Терапевтическая 5 страница

Ее первый рисунок символической фигуры человека из квадратиков, кружков и треугольников изображает ребенка пяти лет. Ассоциации, связанные с этим возрастом, двойственные. Первая: “Демонстрация, я на плечах у отца с шаром и шоколадкой в руке. Еще вспоминается какао-порошок с сахарным песком”. И вторая — начало периода подневольности: хождение в детский сад, а в последующем — отсылки в пионерлагеря, воспитание в духе “надо”. “Там меня ругали — не могла найти свою кровать. А еще надо было успеть хлеб бросить под стол, иначе не выпускали из-за стола, пока не съешь”. Ощущения, связанные с этим, — “зажатость” и в животе “яйцо” сантиметров десяти в диаметре, наполненное “газом”.

В начале работы Т.А. с трудом соотносила переживания и телесные ощущения. В частности, затруднялась истолковать, что же “бросалось ей в голову” при одном виде матери, но постепенно произошла своеобразная “сенсибилизация” ее восприятия, и она научилась соотносить ощущаемое “на уровне тела” и происходящее “в душе”. Вот выдержка из записи сеанса, на котором Т.А уже более осознанно говорит о том, что она испытывает.

“Полна копилочка”, — так, в конце концов, она охарактеризовала свое состояние. О копилочке зашла речь в связи с тем, что Т.А. вспомнила: всю жизнь она испытывала контролирующее влияние матери, и всю жизнь это возмущало, но Т.А. ничего сделать не могла. К 60 годам “копилочка” оказалась полна.

— Не сочтите, что я “привязываюсь” к Вашим словам, но мне хотелось бы знать, где копилочка: на уровне головы, груди, живота, еще где-либо?

Т.А. прикрывает глаза.

— На уровне головы.

— Спереди, сзади, справа, слева, вверху, внизу?

— Между висками.

— Форма, материал?

— Квадратная, железная.

— Закрытая или открытая?

— Закрытая.

— Вы хотели бы узнать, что там?

— Я знаю. Она полна моей злостью до самой крышки.

— В виде чего она там?

— В виде чего-то волнообразного, вроде тряпья.

— Какой процент Вашей силы забирает хранение этого тряпья?

—50, не меньше.

— Как полагаете с ним поступить?

— Выкинуть.

— Может быть, предъявите матери?

— Это бесполезно. Все, что ей говоришь, уходит как в вату, и она продолжает повторять свое.

— Хотите с этим просто расстаться?

— Да, просто хочу побросать это.

Происходящий процесс похож на “списывание грехов”. Т.А., в сущности, прощает свою мать. Она хочет просто расстаться со старым накоплениями.

Пациентка начинает “выкидывать” тряпки из копилочки.

— Сколько тряпок уже выбросили?

— Много, не считала.

— Вы могли бы описать событие, связанное с каждой из тряпок?

— Да, их было множество. Например, мне было 15 лет, я очень любила театр, она порвала мои театральные фотографии.

В конце концов, Т.А. полностью освободила копилку.

— Сама копилка там нужна?

— Нет.

— Наблюдайте, что с ней происходит.

— Она растворяется.

— Ощущения идут преимущественно в ноги, в руки, еще куда-либо?

— И в руки, и в ноги. От головы тяжесть отходит.

— На сколько процентов уже освободилась голова?

— На 50.

— Движение ощущений продолжается?

— Да. Так жарко!

Через некоторое время Т.А. делает выдох и свидетельствует:

— Единая пульсация везде.

— Что-то осталось на месте копилки?

— Ничего нет.

Самое время искать новый способ реагирования и реализовывать его.

— В таком состоянии удобнее ухаживать за матерью?

— Конечно.

— Я бы хотел, чтобы вы представили, как вы можете это делать. Прикройте еще раз глаза. Понаблюдайте, какую форму приобретает ваше реагирование, в какие слова облекается...

— Я чувствую, что могу спокойно делать то, что всегда делала с напряжением.

— Попробуете дать обратную связь? “Мама, когда ты говоришь такие вещи, мне хочется схватить тебя за глотку или биться головой об стену”.

— Мне уже не хочется ни хватать ее за глотку, ни биться лбом об стену.

— В следующий раз расскажете, какие чувства Вы испытывали и как выражали их.

 

Комментарий. Обратим внимание на то, что “копилочка” наполнялась много лет подряд, прежде чем пациентке стало невмоготу. Накопления происходили от одного травматического случая к другому. Это соответствовало прибавлению энергии раздражения, заключенной в металлические стенки “копилочки”.Траты организма были двойные: и на поддержание крепости железных стенок “копилочки”, и на сохранение собственно “тряпья”. Когда тряпье улетело, копилочка растворилась.

В описании данного случая можно обратить внимание (уже без­относительно к обсуждаемой теме механизма поражения сознания патогенным фактором) на ощущение жара и единой ровной пульсации во всем теле по завершении распределения ощущений.

Внезапные поражения

В других случаях патологическое состояние развивается внезапно и сразу заметно нарушает нормальное функционирование психики человека. Рассмотрим еще несколько клинических примеров.

В связи с обсуждаемой темой мне вспоминается рассказ одной из пациенток, которая сразу после окончания медицинского училища попала в больницу с дифтерией. Она испытывала большое уважение к врачам, тем более заслуженным. Возможно, это сыграло негативную роль в ее жизни.

Профессор отоларингологии, делая обход больных со студентами, заявил над головой доверчивой медсестры: “Последствия дифтерии трудно прогнозируемы. Могут появиться симптомы нарастающей сосудистой и сердечной слабости. Миокардит выявляется чаще на второй неделе болезни. Это одна из основных причин смерти при дифтерии...” Дальше пациентка его уже не слышала, у нее все помутилось в голове. “Что Вы испытали?” — уточнил я у нее. “Меня как будто обухом по голове ударили. В меня как будто попало что-то...”

Именно с этим мы и работали спустя полтора месяца после инцидента. Все это время она оставалась нетрудоспособной не столько из-за последствий воздействия на организм экзотоксина дифтерийной палочки, сколько из-за парализовавшего ее страха осложнений давно прошедшей болезни. Вошедшее в нее с ударом обуха по голове, сделалось ее проклятием.

“Вот и хорошо, что ты не едешь”

Случаи супружеских измен тоже зачатую переживаются как удары топором, кинжалом, черенком лопаты в спину. Вот пример переживания оскорбленного самолюбия. Пациентка И. устала от своего мужа, который никогда не любил ее, часто пил. Их дети уже взрослые. Пациентка с мужем получают однокомнатную квартиру и могут, наконец, жить одни. Муж переезжает в новую квартиру. Жена чувствует большое облегчение и мечтает продлить это состояние. Ссылаясь на необходимость сделать ремонт у дочери, она говорит мужу, что пока собирается остаться. А там видно будет. И слышит в ответ: “Вот и хорошо, что ты не едешь. У меня другая женщина. Мы уже два года как встречаемся. Я буду с ней жить”. И муж уезжает, даже не поблагодарив за всю предыдущую жизнь и заботы о нем.

Казалось бы, то, на что И. только надеялась, произошло, с мужем они разъехались, и можно было бы радоваться. Но случившееся ошеломило. Сердце словно разбилось на мелкие куски. Появилась страшная тяжесть в груди, бессонница, стали трястись руки, женщина потеряла контроль над собой. Умоляла мужа: “Я не могу одна”. Начались проблемы со здоровьем, на работе, в отношениях с дочерью.

На прием эта женщина пришла через полгода после случившегося. О своих ощущениях сказала так: десятисантиметровая заноза, игла оскорбления уязвляет самолюбие. Она застряла в груди и заставляет собираться вокруг себя массу, заполняющую грудь, стесняющую дыхание, давящую на сердце. Одновременно трясутся руки, не соображает голова, во всем теле неимоверная слабость.

В данном случае исцеление пациентки шло не по пути “выдавливания”, например, “иглы”, а через осознание своей ложной настроенности. Не будь самолюбия и ложных ожиданий, никакая игла не поразила бы ее. Пациентка стала успокаиваться, осознавая урок, понимая, что работать нужно прежде всего с собой. Остатки ударившей энергии стали выходить в обратном порядке, от правой половины груди, куда “переместилось сердце”, вверх через голову. Пациентка почувствовала головокружение, затем оно прошло, и появилась ясность сознания, какую она давно не ощущала. В груди ничего не было. Руки не тряслись.

— Вот бы сохранить это состояние! — воскликнула пациентка.

Последний тест.

— Прикройте глаза... Где муж в Вашем сознании?

— Нет его нигде. Как будто никогда и не было.

Зато дети и внуки вырисовались на горизонте.

“Сценку” пронаблюдала

Пациентка Е.И., 30 лет. Свои проблемы в сексе связывает с тем, что, будучи молоденькой девушкой и идя вместе с другими женщинами, увидела сцену на зеленой лужайке, о которой, казалось бы, давно забыла. Почувствовала, однако, что это не так.

— Ощущения, связанные с этой картиной, где, в виде чего?

Показывает указательным пальцем на точку в центре живота ниже пупка, а другой рукой указывает место выхода в области крестца:

— Меня пронзает штырь, нетолстый.

— Он нужен для чего-то?

— Нет.

— Что с ним будете делать?

— Удалять.

— Действуйте.

Делает выдох: готово.

— Что на месте бывшего штыря?

— Дырка осталась.

— Она там для чего-то нужна?

— Нет.

— Позволите ей закрыться?

— Да.

Пациентка наблюдает, как дырка закрывается. Делает еще выдох и открывает глаза.

— Докуда дошли освобождающиеся ощущения?

— До “стоп”.

— Это приятно?

— Конечно!

 

Приведенные примеры свидетельствуют о следующем. Лица впечатлительные, с астеническим радикалом в характере или ослабленные (астенизированные) предыдущей жизнью, сталкиваясь на своем жизненном пути с информацией, к восприятию которой они не подготовлены и затрудняются ее переработать, ощущают, будто в них входит что-то инородное. Эта непеработанная информация “поражает” их. В одном случае — ощущение проламывающего голову удара обухом, в другом — игла, заноза, в третьем — металлический штырь.

Нередко пациенты рассказывают при этом о травмировании ощущаемой оболочки тела, пробивании внешней “мембраны”, покрывающей организм.

У кого что

Существует различие в формировании зарядов у астеничных и стеничных людей. Если астеничные, как мы заметили выше, допускают проникновение в них информации, которая расстроит их, то стеничные держат эту информацию на расстоянии и формируют заряды противодействия ей. Например, гнев, негодование сопровождаются концентрацией убийственной энергии (посылаемой из живота) в руках или ногах, в зависимости от того, чем собирается действовать этот субъект (“у меня рука тяжелая”).

Вспоминается один пациент, которого я назвал про себя “участник Куликовской битвы”. Этот сравнительно молодой человек (добрый, но вспыльчивый) держал “палицу” в руке и видел себя на поле брани среди груд поверженных противников.

Астеничные личности, наоборот, поглощают негативные заряды, направленные в их адрес и даже непосредственно им не предназначавшиеся. Страх в животе, обида в груди, беспокойство во лбу — все это примеры астенических состояний.

На первый взгляд, это одно и то же: заряд в составе тела. Однако желательно различать заряд, пулю в пистолете (в стеничном человеке) и пулю в пораженном теле (в астеничном). От этого будет зависеть и тактика работы с конкретным человеком, так как есть разница в том, какой заряд мы нашли — отодвигающий и укрепляющий границу организма или же реагирующий уже на факт свершившегося нападения на собственную территорию.

Субъективно возникновение таких зарядов переживается по-разному — то “из глубины души вырывается негодование”, то беда обрушивается, как снег на голову. Обычно используемая при разговоре об аффектах “гидравлическая” метафора — аффекты “напирают, как вода в плотине” — передает только один из видов переживаний, свойственных человеку, — стенический. Существует и астенический вид переживаний, когда тяжкие мысли “одолевают” человека, “изъедают мозг” в виде “червей”, обиды могильной плитой давят на грудь и т.д.

Будем воспринимать человека экологично

Если астеничные индивиды допускают “продавливание” своего “поля”, то стеничные вызывают “продавленности” в окружении, формируют вне себя сгущения зарядов противодействия своей “незаконной” с точки зрения человеческого общежития активности. Это тоже их комплексы, только вынесенные за пределы их личного пространства.

Вероятно, в этом случае психоэнергетические явления следует рассматривать “экологически” и воспринимать человека не как Робинзона, живущего на необитаемом острове, но как члена более широкого сообщества, чем он сам, — как подмножество во множестве. Расположенная вне его тела система противодействия его собственной активности, которую (систему) человек может порождать своей чересчур экспансивной “политикой”, является составной частью его состояния.

 

Уравновешивание состояния и ситуации в случае наличия астенического, травматического расстройства будет предполагать сначала удаление инородного предмета, попавшего в пространство сознания, а затем успокоение и выработку новой тактики поведения. В случае стенического расстройства можно сразу проводить работу по успокоению, а уже потом отрабатывать “сухие залежи” неотреагированных, “эндогенно” возникших эмоций. Работу с окружением человека важно вести в обоих случаях, хотя и с разными целями; но об этом еще будет речь ниже.

Некоторые признаки психогенности ощущений

Сами пациенты часто утверждают: “Я как-то умею отличать физические ощущения от ощущений, связанных с душевными переживаниями”. Характерно, что к таким ощущениям люди приходят в процессе разговора о проблемных переживаниях. “Где ощущения, связанные с таким-то возрастом?”; “Где ощущения, связанные с этим человеком?” Пациенты отмечают изменчивость ощущений в зависимости от настроения, обстоятельств, степени прикованности к ним внимания. Они могут поглощать разный “процент потенциала”. На работе, в момент занятости они досаждают меньше, по вечерам, в выходные дни — больше.

Такие ощущения обычно занимают осевое положение, за исключением, пожалуй, раздражения, которое ощущается в висках, и обиды, которая ощущается в груди со смещением вправо или влево (на разные классы ситуаций — отдельно).

Специфика состояния сознания

Термоядерная реакция при комнатной температуре

Разговор об ощущениях происходит практически в обычном состоянии сознания пациента. Ни дезориентации в месте или времени, ни затруднений с тем, чтобы в любой момент выйти из этого состояния, пациент не испытывает. Вернее, он испытывает двойную ориентацию — в момент обращения к ощущениям открывается “реальность закрытых глаз”, но первая реальность — “реальность открытых глаз” — находится поблизости. Он также может испытывать желание до конца пройти этапы реализации, например, фазы расслабления, и в этом смысле может быть незаинтересованным в прерывании процесса, но никаких принципиальных препятствий к этому не имеет.

Наблюдается эффект концентрации внимания, собирающий в “пучок” обычную энергию внимания.

Почему я делаю акцент на том, что в процессе соматопсихотерапии мы используем именно обычную энергию внимания? Потому что существуют техники “разогрева” сознания. Я имею в виду в первую очередь методики Грофа, использующие психоактивные вещества, и голотропное дыхание. Если названные техники можно сравнить с организацией психической “горячей термоядерной реакции”, когда происходит значительное общее стимулирование психических процессов, то технику СПТ, напротив, следует отнести к организации “термоядерной реакции при комнатной температуре”. Активирование процесса осознания имеет место и в этом случае (пациент розовеет, его уши становятся красными, что является, вероятно, признаком общего активирования организма), однако оно носит преимущественно “точечный” характер, подобный работе луча лазера.

“Не ищи в селе, а ищи в себе”

Вопросы терапевта касаются внутрителесных ощущений. Подобный разговор предполагает переключение внимания пациента с внешних объектов на объекты внутренние и включение иного способа восприятия. Такое переключение внимания согласуется с христианским принципом, отраженным в русской пословице: “Не ищи в селе, а ищи в себе”. В этом, на мой взгляд, заключается огромное достоинство метода. Переход к самоощущению — явление не столь обычное, но не противоестественное. Это подтверждается и тем, что практически необходимое для работы изменение фокусировки внимания — переход с “сознания открытых глаз” на “сознание закрытых глаз”, а во внутреннем мире с впечатлений и “фантазмов” на собственное состояние как таковое — осуществляется достаточно просто.

Обратим еще раз внимание на то, что речь идет о продолжении описания опыта, а не о “создании” какого-то нового. Человек просто продлевает внимание к ощущениям и описывает их более детально.

Специфика состояния сознания состоит скорее в предмете концентрации: вниманию предлагается продвинуться в те области, куда оно раньше просто не заглядывало, — и не потому, что это было трудно или невозможно, а просто потому, что ему никто прежде не предлагал это сделать.

Психостатическая парадигма

“Соматоструктуры” —

овеществленные “комплексы”?

При определенном направлении задавания вопросов телесные ощущения, сопровождающие переживания, в субъективном восприятии переживающего человека приобретают характеристики предмета. “Комки”, “клубки”, “камни” выявляются в ощущаемом теле, а наряду с ними еще тысячи вещей, и не только неодушевленных предметов. Может быть, выявляемые “соматоструктуры” являются статическими аналогами таких динамических образований, как “комплексы” (Блейлер, Юнг) или “системы конденсированного опыта” (Ст. Гроф)?

О “комплексах” как особых образованиях в составе сознания, “отщепленных” от основного массива психики, речь идет еще с начала века. Это понятие ввел К.Г. Юнг (1906). Фрейд так описывал его опыты с ассоциациями: “...Реакция на слово-стимул не может быть делом случая: она определяется в психике воспринимающего субъекта содержанием прежних представлений. “Комплексом” принято теперь называть содержание представлений, определяющих ответную реакцию на слово-стимул. Это воздействие проявляется либо в том, что слово-стимул непосредственно затрагивает комплекс, либо в его опосредованной связи с этим словом”*.

Видение этой проблемы одним из классиков клинической психотерапии Э. Кречмером таково: “...У определенно предрасположенных людей сильные аффективные переживания, особенно неприятного свойства, иногда имеют тенденцию становиться чем-то вроде инородных тел (курсив мой. — А.Е.) и так сильно отделяться от устремляющегося дальше потока психических явлений, так обособляться, что даже при желании отделаться от них не удается. Они не поглощаются, не могут быть просто забыты, но и не могут быть использованы для актуальных психических процессов. Они образуют самостоятельные энергетические побочные центры (курсив мой. — А.Е.), которые тягостно воздействуют на общий психический процесс, давно уже продвинувшийся вперед, нарушая его. Такие энергетические побочные центры мы называем комплексами”*. В этом отрывке интересно сравнение аффективных переживаний с “чем-то вроде инородных тел”, которые к тому же характеризуются как “энергетические побочные центры”. Можем ли мы понимать это в буквальном смысле: что где-то в пространстве образуются формирования, наделенные “телесными” свойствами? Вероятно, да, хотя автор такого смысла не предполагал.

Продолжим разговор о тенденции телесного восприятия переживаний. Интересно, за что критикует Фрейда Станислав Гроф, ярчайший продолжатель традиции, заложенной великим австрийцем: “...В топографических описаниях Фрейда тесно переплетенные динамические процессы выступают в виде специфических индивидуальных структур психического аппарата, которые взаимодействуют друг с другом в психологическом пространстве, обладающем евклидовыми свойствами. Фрейд предупреждал, что такие понятия, как Ид (подсознание), Эго и Супер-Эго, являются всего лишь абстракциями, что их нельзя рассматривать буквально, и называл любые попытки связать их с конкретными структурами и функциями мозга “мифологией разума” (Gehirnmythologie). Однако в его работах всем этим понятиям приданы ньютоновские характеристики материальных объектов — протяженность, вес, местоположение и движение”**.

Хочу предложить свое объяснение cклонности к восприятию психических комплексов как объемных образований, которой не избежал и Фрейд. Она имеет обоснование в опыте самоощущения.

Бергсон

Анри Бергсон еще в ХIХ веке обращал внимание на то, что у человека самым естественным образом возникает “иллюзия” пространственности и множественности переживания. В своем “Опыте о непосредственных данных сознания” философ не только заметил существование этого феномена, но и боролся против принятия “интенсивного” за “экстенсивное”: “Когда говорят, что какой-нибудь предмет занимает большое место в душе или заполняет всю душу, то это означает, что образ данного предмета изменил оттенок тысячи восприятий или воспоминаний и в этом смысле он их невидимо пронизывает. Но это чисто динамическое представление противоречит рассудочному сознанию, которое любит резко очерченные различия, легко выражаемые словами, вещи с четкими контурами, как те предметы, что мы наблюдаем в пространстве. Рассудочное сознание предполагает, что какое-либо желание проходит через последовательные величины. Можно ли говорить о величине там, где нет ни множественности, ни пространства? Чтобы произвести усилие возрастающей интенсивности, это сознание, как мы увидим, концентрирует в данной точке организма все увеличивающееся количество мускульных сокращений, происходящих на поверхности тела, точно так же оно кристаллизует отдельно, в форме растущего желания, постепенные изменения в смутной массе сосуществующих психических факторов. Но в данном случае мы имеем дело с изменением качества, а не величины”*.

Прославленный французский философ, во-первых, заметил предметность восприятия человеком собственных чувств, наличие в “рассудочном” сознании представлений о величине переживаний, что предполагает допущение о множественности и пространственности сознания; во-вторых, он возмутился таким сведением качественного к количественному, предложил свою версию возникновения иллюзии объемности переживания, связанную с представлением о концентрации мышечных сокращений на поверхности тела.

Гроф

Не признавая псевдотопографического подхода, Гроф, вместе с тем, пришел к мысли, что существуют “системы конденсированного опыта” (СКО). “СКО, — пишет он, — это динамическое сочетание воспоминаний (с соответствующими фантазиями) из различных периодов жизни человека, объединенных сильным эмоциональным зарядом одного и того же качества, интенсивных телесных ощущений (курсив мой. — А.Е.) одного и того же типа или же каких-то других общих для этих воспоминаний важных элементов”*.

Мне представляются значимыми практически все элементы этого определения: акцент и на “сильный эмоциональный заряд” (энергетическая компонента), и на объединение серии однотипных переживаний общим телесным ощущением.

Не “когда”, а “где”

Если трансперсональная психология, реализующая фрейдовский принцип историко-психологического исследования, ищет исток СКО в прошлом пациента, выходя за пределы “биографического” периода и следуя в перинатальную, пренатальную, а затем и в трансперсональную области, то топографическаяпсихология задается другим вопросом: не когда,а где заложился комплекс — в голове, в груди, в животе? Вернее, на уровне какой из этих зон, являющихся прекрасным ориентиром для нефизических ощущений.

Закладка комплекса СКО может происходить в “биографическом” или пренатальном периоде, или в “прошлых воплощениях” — для нас это не принципиально. Важно, что имеется сегодня. Когда бы ни осуществилась закладка “системы”, это произошло где-то.

“Все к одному”

Например, у В.А., пациентки 44 лет, в груди, в области сердца, заложилась “язва”, способная аккумулировать “молнии” — негативный опыт, вернее, опыт, воспринимаемый в негативном ключе.

“Все к одному”, — характеризует свою ситуацию В.А. и перечисляет: на Сахалине землетрясение; у знакомого мальчика папа погиб в Чечне; на улице пристала собака (у пациентки страх бешенства); дома сгорела колонка, нагревающая воду (В.А., желая уберечь себя от опасностей, зимой перестирывает пальто после каждой встречи с собакой во избежание заражения бешенством).

Какое ощущение вызывают у пациентки все эти факты?

— Стрелы-молнии, — отвечает она.

— Есть ли точка, место, которое их принимает?

Выясняется, что в груди отверстие диаметром сантиметров пять с кантом как бы из запекшейся крови, напоминающее язву. А от него по всем частям тела расходятся “каналы” — “корни”, распространяющие волнение...

Когда заложилась эта язва? В.А. ощущает, что еще до рождения, но существует она и по сей день. И мы начинаем с ней работать. (Обычно в таких случаях идет “выворачивание” системы, восстановление “мембраны”, заживление).

Подобных примеров можно привести довольно много. Они представляют собой работу “с итогом”, без временной развертки. С “пространственной разверткой”.

“Замри”

Если психодинамическая традиция, включая трансперсональную психологию, реализует принцип глубинного временного исследования, то соматопсихотерапия реализует принцип широтного, пространственного исследования, которое можно охарактеризовать как психостатическое.

Есть такая детская игра — “Замри”, когда прерывается движение, человек словно становится скульптурой, и можно рассмотреть пропорции его тела. Примерно так же оценивают детей при приеме в балетную школу.

В соматопсихотерапии рассматривается конфигурация не физического, а психического тела, его оптимальность для того “танца”, который задумал исполнить пациент в своей жизни. Принцип остановки сознания и затем работы с ним я называю психостатиче­ским.

Ясперс

Такой способ рассмотрения души находится если не в противоречии, то в противопоставлении классическим взглядам. Карл Ясперс в своем капитальном труде “Общая психопатология” утверждает: “Мы можем понять и исследовать только то, что воспринимается нами как объект. Душа как таковая не есть объект. Она объективируется благодаря тем своим проявлениям, которые делают ее доступными внешнему восприятию — то есть благодаря сопутствующим соматическим явлениям, осмысленным жестам, поведению, поступкам. Далее, она проявляет себя посредством речевой коммуникации. Она высказывается в словах и творит вещи. Все эти доступные восприятию явления суть результаты функционирования психической субстанции. На их основании мы если и не воспринимаем психическую субстанцию непосредственно, то, по меньшей мере, делаем вывод о ее существовании; но психическая субстанция или душа как таковая в итоге не становится объектом”*.

Сознание есть тело!

Особенность психостатической парадигмы состоит в том, что работающий в ней специалист рассматривает сознание не с точки зрения его функциональных проявлений (потока речи, действий, образов), а с точки зрения структуры, заряженности, чреватой всем вышеперечисленным. Сознание пространственно организовано, сознание есть тело! При этом возможно наблюдение за сменой состояний, но не с позиций того, что человек делает, а того, кто делает и как меняет при этом конфигурации собственных энергий. Основной интерес проявляется к морфологическому строю сознания, к “итоговым”, “структурным”, статическим, пространственным характеристикам комплексов, к тому, как они предстают в самоосознании, к их архитектонике в восприятии самого пациента, а не к временным или динамическим характеристикам. (И даже не к смысловым — о чем подробнее будет идти речь при обсуждении фазы оценки. Даже оценка проводится по воздействию комплекса на ощущаемый строй организма как таковой: деформирует или не деформирует, украшает или обезображивает, — а не по внешним смысловым характеристикам). “Психическая субстанция”, как называет ее Ясперс, становится объектом.

Волна — корпускула

В большинстве ситуаций мы наблюдаем проявления души, но не саму душу. Получается, что функция у “психической субстанции” есть, а структуры — нет.

Точно так же, наверное, думали о свете с позиций волновой теории. Что может быть лучшим эталоном воплощенного движения? Вот у чего совершенно отсутствует масса, есть только скорость, остающаяся и по сию пору мерилом скоростей и расстояний. А что оказалось? Притормози свет — и он превращается в частичку. В итоге обнаруживается “корпускулярно-волновая природа света”.

Развивать аналогии опасно. При всем сходстве обсуждаемых предметов нет их тождества, и рано или поздно обнаружится расхождение.

Но вернемся к разговору о душе. Во-первых, ее можно остановить, и, во-вторых, тогда она выступает как предмет — тело. Тело человека. Мы уже говорили о том, что речь идет об ощущаемом теле. (Вряд ли стоит пояснять дополнительно, что видимое “внешними” глазами и ощущаемое изнутри тело — не одно и то же).

Соматопсихика

Анализируя осознание человеком собственного тела, Ясперс упоминает Хеда (Head) и Шильдера (Schilder) (1923), предпринявших попытку прояснить наше интуитивное представление о собственной трехмерности. “Согласно Хеду, пространственные впечатления — кинестезические, тактильные, зрительные — конструируют организованные модели нас самих; для обозначения этих моделей предложен термин схема тела. Осознание нашего физического состояния (нашей “телесности”) и пространственная “схема тела” вместе составляют целое, которое Вернике обозначил термином соматопсихика ”*.