POV Бель. - Ты опоздала, – строгий голос управляющего доносится до моих ушей, едва я переступаю порог холла

 

- Ты опоздала, – строгий голос управляющего доносится до моих ушей, едва я переступаю порог холла. В этом спортивном клубе я работаю сразу на двух должностях: администратор и воспитатель детской комнаты. Сегодня я здесь в качестве первого. Опустив голову, киваю и начинаю бормотать что-то о семейных обстоятельствах и прочее, прочее… Он приподнимает двумя пальцами мой подбородок и недовольно цокает языком:

 

- Ты бы хоть тональником круги под глазами замазала… Почему глаза такие красные? Иди на кухню и попроси льда. Пока не приведёшь лицо в порядок – за ресепшн можешь даже не вставать.

 

Тихонько вздохнув, киваю и начинаю двигаться в сторону кухни. Я не успеваю скрыться с глаз управляющего, как до моих ушей доносится пренебрежительное:

 

- То время, пока ты будешь приводить себя в божеский вид, я вычту из твоей зарплаты.

 

- Я в этом не сомневаюсь, – бормочу себе под нос и, зайдя на кухню, роняю своё бренное тело на стул в уголке. Дождавшись, пока кто-нибудь обратит на меня внимание, прошу льда. Лёд закончился, и в качестве альтернативы мне предлагают пачку замороженной фасоли. Я только махаю рукой - без разницы… Я полулежала на стуле, запрокинув голову назад, а на лице у меня лежала упаковка уже порядочно подтаявших бобовых. Кто-то ткнул меня в плечо, я подскочила - импровизированный компресс шлёпнулся мне на колени. Я сердито посмотрела на обидчика, точнее, на обидчицу. Ну, конечно… Кто, кроме Инны, мог сейчас стоять напротив, с хитроватой ухмылочкой глядя на меня.

 

- Это хорошо же ты, должно быть, вчера повеселилась, если для выхода на работу требуются «такие» меры, – она сделала большие глаза и ткнула пальцем в фасоль, которую я теребила в руках.

- Ну да… Ты же знаешь, у меня дома что ни день – то веселье… Сплошное… - с сарказмом отвечаю и откладываю заморозку в сторону. Инна поворачивает моё лицо к свету и напряжённо хмурится.

- Только не говори мне, что ты сегодня опять поссорилась с ними…

 

Вспоминаю утро… Обида волнами затапливает всё моё существо, чувствую, как слёзы начинают течь по щекам… Даже не от обиды, скорее от злости, да ещё от беспомощности. Ощущение горячих слёз, смешивающихся с холодной водой, когда зуб на зуб не попадает и хочется рыдать в голос. Переключаю воду на горячую, пар постепенно заволакивает помещение. Сглатываю комок в горле, но даже горячий душ не помогает мне расслабиться. Думаю о том, что сегодня я непременно опоздаю на работу.

 

- Поссорилась? Да, наверное... Пару раз получить по лицу за «дерзость» - это разве так называется?! Если так, то да, наверное, поссорилась… - вижу на лице подруги негодование, мне даже не нужно её слушать, чтобы узнать, что она хочет сказать.

 

- Бель, ну как ты это терпишь?! Я бы уже давно сама им надавала… К тому же, тебе сколько лет? – она в который раз заводит этот разговор, и я в который раз отвечаю всё тем же.

- Двадцать пять… - она закатывает глаза и воздевает руки к небу, то есть к лампам дневного света, вмонтированным в потолок.

- Ну и скажи мне, чем ты занимаешься последние одиннадцать лет? Нянчишься с вечно не просыхающим отцом и, страдая от нападок несносного братца, надрываешься на четырёх работах?! Скажи… Когда ты собираешься претворять в жизнь свои мечты? Когда ты хотя бы начнёшь жить своей жизнью? И, в конце концов, почему ты всё ещё живёшь с ними?!

 

Я тяжело вздыхаю и качаю головой. Этот бессмысленный спор продолжается уже пять лет. Ни разу мне не удалось убедить её в правильности своих действий. Так же как ей ни разу не удалось сподвигнуть меня изменить что-либо.

- Инна… Пойми, я не могу! Я не могу вот так всё взять и бросить… Они же загнутся без меня просто. К тому же, у меня нет своей квартиры, поэтому мне приходится мириться с тем, что я имею… - подругу мои слова, конечно, не впечатляют, и она продолжает спорить:

- Да если бы ты все свои деньги не тратила на них, ты бы уже давно себе пентхаус купила. А если бы не пропадала сутками на работе, то, может, и личную жизнь наладила бы. И, может быть, у тебя даже нашлось бы время на то, чтобы закончить, наконец, свою книгу! Которую ты, между прочим, обещала посвятить мне! – я не успеваю ответить, потому что на кухню входит наш финансовый директор – Эмма.

- Ага! – восклицает она, глядя на нас с Инной. – А я-то думала, гадала, где же может быть наша опоздавшая… - Эмма очень милая женщина, она помогала мне с того самого дня, как я появилась здесь. Чем-то она напоминает мне заботливую мать, которая и по головке погладит, когда коленку разобьёшь, и по попе надаёт, если ты при этом порвёшь новое платье. Она подходит ко мне и поворачивает моё лицо к свету. Покачав головой, тяжело вздыхает:

 

- Бель… А ты не думала о том, чтобы сменить обстановку? – я округляю глаза и перевожу взгляд с Инны на Эмму: они сговорились сегодня?! Поднимаю брови и уточняю:

- Это риторический вопрос или у тебя ко мне есть предложение? – Эмма пожимает плечами и выталкивает Инну с нагруженным подносом в зал. Оставшись со мной наедине, она присаживается на соседний стул.

- Понимаешь, Бель, у меня действительно есть к тебе предложение. Я прекрасно знаю о твоей обстановке в семье и не собираюсь на тебя давить, но тот шанс, который тебе выпал… Знаешь, немногим предоставляется такая возможность.

 

Я заинтригована, хотя и подозреваю, что всё равно не смогу себе этого позволить.

- Я… А можно поподробнее?

- Одна моя знакомая… Попросила меня подыскать девушку на место няни в семью… Ну, довольно состоятельную семью. Ситуация у них сейчас крайне напряжённая: молодой мужчина остался с грудным младенцем на руках. А его стиль жизни да и опыт общения с детьми не позволяют ему полностью взять на себя заботу о ребёнке. Его родители же уже слишком пожилые для таких забав.

 

Я пожимаю плечами и выжидающе смотрю на неё: ведь для этой работы может подойти любая девушка, почему именно я? И что такого сверхъестественного в этой работе?

 

- Основная сложность состоит в том, что… Им нужен надёжный человек, который не будет болтать лишнего. Понимаешь, этот мужчина, он довольно известный музыкант, и ему не хотелось бы поднимать лишней шумихи вокруг этой ситуации. Думаю, что лучшей кандидатуры им не найти, ты ведь у нас не болтушка…

 

Это я могу понять… Жёлтая пресса всегда всё переворачивает с ног на голову. Но опять же…

Чувствую, что что-то здесь нечисто… Эмма, видя моё недоумение, продолжает объяснять:

 

- И ещё одна сложность в том, что он живёт не здесь. И нанятой девушке после оформления необходимых документов придётся уехать… - наконец, слышу собственный голос, какая-то я сегодня неразговорчивая:

 

- Как далеко? – наш финансовый директор хитро улыбается, что заставляет насторожиться. Как вы можете понять, этот момент стал переломным: я заинтересовалась. И Эмма уже в этот момент поняла, что битва выиграна, я была повержена, но никто не сможет сказать, что я не сопротивлялась.

 

Спустя полчаса моё заявление об уходе лежало на столе управляющего, который смотрел на меня непонимающим взглядом и, кажется, впервые за пять лет, что я здесь работаю, не знал, что сказать. А уже через час я сидела на скамеечке перед клубом и попивала горячий шоколад, пытаясь хоть как-то спасти тепло, сохранившееся в моих озябших конечностях. Эмма сказала, что мой работодатель приедет за мной к клубу, чтобы договориться о цене и показать квартиру, в которой я буду жить до отъезда. Вскоре я услышала шорох шин за спиной, оглянувшись, увидела чёрный Ниссан, паркующийся у дороги. Мужчина, вышедший из машины, поёжился и поплотнее запахнул пальто. Протянув мне руку, он представился. Надо сказать, что у него был действительно музыкальный голос.

 

- Антуан, – я, не вставая, протянула ему руку в варежке, он пожал мою ладошку и потянул за собой в сторону машины. От такой… наглости, что ли, я даже не нашлась, что сказать. Усадив меня в салон, он забрался в машину и включил обогрев.

 

- Попогрей включить? – спросил он, потирая руки и поглядывая на меня из-под забавно уложенной чёлки. Я слегка приоткрыла рот, даже не зная, что сказать, поэтому решила уточнить, а не ослышалась ли я:

 

- Что включить, простите?! – мужчина на мгновение замер, трогаясь с места, увидев выражение моего лица, он рассмеялся. Его бархатный, с переливами, смех заполнил салон и повис в воздухе.

 

- Я сказал «попогрей», – указывая на сиденье и оживлённо жестикулируя, он пустился в объяснения.

– Прости… Я иногда забываю, что я нахожусь в другой стране и… - он повёл плечами, не зная, как выразить свои мысли, но я закивала в знак того, что понимаю, о чём он. Во время поездки мы разговаривали о языковых барьерах и всевозможных неурядицах, с ними связанных. И чем больше он смеялся, тем больше я убеждалась в том, что он не сильно похож на человека, только что потерявшего любимую женщину. И тут два варианта: либо она не была такой уж любимой… Либо он весьма и весьма хороший актёр и умеет скрывать свои чувства не хуже Дэвида Копперфильда, прячущего кроликов в шляпе. В общем, поездка прошла довольно быстро. Выходя из машины у своего дома, я вновь почувствовала весь груз ответственности, лежащей на моих плечах. Странно… Но почему-то в обществе Антуана я о своих семейных проблемах не то что не вспоминала... В его присутствии я чувствовала себя так, словно никаких проблем у меня и не было. Мы договорились о том, что завтра поедем забирать его сына у органов опеки. Условившись на том, что я буду жить в его квартире в ближайшие четыре месяца. До тех пор, пока будут оформляться документы и пока малыш не будет в состоянии перенести двухчасовой перелёт. Попрощавшись с Антуаном, я достала из сумочки ключи, за спиной слышался звук работающего мотора. Он ждал, пока я зайду домой, ведь время было уже довольно позднее. Мне не хотелось заставлять его ждать, но... Но я никак не могла смириться с мыслью о том, что за разговор мне предстоит, и чем это может закончиться.

 

- Никак не можешь собраться с мыслями? – я обернулась и увидела, что Антуан, выйдя из машины, стоит, прислонившись к двери.

– Если хочешь, могу пойти с тобой…

 

Спросите, чего я хотела меньше всего, и услышите: как раз то, что он предложил.

 

- Спасибо… Думаю, не стоит… - он усмехнулся и покачал головой, открывая дверцу.

Сев в машину, он опустил стекло и, подмигнув мне, произнёс необычайно серьёзным тоном:

 

- Просто скажи им… Не бойся последствий. Не спрашивай. Просто ставь перед фактом. У тебя всё получится, не может не получиться. Ты очень нужна мне.

 

Слыша шуршание шин, я смаковала в мыслях его слова. И почему-то… От этих простых слов мне стало спокойно. Я знаю, нельзя так говорить… Но я была благодарна матери этого ребёнка за предоставленный мне шанс выбраться из этого болота. И я сейчас не только о климатических условиях средней полосы Канады.