Приказ совета КЮФ
Наука – вещь серьезная, Совет КЮФ Примечание. Этот приказ издан по случаю поступления инженера Севы Корна, ревкомовца, в аспирантуру. Сейчас Сева в Москве. На последний день рождения коммуны еле вырвался, приехал только на один вечер – утром обратно в Москву. Свидание с мамой назначил в Доме пионеров, на празднике. Мама Севы, актриса, приходит на все праздники коммуны. Когда мы спросили, нравится ли ей у нас, она ответила: «Я люблю всякое вдохновение».. ПИСЬМО ОТРЯДУ «СИБИРЬ». «Привет вам, далекие «сибиряки»! Прежде всего извините, извините, извините... Ребята, честное слово, был так занят, что не мог написать ни строчки. А как хотелось ответить на ваше ехиднейшее письмо, ой как хотелось... Теперь уже всё позади, да вот жаль, за столь длительный срок все ехидство мое куда-то улетучилось. Думаю, что радоваться вам еще рано, ибо впереди лето, а там ужо я отыграюсь. Берегитесь!!! Теперь разрешите отчитаться. Во-первых, работаю пионервожатым (к сожалению, быть другом отряда очень трудно. Пока чувствую себя именно вожатым. В этом отношении с тоской вспоминаю работу в коммуне). Нельзя сказать, чтоб дела шли очень успешно. Очень много трудностей. Во-вторых, пришлось здорово потрудиться на основной работе. Устроили у нас прослушивание всех молодых артистов. Пришлось и мне играть. Сидел за виолончелью по 9–10 часов в день. Это очень много, ребята (для сравнения скажу, что когда учился, то сидел от 4 до 5 часов). В общем, света белого не видел. Уходил из дому в 8 утра, приходил в 11 вечера. А сыграл, в общем и целом, не плохо. Правда, результатов еще не знаю. Дорогие мои детки, я был так тронут, так тронут вашей заботой о животе моем и теле, что даже слов не могу подобрать. Дети мои, обязуюсь: с сегодняшнего дня желудок свой держать в набитом состоянии всегда и при любых обстоятельствах. Ваш Мавр. Р.S. Ребята, шутки шутками, а мне очень нужны сообщения о всех ваших делах. Как я завидую всем вам – такая кипучая, нужная и энергичная работа. Хоть бы еще немножко хлебнуть, чтобы зарядиться. Удастся ли? Меньше вертитесь вокруг Фаины Яковлевны – не мешайте ей работать, и особенно в тот момент, когда она будет писать письмо подробнейшее мне сюда, в Новосибирск. Всё. Перечитал сейчас только ваше письмо – ну и язвы же вы, черти! Трубите громко, горны! Пищите, «уйди-уйди»! Бейте, барабаны! Шары, летите к солнцу! Пусть никому не будет проходу от раскидайчиков. Идет, идет Первомай. А коммуна идет на демонстрацию!!! Хотелось бы пройти с вами, взявшись за руки. И пусть все время светит самое солнечное солнце. Мавр». (Мавр – так зовут у нас Марка Бородулина. Говорят, что он в гневе страшен, и потому – Мавр. Но до сих пор никто его в гневе не видел.) АЛИК. На Алике Морковском может повиснуть весь «Урал» – а ему ничего. Он очень крепкий, очень красивый и очень добрый. Он работает бригадиром на машиностроительном заводе. Пришел в коммуну в 25 лет. Если бы он попал вожатым в обычную школу, он не удержался бы, наверное, и одного дня. Это тихий, мягкий человек, никогда не сердится, никогда не ругается. Съели бы его ребята. У нас ему хорошо, и мы все его любим. НЕТ КИТА. Игорь Ефремов нашел в коммуне то, чего не было в его собственном детстве, в его юности. Он увлекается живописью и архитектурой, он прекрасный боксер, он умеет логически строго мыслить; он чуток к правде – его не провести, не обмануть. После института работал на Камчатке, потом вернулся в Ленинград. Случайно встретил Ф. Я. – он был когда-то ее пионером. Поехал на сбор коммуны – пропал... Все отпуска, все выходные и вечера, словом, все 100 процентов свободного времени – коммуне. Его очень любит отряд «Байкал» и вся коммуна. А прозвище у Игоря странное – Нет кита. Это из шуточной песенки: «Но нет кита, нет кита, нет кита – не видно!» Каждый раз, когда собирается ревком, Игоря нет, вечно опаздывает. «Где Ефремов?» – спрашивает Олег Иванович. «Нет кита!» – хором отвечают ему. Так и повелось: «Игорь – Нет кита». Мы перечитали наши рассказы о старших друзьях и заметили: слишком восхищаемся мы их готовностью работать, не щадя себя. Это и правильно, и неправильно. Почему правильно – понятно. И мы не будем вычеркивать восхищенные слова. А почему неправильно? Да потому, что коммуна не только берет от человека – она очень много дает ему. Коммуна ни для кого не стала долгом, обязанностью. Она для всех – увлечение, счастье. Приведем пример. Человек каждую свободную минуту отдает маркам или рыбкам. Никто не станет говорить о «бескорыстном служении» маркам (рыбкам). Скажут: увлекается! Но почему-то «служение» рыбкам никого не удивляет, кажется естественным, а служение хорошему делу, увлеченность воспитанием вызывает восторг, смешанный с недоумением («И чего он возится с детишками, что он в них нашел?»). Не надо восторгов и недоумений. Каждый ищет в коммуне что-то свое, свою радость и, если находит ее, остается с нами на годы. Вот почему нам бы надо продолжить эту главу. Мы не рассказали о члене ревкома Анатолии Георгиевиче Зуеве, учителе и вожатом, самом опытном вожатом в городе, – он с нами; о Майе Германовне Казакиной, кандидате педагогических наук, и о наших многочисленных друзьях. Друзей у нас много: главный режиссер ТЮЗа З. Корогодский, драматург А. Володин и писатель К. Курбатов, журналисты Л. Региня, С. Гуревич, А.. Островский; ученые И. М. Палей, Вернер Гайда, Е. С. Махлах, врач А. Саль, соратник Луначарского – В. А. Брендер, директор Фрунзенского Дома пионеров А. И. Скурихина, директор школы Т. С. Григорьева, педагоги Л. М. Виноградова, И. Г. Виноградова, В. Ф. Карякина. Они не гости коммуны, а именно друзья: постоянно бывают у нас, ездят на наши сборы, пишут нам, помогают. У каждого отряда есть один-два (а то и три) друга в ревкоме и еще множество друзей из старших. В дни рождения коммуны, когда мы строем идем по городу (в нашей колонне около 200 ребят), впереди – человек 40 взрослых. Это самая веселая часть колонны.
|
