Некоторые предварительные замечания

 

С помощью эксперимента можно исследовать и уточнить связи между условиями. Условия, которые считают оказывающими влияние, контролиру­ют, т. е. сохраняют постоянными или планомерно варьируют их воздей­ствие. Такие заранее намеченные, контролируемые и изолируемые в эк­спериментальной схеме условия суть независимые переменные экспери­мента. Влияние планомерно изолируемых условий проявляется в экспери­менте в каких-то особенностях или изменениях поведения испытуемого. Эти характеристики поведения явля­ются зависимыми переменными. Здесь уместно углубить наши преж­ние методологические рассуждения о гипотетическом конструкте и ввести дополнительные различения. Незави­симые переменные (НП) и зависимые переменные (ЗП) присутствуют в эк­сперименте всегда на уровне описа­ний, а не на уровне гипотетических объяснений. Речь идет о данных или специально организованных НП или возникающих ЗП, которые можно на­блюдать и протоколировать в виде так называемых протокольных пред­ложений. Сюда в принципе относятся и данные самонаблюдения, которые не могут быть непосредственно до­ступны другому индивиду. Вопрос, можно ли относиться к последним как к научным фактам из-за отсут­ствия у них интерсубъективности, т. е. возможности наблюдения други­ми лицами, относится к сфере метатеоретических проблем. Функциональ­ные связи типа «если..., то...» между независимыми и зависимыми пере­менными, которые можно сформули­ровать как закономерности, тоже от­носятся к описательному уровню.

В противоположность этому все за­полняющие промежуток между НП и ЗП гипотетические конструкты (ГК) относятся к тому уровню объяснения, который недоступен непосредствен­ному наблюдению. То же относится ко всем моделям, позволяющим пред­ставить и развернуть предполагаемые опосредующие процессы, например к моделированию на вычислительных машинах. Гипотетические конструкты в психологии мотивации часто не ней­тральны, но нагружены дополнитель­ными значениями, которые внешне в той или иной степени привязаны к уровню описания данных. Для приме­ра возьмем «голод» как гипотетиче­ский мотивационный конструкт. Этот термин можно понимать нейтрально, как специфическое потребностное со­стояние. Но его также можно связать с внутренними ощущениями голода, или с физиологическими изменениями в организме. В первом случае рассматриваемый гипотетический кон­структ получает дополнительное пси­хологическое, во втором — физиологическое значение.

Сами конструкты не фиксирован­ные, а переменные величины. Как таковые их можно разделить на диспозициональные и функциональные. Диспозициональная переменная отно­сительно постоянна во времени. При этом она варьирует у различных ин­дивидов и не (или очень редко) варь­ирует у одного и того же индивида. Гипотетический конструкт «мотив»— типичная диспозициональная пере­менная. Функциональная перемен­ная— это кратковременный процесс или состояние. Здесь значимы разли­чия не между индивидами, а у одного и того же индивида, поскольку они особенно важны для объяснения. Функциональной переменной являет­ся гипотетический конструкт «мотива­ция».

Гипотетические конструкты, как уже говорилось, вводятся и применя­ются не произвольно, иначе они вряд ли пригодны для объяснения. Они должны быть связаны с данными. Есть два Ёида связей, которые могут возникнуть в экспериментальной си­туации: во-первых, между независи­мыми переменными и гипотетически­ми конструктами (НП→ГК) и, во-вторых, между гипотетическими кон­структами и зависимыми переменны­ми (ГК→ЗП). Первая связь (НП→ГК) вводит в эксперимент для объясне­ния последующих поведенческих дан­ных функциональную переменную «мотивация». Мы не просто предлага­ем испытуемым задания, но делаем эти задания важными для них, под­ключаем их «Я». Например, говорим, что эти задания позволят установить, в какой степени испытуемые облада­ют желаемыми личностными чертами. В основе этого лежит неявная пред­посылка, что каждый примерно оди­наково восприимчив к мотивирующей инструкции экспериментатора, напри­мер готов приложить максимум уси­лий, чтобы добиться результата, ко­торый повысит его самооценку и оцен­ку со стороны других. Обнаружив, как это нередко бывает, что с повышени­ем мотивирующей силы инструкции наблюдается и количественный (хоть и не всегда качественный) рост до­стижений, мы получаем основания по­стулировать действенность гипотети­ческой функциональной переменной «мотивация». Правда, при одинаковой инструкции и даже с учетом разницы в способностях расхождения в дости­жениях остаются необъясненными.

Вторая связь (ГК→ЗП) позволяет экспериментально ввести диспозициональную переменную «мотив» и вы­явить через зависимые поведенче­ские результаты индивидуальные различия мотивов. Здесь трудностей явно больше. Ведь при таком экспе­риментальном плане приходится на­чинать с независимой переменной, представляющей собой гипотетиче­ский конструкт, т. е. с чего-то непо­средственно ненаблюдаемого. Эта связь долго была ахиллесовой пятой общепсихологических исследований мотивации. С ней пытались справить­ся, апеллируя к наблюдаемым диспозициональным переменным, которые, по всей видимости, наиболее адек­ватно представляли гипотетические свойства личности, скажем, такие, как индивидуальная выраженность определенного мотива. В этих целях прибегали ко всевозможным источни­кам информации (высказывания испы­туемого, внешние оценки, характери­стики принадлежности к определен­ной социальной группе или своеобра­зие поведения), позволявшим сгруп­пировать людей по критерию предпо­лагаемой выраженности мотива. Не прибегая к подробному разбору этих показателей (см. гл. 6—9), легко ви­деть, что такой подход не только не дает четкой дифференциации, но и довольно спекулятивен. Сомнителен и априорный выбор показателей.

Удовлетворительных решений долго не находилось. Как превратить гипотетический конструкт, диспозициональную переменную «мотив», в пе­ременную независимую и тем самым сделать ее управляемой в плане эк­сперимента? Сделать это можно пу­тем регистрации репрезентативного поведения, предварительно валида-лизованного по отношению к соответ­ствующему мотиву. Об этом мы еще будем говорить.

Экспериментальный план первого типа

 

Будем при изложении эксперимен­тальных планов придерживаться так­тики постепенного их усложнения и начнем с простейшего плана, в кото­ром оба гипотетических конструкта— диспозициональная переменная (мо­тив) и функциональная переменная (мотивация) — не разделяются. Эту схему можно изобразить следующим образом: НП→ (ГК₁→ГК₂) →ЗП.

Исходные условия актуализации оп­ределенного мотива суть независи­мые переменные (НП). Поведенческие зависимые переменные (ЗП) по воз­можности непосредственные, обус­ловленные мотивацией и мотивом реакции. Они заключаются, например, в работе воображения, отталкива­ющегося от ситуационных стимулов. В любом случае необходимо серьезное основание для предположения что различия в мотивах (и одновременно в мотивации) отражаются в поведе­нии (см. гл. 6).

Здесь, однако, возникает проблема. Пока мы различали лишь отношения, в которых наряду с гипотетическим конструктом присутствует и перемен­ная эмпирической природы, т. е. осно­ванная на данных описательного уровня: либо НП→ГК, либо ГК→ЗП. Но в этом разделе мы встречаемся еще с отношениями третьего типа,

отношениями между двумя гипотети­ческими конструктами: ГК₁ →ГК₂. Как более точно представить эту связь — аддитивно, мультипликатив­но или еще как-то,— понять из ре­зультатов экспериментов согласно этой схеме решительно невозможно. Для этого было бы нужно связать один из этих конструктов — обособив либо ГК₁ (мотив), либо ГК₂ (мотива­цию)— с репрезентативными данны­ми. Как мы увидим, фактически здесь возможен один путь.

Первое и простейшее предположе­ние— представить себе связь между двумя гипотетическими конструктами как линейно возрастающую. Это зна­чит, что при той же интенсивности стимуляции (НП) мотивация (ГК₂) вы­ражена тем более, чем сильнее мотив (ГК₁). В этой схеме важно, предпола­гают ли изменения условий стимуля­ции соответствующие изменения в ги­постазированной мотивации испыту­емого. Важно также, наступают ли при изменении независимых перемен­ных интраиндивидуальные изменения зависимых переменных. Эти зависи­мые переменные обозначим как «по­ведение, репрезентирующее мотив— мотивацию». Так как предполагаемые мотивационные явления должны про­являться по возможности непосред­ственно, обозначим этот вид поведе­ния цифрой 1 в отличие от всех других обозначенных цифрой 2 пове­денческих переменных, обусловлен­ность которых мотивационными явле­ниями более опосредована. С тем, чтобы указать на гипотетический ха­рактер промежуточных переменных «мотив», «мотивация», они на рис. 1.5 обведены в рамку.

 

 

Рис. 1.5. Экспериментальный план первого типа. Первичное объяснение гипотетических конструк­тов «мотив» и «мотивация» ^без их разведения) и решение вопроса о мотивационной специфичности непосредственных реакций

 

Как явствует из рис. 1.5, поведе­ние, репрезентирующее мотив — мотивацию (поведение 1), обусловле­но как ситуационными особенностями актуализации конкретного мотива, так и актуальным мотивом, причем разделить эти две зависимости не­возможно. Если мы мало-мальски убеждены в том, что данные ситуаци­онные особенности отвечают специ­фическому мотиву, то тогда их изме­нение, как уже говорилось, должно приводить к интраиндивидуальным изменениям поведения, репрезентиру­ющего мотив — мотивацию. Если это так, то можно говорить о специфично­сти репрезентативного поведения по отношению к мотиву. Если в поведе­нии обнаруживаются интраиндивидуальные различия, обусловленные сти­муляцией, то должны обнаружиться и интериндивидуальные различия (см. ниже раздел об экспериментальной схеме второго типа). Если сколько-нибудь определенно установлен для данных мотива — мотивации специфи­ческий характер репрезентативного поведения, то можно получить более четкое объяснение мотивационной специфики ситуационных особенно­стей, т. е. отграничить соответству­ющие классы эквивалентности ситу­аций и тем самым пролить свет на вопросы актуализации и классифика­ции мотивов.

Для этого существуют две возмож­ности. Во-первых, планомерное варь­ирование интенсивности условия, ко­торое считается актуализирующим, специфический мотив (эксперимен­тальная схема la). Скажем, при изуче­нии пищевой потребности увеличива­ют время, прошедшее после послед­него приема пищи, и проверяют, воз­растает ли соответственно общая или пищедобывательная активность подо­пытных животных, а у людей — частота образов, связанных с пищей. Если же исследуются какие-то мотивы страха, то варьируется (психологи делают это достаточно разнообразно и изобретательно) временная или пространственная близость события, вызывающего чувство страха (напри­мер, удаленность от места взрыва, время до начала экзамена или до парашютного прыжка) [Е. L. Walker, J. W. Atkinson, 1958; R. Fisch, 1970; S. Epstein, 1962; W. Fenz, 1975].

Во-вторых, планомерное варьирова­ние содержания и набора возможных ситуаций, считающихся релевантными актуализации определенного мотива (экспериментальный план Ib). Чем ши­ре набор ситуационных особенностей, влекущих за собой репрезентативное поведение, тем обоснованнее приня­тие в качестве гипотетического кон­структа мотивации, релевантной дан­ному мотиву, т. е. содержательно со­ответствующей эквивалентному клас­су отношений «индивид—среда». Ес­ли репрезентативное поведение на­блюдается, лишь когда испытуемому предлагают решить кроссворд, но не наблюдается при решении им задач другого типа, не обязательно постули­ровать существование «мотива реше­ния кроссвордов». Достаточно ска­зать о специфическом интересе к тому-то или незаинтересованности тем-то (что, конечно, также представ­ляет собой гипотетический кон­структ). Чтобы получить основания для использования понятия «мотив— мотивация», необходимо выявить фундаментальные (т. е. высоко обоб­щенные) исходные особенности, рас­пространяющиеся на возможно боль­шее число конкретных ситуаций, как бы последние ни различались по сво­им контекстам.

В сущности, что уже отмечалось выше, важно выяснить, к чему сво­дится определенный содержательно эквивалентный класс разнородных отношений «индивид — среда», как его выявить и отграничить от других содержательных классов (первая из основных восьми проблем). При этом нужно заранее принять во внимание, что классы эквивалентности ситу­аций, актуализирующих какие-то мо­тивы, для разных групп людей могут быть разными по объему. В против­ном случае мы рискуем впасть в «номотетическое заблуждение», на которое указывали Бем и Аллен p. Bern, A. Allen, 1974].

Оба рассмотренных" случая плано­мерного варьирования условий акту­ализации специфического мотива обозначаются как первый тип экспе­риментального плана. При этом в зависимости от изменения интенсив­ности или содержательного спектра (экстенсивности) ситуаций различают­ся два варианта — Ia и Ib соответ­ственно. Экспериментальный план первого типа в обоих своих вариантах пригоден для анализа первой и чет­вертой из основных проблем психоло­гии мотивации, т. е. вопросов класси­фикации и актуализации мотивов. Оба варианта ведут к объяснению поведения, в котором на первом ме­сте фигурируют факторы ситуации.

Экспериментальный план второго типа

 

Описанный план, однако, таит в себе возможность иной схемы, позво­ляющей выявить в репрезентативном поведении индивидуальные различия. Поведение, репрезентирующее мо­тив — мотивацию, превращается в по­ведение, репрезентирующее мотив в том случае, если в нем проявляются лишь межиндивидуальные различия. Мы можем измерить мотивы, т. е. отделить ГК, от ГК₂ (эксперимен­тальный план второго типа). Ведь если при планомерном варьировании ситуации вырисовываются сущно­стные условия актуализации опреде­ленного мотива (план Ib), то при сохранении особенностей ситуации неизменными, стандартными индиви­дуальные различия в репрезентатив­ном поведении можно рассматривать как показатели индивидуального про­явления диспозициональной перемен­ной «мотив». Как видно из рис. 1.5, наблюдаемое поведение, репрезенти­рующее мотив — мотивацию, отража­ет, конечно, ситуационно актуализованную мотивацию. Но поскольку си­туация для всех испытуемых остается постоянной в рамках определенного класса эквивалентности, различия в гипостазированной мотивации долж­ны в сущности сводиться к индивидуальным различиям в гипостазирован­ном мотиве.

Второй план связан с решением третьей из списка основных проблем психологии мотивации — измерения мотивов. И в нем имеются два вари­анта. В варианте На констатируются различия в интенсивности индивиду­альной выраженности мотива. Прове­денные исследования показали, что этой цели лучше всего служит не слишком сильная, не слишком сла­бая, а средняя интенсивность ситу­ационной стимуляции. Если стимуля­ция слишком слаба, то легко может возникнуть или не относящееся к данному мотиву поведение, или конфликт с противоположными пове­денческими тенденциями. Если стиму­ляция слишком сильна, то ситуатив­ные влияния на вызванную мотива­цию легко перекроют влияние мотива и индивидуальные различия в нем будут нивелированы.

В варианте IIb констатируются раз­личия в экстенсивности индивидуаль­ного проявления мотива. Под экстен­сивностью понимается широта спектра содержательных ситуаций, реакции на которые в индивидуаль­ном случае связаны только с данным мотивом. Интересоваться такой эк­стенсивностью все равно, что спраши­вать, в каких пределах можно варь­ировать содержание заданий (помимо решения кроссвордов), чтобы чело­век реагировал на них как на ситу­ацию достижения. Впрочем, исследо­вания такого рода в психологии моти­вации не распространены, так что в данном случае, как говорят Бем и Аллен, легко впасть в «номотетиче­ское заблуждение». Более подробно результаты исследований в соответ­ствии с обоими вариантами плана второго типа для измерения мотива­ции изложены в гл. 6. Само собой разумеется, что этот план все внима­ние фокусирует на личностных фак­торах.

 

Экспериментальный план третьего типа

 

Имеется еще один эксперименталь­ный план исследования индивидуаль­ных различий в гипотетической пере­менной «мотив». В этом третьем типе эксперимента специфические условия актуализации мотива не контролиру­ются и не организуются исследовате­лем. Главное при этом — выявить по мере развития индивида входящие в его прошлый опыт специфические си­туации актуализации мотива, посколь­ку от этого должны зависеть и акту­альные индивидуальные проявления мотива. Иными словами, речь идет о второй из основных проблем — генезисе мотивов, а это значит, что при уточнении ситуационных аспектов необходимо выборочно, но с макси­мально доступной полнотой фиксиро­вать индикаторы характера и частоты пережитых в прошлом специфических ситуаций актуализации определенного мотива.

Для этого используются специаль­ные опросники и экспериментальные наблюдения, в которых квалифика­ция повседневных связанных с акту­ализацией мотива ситуаций осуще­ствляется в соответствии с историей предшествующего индивидуального развития (см. гл. 13). Так, например, для генезиса мотива достижения важно, в какой степени и насколько рано ребенок начал систематически сталкиваться с ситуациями, в которых мать предоставляла и поддерживала его самостоятельность. По типу эк­спериментального плана III в теориях социализации построены объяснения индивидуальных различий в поведе­нии. Возрастное экологическое накоп­ление стимульных ситуаций приводит к индивидуальным различиям в мотивах.

Экспериментальные планы четвертого и пя­того типов

 

Анализ гипотетического конструкта «мотивация» (ГК₂) связан с двумя экспериментальными планами (IV и V), приобретшими в психологии моти­вации статус стандартных и обще­употребительных. В этих планах мо­тив (т. е. репрезентирующее его пове­дение) уже рассматривается как не­зависимая переменная, а в качестве зависимых переменных выступают всевозможные поведенческие аспек­ты, поскольку они считаются тем или иным образом — пусть даже опосредованно — обусловленными специфи­кой соответствующего мотива. Чтобы отличить их от непосредственного по­ведения, репрезентирующего мотив, зависимые переменные, репрезенти­рующие мотивацию, рассматриваются как критериальные переменные и обозначаются цифрой 2. В табл. 1.3 приведены примеры таких критери­альных переменных для трех различ­ных мотивов.

Таблица 1.3

 

Примеры критериальных зависимых перемен­ных, ковариирующих по соответствующему мо­тиву с индивидуальными различиями

 

В рассматриваемых эксперимен­тальных планах данные по критери­альным зависимым переменным поз­воляют судить, насколько устойчиво и широко спектр форм поведения, считаемых релевантными мотиву, ковариирует с гипостазированным его проявлением, т. е., по-видимому, им обусловлен. Эти данные позволяют также уточнить и сам мотив, выяв­ленный на основе репрезентативного поведения. Если наличие ожидаемых связей подтвердится, то уплотнение сети номологических отношений [L. Cronbach, P. Meehl, 1955} будет способствовать проверке конструктной валидности соответствующего мотива. Но можно привлечь получен­ные критериальные переменные, что­бы, так сказать, в обратном порядке пересмотреть, улучшить и отточить методы определения независимой пе­ременной, а именно репрезентирующего мотив поведения. Такой спо­соб конструктной валидации мето­дов измерения мотивов [Н. Heckha­usen, 1963а] часто применяется наря­ду с уже обсуждавшимся подходом, построенным в соответствии с экспе­риментальным планом первого типа. В последнем репрезентирующее мо­тив— мотивацию поведение пред­ставляет собой переменную, зависи­мую от планомерно варьируемой ситу­ационной стимуляции.

Мы еще не разбирали, как исполь­зуется ситуация в последних экспери­ментальных планах. Она всегда орга­низуется так, чтобы актуализовался мотив, а именно: в типе IV сохраняет­ся неизменной, а в типе V планомер­но варьируется с одновременным пла­номерным варьированием других не­зависимых переменных, а именно с выраженностью мотива. Рисунок 1.6 поясняет обе схемы.

Схема IV, поскольку ситуация сох­раняется «неизменной», содержит лишь один тип независимых перемен­ных— выраженность мотива. В иссле­довательской практике такой план легко вырождается в сомнительные корреляционные исследования, не контролирующие и вообще не учиты­вающие постоянство ситуации. В этом случае коррелируют две зависимые переменные (ЗП — ЗП), а именно по­казатели мотива (выявленные по схе­ме II) и критериальные переменные, зависящие от тщательно неконтроли­руемой ситуационной стимуляции. При­мером этого могут служить корреля­ции между мотивом достижения и школьной успеваемостью или различ­ными критериями профессионального успеха. Поскольку содержание стиму­ляции в школьных и, соответственно, профессиональных ситуациях может сильно варьировать от случая к слу­чаю, смешиваются совершенно раз­ные характеристики, актуализующие один и тот же мотив. Не удивительно поэтому, что вычисленные коэффициенты корреляции могут принимать со­вершенно различные значения: это зависит от вида и разнообразия отоб­ранных стимульных ситуаций. Вырож­дение четвертого экспериментального плана в исследования корреляций за­висимых переменных характерно для объяснения проблем мотивации с точ­ки зрения теории свойств, т. е. объяс­нения, почти все сводящего к лично­стным факторам и игнорирующего си­туационные [см.: М. Wasna, 1972— корреляция между мотивом достиже­ния и школьными оценками].

 

 

Рис. 1.6. Экспериментальные планы четвертого и пятого типов: объяснение гипотетического конструкта «мотивация» (зависимые переменные суть разнообразные формы поведения, относи­тельно которых принимается, что они отчасти детерминированы неизменной (тип IV) или планомерно варьируемой (тип V) ситуацией, а также диспозициональной переменной «мотив»)

 

Экспериментальная схема V много­факторная. Две или более перемен­ных одновременно варьируются и планомерно комбинируются друг с другом. Этим достигается большая разрешающая сила эксперименталь­ного анализа. Ведь теперь можно различить и оценить по отдельности вклад ситуации (НП₁) и мотива (НП₂) в итоговую мотивацию (ГК₂), проявля­ющуюся в критериальных формах по­ведения (ЗП). Таким образом можно выявить статистические взаимосвязи между обеими независимыми пере­менными. Взаимосвязи налицо, если два различной степени выраженности мотива всегда проявляются в проти­воположных (или, по крайней мере, отличающихся друг от друга) реакци­ях на различные условия ситуацион­ной стимуляции, т. е. у людей с выра­женным мотивом в ситуации А крите­риальное поведение проявится в зна­чительной степени, а в ситуации В — незначительно, в то время как люди с невыраженным мотивом поведут се­бя наоборот. Возьмем пример с на­стойчивостью в решении задач ниже средней степени трудности: люди с сильным мотивом работают тем на­стойчивее, чем труднее задача; люди со слабым мотивом достижения — тем настойчивее, чем легче задача [N. Т. Feather, 1961].

Мы можем теперь решить постав­ленную выше проблему, а именно как определить отношение между двумя чисто гипотетическими конструктами: между диспозициональной перемен­ной «мотив» и функциональной пере­менной «мотивация»? В той степени, в которой нам удалось эмпирически выявить отношение между обеими независимыми переменными — ситуаци­ей (ее стимулирующим содержанием) и мотивом,— мы можем выделить последний из связи с другим гипоте­тическим конструктом — мотивацией. Иными словами, если понимать критериальное поведение как продукт взаимодействия ситуации и мотива и изолировать при этом влияние диспозициональной переменной «мо­тив», то можно сказать, при каких обстоятельствах определенная сте­пень выраженности этой переменной будет вести к увеличению или умень­шению значений функциональной пе­ременной «мотивация».

Оба экспериментальных плана при­годны для исследования четырех (5— 8) из основных проблем мотивации, и в первую очередь восьмой — проявление мотивации в различных поведенческих актах и детальный анализ обусловливающих эти прояв­ления ситуационных и личностных факторов. Сверх того, эксперимен­тальный план пятого типа вполне пригоден для решения остальных проблем (5—7), связанных с гипоте­тическим конструктом «мотивация». Варьирование независимо друг от друга ситуационной стимуляции и вы­раженности мотива открывает для этого большие возможности. Напри­мер, в рамках пятой проблемы — смена и возобновление мотивации — можно исследовать, когда при плано­мерном изменении ситуационной сти­муляции при заданной выраженности мотива произойдет смена мотивации, о которой мы узнаем по переходу к альтернативной деятельности. То же самое относится к возобновлению прежних действий. После того как Фрейдом была показана значимость «нереализованных желаний», вли­яние прошлой мотивации на актуаль­ную стало важной проблемой. В ис­следованиях этого типа в предвари­тельной фазе часто индуцируется ус­пех (удовлетворение) или неуспех (фрустрация) отвечающего данному мотиву действия.

Большая дифференцированность используемых схем планирования эк­сперимента требуется в работах, в которых делается попытка изолиро­вать опосредующие мотивационные процессы саморегуляции (седьмая проблема). Для этого наиболее при­годны многофакторные эксперимен­тальные схемы, в которых одновре­менно варьируются и ситуационная стимуляция, и выраженность мотива, а зависимыми переменными являются показатели гипостазированных когни­тивных процессов. Например, ожида­ния и значимость достигнутого целе­вого состояния (их влияние на пове­дение животных установлено давно [М. Elliott, 1928; L. Crespi, 1942]), субъективная оценка вероятности ус­пеха предстоящих попыток [К. Schne­ider, 1973] или оценка апостериори причин собственного успеха или не­удачи, так называемая каузальная атрибуция [W.-U. Meyer, 1973a], a также самооценка [Н. Heckhausen, 1978]. Все эти виды когнитивных опосредующих процессов оказались важными компонентами мотивации (см. гл. 10 и 11).

 

 

Экспериментальные планы IV и V позволяют сблизить различные под­ходы к поведению. В то время как схема IV, сохраняя неизменными ситу­ационные влияния, смещает объясне­ния поведения в личностные, т. е. диспозициональные, факторы, схема V позволяет вести более сбалансиро­ванный учет личностных и ситуацион­ных факторов и анализировать акту­ально мотивированное поведение как продукт взаимодействия (статистического) обоих источников.

Все сказанное о конкретных экспе­риментальных планах обобщено в табл. 1. 4. В ней сведены все рас­смотренные моменты: исследуемый гипотетический конструкт, независи­мые и зависимые переменные, реле­вантные основные проблемы и, нако­нец, локализация объяснения поведе­ния.

____________

* Если неизменность ситуации не контролируется, возможные корреляции между двумя зависимыми переменными (мотивом и внешними критериями) могут быть поставлены под сомнение.

 

 

Значение когнитивных структур и процессов для теории мотивации

 

Мы изложили ряд точек зрения, господствовавших ранее в психологии мотивации и так или иначе ее определявших. Не просто историческое, а систематическое рассмотрение позволяет ориентироваться в том, сводится объяснение поведения к личностным или ситуационным факторам, какие из основных проблем психологии мотивации стоят на переднем плане и какие для их исследования используются экспериментальные приемы.

Однако еще не рассмотрен один важный аспект, приняв во внимание который также можно классифицировать прежние исследовательские подходы. Аспект этот— место, отводимое в мотивации когнитивным структурам и процессам. В последнее время когнитивные теории мотивации приобретают все большее значение [F.Srwin, 1971; H.Heckhausen, B.Weiner, 1972; B.Weiner, 1972; H.Heckhausen, 1973a; 1977 a; b]. Решающим является вопрос о том, считается ли связь между ситуационным побуждением и последующим поведением прямой или между ними постулируется какой-то ряд протекающих в психике субъекта опосредующих процессов и признается ли когнитивный характер этих процессов.

На одном конце такого ряда стоят чисто стимульно-реактивные теории, например ассоциативные подходы в теории научения Уотсона [J.Watson, 1924], Газри [E.Guthrie, 1935] и Скин-нера [B.F.Skinner, 1938; 1953], на другом—теоретические подходы, разделяющие стимул и реакцию более или менее длинным рядом разного рода когнитивных процессов: оценка актуальной ситуации, антиципация событий и оценка их последствий; проекция, подготавливающая выбор направления действий, или ретроспекция, формирующая самооценку достигнутых результатов [F.Halisch, 1976; H.Heckhausen, 1978]. При этом содержание когнитивных процессов рассматривается не как простой эпифеномен каких-то базисных событий, а как фактор, решающим образом влияющий на мотивационные явления и тем самым на последующее поведение. И хотя такие подходы усложняют теоретическую, и в первую очередь методическую, сторону проблем мотивации, но они во многих отношениях превосходят некогнитивные теории. Отдельные опосредующие когнитивные процессы исследовались и теоретически разрабатывались различными авторами: Хайдером [F. Не-ider, 1958], Келли [Н. Kelley, 1967], Вайнером [В. Weiner, 1972]— каузальная атрибуция успеха и неудачи, Фестингером [L. Festinger, 1957; 1964]—когнитивный диссонанс, Лаза-русом [R. Lazarus, 1968]—оценка и переоценка ситуации, Ирвином [F. Ir-win, 1971]—интенция и т. д.

Разработан ряд процессуальных моделей, включающих в себя такие опосредующие функциональные переменные. Конечно, сложность заключается в том, что непосредственно наблюдать подобные переменные нельзя. Можно лишь косвенно заключить об их существовании по отдельным признакам до или после собственно действия. По этой причине представить протекание процесса можно только с помощью теоретической модели, а затем эмпирически проверить выводимые из нее следствия. Таким образом, наличие двустороннего взаимодействия нельзя доказать непосредственно, его можно только подтвердить, создав обоснованную теорию. Для проверки комплексной процессуальной модели мотивации в отличие от дисперсионно-аналитического экспериментального плана V более адекватны программы компьютерного моделирования, построенные по правилам соответствующего логического исчисления. Результаты моделирования сравниваются с эмпирическими данными [см.: J. Kuhl, 1977].

Между этими крайними разновидностями теорий имеются важные переходные формы, также постулирующие между ситуацией и поведением промежуточные, носящие характер гипотетических конструктов переменные. Необихевиористские теории Хал-ла, Спенса, Миллера [С. Hull, 1952; К. Spence, 1956; N. Miller, 1959] уже больше не утверждают тесной сти-мульно-реактивной связи, но предлагают в качестве опосредующих объяснительных конструктов такие величины, как сила потребности и побудительные характеристики целевого объекта. Следующий шаг ведет еще к одной группе теорий, в которых промежуточным переменным (гипотетическим конструктам) сообщается уже их можно назвать теориями «ожидаемой ценности». Значимость (ценность) альтернативных исходов действия взвешивается с учетом субъективной вероятности их достижения или недостижения (ожидания). Популярным вариантом является предложенная Аткинсоном модель принятия решения в условиях риска [J. W. At-kinson, 1957; 1964-].

Четыре группы теорий, представленные в табл. 1.5, соответствуют классификации Вайнера [В. Weiner, 1972].

 

Ситуация и действие

 

Теории не только могут быть более или менее «экономичными», т. е. использовать большее или меньшее число переменных и приписывать им качество когнитивных процессов, процессов переработки информации. Такие теории восходят прежде всего к «психологическому бихевиоризму» Толмена [Е. Tolman, 1932; 1955] и теории поля Левина [К. Lewin, 1938], большее или меньшее значение, в их основе могут также лежать различные объяснительные модели поведения. Это становится заметно при подробном разборе того, как трактуются основные понятия, используемые для анализа поведения. Пока о ситуации и действии (если оставить в стороне опосредующие промежуточные процессы) мы говорили в самом общем виде, оба понятия порождали лишь сплошные проблемы. То, в какой мере их удастся решить или обойти, позволит обосновать метатеоретиче-ские подходы к построению и методическому оснащению теорий.