Алексей Петрович Романов.

Глаза упорно не желали открываться, хотя я чувствовал, что уже выспался. Но человек такое животное, что перед ним мало, кто может устоять, не говоря уже о собственном организме, и через пять минут боя с самим собой я таки смог открыть глаза.

Мое бренное тело покоилось в спальне дворца, вот только кроме обычных вещей здесь стояло блюдце с какими-то тлеющими травами, или сеном, я что-то не совсем разбираюсь в этом, одно знаю точно, пахли они приторно-горьковатым запахом. В принципе, конечно, можно было бы полежать в кровати еще несколько часов, но мое внутреннее «я» столь бурно протестовало по поводу столь бездарного времяпрепровождения, что лень волей-неволей ушла, обиженно насупившись, в самые тенета разума.

«Да вы батенька, трудоголик!– поздравил сам себя, улыбаясь».

В отличие от моих предыдущих попыток новая оказалась успешной, наконец неподконтрольные мне руки смогли пошевелиться… И уже через полчаса моих мытарств мне удалось, встать с постели. Вот только полностью одеться не успел в этот момент ко мне в комнату вошел барон Либерас, в сопровождении молодой прелестной девушки лет восемнадцати, а может и чуть меньше. Не высокого роста, чуть больше метра шестидесяти, с русыми, слегка завивающимися волосами, и прелестными карими глазами, смотрящими с детской непосредственностью на окружающий мир.

Они шли и тихо переговариваясь, и не замечали меня до самого последнего момента, да и хорошо, что так, а то ведь и без порток стоял перед девушкой. Стыдоба!

-Ваше Высочество вы уже встали?– удивился барон, глядя на меня.

-Да, Артур, как видишь,– ответил я, улыбаясь, слишком уж забавный вид у него был.

-Я же говорила!– победно произнесла девушка.

-Да, да, конечно, извините, что я и не поверил,– ответил барон девушке.

-А в чем дело?– спросил я барона, при этом, продолжая рассматривать девушку, щечки которой под моим взглядом слегка разрумянились, словно на морозе.

-Дело в том, что когда тебя привезли в Рязань, ты неделю лежал в беспамятстве и не желал приходить в себя, даже лекарь Тиробаун не мог помочь, а только разводил руками. Мы уже не знали, что и делать, были готовы на любое лечение, никто не мог помочь….

-И?

-Когда тебе стало совсем плохо, ты еле дышал, твой камердинер сказал, что если нет лекарей, то остается только одно средство …

-Да говори ты, в чем дело?!– рассердился я.

-Никифор сказал, что кто-то из слуг знает одну знахарку, которая может вылечить цесаревича. Мы тут же решили, что лучше уж обратиться к ней, нежели потерять тебя и послали за ней,– ответил барон, виновато глядя на меня.

-Это правда?– с интересом разглядываю ее.

-Да цесаревич,– низко кланяясь, ответила девушка.

-Расскажи мне, что же случилось дальше?– спросил я барона, по-прежнему смотря на девушку.

-Так вот, как только она пришла во дворец, сразу же сказала, что сможет вылечить тебя, мы сначала конечно не поверили, все же маленькая она. Да и…– в растерянности развел руками барон, не договаривая.– Но ты упорно не желал идти на поправку, так что, в конце концов, мы решили, что хуже не будет и доверились этой знахарке…

-И правильно сделали, между прочим, если я могу сейчас стою перед вами, в прекрасном самочувствии!

-Теперь я это вижу…, но тогда то никто не знал, кто она и чем занимается.

-Да, кстати, а почему нас до сих пор не представили?– спросил я барона Либерас.

-Позвольте представить вам эту девушку Ваше Высочество, ее зовут Ольга, знахарка– представил мне ее барон.

-И?– я не много был обескуражен таким представлением.

-И все, она категорически отказывается говорить кто она и откуда.

-А сама ты, что мне скажешь?– еще больше заинтересовавшись, спросил я Ольгу.

-Цесаревич, я с радостью бы сказала кто я и откуда, но, к сожалению меня, вырастила моя нянечка, которую я считала своей бабушкой, она никогда не говорила мне кто я. Лишь, когда она умирала, то сказала, что была моей нянечкой, но сказать, кто я на самом деле она не успела.

-Что ж раз так то, я сделаю все возможное, чтобы узнать, кто такая моя спасительница. А так как ты осталась одна, то я просто вынужден настаивать на том, чтобы ты осталось во дворце в качестве гостьи! Предупреждаю сразу, отказы не принимаются!– с улыбкой сказал я ей.

-Если вы хотите, и для вас это будет не обременительно…

-Вот и чудесно! Федор!

В дверь вошел помощник моего камердинера, мужчина средних лет, невысокого роста, держащий левой рукой папку, а правой письменные принадлежности. Все же мое новшество с этими папками значительно облегчило процесс выполнения приказов и распоряжений, не надо было постоянно заботиться о месте хранения и самого написания. Сама папка была и тем и другим.

-Да мой господин?

-Федор, я хотел бы, чтобы вы проводили нашу гостью в ее комнаты и выполняли все ее пожелания.

-Будет исполнено Ваше Высочество,– ответил Федор, кланяясь.– Прошу вас.

-Зовите меня Ольгой, я буду очень вам признательна,– ответила девушка, улыбаясь.

-Как вам будет угодно,– не стал спорить Федор.

-Ваше Высочество я к вам тогда зайду чуть позже, надо осмотреть и обработать ваши раны,– сказала девушка возле самой двери, прекрасно понимая, что пока она не нужна. Тяжелое время миновало, теперь царевич был уже занятым человеком, у которого есть неотложные дела…

-Конечно, как тебе будет угодно Оля,– согласился я.

Дверь за ними закрылась, а я по-прежнему смотрел вслед уходящей девушке, но даже плохое когда-то заканчивается, а что уж говорить о хорошем…

-Алексей, все наши сейчас во дворце, ждут тебя и твоего выздоровления,– наконец сказал Артур.

-Уже? Быстро же, я только встал, а народ уже тут,– удивленно поднимаются брови.

-Уже прошло почти три недели как тебя ранили, но как только ты пошел на поправку, благодаря Ольге, то Михаил сразу отправил письма к Сашке и Николаю, отбывшим по делам. Кузька же уже три дня носится по городу, отлавливает любого воришку, всего себя извел. Он же сразу же, как тебя сюда привезли, собрал сотню своих полицейских и неделю не вылазил из лесов, три шайки разбойников нашел…– хмуро ответил Артур.

-И как их успехи?– спросил я.

-Никак,– уныло ответил барон.

-Этого и следовало ожидать…

-Особенно тогда, когда покушались на жизнь цесаревича!– заметил Артур.

-Да, что есть, то есть,– не стал отговариваться и отбрасывать данную мысль.

-Нам надо в гостиную Ваше Высочество,– настойчиво сказал барон.

-Эх,– вздохнул я, чувствуя, что в теле появляется какой-то непонятный азарт, одним словом истосковался я по работе!– Идем, будем заново вливаться в струю рутины. Итак, почти месяц провалялся, дел скопилось, наверное, не меряно.

Попутно узнал состояние дел в корпусе, по поводу последних прожектов, находящихся еще в зародыше.

Как я и думал, мои чертежи, на досуге составленные мной в пасмурные вечера и ночи, остались лишь фантазиями, причем беспочвенными, жаль, что никто из друзей ни проникся. Хотя почему никто? Надо только здравомыслящего человека отыскать, с так сказать бурной фантазией и не зашоренным взглядом на мир! Вот только где такого взять?

Правда, в свое оправдание я могу сказать, что чертеж пушки многим пришелся по вкусу, другое дело как претворить его в жизнь…

С открытием литейной при заводе под приглядом Ивана, нужно отлить как минимум двадцать пушек, специально спроектированных как полевая артиллерия витязей. Почему именно так? Потому что само деление кадетов на взводы по 25 человек предусматривает в себе ответ на вопрос. Одним из главных моих требований для самих витязей было, прежде всего, максимальная автономность, в рамках отданного приказа. Таким образом, каждый командир-витязь, начиная от сержанта, имел в своем распоряжении как минимум одну единицу артиллерии. А это в свою очередь немаленький аргумент в сражении, если командир с головой конечно дружит. Так что упор был сделан на облегчение орудия по максимуму, но не в ущерб качеству самой пушки. Поэтому по моим подсчетам используя сталь из чудо-печей Ивана Нестерова, удастся облегчить эти 12-фунтовые пушки раза в два, по сравнению с их чугунными товарками.

В чем же было отличие моего проекта от изготовляемых сейчас пушек? Как вам сказать…

Как только я впервые познакомился с такой наукой как артиллерийское дело, еще перед приездом Петра, сразу же заинтересовался способом ее улучшения, все-таки знаний, слава Богу, пока на некоторые проекты хватает.

Первым делом я достал чертежи самых последних пушек, отливаемых в России, все же надо было с чего-то начинать. Убожество… Мдя, видели бы мои современники их. Но не беда, в конце концов, и я не пальцем деланный. По вечерам, выкраивая время от сна и наместничьими делами, подгонял свои идеи и мысли под нужное орудие, если быть точным, то выкидывал знания о ненужном и пока не сбыточном, как, к примеру, сведения об электричестве, нитроглицерине, примеси которого используют в большинстве патронов моего времени. Да и много чего пришлось «забыть».

Так что начал я можно сказать с азов. Но первым что хотел бы заметить, это было бы упоминание того стереотипа, который стал для меня тем прапором, на который пришлось постоянно оглядываться. Именно «позаимствовав» большую часть составляющих у «единорога» графа Петра Ивановича Шувалова, бывшего генерал-фельдцейхмейстером в русской армии моего времени. Я таки сумел начертить относительно «живую» «химеру».

А что делать, если артиллерия делится на три вида, без возможности какого-либо изменения? Пушки стреляют на 15-17 градусов, по стелющейся траектории, мортиры и гаубицы стреляют на 65 градусов, навесом, не имея возможности стрелять по низкой траектории. Вот именно на исправление этой проблемы и бросил я свои силы, постоянно напоминая себе о том, что в первую очередь сие орудие будет полевым и как можно более легким. В идеале конечно витязям подошел бы миномет. Да откуда его взять то? Гремучая ртуть только-только начала производиться в тех количествах, которые позволила начать изготовление «ударного пороха» для капсюлей. Так что о чем-то большем мечтать глупо… пока глупо.

Главной особенностью нового орудия была имеющая вид усеченного конуса камора. Такая форма каморы увеличивала удобство заряжание орудия, увеличивая по моим подсчетам скорость заряжания в два раза, а также увеличивала скорость воспламенения заряда и, как следствие, увеличивала метательную мощь заряда, по крайней мере, я так думаю. Новые орудия же могли стрелять по навесной траектории с большим, до 35 градусов, углом возвышения. Если учесть то, что они будут стальными, то могла бы получиться просто сказочная полевая пушка среднего калибра, при условии дальнейшей удачной конструкции. Вот только сказать насколько лучше будут характеристики моего орудия по сравнению с нынешними пушками, пока нельзя. Опытов то нет, всего лишь чертеж на бумаге…

Увы, но кроме этой радостной для меня новости, которую сообщил Михаил, пришлось услышать и другие, не совсем приятные вести. Одна «сырая» идея с созданием обувной мастерской чего стоила. С одной стороны мысль замечательная, но вот сам процесс создания и направление деятельности был не проработан, что меня лично не устраивало, по одной простой причине – любое производство должно окупать свои собственные затраты на сырье и работников. Пускай не сразу, но и не должно быть так, что в течение трех лет приносит одни убытки. Иначе оно и не нужно вовсе. А тут получалось, что деньги то будут вложены, причем не малые, а отдачи и вовсе не получится. Так что идея Кузьмы ушла на доработку. Как впрочем, и идея Николая о создании кумпанства с десятком купчин, по освоению Уральских недр. Опять же получалась сходная проблема, правда не много под другим углом – не было поработано одно важное обстоятельство, а именно ответственность и обязанность сторон. Было просто желание отправить экспедицию и там дальше разобраться, оп месту прибытия так сказать.

Если честно то такого я не ожидал от Николая, все-таки он сын купца, умный мужчина, а вот предложение выдвинул какое-то детское…

-Не подумал я, Ваше Высочество,– смущенно оправдывался Николай Волков.– Слишком уж кус изрядный бы по удаче намечается.

-Всех денег не заработаешь, друг мой, так что лучше в начале разработать те производства, за которые мы уже взялись, а только потом зариться на что-то большее,– улыбнулся я ему.

Пара часов в обществе друзей пролетело как мгновение, но, к сожалению, время было уже позднее, да и засиживаться я не мог, все же раны давали о себе знать, как и общая слабость тела. Попрощавшись с товарищами, пошел к себе в спальню, набираться новых сил для завтрашних рутинных дел.

Однако поспать мне не дал Никифор, почти сразу же зашедший следом за мной.

-К вам просится ваша гостья Ваше Высочество,– сказал камердинер.– Прикажите впустить?

-А куда деваться? Конечно, впускай, лекарь, как никак,– вздохнул я, но помимо легкого сожаления о потерянных минутах сна, где-то в сердце легонько кольнуло, царапая ледяную бронь одиночества…

-Цесаревич, я же предупреждала вас, чтобы вы двигались как можно меньше, да и нельзя вам утруждать себя в таком состоянии,– покачав головой, выговаривала мне Оля спустя пять минут, осматривая раны на моем теле.– Выпейте вот эту настойку.

Перед носом появился небольшой стаканчик с вязкой жидкостью. Медленно стекающей по стенкам сосуда.

-Пейте, это только на пользу будет,– улыбнулась девушка, смотря на мое скептическое выражение лица.

-Да такую дрянь нельзя вообще никому пить!– возмутился я, попробовав на язык настойку, чем вызвал улыбку на губах Ольги.

-И никакая это ни дрянь, это вообще то отличное средство для сращивания рваных мышц,– нахмурилась знахарка.

-Верю,– заверил я ее, через силу выпивая медленно сползающую со стенок гадость.

-Вам, цесаревич еще повезло, вот если бы было задето легкое или печень, вам бы так легко не отделаться. А так вы только много сукровицы потеряли,– сказала девушка, глядя на меня.

-Оля, зовите меня по имени, прошу вас…– оборвал я свою спасительницу.

-Но как же так можно?– изумилась она, но тут же замолчала, увидев что-то в моем взгляде.– Хорошо Алексей

-Вот так-то лучше,– улыбнулся я ей.– Оля, а почему ты стоишь? Садись. Негоже мне сидеть, когда моя спасительница стоит!

-А вам, Алексей, вообще стоять не рекомендуется! У вас дырка только начала затягиваться, так что еще недельку вам бы полежать не помешало. При условии, что будете пить эту настойку.

-Почему же?– удивился я.

-Потому! Объяснять долго,– ответила девушка, посмотрев на меня как на дурака.

Что ж, куда деваться, если в этой эпохе власть имущие частенько пренебрегают знаниями, хотя надо отметить, что и в моем времени стоящие у «руля» в стране, или держащие руки на пульсе одной шестой мира, порой были малограмотными и что скрывать тупыми, не видящими ничего дальше своего носа!

-Хорошо-хорошо,– поднял я ладони.– Вот только есть один вопросик, такой маленький, и невзрачный. Поможешь в нем разобраться, Оля?

-Если я сама знаю на него ответ,– сказала девушка.

-Знаешь, ну или должна знать,– я слегка смутился своему напору, все-таки прелестная девушка, к тому же и меня вылечила, но знать мне это все же надо, я бы даже сказал жизненно необходимо!– Дело в том, что как сказал мне Артур, они не знали что делать, да и приглашенные лекари оказались бессильны, а тут молодая красивая девушка вылечивает почти безнадежного больного…

Я ожидал любой реакции, судороги лица, бегающих глаз, слез, наконец, но вот заливистый смех меня самого ввел в ступор.

-…"безнадежного больного»…– сквозь смех расслышал я слова Оли.

Отсмеявшись, девушка сила напротив меня и положа локти на стол, сцепила ладони в замок, задумчиво посмотрела на меня.

-А ведь вы, ваше высочество не просты,– совершенно серьезно сказала молодая девушка после пятиминутного изучения моего лица.– Когда вы смотрите у вас в глазах, порой какая-то непонятная грусть проскальзывает. Сильная грусть.

«Ага, особенно когда за плечами тысячелетняя история народа, пускай и слегка забытая, но все же, вот только об этом никто никогда не узнает. Есть тайны, знать которые не должен никто, в том числе и даже собственная голова. Чем быстрее они улетучатся, тем будет лучше!»

-А что на счет этих «мэтров», как их называют, то сейчас на Руси по пальцам можно пересчитать действительно знающих иноземных лекарей, в основном одни недоучки и шарлатаны, мало кто из них действительно что-то путное знает…– слегка раздраженно взмахнула рукой травница.

-Но все же,– не сдавался я.

-Да ваша рана вообще пустяк!– разошлась Ольга.– Вот когда три года назад одного молодца медведь под себя подмял, вот тогда действительно страшно за парня было, еле с того света вытащили, и то, благодаря бабушке.

-Выходит эти лекари, по-твоему, совсем не лекари?

-Ну почему же? Среди них есть хорошо разбирающиеся в своем деле, вот только делают они только то, чему их научили, по-книжному. А ни человека, ни хвори его изнутри не понимают…

-А почему же тогда эти люди не идут на государеву службу?– задал я вопрос.

-А потому что они по большему счету вовсе старообрядцы или язычники. А у попов же одно на уме… закабалить или в прорубь, на крайний случай, коли не согласишься!

-Не всегда же так!– возразил я.

-Не всегда,– согласилась девушка.– Но в большинстве случаев точно!

«Блин, а ведь и не поспоришь,– восхищенно подумал я.– Что-то она чересчур грамотно разговаривает, на крестьянку, пускай и обученную бабкой-знахаркой не похожа точно».

-Я …

Не успел я закончить фразу, как мой лекарь тут же меня перебил.

-Давайте, я сначала посмотрю вашу рану.

-А попозже нельзя?– задал я риторический вопрос, сам же начал развязывать все шнурки на камзоле, раздеваясь до пояса.

Конечно, ответа я не получил, только красноречивый взгляд, да и то мимоходом, как данность.

После осмотра, занявшего минут пять Оля сказала, что рана начала затягиваться, вот только, на мой взгляд, она стала еще хуже! Покрылась какой-то слизью смешанной с гноем, да еще к тому же постоянно чесалась.

На мой вопрос о том, должно ли так быть Ольга ответила, что, да, так как она помазала ее каким-то лекарством, а после ответа сразу же засмеялась.

-Какие же мужчины все-таки боязливые!– с улыбкой сказала девушка.– Как что-то выходит за рамки их понимания, нет, даже обычного знания так сразу же начинают что-то придумывать.

«И к чему это она сказала? Подумаешь, спросил о ране. Так я же бок то не чувствую, ведь раньше то этой гадостью рану не мазала!»

-Все, я закончила ваш осмотр,– села напротив меня в кресло Ольга.

-Разрешишь задать тебе немного странный вопрос?– наконец произнес я.

-Конечно, вот только давайте условимся, что если вопрос мне не понравится, то я на него не буду отвечать?

-Хорошо. Скажи Оля, а из какого ты боярского рода?

-С чего вы это взяли?– удивилась она, вот только рука на столе, перебиравшая какие-то обереги, не то лекарственные корешки, дрогнула слишком уж сильно.

-Да вот на крестьянку ты не похожа, да и говоришь слишком правильно, видно учителя в свое время старались на славу, хорошо учили,– обосновал я свой вопрос.

-Да, я и в правду не крестьянская дочь, но вот какого именно я рода не знаю, с пяти лет я была на воспитании у дедушки, а после его смерти во время бунта стрельцов, меня забрала к себе в деревню моя нянечка. Что же на счет рода… то дедушка не говорил мне о нем ничего, сказал только, что когда мне восемнадцать весен исполнится тогда и скажет, мол «решай свою судьбу сама внучка»,– тихо прошептала Ольга, из глаз которой уже готовы были сорваться слезинки.

-Извини меня Оля, я не хотел тебя обидеть!– воскликнул я. Поздно поняв, что совершил ошибку, не стоит лезть в прошлое человека, если он сам не хочет его рассказать.

-Все хорошо, я просто вспомнила тот день, когда он умер, меня то он успел закрыть в каморке, да вот сам не уберегся…

-Я очень сожалею об этом,– искренне сказал я ей, подходя к ней сзади.

Не знаю, как, но когда Ольга начала вставать я немного наклонился и чуть коснулся ее губ своими, может, подсознательно я и хотел этого, но вот неожиданная близость заставила ее отпрянуть от меня. Вот только стол за спиной девушки привел к обратному эффекту, и вместо того чтобы отпрянуть от меня она буквально упала в мои руки, заставив меня, болезненно сморщится, но все же не выпустить ее из своих рук.

-Алексей…– поднял карие глаза Оля, умоляюще смотря на меня.

Быть может, она хотела что-то мне сказать, но мой поцелуй помешал ей это сделать. Так мы и стояли, не отрываясь друг от друга, время остановилось, даря нам прекрасные мгновения нашей жизни…

Но не что не вечно, а уж счастливые мгновения тем более. Топот ног в коридоре заставил нас отодвинуться друг от друга.

-Срочное послание!– услышал я за дверью.

-Жди!– монотонно ответил один из моих гвардейцев, направляясь к двери в мой кабинет.

Легкий стук по косяку – вот и все, что позволил себе один из моих телохранителей. С сожалением я подошел к двери, чувствуя, что готов убить так не вовремя прибывшего гонца.

-Зови,– одно слово я все же смог выдавить из себя, оставляя открытой дверь.

-Завтра я посмотрю вашу рану еще раз,– не глядя на меня, сказала Ольга, тут же упорхнув из кабинета, так быстро, что я и сказать ничего, не успел.

А после того как прочитал привезенное послание, так и вовсе забыл о том, что хотел что-то говорить. А как еще можно реагировать, когда тебе приходит письмо с вестью о восстании, пускай только и начавшимся?

 

*****