по-другому. Здесь тоже на службе было человек 5 из братии (а всего здесь 15 насельников). Не понимаю – чем ещё можно заниматься в такой глуши, живя в монастыре, если не ходить на службы? Мне вспомнилась фраза, которую как-то раз сказал отец Тихон, когда я рассказывал ему про свои путешествия: «Да, проблема наших монахов – в том, что в основном это лентяи, а не молитвенники».

Интересно, что службу совершал белый священник. Как я потом узнал, здесь это нормальная практика – иеромонахов не хватает, поэтому во многих обителях служат бельцы.

Сразу после службы – ужин, простой, но довольно вкусный. Прогуливаясь после службы, я встретил служившего священник, отца Игоря, который поедал остатки монастырской чёрной смородины. Конечно, я тут же к нему присоединился. Мы разговорились. Отец Игорь сам живёт в Сергиевом Посаде, сюда приезжает служить на седмицу. Кроме него здесь ещё два белых священника и один иеромонах – отец Варнава, который занимается окормлением военных. Так они и служат каждый по седмице. Интересно, что в епархии женатые священники, служащие в обителях, даже числятся отдельно. Отец Игорь рассказывает: «Вот, на епархиальном собрании объявляют: «В епархии белого духовенства – там, триста человек. Монашествующих – там, тоже триста. Белое духовенство мужских монастырей – восемнадцать человек». Прям какое-то «третье сословие», серое духовенство».

Мы с отцом Игорем обошли вокруг обители. Рядом, небольшой военный городок, четыре панельных дома и магазин, больше ничего. Да, если в Бога не верить – тут, наверное, вообще можно со скуки повеситься.

Лёг спать я довольно рано, ещё не было и десяти часов.

 

5 августа, вторник.

Почаевской иконы Пресвятой Богородицы.

Проснулся я в начале шестого. В шесть часов началась служба. Сначала – полунощница, её читал очень невнятным голосом один послушник. Потом – молебен преподобному Зосиме и всем Зосимовским преподобным. По окончании молебна все прикладываются к мощам, и всех кропят святой водой. Надо заметить, что на молебне тоже была далеко не вся братия, только человек 7. И – что меня совсем удивило – братия ходит на службы, не одеваясь по чину. То есть монахи и иноки ходят только в подрясниках, без ряс и клобуков.

Литургия прошла хорошо, спокойно. Пели те же ребята, что и вчера. Отец Игорь читал все тайные молитвы вслух, что мне очень понравилось. Причащалось только два человека, какой-то паломник из Петербурга по имени Дионисий и я. После Литургии до трапезы было ещё два часа, я ещё побродил вокруг монастыря. Нашёл надпись «К источнику», решил посмотреть, что там за источник. Лучше бы я этого не делал, не разочаровывался…. Просто какое-то болото, над которым возвышается крест с иконой преподобного Зосимы. Я подумал и решил, что купаться здесь не буду.

В 11 часов был обед. Там тоже была далеко не вся братия, даже никого из священников не было. После трапезы один насельник, отец Иоанн, по моей просьбе показал мне надвратный храм – впрочем, там ничего особенного. И я отправился дальше в путь.

Я хотел добраться до города Струнино, в надежде на то, что там сегодня вечером и завтра утром есть служба. Отец Игорь сказал мне, что до Струнино можно доехать только на электричке. Но ездить на электричке во время странствования противоречит моим принципам – и поэтому я решил всё же попробовать автостопом. Добрался без особого труда. Но в Струнинском храме в честь Преображения Господня не служат ни сегодня, ни завтра – память благоверных князей Бориса и Глеба они почему-то перенесли на четверг. Тогда я решил приехать сюда в четверг, а сейчас отправиться дальше, в следующий монастырь, Богородице-Рождественскую Лукианову пустынь.

Лукианова пустынь была основана в XVII веке преподобным Лукианом Александровским. До Смутного времени на этом месте был приходской храм, после смуты пришёл в запустение. Сюда и пришёл будущий преподобный ради уединённой жизни. Непростой была его жизнь, несколько раз его изгоняли из им же основанной обители. Но в итоге монастырь был благословлён Патриархом. Преподобный Лукиан скончался в 1655 году, на праздник Рождества Богородицы. Его преемником по настоятельству был ещё один местный святой, преподобный Корнилий. В обители есть и свой новомученик – преподобномученик Илия (Вятлин). Этот монастырь был открыт первым во Владимирской епархии – ещё в 1991 году. Сейчас здесь около 30 насельников.

В Лукиановой пустыни завтра тоже не будет Литургии. Служба здесь каждый день, но большую часть недели – «вычитки», то есть без Литургии (с изобразительными). Литургию совершают в субботу и воскресенье, и если будет какой-нибудь большой праздник. Я этого не понимаю – почему бы в обители, где не один иеромонах, не служить Литургию каждый день? Кстати, в Зосимовой пустыни тоже Литургия не каждый день, и в других монастырях, где я потом был. Может быть, именно поэтому монастыри и стоят в руинах.…

Я попросился остаться на ночь. Пришлось подождать немного – в итоге меня определили в гостиницу. Селивший меня отец Илья спросил, как там в Москве. И когда я ему ответил, что в Москве шумно, грязно и суетливо, он сказал: «Что ж ты так Москву не любишь? Родину надо любить! Пусть шумно и грязно, но зато – Родина!».

Немного отдохнув, я направился на службу – здесь она в 4 часа. В храме я встретил ещё одного насельника, инока Антония, с которым общался в прошлый мой приезд сюда. Отец Антоний немного рассказал мне про их устав. Монашеский искус у них в обители – 6 лет, подрясник дают только через год или больше. Обязательно постригают в рясофор с изменением имени – он даже удивился, что у нас не меняют имена. Отцу Антонию за тридцать, но он здесь – самый молодой, даже послушники, которые тут есть, все старше.

На службе было всего шесть человек (это к слову о провинциальных монахах-подвижниках). Служили вечерню, малое повечерие и молебен преподобному Лукиану. Потом по расписанию должен быть крестный ход (они его совершают каждый день), но служащий священник отменил его – из-за жары.

По окончании службы я немного погулял по окрестностям. В 7 часов – ужин. Братия здесь трапезует дважды в день – обед в 11 и ужин в 7. На ужине было довольно много монахов, явно больше, чем на службе. Трапеза была очень вкусная и разнообразная.

После ужина мне удалось пообщаться с одним насельником, отцом Саввой. Я его уже встречал пару раз в этих местах. Он – иеродиакон. Родом из Харькова, и за 14 лет своей монашеской жизни сменил с десяток монастырей. Постригали его в Харькове. Потом почему-то перебрался в Задонск, через какое-то время – в Курскую Коренную пустынь, оттуда поездил по тульским монастырям. Потом оказался в Богородице-Рождественском епархиальном монастыре во Владимире, пожил там несколько лет, а потом в чём-то не поладил с наместником епископом Нилом, и тот перевёл его сюда.

Я так и не понял, почему отец Савва нигде не задержался. То ли из-за своего характера (а характер у него, похоже, на самом деле не сахар), то ли просто Господь посылал искушения. Здесь он живёт уже год, но и тут отношения с наместником далеко не идеальные. Наместник не даёт ему служить, говорит, что он бездельник – а отец Савва соответственно ему отвечает.

В чём ещё проблема – у них в монастыре духовником является наместник. Понятно, как относится отец Савва к своему духовнику. Получается, он остаётся совсем без духовного окормления.

Поговорили с ним немного о монашестве, он мне рассказал о своих искушениях. Мне общаться с ним было легко и радостно – хотя видно, что человек он очень непростой.

Пока мы общались с отцом Саввой, приехал их игумен, отец Тихон. Ему про меня уже сообщили. Он спросил, как у нас в монастыре, общаемся ли мы с отцом Тихоном – и узнав, что да, рассказал мне следующую историю:

«Еду я по Александрову, тут звонок. Московский номер, незнакомый. Поднимаю трубку. «Алло, это отец Тихон?». Я отвечаю: «Да, отец Тихон». А мне: «Отец Тихон, где Вы? Мы тут в Храме Христа Спасителя икону встречаем, архиереи зарубежные задерживаются на полчаса». Я не понимаю – какую икону, какие архиереи? Спрашиваю: «Вы кому вообще звоните?». Тут же повесили трубку. Через несколько секунд – опять перезванивает. Я говорю: «Вы только не бросайте трубку, объясните, кому Вы звоните?». Они мне: «Отцу Тихону, настоятелю монастыря». Я говорю: «Я отец Тихон, настоятель монастыря. А конкретно?». А мне из трубки: «Архимандриту Тихону (Шевкунову)». Тут я и говорю: «А, понятно. Я, конечно, отец Тихон и настоятель монастыря, но не архимандрит и не Шевкунов. А где же Вы мой телефон взяли?». А мне отвечают: «Нам в Патриархии дали». Вот как бывает! Расскажи там вашему отцу Тихону!».

Так я немного пообщался с братией обители. Здесь мне понравилось больше, чем в Зосимовой пустыни. Ещё немного погуляв по монастырю, я лёг спать.

 

6 августа, среда

Страстотерпцев благоверных князей Бориса и Глеба

Проснулся я в начале шестого. Здесь служба начинается в 6:30. Полунощница, после неё – молитва преподобному Лукиану, и вся братия прикладывается к мощам. Кстати, стоит заметить, что даже на полунощнице была далеко не вся братия, наместника не было. После полунощницы все расходятся, и начинается «вычитка» - утреня, часы: 1, 3, 6 и изобразительны. На этой «вычитке» было только три человека. Всё это производит впечатление какой-то формальности – типа, «так надо» - поэтому и «вычитывают».

После службы я немного отдохнул. Обед здесь также в 11 часов. Потрапезовав, попрощавшись с братией и твёрдо решив ещё раз когда-нибудь сюда приехать, я отправился в дальнейший путь.

Некоторое время я шёл пешком. А первая попутка, которая мне попалась, оказалась машиной настоятеля Лукиановой пустыни отца Тихона – он по каким-то делам поехал в Александров. Он и довёз меня до города. Мы с ним обменялись телефонами, он обещал заехать к нам в монастырь. Про отца Савву он сказал: «Да, это тот ещё жук» (по-моему, очень точно его характеризует). Он высадил меня возле храма преподобного Серафима Саровского.

Храм преподобного Серафима в Александрове находится совсем рядом с вокзалом. Он был построен ещё до революции, но потом полностью разрушен, и уже в наше время восстановлен. Я зашёл туда, приложился к иконам – и направился дальше по городу.

Идя по Александрову, особенно после тихой Лукиановой пустыни, хочется сказать словами Псалтири: «видех беззаконие и пререкание во граде». Сплошное беззаконие и пререкание. Особенно ярко это чувствуется после таких уединённых мест, где я провёл последние две ночи. Зашёл в Христорождественский кафедральный собор. Храм большой, светлый, мне очень понравился. Но, конечно же, переночевать там оказалось негде. Я уже начал догадываться, что переночевать под видом странника в таком крупном городе как Александров было не самой лучшей идеей. Но решил ещё попробовать в женском Успенском монастыре.

История этой обители начинается в XVII веке. Царь Алексей Михайлович передал здания Александровской слободы (той самой, где в своё время царствовал Иван Грозный) для женского монастыря. Покровителем обители является преподобный Корнилий Александровский. Святой Корнилий был игуменом также Лукиановой пустыни, но окормлял и этот женский монастырь. В итоге монахи начали роптать, что он больше внимания уделяет женскому монастырю – и Корнилий вообще переехал жить в Александров, где за стенами обители ему был выстроен специальный дом. Здесь он и упокоился, тут теперь и его мощи.

Монастырь делит территорию с музеем «Александровская слобода». По этому поводу Лукиановский игумен отец Тихон сказал так: «Да, в Александровской слободе до сих пор чувствуется дух Ивана Грозного…. В лице директора музея». По всей видимости, отношения обители и музея далеко не самые тёплые.

На территории монастыря очень много туристов – это неприятно, да и монашеской жизни вряд ли способствует. Я зашёл в собор, приложился к мощам преподобного, и спросил у убиравшей храм инокини Алексии – можно ли здесь остановиться на ночь? Конечно же, как я и предполагал, женский монастырь мужских келий не предусматривает. Придётся искать ночлег в другом месте. Но мать Алексия сказала, что меня могут накормить – от чего я не отказался.

Плотно пообедав, я задумался – а не попробовать ли мне попасть на приём к владыке? Просто так – сказать, что я странник по Святой Руси инок Алексий, взять благословение на дальнейшее странствование. Конечно же, я сам понял, что это полная глупость. Может быть, именно поэтому я подошёл к матери Алексии и спросил, нельзя ли попасть к владыке. Она сказала: «Вы знаете, там за собором есть домик, где живут его келейницы. Пойдите, спросите у них». И потом добавила: «Но, если что – я ничего не говорила».

Я пошёл к этому домику – одна из подвизающихся там монахинь посоветовала мне срочно идти к надвратному храму, владыка сейчас выйдет оттуда и куда-то поедет. Я бросился туда – и как раз встретился с выходившим владыкой. В белом подряснике, с большой седой бородой. Я подошёл к нему, вкратце сказал, чем я тут занимаюсь. Владыка благословил меня, потом сел в машину и уехал. А я в крайне благостном расположении духа отправился дальше, решив, что теперь я могу представляться: «Я странник по Святой Руси инок Алексий по благословению архиепископа Александровского и Юрьев-Польского Евстафия».

Где сегодня ночевать? Этот вопрос настойчиво лез мне в голову. Я решил отправиться дальше, в сторону города Кольчугино, а вернее – в село Фролищи, где незакрывавшийся храм. Так как – подумал я – при незакрывавшемся храме наверняка есть где переночевать.

Подбросил меня туда какой-то парень, слушавший аудиокнигу «Лёгкий способ бросить курить». От трассы до этих Фролищ ещё несколько километров, часть я прошёл пешком, а потом меня опять подвезли.

Подхожу к храму – никого. Походил вокруг. Зашёл в дом возле храма – дверь открыта, но внутри тоже никого нет. Стал ждать. Минут через 10 появился какой-то мужичок с бородой, маленького роста – Сергий зовут, он здесь при храме вроде как за главного. Он мне сказал, что священника сейчас нет, тот уехал в какое-то паломничество. Но храм мне открыл, а сам при этом ушёл – сказал, что у него дела, вернётся через 10 минут.

Я обошёл храм, приложился к иконам – и пошёл на клирос, посмотреть книги. Немного порывшись, я обнаружил в шкафу с книгами… Цветную Триодь 1915 года издания. С замиранием сердца я открыл её – да, это она! Сергиевская Триодь, исправленная! У меня появилось непреодолимое желание тихонько засунуть её к себе в рюкзак и быстро убежать – но я это желание всё же поборол. Поборол, но при этом решил – надо будет сюда приехать как-нибудь, с деньгами и новой Цветной Триодью – и попытаться выкупить её у настоятеля. Такая ценная книга нам в семинарской библиотеке совсем не помешает.

Вскоре вернулся этот мужичок Сергий. Я выразил ему своё восторг по поводу древних книг, а он мне ответил: «А у меня здесь ещё монеты есть» - достал какую-то папку и стал увлечённо показывать мне свою коллекцию монет, которые он нашёл здесь, возле храма. Поблагодарив его, я пошёл дальше.

День уже клонился к вечеру – было около шести часов. Поняв, что ни в каком монастыре заночевать сегодня не удастся, я отправился в село Зиновьево – там тоже храм, там и попытаюсь найти ночлег у кого-нибудь из добрых людей.

Зиновьево – совершенно замечательное село. Оно тупиковое, поэтому народу там совсем немного. В селе около 20 домов, посередине – храм. Храм, конечно, оказался закрыт. Я стал спрашивать у местных жителей, у кого могут быть ключи – и мне показали дом, где живёт женщина, занимающаяся храмом. Я подошёл к ней… и тут у нас произошёл следующий диалог:

Я: Я странник по Святой Руси инок Алексий!

Она: А удостоверение личности у Вас есть?

Я: Есть!

Она: Что Вам нужно?

Я: В храм зайти!

Она: Зачем Вам в храм?

Я: Посмотреть, помолиться.

Она: Храм закрыт. Идите к старосте в Андреевское (это село в нескольких километрах).

Я: А здесь ни у кого ключей нет?

Она: Может и есть, но без старосты Вам всё равно никто не откроет.

В общем, я понял, что не судьба мне сегодня в храм попасть. Но это меня не сильно расстроило. Я решил расположиться здесь на ночлег – так как идти мне всё равно было некуда. Сначала возле храма я нашёл какие-то доски и подумал на них и заночевать. А потом обнаружил рядом с храмом туалет деревенского типа, совсем новый, невонючий и довольно просторный, так что я там спокойно мог лечь на полу. Там я и решил заночевать.

Через пару часов, когда я сидел у храма, ко мне подошла эта женщина. Было видно, что она напрягается на меня – до этого, по всей видимости, сюда не заходили странники по Святой Руси.

Она: Ну и что ты тут сидишь?

Я: А куда мне идти?

Она: Ты мне объясни, вот как это ты странствуешь?

Я попытался ей объяснить, но по её выражению лица понял, что подвиг странничества превышает её понятия.

Она: И что ты будешь делать?

Я: Заночую здесь, в туалете.

Снова шок.

Она: Ну, пойдём, я тебе покушать дам.

Она дала мне покушать – огурцов, помидоров и полбуханки хлеба. Помидоры были зелёные, а огурцы – такие, как обычно в деревнях выращивают, размером с кабачки. Я взял всё это, поблагодарил. Напоследок она сказала: «Вот не понимаю, верить тебе или нет!». Ну, ладно, хочешь – верь, хочешь – не верь.

Я расположился в своём туалете, положил под голову рюкзак – и так хорошо! Заснул я быстро, почти сразу. Но меньше чем через полчаса в дверь постучали.

Я открыл – там та самая бабушка, с которой мы сегодня весь вечер столь мило общались, и с ней ещё одна женщина. Они сказали, что у них есть какой-то вагончик, где я могу переночевать. По все видимости, эта бабка-церковница до последнего не верила, что я заночую в туалете. А когда поняла, что это правда – тут её совесть замучила.

Мне предложили не только ночлег, но и трапезу. Почти допоздна я разговаривал с этими женщинам, они меня расспрашивали про семинарскую жизнь. Под конец, когда я уже собирался идти спать, та бабка-церковница (почему-то я наотрез забыл, как её зовут) сказала: «Алексей, а ключи-то от храма у меня на самом деле были, я могла открыть». Я это понял сразу – ну ладно, что ж теперь. В конце концов, теперь я знаю, что в это село можно будет вернуться.

Отводя меня в этот вагончик, хозяйка участка Светлана стала рассказывать мне какую-то эзотерику – про то, как открывать тайное видение, про то, что себе надо всё прощать. Я слушал её, думал обо всём этом вполне определённо – но почему-то ничего не возражал. Итак, около полуночи я лёг спать.

 

7 августа, четверг

Успение праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы

В 5 часов утра я проснулся, умылся и отправился в путь. По дороге прочитал полунощницу. На трассе легко поймал машину, в общем, довольно быстро я добрался до города Струнино, где уже был во вторник. Там сегодня служба, утреня с Литургией.

В храме я сразу привлёк внимание бабушек. Когда одной из них я сказал, что я странник по Святой Руси инок Алексий, она умилилась, дала мне сто рублей и попросила помолиться за её дочь Лидию. Как я не отказывался, деньги она мне всучила.

Службу совершал настоятель отец Олег. Мне очень понравилась служба, это чуть ли не идеал того, как надо служить. Совершалась она в боковом приделе, который освящён во имя мучениц Веры, Надежды и Любови, а до революции был посвящён преподобному Иоасафу, царевичу Индийскому (!). Так как придел небольшой, всё было прекрасно слышно. Читал всё один чтец, очень благообразный дедушка, читал немного по-старообрядчески, но зато очень чётко, понятно каждое слово. Совершали полиелейную службу – на этот день они почему-то перенесли праздник князей Бориса и Глеба. На богослужении было довольно много народу – около 50 человек, я даже удивился, что в обычный будний день в храме столько народу. Большая часть присутствовавших Причащалась.

Что ещё мне очень понравилось. Литургию совершал один священник, настоятель. Но ещё два священника были на службе. Один, пожилой протоиерей с наградным крестом, исповедовал, а ещё один батюшка просто молился, пел с народом «Верую…» и «Отче наш…» и читал Апостол. Получается, на обычной службе собрался весь клир.

По окончании службы отец Олег позвал меня потрапезовать. Пообедав, я направился в дальнейший путь. Сначала я прибыл в город Кольчугино. На окраине этого города, в посёлке Литвиново, находится храм. Я постучался в приходской дом, и ко мне вышел священник, отец Олег (и тут Олег!). Он мне показался немного пришибленным – впрочем, возможно, это объясняется тем, что у него 11 детей. Отец Олег показал мне храм. Храм в советское время закрывался, был открыт в 1991 году. Первое время здесь настоятели менялись один за другим – тут была староста, которая, пользуясь ещё советским приходским законодательством, меняла священников. Потом, когда законодательство изменилось, удалось установить какую-то стабильность. Отец Олег здесь уже шесть лет. Он переживает по поводу нового архиерея, боясь каких-то изменений.

Около двух часов дня я прибыл в город Юрьев-Польский. Как оказалось, в городе три монастыря – два мужских и женский. Впрочем, в каждой обители всего по 3-4 насельника. Я сначала зашёл во Введенский Никоновский монастырь. Он построен на месте дома, где жил преподобный Никон Радонежский. Сам монастырь ничего интересного собой не представляет – открыт только один храм. Здесь только три насельника – два иеромонаха и инок. Я спросил у мужичка, сидевшего за ящиком, можно ли тут переночевать. Он позвал игумена, отца Филофея. Я бы никогда в жизни не сказал, что это – настоятель монастыря. Такой маленький, худой, с нелепой рыжей бородой. Мы с ним договорились, что я приду вечером на вычитку в 5 часов, и потом меня поселят.

Я направился во второй мужской монастырь – Архангела Михаила. Здесь настоятельствует некий игумен Афанасий (Селичев). Раньше он был настоятелем храма святителя Афанасия в Петушках, в честь этого святителя он и назван в постриге. Я думал, что он является особым почитателем святителя Афанасия и надеялся, что в его монастыре я встречу ежедневные уставные службы и вообще что-нибудь литургическое. Но я весьма разочаровался. Там тоже совсем немного братии, человек 5. Службы у них только по выходным и праздникам, нет даже «вычиток», как в других обителях. Монастырь, как и обитель в Александрове, делит свою территорию с музеем – понятно, что это тоже приносит определённые трудности.

Я хотел пообщаться с отцом Афанасием – но его в монастыре в этот момент не было, он уехал за просфорами. Поэтому я пошёл дальше по городу. Был возле знаменитого Георгиевского храма, который полностью украшен каменной резьбой. Внутрь не пошёл, понятно почему – там музей, а денег у меня нет.

Увидев купола ещё одного храма, я направился туда. Это оказался Покровский собор, в котором находятся мощи благоверного князя Святослава Юрьевского. Он правил здесь в XIII веке и особенно прославился своим миротворчеством, старался все конфликты между князьями, которых тогда было немало, примирять. Его сын, преподобный князь Димитрий Юрьевский, также прославлен, но его мощи были уничтожены после революции.

В этом храме завтра в 10:00 по расписанию «Панихида и требы». Я подумал прийти туда, а сам направился в женский Петропавловский монастырь. По дороге я попал под дождь. А так как на ногах у меня были шлёпанцы, я очень неприятно промок. Найти этот монастырь оказалось не очень просто. Храм-то я нашёл, но никаких других монастырских построек вокруг не было видно. Побродив немного, я нашёл глухой металлический забор, над воротами которого возвышался Крест. Немного поколебавшись, я позвонил в звонок. Через пару минут вышли две насельницы – инокиня Афанасия и инокиня Параскева. Оказалось, что за этим забором и располагается их келейный корпус. Они так отгородились от мира, потому что рядом находится местное ПТУ, и учащиеся часто агрессивно себя ведут по отношению к монахиням и даже пытались обворовать их дом.

Матушки шли в храм на «вычитку». Я пошёл помолиться с ними. Конечно, видно, что они не очень соображают в Уставе – но очень ревностно пытаются выполнить всё «как надо». После вечерни они показали мне, что осталось от их монастыря. До революции это была огромная обитель, территорией 6 гектаров, здесь было около 200 насельниц. Было несколько огромных соборов. В советское время всё было разорено, от соборов теперь остались только стены, поросшие травой и берёзами. Единственный относительно восстановленный храм, Петропавловский – самый маленький из всех бывших.

Здесь сейчас три насельницы. Настоятельница, монахиня Серафима, сейчас в отъезде, поэтому тут осталось только две инокини. Обитель возродилась три года назад. Первый год монахини жили на квартире, а потом у них появилось отдельное здание. Официально им уже передана вся бывшая территория монастыря, но там ещё надо выселять ПТУ, а денег на возрождение обители в прежнем благолепии, конечно же, нет.

Окормляет сестёр игумен Серафим, настоятель Космина Яхромского монастыря под Юрьев-Польским. Здесь мне очень понравилось – всё так неустроено, но так искренне. Попрощавшись с сестрами, я отправился в Никоновский монастырь на службу.

На службе было всего два иеромонаха – один служил, а настоятель отец Филофей пел и читал. По окончании вечерни и повечерия мы отправились в трапезную. Монахи здесь оказались очень молчаливые, даже какие-то угрюмые. После трапезы отец Филофей молча отвёл меня в келью. Поняв, что тут с братией пообщаться не удастся, я немного помолился и довольно рано лёг спать.

 

8 августа, пятница.

Преподобного Моисея Угрина, Печерского

Служба в Никоновском монастыре началась в 6:20. Здесь тоже была обычная «вычитка» – полунощница, утреня, часы и изобразительны. По окончании её, попрощавшись с отцом Филофеем и попив чайку в их трапезной, я пошёл в Покровский храм, где в 10 часов должна быть панихида.

Прихожан никаких на этой службе не было. Да и оказалось, что батюшка – иерей Максим – совершает не полную панихиду, а только заупокойную литию – что, к сожалению, является обычной практикой на многих приходах. Но литию он совершил очень чинно, мне понравилось. Мы с ним потом немного пообщались. У них здесь в Юрьев-Польском – 3 монастыря и 2 храма, а население в городе – всего 19 тысяч человек, поэтому, конечно, прихожан совсем немного. Да, обычно количество прихожан из общего населения обычно составляет один процент. Получается, в городе всего 190 постоянных прихожан, на 5 храмов – это по 38 человек. Правда, негусто….

После этого я ещё раз попытался найти отца Афанасия, настоятеля Михайловского монастыря. Но в монастыре сказали, что отец Афанасий сейчас на приходе отпевает. Ну, ладно, в следующий раз пообщаюсь. Тем более что в эти края у меня будет повод вернуться – рядом с Юрьев-Польским находится ещё два монастыря, в которых я не был (мужской и женский), а также несколько любопытных приходов.

Я направился в сторону города Киржач. По дороге решил посетить ещё один незакрывавшийся храм – село Давыдовское Кольчугинского района. Там меня встретила матушка Людмила, которая нянчила двух маленьких детишек. Она открыла мне храм. Храм очень интересный – там четыре престола, причём один из них – священномученика Петра Александрийского и мученицы Текусы Римской (!). Много икон, причём одна из них – «Святой мученик воин Евгений» - понятное дело, Родионов. Изображён прям «как надо», в шинели и с автоматом.

Матушка Людмила, узнав, что я странник по Святой Руси, сказала, что через полчаса будет готов обед. Я не отказался потрапезовать, а тем временем почитал кафизму, побродил по территории храма. За алтарём – три могилы – протоиерей Андрей Бородачёв, Татьяна Бородачёва и архимандрит Амвросий (Бородачёв). Судя по датам рождения и кончины – родители и их сын. Как я потом узнал, так оно и есть. Сначала здесь служил отец Андрей (ещё с 50-х годов), его преемником стал его сын, отец Амвросий (постриженник, понятное дело, митрополита Серапиона), а уже его сменил нынешний священник, отец Владимир.

За обедом матушка Людмила рассказала мне про их жизнь. Её муж, отец Владимир, раньше был военным, юристом. Уйдя в отставку, он поступил в семинарию, потом был рукоположен и направлен сюда, в помощь уже пожилому архимандриту Амвросию. Когда отец Амвросий скончался в 2000 году, отец Владимир стал настоятелем храма. Так они и живут здесь с матушкой уже 15 лет. Сейчас отца Владимира, к сожалению, нет здесь – он уехал в Кольчугино, там сегодня освящают поклонные кресты на въездах в город.

Попрощавшись с матушкой, я направился дальше. И по дороге встретил на машине того самого отца Владимира. Мы с ним немного пообщались – и я поехал дальше, в Кольчугино. Подвёз меня очень колоритный мужик по имени Тамаз. Он сказал мне, что по национальности грек, но родом из Грузии (я почему-то подумал, что он обычный грузин). Рассказал мне, как у них в Грузии там все верующие, как на Успение у них зарезают барашка и всем селом его едят (это он назвал «приносят жертву»). Мы с ним хорошо пообщались, он довёз меня до храма в Кольчугино.

Храм мне ничем особенно не запомнился. Там я приложился к иконам и поехал дальше, в город Киржач. Это для меня уже просто родные места – здесь недалеко дача родителей. Поэтому в Киржачских храмах я бывал не раз. Сначала я зашёл в женский монастырь, приложился к мощам преподобного Романа. А потом отправился на службу на приход – Никольский храм, где служит благочинный, отец Димитрий.

Когда пришёл служащий священник, отец Сергий Пташинский, он тут же позвал меня в алтарь. Оказалось, на службе нет пономарей, и он попросил меня помочь. Я, конечно же, не отказа