Глава 23. – Говори, целитель, – приказал Роф, стоя над неподвижным телом своей шеллан

 

– Говори, целитель, – приказал Роф, стоя над неподвижным телом своей шеллан. – Говори!

Дражайшая Дева, она выглядела мертвой.

Сразу после того, как Ана упала в обморок, он отнес ее в их супружескую спальню, братья последовали за ним, а аристократы и бесполезные теневые игры были оставлены позади. Именно он положил свою любимую на кровать, когда призвали целителя, именно он ослабил узы ее корсета. Братья ушли сразу, как появился проверенный лекарь с медицинскими принадлежностями, а потом остались лишь они втроем, потрескивающий огонь и крик в его душе.

– Целитель, что ты скажешь?

Мужчина оглянулся через плечо, сидя на корточках перед Аной. Его черная мантия падала на пол, и он скорее напоминал огромную птицу, приготовившуюся ко взлету.

– Она в смертельной опасности, мой господин. – Когда Роф отшатнулся, целитель встал. – Я уверен, что она понесла.

Холод окатил его с головы до пят, лишая тело всех чувств.

– Она...

– Понесла. Да. Я могу утверждать, ощупав ее живот. Он твердый и увеличенный, и вы сказали, что она недавно перенесла жажду.

– Да, – прошептал он. – Значит причина обморока...

– Это не симптом ранней беременности, нет кровотечения. Нет, я уверен, это недомогание вызвано иной причиной. Прошу, мой господин, давайте поговорим у огня, чтобы не тревожить ее покой.

Роф позволил увлечь себя к камину.

– Она больна лихорадкой?

– Мой господин... – Целитель прокашлялся, будто опасался смерти, но своей, а не королевы. – Мой господин, простите меня...

– Скажи еще, что у тебя нет объяснения, – прошипел Роф.

– Вы предпочтете, чтобы я ввел вас в заблуждение? Ее сердцебиение замедленно, кожа стала серой, дыхание – неглубокое и прерывистое. Она может погибнуть от некоторого внутреннего осложнения, неизвестного мне. Я не знаю.

Роф перевел взгляд на свою супругу. Никогда он не испытывал такого страха. Сейчас ужас забрался под его кожу, овладел им подобно злому духу.

– Мой господин, я бы посоветовал вам покормить ее, прямо сейчас и затем так часто, как она сможет брать вашу вену. Может, заряд энергии, который обеспечит кровь, обратит процесс... определенно, если у нее есть какая-то надежда, то это вы. Если она очнется, я бы дал ей только свежей воды, и ни в коем случае – эль. Ничего, чтобы привело к упадку ее организма...

– Уйди.

– Мой господин, она...

– Оставь нас... немедленно!

Роф понимал, что целитель, спотыкаясь, бросился к двери. И оправданно... убийственная ярость поднялась в груди Короля, и она могла обратиться на любого, кто находился на расстоянии вытянутой руки.

Когда дверь снова захлопнулась, Роф подошел к ложу.

– Любовь моя, –прошептал он в отчаянии. – Ана, любимая, откликнись на мой голос.

Снова на колени.

Роф рухнул коленями на пол у ее головы. Поглаживая ее волосы, разметавшиеся по плечам и вниз по руке, он понимал, что его касания должны быть невесомыми.

Оценив ее дыхание, он попытался мысленно внушить ей, дышать глубже. Он хотел вернуться в прошлую ночь, когда они проснулись вместе, и он посмотрел ей в глаза, наблюдая в них искру жизни. Воистину, мозг сходил с ума при мысли, что он с такой четкостью помнил те мгновения, тот час, ту ночь, запах их трапезы, их разговоры о будущем, и аудиенции с придворными, на которые они потом спустились.

Ему казалось, что четкие воспоминания были дверью, через которую он мог пройти и провести Ану за руку, и почувствовать ее запах, легкость в ее сердце, которая свидетельствовала о здоровье и благополучии... что он мог вернуть ее в настоящее в том состоянии.

Но это были всего лишь фантазии.

Вытащив церемониальный кинжал из ножен, он поднял сверкающий, начищенный клинок. Когда на пути лезвия встал массивный рукав, украшенный камнями и золотом, он сорвал дорогой покров со своей груди, бросив позади себя. Одеяние приземлилось на пол, дотошно пришитые камни оцарапали жесткий дуб, и Роф полоснул лезвием по запястью.

Он хотел, чтобы на месте запястья было его горло.

– Ана, прошу, сядь ради меня. Любимая, приподними голову.

Подложив под нее свободную руку, он поднес выступившую кровь к ее губам.

– Ана, возьми мою кровь... пей...

Губы приоткрылись, но не по ее воле. Нет, только из-за наклона головы.

– Ана, пей... возвращайся ко мне.

Когда красная жидкость закапала в ее рот, он взмолился, чтобы кровь каким-то образом попала в горло и наполнила ее вены силой, оживляя.

Это не их судьба, подумал он. Им предназначено быть вместе века, они не должны разлучиться спустя всего год после бракосочетания.

– Любовь моя, пей...

Он удерживал свое запястье, но кровь грозилась политься из ее рта.

– Ана?

Уронив голову на ее холодную руку, Роф молил о чуде. И чем дольше он оставался здесь, тем больше присоединялся к ее состоянию в одном шаге от смерти.

Если она умрет, он отправится вслед за ней. Так или иначе...

Славная Дева-Летописеца, это не может происходить с ними

 

***

 

Роф просыпался так, как всплывающий из глубин буй тревожит морскую гладь.

Он был в прямом смысле охвачен кромешной тьмой своей слепоты... и по привычке выбросил руку на противоположную половину кровати...

Бамс!

Роф приподнял голову и нахмурился. Похлопал рукой, как выяснилось, по книгам, подставке, пепельнице.

Дрова в камине.

Он был не в своей комнате. И Бэт не было рядом.

Перевернувшись, он резко сел, сердце пропустило удар в груди, и от аритмии закружилась голова.

– Бэт?

Задворками разума он осознал, что был в библиотеке, в особняке Братства, но его мысли – словно черви во влажном грунте, без остановки извивались, и все безуспешно.

– Бэт..?

Отдаленный скулеж.

– Джордж?

Скулеж стал громче.

Роф потер лицо. Задумался, где его очки. Подумал, что да, он был на диване в библиотеке, на том, что перед камином.

– О... чтоб меня... – застонал он, пытаясь принять вертикальное положение.

Стоять на своих двоих – обалденное ощущение. Голова закружилась, желудок сжался в кулак, и ему пришлось ухватиться за подлокотник, иначе он бы разнес все помещение.

Пробираясь сквозь мертвое пространство, Роф не столько дошел до двери, сколько наскочил на нее, и жесткие панели врезались в его грудь. Нащупав ручки, он открыл замки... Джордж влетел в комнату и забегал кругами, чихание говорило о том, что пес улыбался.

– Хэй, хэй...

Роф собирался вернуться к дивану, потому что не хотел, чтобы все домочадцы лицезрели его в таком виде... но тело придерживалось иного плана. И когда он уселся на задницу, Джордж воспользовался возможностью подскочить к нему вплотную.

– Хэй, здоровяк, мы оба все еще здесь... – Он погладил широкую грудь ретривера, зарываясь носом в шерсть, и запах хорошо вымытого пса подействовал на него словно ароматерапия. – Где мамочка? Ты знаешь, где она?

Тупой вопрос. Здесь ее не было, и в этом виноват именно он.

– Блин, Джордж.

Огромный хвост бился о его ребра, морда обнюхивала его, а уши терлись о кожу. Так хорошо, так нормально... но совсем недостаточно.

– Интересно, который час?

Черт подери... он сорвался на Джона и Ви, ведь так? И это далеко не половина проблемы. Он смутно помнил, как разнес бильярдную, швыряя всякие предметы, сражаясь со всеми, кто пытался приблизиться к нему... а потом, видимо, выключился. Если бы не транквилизатор, он не знал, когда бы остановился.

И он не хотел причинить вред кому-нибудь из своих братьев или персоналу. Или разрушить сам дом.

– Дерьмо.

Видимо, на этом его словарный запас исчерпан.

Блин, ему следовало позволить Вишесу отвести его сюда и рассказать, что происходит. Но, по крайней мере, его супруга могла направиться всего в два места – в Безопасный дом и старый дом Дариуса. И, без сомнений, именно это Джон и пытался сказать ему.

Черт, подумал он. Это не он и Бэт. Они не должны были оказаться в такой ситуации.

Более того, казалось, что сама судьба участвовала в их с Бэт отношениях. Начиная с того момента, когда она пришла в его жизнь, с того чувства завершенности, которое она принесла с собой, все казалось судьбой. Они иногда спорили, разумеется. Он был вспыльчивым придурком, и Бэт не мирилась с этим. Ага.

Но такой разлуки не было никогда. Никогда.

– Пошли, приятель. Нам нужно побыть одним.

Джордж спрыгнул с него и Роф оторвался от пола. Снова закрыв дверь, он пустился в игру «Найди телефон». К слову об избалованности. Руки вытянуты вперед, грудь согнулась, ноги еле волочились, он врезался во все вокруг, по ударам определяя, что это – кушетка для двоих, кресло, боковой столик...

Казалось, стол был самым последним в списке вещей, на которые Роф налетел, и он обнаружил местоположение телефона, когда его мужская лапа столкнула трубку с рычага. Подняв ее к уху, он пальцами определил положение кнопок и перед набором сбросил звонок.

Представив десять цифр со знаком решетки и звездочкой, он набрал семизначный номер и принялся ждать.

– Безопасное место слушает, добрый день.

Закрыв глаза, он надеялся, что было ближе к ночи, тогда он смог бы отправиться на ее поиски.

– Привет, Бэт у вас?

– Нет, простите, ее здесь нет. Я могу записать сообщение от вас?

Когда он закрыл глаза, женщина сказала:

– Алло? Есть кто-нибудь на линии?

– Сообщения не будет.

– Я могу передать, кто звонил ей, если она появится?

На короткое мгновение он задумался, что сделает администратор, если узнает, кто звонит.

– Я найду ее, где угодно. Спасибо.

Повесив трубку, он почувствовал, как огромная голова Джорджа потерлась о его бедро. Так на него похоже... всегда хочет помочь.

Роф не убирал палец, нажимая на сброс. Он не знал, готов ли сделать еще один звонок. Если Бэт не поднимет трубку по следующему номеру? Тогда он вообще без понятия, где она была.

И мысль, что ему придется идти за такой информацией к Вишесу или Джону, была постыдной и просто невыносимой.

Набирая другую последовательность цифр, про себя он думал...

Я не верю, что это происходит с ними. Этого просто не может быть.