POV Тео. My mamma said that the best thing in life was getting me

 

My mamma said that the best thing in life was getting me

And loving somebody higher than anything else in this world baby,

My mamma said that she would give her life up for me,

My mamma said that the worst thing in life is getting used

To loving somebody higher than anything else in this world baby

Knowing you're going to,

Knowing you're going to lose it all

Mamma don't leave, don't go

Don't run, don't hide, don't cry,

don't ever feel scared now

(c) Aqua - My mamma said

 

Я почувствовала, как солнечный луч, прокравшись в спальню, защекотал мой нос, и вспомнила, что накануне не задвинула шторы на окнах. Прищурившись, я глянула на часы и поняла, что мне так или иначе нужно было скоро вытаскивать себя из постели. Но сегодня сделала это с чрезвычайным удовольствием, ведь я так долго ждала этот день. В десять часов я, заполнив все необходимые документы, смогу забрать свою малышку домой. Впрочем, от идеи привести её в свою холостяцкую берлогу, я отказалась почти сразу. Поэтому найдя подходящее местечко за чертой города, я на неделю арендовала небольшой домик с выходом на пляж. Проснувшись со смутным ощущением, что я забыла что-то очень важное, я погрузилась в сборы и предвкушение встречи с дочерью. Уже выходя из дома, я наткнулась на букетик осенних листьев, стоящий в коридоре. Воспоминания вчерашней ночи, неприятным осадком закрутились в мыслях. Приподнятое настроение было испорчено практически безнадёжно. Всю дорогу, я думала о том, как поступить, как общаться с Антуаном теперь. Стоит ли вообще продолжать? И хотя, в последнее время мы сильно сблизились, я всё ещё не чувствовала в себе уверенности. Я никак не могла набраться храбрости и признаться самой себе, что хочу, действительно хочу, назвать эти отношения серьёзными. Поведение Антуана этой ночью нельзя назвать идеальным, хотя я не виню его, всё-таки мы с Джаредом сами его спровоцировали. Однако признаться, я не ожидала от него такой… Ярости, что ли? Будучи девушкой, которая привыкла делать всё, что заблагорассудится, я была неприятно удивлена. Сама я крайне редко проявляю собственнический инстинкт, по отношению к людям, да и вызвать у меня чувство ревности довольно сложно. Окончательно запутавшись в собственных чувствах, я вошла в здание муниципалитета.

 

Спустя несколько часов, наполненных душещипательными беседами с социальным работником и заполнив, кажется все пустые бланки в этом заведении, я вышла в холл. Услышав голос миссис Хард, я спустилась по лестнице и, оглянувшись, замерла. Увидев свою дочь, я вдруг отчётливо поняла, что мне наплевать на всех мужчин этого мира, лишь бы только она была рядом…

 

Встретившись взглядом с маленькой девочкой, стоящей рядом с самой ненавистной мне женщиной на этом свете, я почувствовала, что разучилась дышать. Девочка казалась маленькой, относительно рослой женщины держащей её за руку. На самом же деле, Анна выглядела намного взрослее, чем в тот день, когда я видела её в последний раз. Узнав меня, она выдернула ладошку из руки своей воспитательницы и со всех ног помчалась в мою сторону. Я же не понимала, чего мне больше хочется: смеяться и плакать… Когда дочь подлетев ко мне, обхватила мою талию руками и прижалась что было сил, я уже не думала. Думаю, если бы не перила, за которые я держалась, я бы опустилась на колени, потому что ноги отказывались меня держать. Мы обе смеялись и плакали, как сумасшедшие, и прохожие оборачивались на нас с удивлённым видом. Наверное, мы бы ещё долго не успокоились, если бы не миссис Хард, которая вскоре подошла к нам. Поздоровавшись с ней, я отдала ей документы, сбором которых занималась всю неделю. Освободив руки, я нагнулась и взяла на руки Анну, хоть она и была слегка тяжеловата для такого способа перемещения. За всё это время, мы не сказали друг другу ни слова, мы обе не любили разговаривать в присутствии чужих людей. Дождавшись пока её воспитательница проверит все бумаги и разрешит нам, наконец, идти по своим делам, не забыв впрочем, напомнить, что спустя три дня я должна вернуть ребёнка на это же место в целости и сохранности, мы попрощались с ней.

 

Сев в такси, я усадила Анну к себе на колени и обняла что было сил. Девочка тихонько пискнула и рассмеялась, услышав её звонкий смех, я снова чуть не заплакала. Обняв меня в ответ, она положила голову на плечо и некоторое время мы просто молча наслаждались присутствием друг друга. Однако девочка была слишком похожа на меня характером, чтобы спокойно сидеть на месте дольше пяти минут. Не успела я погрузиться в размышления о своей нелёгкой жизненной ситуации, как она, вывернувшись из моих объятий, заглянула мне в глаза.

 

- Мам, а мы едем к тебе домой? – встретившись с ней взглядом, я в который раз подивилась нашему внешнему сходству. У неё были те же светло-серые глаза, что и у меня. Её чёрные волосы, такие же прямые как у меня, доставали ей до пояса. Румянец, выступивший на её белоснежной, как у меня коже, казался в полумраке автомобильного салона лихорадочным. Иногда, глядя на свою дочь. Я начинала сомневаться – а участвовал ли в её зачатии ещё кто-то, или она была произведена на свет с помощью почкования? Мы были похожи, словно сёстры близнецы… Коснувшись губами её лба, я убедилась в том, что румянец всё-таки вызван скорее волнением, нежели простудой.

 

- Нет, ко мне домой мы не поедем. – мне нравилось дразнить её, мои односложные ответы порождали в её маленькой головке всё новые и новые вопросы. Что в конечном итоге, превращало наш разговор в допрос, где подозреваемой была, разумеется, я. Не успела я провести ладонью по её шелковистым волосам, заправляя прядь за ушко, как она снова спросила:

 

- Если мы едем не к тебе домой, то куда мы едем? – я покачала головой и легонько щёлкнула её по маленькому носику.

 

- Потом узнаешь… - улыбаясь, я смотрела, как она ненадолго нахмурилась. Как и мне, ожидание для неё было одной из самых ненавистных вещей. Однако я знала, что это ожидание, потом, окупится целым ворохом радостных воплей и восторженным визгом. Правда, я так же знала, что сдаваться при появлении трудностей – не является нашей общей чертой.

 

- Ладно, если не хочешь говорить куда мы едем… Скажи что мы будем там делать? – я рассмеялась и показала ей язык. Надо же быть такой хитрой маленькой лисой…

 

- Узнаешь, когда приедем. Расскажи мне лучше, как проходят занятия в школе. Тебя никто не обижает? – я знала, как отвлечь девочку от дорожной темы, остаток пути мы провели за обсуждением её воспитателей и прочих мелочей, школьных будней. Будучи первоклассницей, Анна всё ещё испытывала живой энтузиазм во всем, что касалось получения знаний. Мне оставалось только надеяться, что этот энтузиазм, не пропадёт после поступления в старшую школу, как это произошло со мной…

 

Когда мы прибыли на место, Анна уже как полчаса мирно посапывала у меня на руках, утомившись от долгой дороги и разговоров. Водитель помог мне донести вещи до крыльца, что было весьма кстати, учитывая, что у меня на руках была шестилетняя девочка, её рюкзачок и моя сумка. Расплатившись с таксистом, я открыла дверь и, войдя в дом, глубоко вздохнула. В воздухе чувствовалась небольшая сырость, но в остальном всё было более чем прилично. Уложив Анну спать в одной из двух комнат, я отправилась наводить порядок в оставшихся помещениях, а именно на кухне, совмещённой со столовой, ванной комнате совмещённой с уборной, и во второй спальне. Приведя наше скромное обиталище в божеский вид, я разложила привезённые с собой продукты по полкам и услышала, как со скрипом отворяется дверь, и затем топот детских ножек по дощатому полу. А в следующее мгновение ко мне на спину запрыгнула маленькая лохматая ведьмочка, почему именно ведьмочка? Хотя бы потому, что этот детёныш болотной кикиморы не мог быть моим ребёнком. О чём я с радостью и сообщила своей маленькой чертовке. Анна не расстроилась, и прошлёпала обратно в комнату, вскоре вернувшись, она торжественно вручила мне щётку для волос и зеркало. Я удивилась, зачем же зеркало, если расчёсывать её буду я. Усевшись на табуретку, девочка блеснула хитрым взглядом и, кивнув на зеркало, совсем по-взрослому усмехнулась:

 

- Если я кикимора болотная, то ты – кикиморина мама, – взглянув в зеркало, я рассмеялась. Пока я убиралась и занималась прочими хозяйственными делами, мои длинные волосы, убранные в хвост, растрепались не меньше чем у Анны. Прежде чем расчёсывать свою супер остроумную и наблюдательную дочку, я всё же сделала совместное фото в таком виде. Приведя в порядок её длинную шевелюру, я не отказалась побыть на её месте, когда она предложила расчесать меня. И хотя она нередко очень больно дёргала меня за волосы, я стоически вынесла эту процедуру, наслаждаясь долгожданным общением с дочкой. Закончив с наведением марафета, девочка деловито осведомилась:

 

- Теперь ты расскажешь, где мы находимся? – рассмеявшись, я обернулась и, подхватив сопротивляющегося ребёнка на руки, закружилась вместе с ней по кухне. Усадив её на стул, я таинственным шёпотом поведала ей историю о том, где мы находимся и зачем. Так как мы уже выяснили, что обе мы являемся ведьмами, я рассказала ей о том, что мы впервые за сто лет. Да-да, именно сто, ни больше не меньше, ведь именно таким мне показался срок, прошедший с нашей последней встречи. Впервые за сто лет, мы вернулись в своё родовое поместье, чтобы вновь наводить страх на всех окрестных жителей… Что поделаешь – страсть ко всякого рода мистицизму у меня, является чем то вроде врождённого порока. Однако Анну мои сказки ничуть не смутили, она с большим удовольствием включилась в игру и продолжила мою историю. Так, сочиняя сказки и пытаясь, перещеголять друг друга, мы перекусили и, убрав посуду, отправились гулять.

 

Как оказалось позже, это была не простая прогулка, а экспедиция по сбору необходимых для колдовства ингредиентов. Никак иначе, я не могу объяснить то, что мы притащили домой целый ворох различных цветочков, травинок, разноцветных камушков и ракушек с моря. Пока я готовила ужин, Анна пыталась сварить приворотное зелье, когда я спросила, зачем ей это, она ответила до ужаса серьёзным голосом:

 

- Как же ты не понимаешь? Мне просто необходимо приворотное зелье! Если оно у меня будет, я смогу сделать так, чтобы ты всегда-всегда меня любила, и мы постоянно были вместе… - девочка продолжала копошиться в своих «волшебных» ингредиентах, а я тихо отвернулась к плите. Стараясь не шуметь, я поднесла ладонь ко рту и изо всех сил попыталась сдержать слёзы. Во время все прогулки, подбирая тот или иной камушек, или срывая цветок, она подбегала ко мне и спрашивала:

 

- Мамочка, тебе нравится этот камушек, только честно! Мамочка, а ты любишь такие цветочки? – к концу прогулки набралось довольно много вещей, которые мне «нравятся», и которые я «люблю», мне и в голову не могло прийти, что всё это было сделано с неким смыслом. Да ещё с каким… Пытаясь справиться с накатившими эмоциями, я не услышала, как Анна зовёт меня и очнулась только когда она подошла и стала дёргать меня за рукав. Повернувшись к ней, я присела на корточки провела ладонью по её волосам.

 

- Мама, ты плачешь потому, что не хочешь пить моё зелье? – я покачала головой и, всхлипнув, улыбнулась.

 

- Малыш, ни одно приворотное зелье не заставит меня любить тебя ещё сильнее… Знаешь как сильно я тебя люблю? – девочка недоверчиво покачала головой. Прижав её к себе изо всех сил, я зашептала:

 

- Я очень-очень сильно тебя люблю, Анна. Я люблю тебя сильнее, чем кто-либо кого-нибудь любил… - вытерев слёзы, я продолжила готовить, а Анна вернулась к своему зелью. Когда я снова спросила, зачем ей оно, она с видом заправского философа пожала плечами:

 

- Ну не зря ведь я всё это делала… Если не удастся испробовать его на тебе… Подсыплю его Эрику из второго класса – он совсем не обращает на меня внимания… - некоторое время я продолжала перемешивать сахар в чашке с чаем, а потом до меня вдруг дошёл смысл её слов… Оглянувшись я увидела, как моя дочь с ещё большим усердием растирает в мисочке лепестки собранных цветов. Мда, любви все возрасты покорны, что, правда, то, правда… Остаток вечера, после ужина, мы провели за разговорами. Я постаралась внушить дочери, что вместо зелья будет лучше воспользоваться природными чарами обаяния. Всё-таки не очень хотелось, чтобы бедный ребёнок потом загремел в больницу с отравлением.

Отправляясь спать, я подумала, что вторая спальня была явно излишней. Ведь спать мы всё равно легли вместе. Прижимая хрупкое тельце своей дочери к себе, я мечтала о том дне, когда мне не нужно будет, наконец, никому её отдавать.

 

Три дня пролетели как один. Наслаждаясь, обществом друг друга, мы подолгу валялись в кровати, устраивая бои подушками. Заключая недолгое перемирие, мы завтракали и шли купаться, чтобы затеять очередной бой в воде. Уставая от водных баталий, мы без сил валились на песок, предварительно намазав друг друга кремом от загара. Всё-таки у светлой кожи есть свои минусы, а обгорать на солнце нам не хотелось. Вечера мы проводили, рассказывая друг другу о том, что происходило в наших жизнях, пока мы были в разлуке. Когда пришло время прощаться, я вновь с трудом сдерживала слёзы. Мне казалось, что эти три дня, были самыми радостными за все годы, со дня появления Анны на свет. Обнимая меня на прощание, Анна посмотрела серьёзным взглядом мне в глаза и прошептала:

 

- Не заставляй меня жалеть, что я не испробовала на тебе своё зелье… - эти слова ещё долго крутились у меня в голове, пока я ехала домой. Зайдя в квартиру, я закрыла дверь, и вдруг почувствовав себя совершенно обессиленной, сползла по стене на пол. Включив телефон впервые за все три дня, я обнаружила ворох пропущенных от Антуана, несколько сообщений от Джареда и несметное количество звонков от Бель. Сжимая телефон в руках, я ощутила такую невыносимую тоску, что захотелось кричать и бросаться на стены. В какой-то момент, я поняла, что если останусь одна, то сойду с ума. Набрав номер, который знала наизусть, я приложила трубку к уху. Услышав голос на том конце, такой родной и успокаивающий, я всхлипнула и спросила:

 

- Ты можешь встретиться со мной сегодня?

 

Когда Джаред оказывается прав, и ему за это ничего не будет. Ну почти ничего))