Преступление и наказание

«Преступлении и наказание» открывает цикл великих романов Достоевского. «Великого Пятикнижия», как именуют эти романы по аналогии с Моисеевым Пятикнижием, открывающим Библию. Литературоведы до сего дня не сойдутся в предпочтения, какому из романов, первому или последнему, отдать первенство.

 

Достоевский является отцом идеологического романа. Основу конфликта в произведениях этого жанра составляет столкновение идей. Идеологический роман имеет глубокие исторические корни, которые обретаются в античности, были у Д. и предшественники. Но… если до Д. столкновение идей носило абстрактный характер: идеи оставались только идеями, а произведения являли собой философские сочинения, облеченные в беллетризованную форму (менее или более удачную), то у Достоевского идея впервые становится художественным образом. Объектом изображения в искусстве является человек, так вот у Достоевского это человек, существом которого овладевает идея. Человек и идея сливаются у Достоевского в неразрывное единство. Идея руководит поступками героя, формирует его характер, становится основным двигателем романного действия.

Как правило в романе сходятся сразу несколько идеологов, представляющих сразу несколько идей. Создается идеологическое «многоголосие», составляющее основу «полифонического романа» (М.М. Бахтин). При этом Д. не опошляет, не профанирует, не дискредитирует ни одну из точек зрения: все они представлены на равных, ни одной не отдаётся предпочтение, даже голос самого писателя не обладает в этом многоголосии никакими преимуществами, он на равных спорит с другими голосами. У каждого человека, сколько их на земле, своя правда, каждый человек воспринимает свою позицию как истину, и решить, какая из этих правд соответствует Истине, может только жизненная практика. Поэтому и у Достоевского истинность той или иной идеи поверяется не писателем, но самой жизнью, прежде всего тем, как складывается судьба того или иного идеолога.

Борьба идей у Достоевского – это не только столкновение идеологов, это и борьба в душе самого идеолога, где борются либо различные идеи, либо происходит борьба между некоей идеей и сердцем героя, его человеческой природой.

И ещё – самое важное и актуальное с точки зрения современного читателя Достоевского. Писатель предупреждал о той безмерной ответственности, которая возлагается на тех людей, которые решаются формулировать и запускать в свет новые идеи, или даже просто отстаивать некогда сформулированные. Идея – вещь далеко не безобидная, особенно тогда, когда овладевает умами большего или меньшего количества людей, человека, облечённого властью. И необходимо признать, что Д. стал величайшим провидцем Нового времени, ибо предсказал самые масштабные социальные катаклизмы и самые уродливые идеологические явления ХХ столетия. Первым в цикле идеологическим романов является «Преступление и наказание» (1866 г.).

Ситуация 60-х годов. Великие реформы обернулись не только позитивными последствиями, они породили и негативные явления, прежде всего в области морали. В 60-е года стремительно растёт сеть питейных заведений, пьянство, повышается уровень преступности, привычным явлением становится проституция, пошатнулась традиционная мораль. Есть основания говорить об идейном кризисе, когда пали традиционные представления о жизни, а новые ещё не утвердились. Наряду с прочими зарождаются индивидуалистические теории, принимающие форму горделивого протеста. В марте 1865 г. вышла книга Наполеона Третьего «Жизнь Юлия Цезаря», в предисловии к которой автор защищал идеи бонапартизма и выдвигал тезис о праве сильной личности нарушать любые законы и нравственные нормы, обязательные для прочих, обыкновенных людей.

В те же годы всё большую популярность в России обретают идеи бельгийского математика и социолога Адольфа Кетлé (1796-1874). Опираясь на статистические данные, Кетлé делал вывод о том, что уровень преступности и проституции в обществе – величина постоянная, это не общественная язва, а необходимое условие нормального функционирования социума, поэтому особых усилий для борьбы с этими явлениями прилагать не стоит. Взгляды Кетле разделял и популяризировал публицист и критик журнала «Русское слово» Варфоломей Зайцев (которого почему-то называли русским Рошфором, не тем, который представлен в «Трёх мушкетерах», но тем который послужил прообразом героя Дюма, которого звали граф Шарль-Сезар де Рошфор, который являлся правой рукой кардинала Ришелье и о котором мало что известно), с которым Достоевский резко полемизировал в 60-е годы.

В 60-е годы проявился кризис религиозных воззрений, а так как во все времена мораль находилась в ведении религии, то приходилось перетолковывать и мораль, которая должна была получить новое обоснование. Какое? Конечно, позитивистское, т. е. основанное на данных точных, позитивных наук, прежде всего математических и естественных. Широко распространяются идеи социального дарвинизма, в соотвествии с которыми не только в природе, но и в человеческом обществе выживает сильнейший, слабый обречён на погибель, о чём, разумеется, не стоит жалеть.

Достоевский рассматривал свои произведения как художественный отклик на события текущей, «животрепещущей» действительности, поэтому в «Преступлении» нашли своё отражение все эти теории, течения, веяния, насторения.

В 1864 г. Д. задумал роман «Пьяненькие». Основная проблема – пьянство и его последствия в семейной жизни, в сфере воспитания детей… Неожиданно Д. отказывается от реализации этого замысла и начинает работу на повестью, содержание которой должна составить исповедь преступника-убийцы. Был задуман своеобразный психологичсекий отчёт о преступлении, повествование велось от первого лица, а внимание было сосредоточено на переживаниях главного героя. Замысел постепенно расширялся, в действие вовлекались всё новые действующие лица и уяснив, что форма дневника ограничивает его творческую свободу, Д., пребывавший тогда в чрезвычайно стесненных материальных обстоятельствах, сжигает написанное и заново начинает работу – теперь уже над романом, где повествование ведётся уже от третьего лица, лица всеведущего автора. В конце ноября 1865 г. Д. начинает работу над последней редакцией романа, первые главы которого публикуются в январском номере «Русского вестника» за 1866 г. Не был забыт и замысел «Пьяненьких» - в окончательный текст он входит с линией семьи Мармеладовых.

Томас Манн назвал «Преступление» «величайшим уголовным романом всех времён». Однако считать творение Достоевского криминальным романом, детективом можно разве что по недоразумению. Если подбирать адекватные жанровые определения, то уместнее будет назвать его философско-психологическим романом. Не соответствует канонам детективного жанра прежде всего главный герой: человек незаурядный, исключительно одаренный, исключительно достойный и сострадательный, всегда готовый помочь страждущему. Раскольников – человек с философским складом ума, что и становится источником его трагедии: мысль увлекает его на тот путь, пойдя которым, он становится преступником.

Неблагообразие окружающего мира (Сенная площадь, нищета, всеобщая озлобленность, пьянство, проституция…) заставляет его уйти в себя, окружить себя «скорлупой», укрыться в «подполье». Р. – недоучившийся юрист, он хорошо знаком с историей человеческого общества, историей права. Он пришёл к выводу, что историей движет личность: проходят сотни лет, прежде чем рождается «великий гений», способный изречь новое слово и повести людей вперед. Первая сложность определяется следующим обстоятельством: новое слово сопряжено с необходимостью отмены старого и получается, что все великие реформаторы являются преступниками, ибо они преступают старый закон, отменяя его. Современники, живущие по ветхому закону, негодуют, а грядущие поколения возносят реформаторов на пьедестал, сама история благодарна им за совершенные некогда шаги. Очередная сложность обозначается тогда, когда сам собой встает вопрос: а как должен поступать реформатор, если на своём пути он встречает неодолимое препятствие. Ответ Раскольникова однозначен: он имеет право, он обязан переступить через него, имея в виду благо грядущих поколений. А если препятствием является человек, его жизнь, или жизни некоего множества людей? Характер препятствия, по Раскольникову, не имеет значения: вся кровь, все преступления на пути великого гения будут оправданы, так как в противном случае прекратилось бы поступательное движение истории, был бы невозможен прогресс.

В этом пункте историческая теория Раскольникова обретает качества этического учения. Все люди делятся на два разряда: гениев, реформаторов, законодателей, имеющих право преступать закон, обходиться без морали, и тех, для которых законы и создаются, для кого существует мораль. Это люди обыкновенные, обеспечивающие видовое существование человечества, воспроизводство биологического материала и не способные к самостоятельному существованию. Вот эти-то обыкновенные люди и обязаны жить по законам, созданным для них сверхчеловеками, реформаторами. Люди необыкновенные могут законы не исполнять уже потому, что они сами эти законы создают.

Сформулированный вывод ставит Раскольникова перед проблемой: к какому из разрядов отнести самого себя: «вошь ли я, как все, или человек», «тварь ли я дрожащая или право имею?». «Тварь дрожащая» - это образ одного из стихотворений пушкинского цикла «Подражание Корану».

 

Клянусь четой и нечетой,

Клянусь мечом и правой битвой,

Клянуся утренней звездой,

Клянусь вечернею молитвой: