Монолог о том, зачем люди вспоминают "У меня тоже есть вопрос... Сам я ответить на него не могу... Но вы взялись об этом писать... Об этом? А я не хотел бы, чтобы обо мнеэто знали. Что я там испытал... С одной стороны, есть желание открыться,выговориться, а с другой -- чувствую, как я обнажаюсь, а мне бы этого нехотелось... Помните, у Толстого? Пьер Безухов так потрясен после войны, что емукажется -- он и весь мир изменились навсегда. Но проходит какое-то время, ион замечает за собой, что снова так же ругает кучера, так же брюзжит. Зачемтогда люди вспоминают? Чтобы восстановить истину? Справедливость?Освободиться и забыть? Понимают, что они -- участники грандиозного события?Или ищут в прошлом защиты? И это притом, что воспоминания -- хрупкая вещь,эфемерная, это не точные знания, а догадка человека о самом себе. Это еще незнания, это только чувства. Мое чувство... Я мучался, рылся в памяти и вспомнил... Самое страшное со мной было в детстве... Это -- война... Помню, как мы, пацаны, играли в "папы и мамы": раздевали малышей иклали их друг на дружку... Это были первые дети, родившиеся после войны. Всядеревня знала, какие слова они уже говорят, когда начали ходить, потому чтоза войну детей забыли. Мы ждали появления жизни. "В папы и мамы" -- такназывалась наша игра. Мы хотели увидеть появление жизни... А нам самим былопо восемь--десять лет... Я видел, как женщина сама себя убивала. В кустах у реки. Брала кирпич ибила себя по голове. Она была беременная от полицая, которого вся деревняненавидела. Еще, будучи ребенком, я видел, как рождаются котята. Помогалматери тянуть теленка из коровы, водил на случку к кабану нашу свинью...Помню... Помню, как привезли убитого отца, на нем свитер, мама сама еговязала, отец, видимо, был расстрелян из пулемета или автомата и что-токровавое прямо кусками вылезало из этого свитера. Он лежал на нашейединственной кровати, больше положить было некуда. Потом его похоронилиперед домом. И земля не пух, а тяжелая глина. Из-под грядок для бураков.Кругом шли бои... На улице лежали убитые кони и люди... Для меня это настолько запретные воспоминания, что я не говорил о нихвслух... Тогда я воспринимал смерть так же, как и рождение. У меня примерно былоодинаковое чувство, когда появился теленок из коровы... Появлялись котята. Икогда женщина в кустах убивала себя... Почему-то это казалось мне одним итем же, одинаковым. Рождение и смерть... Я помню с детства, как пахнет в доме, когда режут кабана... Вы толькотронули меня, и я уже падаю, падаю туда. В кошмар... В ужас... Лечу... Еще помню как нас, маленьких, женщины брали с собой в баню. И у всехженщин, и у моей матери выпадали матки (мы это уже понимали), ониподвязывали их тряпками. Я это видел... Матки выходили от тяжелой работы.Мужчин не было, их на фронте, в партизанах перебили, коней не было тоже,женщины тягали плуги на себе. Перепахивали свои огороды, колхозные поля.Когда я вырос, и у меня случалась близость с женщиной, я это вспоминал...То, что видел в бане... Хотел забыть. Все забыть... Забывал... Я думал, что самое страшное сомной уже произошло... Это - война. И я защищен, я теперь защищен. Своимзнанием, тем, что там... тогда... пережил... Но... Я поехал в чернобыльскую зону... Много раз уже был там... И там понял,что я беспомощен. Я не понимаю... И я разрушаюсь от этой своейбеспомощности. От того, что я не узнаю мир, в котором все переменилось. Дажезло другое. Прошлое меня уже не защищает... Не успокаивает... В нем нетответов... Всегда они раньше были, а сегодня нет. Меня разрушает будущее, ане прошлое. (Задумывается) Зачем люди вспоминают? Мой вопрос... Но я поговорил с вами, что-топроговорил словами... И что-то понял... Я теперь не так одинок. А как это удругих?" Петр С., психолог Монолог о том, что можно поговорить и с живыми, и с мертвыми "Ночью волк во двор вошел... В окно глянула -- стоит и светит глазами.Фарами... Я ко всему привыкла. Семь лет живу одна, семь лет, как люди уехали...Ночью, бывает, сижу, пока не высветлит, и думаю, думаю. И сегодня всю ночьна кровати крючком сидела, а потом вышла поглядеть, какое солнышко. Что явам скажу? Самая справедливая вещь на свете смерть. Никто еще не откупился.Земля всех принимает: и добрых, и злых, и грешников. А больше справедливостина этом свете нет. Я тяжко и честно всю жизнь трудилась. По совести жила. Амне справедливость не выпадала. Бог где-то делил, пока до меня очередь дошла-- у него уже ничего не осталось, чтобы мне дать. Молодой может умереть, астарый должен... Никто не бессмертен - ни царь, ни купец... Сначала я людейждала, думала -- все вернутся. Никто на век не уезжал, уезжали на время. Атеперь смерти жду... Помереть не трудно, а страшно. Церкви нету, и батюшкане приезжает. Некому мне отнести свои грехи......Первый раз сказали, что у нас радиация, так мы думали: это болезнькакая-то, кто заболеет -- сразу помирает. Нет, говорят, что-то такое, что наземле лежит и в землю лезет, а увидеть нельзя. Зверь, может, видит и слышит,а человек нет. А это неправда! Я видела... Этот цезий у меня на огородевалялся, пока дождь его не намочил. Цвет у него такой чернильный... Лежит ипереливается кусочками... Прибежала с колхозного поля и пошла на свойогород... И такой кусочек синий... А через двести метров еще один...Величиной с платочек, что у меня на голове. Крикнула я соседке, другимбабам, мы все оббегали. Все огороды, поле вокруг... Гектара два... Может,четыре больших кусочка нашли... А один был красного цвета... Назавтрапосыпал дождь. С самого утра. И к обеду их не стало. Приехала милиция, а ужене было чего показать. Только рассказывали... Кусочки вот такие...(Показывает руками.) Как мой платочек. Синие и красные. Мы не сильно боялись этой радиации... Когда б мы ее не видели, незнали, может, и боялись, а когда посмотрели, то уже не так страшно. Милицияс солдатами трафаретки поставила. У кого возле дома, где на улице --написали: семьдесят кюри, шестьдесят кюри... Век жили на своей картошке, набульбочке, а тут сказали -- нельзя! И лучок не разрешают, и морковку. Комубеда, кому смех... Работать на огороде советовали в марлевых повязках ирезиновых перчатках. А золу из печи закапывать. Хоронить. О-о-о... А тогдаеще один важный ученый приехал и выступил в клубе, что дрова надо мыть...Диво! Отсохни мои уши! Приказали перестирать пододеяльники, простыни,занавески... Так они ж в хате! В шкафах и сундуках. А какая в хате радиация?За стеклом? За дверями? Диво! Ты найди ее в лесу, в поле... Колодцыпозакрывали на замок, обернули целлофановой пленкой... Вода "грязная"...Какая она грязная, она такая чистая-чистая! Наговорили мешок. Вы всеумрете... Надо уезжать... Эвакуироваться... Напугались люди... Набрались страху... Некоторые давай по ночам своедобро закапывать. И я свою одежду сложила... Красные грамоты за мой честныйтруд и копейку, какая у меня была, на черный день хранилась. Такая печаль!Такая печаль переедала сердце! Чтобы я так умерла, как я правду вам говорю!А тут слышу, что в одной деревне солдаты людей эвакуировали, а дед с бабкойостались. Перед тем днем, когда людей поднимали, пригнали в автобусы, онивзяли коровку и подались в лес. Переждали там. Как в войну... Когда деревнюкаратели жгли... Откуда та беда берется? (Плачет.) Непрочная наша жизнь...Рада не плакать, так слезы текут... О! Поглядите в окно: сорока прилетела... Я их не гоню... Хоть, бывает,что сороки у меня яйца из сарая тягают. Все равно не гоню. У нас теперь увсех одна беда. Никого не гоню! Вчера заяц прибегал... Вот если бы каждый день в хате были люди. Тут недалеко, в другойдеревне, тоже баба одна живет, я говорила, чтобы ко мне переходила. Чтопоможет, а что нет, но хотя бы заговорить до кого. Позвать... Ночью все уменя болит. Ноги крутит, как мурашки бегают, это нерв по мне ходит. Так явозьму что в руки. Жменьку зерна... И хруп, хруп. Нерв тогдауспокаивается... Что я уже наработалась за свою жизнь, нагоревалась. Всегохватило и ничего не хочу. Если б померла, то и отдохнула. Как там душа, ателу спокойно будет. И дочки у меня есть, и сыны... Все в городе... А яникуда отсюда не хочу! Дал Бог годы, а не дал доли. Я знаю, что докучаетстарый человек, дети потерпят, потерпят и обидят. Радость от детей покамалые. Наши женщины, которые поехали в город, все плачут. То невесткаобижает, то дочка. Вернуться хотят. Мой хозяин тут... Лежит на могилках...Если бы не лежал тут, то жил бы в другом месте. И я с ним. (Вдруг весело.) Ачто ехать? Тут хорошо! Все растет, все цветет. Начиная от мошки до зверя,все живет. Я все вам вспомню... Летят самолеты и летят. Каждый день. Низко-низконад головами. Летят на реактор. На станцию. Один за одним. А у нас --эвакуация. Переселение. Штурмуют хаты. Люди позакрывались, попрятались. Скотревет, дети плачут. Война! А солнышко светит... Я села и не выхожу из хаты,правда, на ключ не закрывала. Постучали солдаты: "Что, хозяйка, собралась?"Спрашиваю: " Силой будете мне руки и ноги связывать?" Помолчали, помолчали ипошли. Молоденькие-молоденькие. Дети! Бабы на коленях перед хатамиползали... Молились... Солдаты под руки одну, другую -- и в машину. А япригрозила, который до меня дотронется, силу свою покажет, тот кием получит.Ругалась! Крепко ругалась! Не плакала. В тот день я ни слезинки. Сижу в хате. То крик. Крик! А то стало тихо... Затихло. Я в тот день...В первый день я не вышла из хаты... Рассказывали: шла колонна людей... И шла колонна скота. Война! Мой хозяин любил сказать, что человек стреляет, а Бог пули носит. Комукакая судьба! Молодые, что поуезжали, уже есть что поумирали. На новомместе. А я с киечком -- хожу. Тупаю. Скучно станет, поплачу. Деревняпустая... А птицы тут всякие... Летают... И лось идет хоть бы что...(Плачет.) Я все вспомню... Люди поуезжали, а кошек и собак оставили. Первые дни яходила и разливала всем молоко, а каждой собаке давала кусок хлеба. Онистояли у своих дворов и ждали хозяев. Ждали людей долго. Голодные кошки елиогурцы... Ели помидоры... До осени я у соседки косила траву перед калиткой.Забор упал, забор ей прибила. Ждала людей... Жил у соседки собачка, звалиЖучок. "Жучок, -- прошу, -- если первый людей встретишь, -- то крикни мне". Ночью сню, как я эвакуируюсь... Офицер кричит: "Хозяйка, мы скоро всебудем сжигать и закапывать. Выходи!" И везут меня куда-то, в какое-тонезнакомое место. Непонятное. Это и не город, и не деревня. И не земля... Случилась история... Был у меня хороший котик. Звали Васька. Зимойголодные крысы напали, нет спасения. Под одеяло лезли. Зерно в бочке --дырку прогрызли. Так Васька спас... Без Васьки бы погибла... Мы с нимпоговорим, пообедаем. А тогда пропал Васька... Может, голодные собаки гденапали и съели? Они все бегали голодные, пока не поумирали, кошки были такиеголодные, что котят ели, летом не ели, а зимой. Прости, Господи! А одну бабукрысы загрызли... В своем доме. Рыжые крысы... Правда или нет, а бают.Рыскают тут бомжи... Первые годы добра хватало: сорочки, кофты, шубы. Бери ивези на барахолку. Вот они напьются, песни поют. Мать-перемать. Одинсвалился с велосипеда и уснул на улице. Утром две косточки нашли ивелосипед. Правда или нет? Не скажу. Бают. Тут все живет. Ну, все-все! Ящерица живет, лягушка квакает. И червякползает. И мыши есть! Все есть! Особенно весной хорошо. Я люблю, когдасирень цветет. Черемуха пахнет. Пока ноги крепко держали, сама за хлебомходила, в одну только сторону пятнадцать километров. Молодая бегом быпроскакала. Привычная. После войны мы ходили за семенами на Украину. Затридцать, за пятьдесят километров. Люди по пуду носили, а я три. А теперь похате, бывает, не перейду. Старой бабе и летом на печи холодно. Милиционерыедут сюда, проверяют деревню, так мне хлеба везут. Только что они тутпроверяют? Живу я и котик. Это уже другой котик у меня. Милиция посигналит,мы с ним обрадуемся. Бежим. Ему привезут косточек. А меня будут спрашивать:"А если наскочат бандиты?" -- "Так чем они у меня разживутся? Что возьмут?Душу? У меня только душа". Хорошие хлопчики. Смеются. Батарейки к приемникупривезли, я теперь радио слушаю. Людмилу Зыкину люблю, но что-то она редкосейчас поет. Видно, состарела, как и я. Мой хозяин любил сказать... Так ещеговорил: кончен бал -- и скрипки в торбу! Расскажу я, как котика себе нашла. Не стало моего Васьки... И день жду,и два... И месяц... Ну, совсем, было, я одна осталась. Не к кому изаговорить. Пошла по деревне, по чужим садкам зову: Васька, Мурка... Васька!Мурка! Первое время много их бегало, а потом где-то пропали. Уничтожились.Смерть не разбирает... Всех принимает земелька... И хожу я, и хожу. Два днязвала. На третий день -- сидит под магазином... Мы переглянулись... Он рад,и я рада. Только что он слово не скажет. "Ну, пошли, -- прошу, -- пошлидомой". Сидит... Мяу... Я давай его упрашивать: "Что ты будешь тут один?Волки съедят. Разорвут. Пошли. У меня яйца есть, сало". Вот как объяснить?Кот человеческого языка не понимает, а как он тогда меня уразумел? Я идувпереди, а он бежит сзади. Мяу... "Отрежу тебе сала"... Мяу... "Будем житьвдвоем"... Мяу... "Назову тебя Васькой"... Мяу... И вот мы с ним уже двезимы перезимовали... Ночью приснится -- кто-то позвал... Голос соседки: "Зина!" Помолчит...И опять: "Зина!" Скучно мне станет, я поплачу... Зайду на могилки. Мама там лежит... Дочушка малая... В войну от тифасгорела. Только мы занесли ее на могилки, закопали, как вышло из-за тучсолнышко. И светит-светит. Хоть ты вернись и откопай. Хозяин мой там...Федя... Посижу возле всех. Повздыхаю. А поговорить можно и с живыми, и смертвыми. Мне никакой разницы. Я и тех, и других слышу. Когда ты одна... Икогда печаль... Сильная печаль... Возле самых могилок учитель Иван Прохорович Гавриленко жил, он к сыну вКрым уехал. За ним -- Петр Иванович Миусский... Тракторист... Стахановец,когда-то все в стахановцы выбивались. Золотые руки. Из дерева кружевастрогал. Дом -- на всю деревню дом. Лялька! Ой, меня и жалость брала, кровьподнялась, когда его рушили. Закапывали. Офицер кричал: "Не тужи мать. Домна "пятне" сидит"". А сам -- пьяный. Подхожу -- это он плачет: "Ты, мать,иди! Иди!". Прогнал. А там дальше усадьба Миши Михалева, он котлы топил наферме. Миши не стало быстро. Уехал -- и сразу помер. За ним -- домзоотехника Степана Быхова стоял... Сгорел! Ночью злые люди подожгли.Пришлые. И Степан долго не пожил. Под Могилевом, где дети живут, похоронен.Вторая война... Столько мы людей потеряли! Ковалев Василий Макарович, АннаКоцура, Максим Никифоренко... Когда-то весело жили. На праздники -- песни,танцы. Гармошка. А сейчас, как в тюрьме. Я, бывает, закрою глаза и хожу подеревне... Ну, какая, говорю им, тут радиация, когда и бабочка летает, ишмель жужжит. И мой Васька мышей ловит. (Плачет.) А моя ты любочка, поняла ли ты мою печаль? Понесешь людям, а меня,может, уже и не будет. Найдут в земельке... Под корнями..." Зинаида Евдокимовна Коваленка, самосел. Монолог о целой жизни, написанный на дверях "Я хочу засвидетельствовать... Это было тогда, десять лет назад и каждый день происходит со мнойсейчас. Теперь... Это всегда со мной. Мы жили в городе Припять. В самом этом городе, который знает сейчасвесь мир. Я не писатель. Но я свидетель. Вот как это было... С самогоначала... Ты живешь... Обыкновенный человек. Маленький. Такой, как все вокруг --идешь на работу и приходишь с работы. Получаешь среднюю зарплату. Раз в годездишь в отпуск. У тебя - жена. Дети. Нормальный человек! И в один день тывнезапно превращаешься в чернобыльского человека. В диковинку! Во что-тотакое, что всех интересует и никому неизвестно. Ты хочешь быть как все, ауже нельзя. Ты не можешь, тебе уже не вернуться в прежний мир. На тебясмотрят другими глазами. Тебе задают вопросы: там было страшно? Как гореластанция? Что ты видел? И, вообще, могут ли у тебя быть дети? Жена от тебя неушла? На первых порах мы все превратились в редкие экспонаты... Само слово"чернобылец" до сих пор, как звуковой сигнал... Все поворачивают голову втвою сторону... Оттуда! Это были чувства первых дней... Мы потеряли не город, а целую жизнь... Уехали из дома на третий день... Реактор горел... Запомнилось, чтокто-то из знакомых сказал: "Пахнет реактором". Неописуемый запах. Но об этомвсе читали в газетах. Превратили Чернобыль в фабрику ужасов, а на самом делев мультик. А его понять надо, потому что нам с ним жить. Я расскажу толькосвое... Свою правду... Было так... Объявили по радио: кошек брать нельзя! Дочка - в слезы, отстраха потерять свою любимую кошку стала заикаться. Кошку в чемодан! А она вчемодан не хочет, вырывается. Обцарапала всех. Вещи брать нельзя! Я все вещине возьму, я возьму одну вещь. Только одну! Я должен снять дверь с квартирыи увезти, дверь оставить не могу... А вход забью досками... Наша дверь... Наш талисман! Семейная реликвия. На этой двери лежал мойотец. Не знаю, по какому обычаю, не везде так, но у нас, сказала мне мама,покойника надо положить на дверь от его дома. Он так лежит, пока не привезутгроб. Я сидел около отца всю ночь, он лежал на этой двери... Дом былоткрыт... Всю ночь... И на этой же двери до самого верха зазубрины... Как ярос... Отмечено: первый класс, второй. Седьмой. Перед армией... А рядом --как рос уже мой сын... Моя дочь... На этой двери вся наша жизнь записана,как на древних папирусах. Как я ее оставлю? Попросил соседа, у него была машина: "Помоги!" Показал мне на голову:мол, ты, друг, не в себе. Но я ее вывез... Дверь... Ночью... На мотоцикле...Лесом... Вывез через два года, когда наша квартира уже была разграблена.Очищена. За мной гналась милиция: "Будем стрелять! Будем стрелять!" Конечно,они приняли меня за мародера. Дверь из собственного дома я как украл......Отправил дочку с женой в больницу. У них по телу расползлись черныепятна. То появятся, то исчезнут. Величиной с пятак... А ничего не болит...Их обследовали. Я спросил: "Скажите, какой результат?" -- "Не для вас". --"А для кого же?" Вокруг тогда все говорили: умрем-умрем... К двухтысячному году белорусыисчезнут. Дочке исполнилось шесть лет. Ровно в день аварии. Укладываю ееспать, она мне шепчет на ухо: "Папа, я хочу жить, я еще маленькая". Я думал,она ничего не понимает...А она увидит няню в детском садике в белом халатеили в столовой повара, с ней истерика: "Не хочу в больницу! Не хочуумирать!" Белый цвет не переносила. Мы даже в новом доме занавески белыепоменяли. Вы способны себе представить сразу семь лысых девочек? Их в палате былосемь... Нет, достаточно! Я кончаю! Когда я рассказываю, у меня чувство, вотсердце подсказывает -- ты совершаешь предательство. Потому что я долженописывать ее, как чужую... Ее мучения... Жена пришла из больницы... Невыдержала: "Лучше бы она умерла, чем так мучиться. Или мне умереть, чтобыбольше не смотреть". Нет, достаточно! Я кончаю! Не в состоянии. Нет! Положили ее на дверь... На дверь, на которой когда-то лежал мой отец.Пока не привезли маленький гроб... Он был маленький, как коробка из-подбольшой куклы. Как коробка... Я хочу засвидетельствовать -- моя дочь умерла от Чернобыля. А от насхотят, чтобы мы молчали. Наукой, мол, еще не доказано, нет банка данных.Надо ждать сотни лет. Но моя человеческая жизнь... Она же меньше... Я недождусь. Запишите...Хотя бы вы запишите: дочку звали Катя... Катюшенька...Умерла в семь лет..." Николай Фомич Калугин, отец Монолог одной деревни о том, как зовут души с неба, чтобы с ними поплакать и пообедать Деревня Белый Берег Наровлянского района Гомельской области. Говорят: Анна Павловна Артюшенко, Ева Адамовна Артюшенко, ВасилийНиколаевич Артюшенко, Софья Николаевна Мороз, Надежда Борисовна Николаенко,Александр Федорович Николаенко, Михаил Мартынович Лис. % Гостейки к нам... Добрые люди... Не ворожилось на встречу, никакогознака. Бывает, ладонь чешется -- поздоровкаешься. А сегодня, ани, неворожилось. Одно соловейка всю ночь пел -- на солнечный день. Ой! Наши бабыв момент сбегутся. Вон Надя уже летит... % И пережили все, перетерпели... % Ой, не хочу вспоминать. Страшно. Выгоняли нас, солдаты выгоняли.Военная техника понаехала. Самоходки. Один дед старый... Уже лежал. Помирал.Куда ехать? "Я вот встану, -- плакал, -- и пойду на могилки. Своими ногами".Что нам за хаты заплатили? Что? Поглядите, какая тут красота! Кто нам за этукрасоту заплатит? Курортная зона! % Самолеты, вертолеты -- гул стоял. КамАЗы с прицепами... Солдаты. Ну,думаю, началась война. С китайцами или американцами. % Хозяин пришел с колхозного собрания и говорит: "Завтра насэвакуируют". А я: "Как же картошка? Не выкопали". Стучит в дверь сосед, исели они с моим выпивать. Выпили и давай ругать председателя: "Не поедем иточка. Войну пережили, а тут радиация". Хоть залезай в эту землю. Не поедем! % Сначала думали, что все умрем через два-три месяца. Так нас пугали.Агитировали ехать. Слава Богу -- живы! % Слава Богу! Слава Богу! % Никто не знает, что на том свете. Тут лучше... Знакомее. Как моя мамаприговаривала: красуешься, радуешься и самовольничаешь. % Пойдем в церковь, помолимся. % Уезжали... Взяла землю с маминой могилки в мешочек. Постояла наколенках: "Прости, что мы тебя оставляем". Ночью пошла к ней и не боялась.Люди свои фамилии писали на хатах. На бревнах, на заборе. На асфальте. % Собак солдаты убивали. Стреляли. Бах-бах! После этого я не могуслышать, как кричит живое. % Я тут бригадирствовал. Сорок пять лет... Жалел людей... В Москву навыставку мы свой лен возили, колхоз посылал. Значок оттуда привез и краснуюграмоту. Тут ко мне с уважением: "Василий Николаевич... Наш Николаевич..." Акто я там, на новом месте? Старый дед в капелюше. Тут буду помирать,женщинки мне воды принесут, в хате натеплят. Жалел я людей... Вечером идутбабы с поля и поют, а я знаю, что они ничего не получат. Одни палочки натрудодни. А они поют. % В деревне у нас люди живут вместе. Одним миром. % Снится мне сон, это я уже в городе у сына жила. Сон... Что ждусмерти, поджидаю. И сыновьям наказываю: "Повезете меня на наши могилки, хотьпять минут постойте со мной возле родной хаты". И сверху вижу, как сыны менятуда везут... % Пусть она отравленная, с радиацией, но это моя родина. Нигде мыбольше не нужны. Даже птице свое гнездо мило. % Доскажу... Жила у сына на седьмом этаже, подойду к окну, гляну вниз икрещусь. Кажется, что коня слышу. Петуха... И такая жаль... А то соснитсясвой двор: корову привязываю и дою, дою... Просыпаюсь... Не хочу вставать. Яеще там. Я то здесь, то там. % Днем мы жили на новом месте, а ночью на родине. Во сне. % Зимой ночи длинные, сидим, бывает, и считаем: кто уже помер? В городеот нервности и расстройства много помирало, по сорок-пятьдесят лет - развеэто время смерти? А мы живем. Молимся каждый день Богу, просим одно -здоровье. % Как говорится, кто где родился, там и сгодился. % Мой хозяин два месяца лежал... Молчал, не отвечал мне. Как обиделся.Хожу по двору, вернусь: "Батька, как ты?" Глаза только на голос поднимет, амне уже легче. Пусть бы лежал, молчал, а был в хате. Когда человек умирает,плакать нельзя. Перебьешь ему смерть, будет долго трудиться. Я в шкафусвечку взяла и в руки ему вставила. Он взял и дышит... Глаза, вижу,мутные... Не плакала... Об одном просила: "Передай там привет нашей дочушкеи моей любой мамочке". Молилась, чтобы нам вместе... Некоторые Бога иупросят, а мне он смерти не дал. Живу. % А я помирать не боюсь. Никто два раза не живет. И лист отлетает, идерево падает. % Бабоньки! Не плачьте. В передовиках все годы ходили. Стахановки.Сталина пережили. Войну! Если бы не смеялись и не тешились, то давно бповесились. Значит, разговаривают две чернобыльские женщины. Одна: "Слыхала,у нас у всех теперь белокровие?" Другая: "Ерунда! Я вчера палец порезала,кровь текла красная". % В родном краю, как в раю. А на чужине и солнце не так светит. % А моя мама когда-то меня научила, что возьми иконку и переверни ее, ичтобы она так три дня повисела. Где б ты не была, обязательно домойвозвратишься. У меня было две коровы и две телки, пять свиней, гуси, куры.Собака. Руками голову обхвачу и хожу по саду. А яблок, яблок-то сколько!Пропало все, тьфу, пропало! % Помыла хату, печь побелила... Надо оставить хлеб на столе и соль,миску и три ложечки. Ложек столько, сколько душ в хате... Все, чтобвернуться... % А гребешки у кур были черные, а не красные -- радиация. И сыр неполучался. Месяц жили без творога и сыра. Молоко не кисло, оно в порошоксворачивалось, белый порошок. Радиация... % Эта радиация у меня на огороде была. Огород весь побелел,беленький-беленький, как чем-то посыпанный. Какими-то кусочками... Я думала,может, что-то из лесу принесло. Ветер насыпал. % Не хотели мы уезжать. Ой, не хотели! Мужики выпившие. Под колесабросались. Начальство ходило по хатам и каждого уговаривало. Наказ:"Имущество не брать!" % Скот три дня не поенный. Не кормленный. На убой! Приехалкорреспондент из газеты: "Как настроение? Как дела?" Пьяные доярки чуть егоне убили. % Председатель с солдатами кружится вокруг моей хаты... Стращают:"Выходи или будем поджигать! А ну, сюда канистру с бензином". Забегала -- торушник схвачу, то подушку... % Вот вы скажите по науке, как действует та радиация? Говорите правду,нам все равно скоро помирать. % А что вы думаете в Минске ее нет, раз она невидимая? % Привез внук собачку... Назвали Радий, потому что живем в радиации. Игде мой Радий поделся, то всегда возле ног? Боюсь, побежит за деревню, волкисъедят. Буду одна. % А в войну целую ночь орудия стукают-стукают. Секут-секут. Мыземляночку в лесу выдолбили. Бомбят и бомбят. Все сожгли, сказать бы хаты, ато и огород, и вишенки погорели. Только б не было войны... Как я ее боюсь! % У армянского радио спрашивают: "Можно ли есть чернобыльские яблоки?"Ответ: "Можно, только огрызки надо глубоко в землю закапывать". Второйвопрос: "Сколько будет семь помножить на семь?" Ответ: "Да тебе любойчернобылец на пальцах сосчитает". Ха-ха-ха... % Дали нам новый домик. Каменный. Так, знаете, за семь лет не забили ниодного гвоздя. Чужбина! Все чужое. Мой хозяин плакал и плакал. Неделюработает в колхозе на тракторе, ждет воскресенья, а в воскресенье ляжет устенки и плачет. % Больше нас никто не обманет, никуда мы со своего места не двинемся.Магазина нет, больницы нет. Света нет. Сидим при керосиновой лампе и прилучине. А нам хорошо! Мы - дома. % В городе невестка ходила за мной по квартире с тряпкой и вытираладверную ручку, стул... А все за мои деньги куплено, вся мебель и машина"Жигули". Деньги кончились, и мама не нужна. % Деньги наши дети забрали... А что осталось, инфляция съела. То, чтонам отдали за хозяйство, за хаты. За яблоньки. % А нам все равно весело... У армянского радио спрашивают: "Что такоерадионяня?" % Это - бабушка из Чернобыля. " Ха-ха-ха... % Две недели я шла пешком... И коровку свою вела... Люди не пускали вхату. В лесу ночевала. % Боятся нас. Заразные, говорят. За что Бог наказал? Рассердился?Живем не по-людски, не по божьим законам. Казним один одного. За это. % Мои внуки летом приезжали... Первые годы не ехали, тоже боялись... Атеперь навещают, продукты уже берут, все пакуют, что дашь. "Бабушка, --спрашивали, -- а читала ты книгу о Робинзоне?" Жил один так, как и мы. Безлюдей. Я с собой полмешка спичек привезла... Топор и лопату... А теперь уменя сало, яйца, молоко, -- все свое. Одно что -- сахар не посеешь. Землитут сколько хочешь! Хоть сто гектаров запахивай. А власти никакой. Тутчеловеку никто не мешает... Начальства нет... Мы - свободные. % С нами и коты вернулись. И собаки. Возвращались вместе. Солдаты насне пускали. Омоновцы. Так мы ночью... Лесными тропками... Партизанскими... % Ничего от государства нам не надо. Все сами производим. Не трогайтетолько нас! Ни магазина не надо, ни автобуса. За хлебом и солью ходим пешкомза двадцать километров... Мы сами себе. % Табором вернулись. Три семьи... А здесь все разграблено: печьразбили, окна, двери сняли. Полы. Лампочки, выключатели, розетки, -- всевыкрутили. Ничего живого. Вот этими руками все заново, вот этими руками. Акак же! % Дикие гуси кричат -- весна наступила. Сеять пора. А мы в пустыххатах... Одно -- крыши целые... % Милиция кричала. Приедут на машинах, а мы -- в лес. Как от немцев.Один раз напали на нас с прокурором, так он грозился, что будут судить. Яговорю: "Пускай мне дадут год тюрьмы, я отбуду и сюда вернусь". Их делопокричать, а наше помолчать. Я орден имею, как передовой комбайнер, а он мнегрозится -- по десятой статье пойдешь... Преступник... % Каждый день мне моя хата снилась. Я возвращалась: то копаю огород, топостель прибираю... И всегда что-нибудь найду: то туфлю, то цыплят... Кдобру все, к радости. На возвращение... % Ночью Бога просим, а днем милиционеров. Спросите вы у меня: "Что тыплачешь?" А я не знаю, чего я плачу. Я рада, что я в своем дворе живу. % И пережили все, перетерпели... % Я вам анекдот расскажу... Указ правительства о льготамчернобыльцам... Тому, кто проживает в двадцати километрах от станции, кфамилии добавляется приставка "фон". Те, кто в десяти километрах, они уже -Ваша светлость. А те, кто возле станции выжили - Ваше сиятельство. Ну, вот иживем, Ваша светлость... Ха-ха... % Добилась я к доктору: "Миленький, ножки не ходят. Суставчики болят".-- "Коровку надо сдать, бабка. Молоко отравленное". --"Ой, нет, -- плачу, --ножки болят, коленки болят, а коровку не отдам. Моя кормилица". % У меня семеро детей. Все в городах живут. Я тут одна. Затоскую, сядупод их фотографиями... Поговорю.... Все... Все одна. Дом одна покрасила,шесть банок краски уложила. Так вот и живу. Вырастила четыре сына и тридочки. А муж рано умер. Одна. % Я с волком встречался вот так: он стоит, и я стою. Посмотрели один наодного, и он в сторону отскочил... Помчался... Так у меня шапка поднялась отстраха. % Любой зверь боится человека. Ты зверя не трогай, и он тебя обойдет.Раньше ходишь по лесу, услышишь голоса, бежишь к людям, а сейчас человек отчеловека прячется. Не дай Бог встретить в лесу человека! % Все, что в Библии написано, все исполняется. Там и про наш колхознаписано... И про Горбачева... Что будет большой начальник с клеймом на лбуи великая держава рассыпется. А потом наступит Божий суд... Кто в городахживет, все погибнут, а в деревне один человек останется. Человек будет радчеловеческому следу! Не человеку, а только следу его... % А свет у нас -- лампа. Керосинка. А-а... Бабы уже доложили вам. Убьемкабана, так в погреб несем или в землю закапываем. В земле мясо три днялежит. Самогонка у нас из своего жита. Из варенья. % У меня два мешка соли... Не пропадем без государства! Дров полно --кругом лес. Хата теплая. Лампа горит. Хорошо! Козу держу, козлика, троесвиней, четырнадцать кур. Земли -- вдосталь, травы -- вдосталь. Вода есть вколодце. Воля! Нам хорошо! У нас тут не колхоз, а коммуна. Коммунизм! Ещеодного коника купим. И тогда никто нам больше не нужен. Одного коника... % Мы не домой вернулись, как один корреспондент тут был и удивлялся, ана сто лет назад. Серпом жнем, косой косим. Молотим цепами зерно прямо наасфальте. Хозяин корзинки плетет. А я зимой вышиваю. Тку. % В войну в нашем роду погибло семнадцать человек. Двоих моих братьевубили... Мама плачет и плачет. А ходила старушка по деревням, побиралась."Скорбишь?" -- говорит маме. -- Не скорби. Кто отдал жизнь за других, тотсвятой человек". И я все за Родину могу... Только убивать не могу... Я --учительница, я учила -- любите человека. Всегда побеждает добро. Дети, онималенькие, душой чистые. % Чернобыль... Над войнами война. Нет человеку нигде спасения. Ни наземле, ни в воде, ни на небе. % Радио сразу отключили. Никаких новостей не знаем, зато нам спокойножить. Не расстраиваемся. Приезжают люди, пересказывают: везде война. И будтосоциализм кончился, живем при капитализме. Царь вернется. Правда!? -- То кабан из лесу в сад зайдет, то лосиха... Люди редко. Однимилиционеры... -- А вы и в мою хату зайдите. -- И в мою. Так давно у меня в хате гости не сидели. % И крещусь, и молюсь... Господи! Два раза милиция мне печку рубила...На тракторе вывозили... А я -- назад! Пустили бы людей -- они все наколенках домой бы поползли. Разнесли по свету наше горе. Только мертвымразрешают вернуться. Их привозят. А живые -- ночью. Лесом... % На радуницу все сюда рвутся. До одного. Каждый хочет своего помянуть.Милиция по спискам пропускает, а детям до восемнадцати лет нельзя. Приедут итак рады возле своей хаты постоять... В своем саду возле яблони... Сначалана могилках плачут, потом расходятся по своим дворам. И там тоже плачут имолятся. Ставят свечки. Висят на своих заборах как на оградах у могилок.Бывает, что и веночек положат возле дома. Повесят белый рушник на калитке...Батюшка молитву читает: "Братья и сестры! Будьте терпеливыми!" % На кладбище берут и яйца, и булки... Многие блины вместо хлеба. Укого что есть... Каждый садится возле своей родни. Зовут: "Сестра, пришлатебя отведать. Иди к нам обедать". Или: "Мамочка ты наша... Папочка тынаш... Татуля..." Зовут души с неба... У кого в этот год умерли, те плачут,а у кого раньше, те не плачут. Поговорят, вспомнят. Все молятся. Кто неумеет, тоже молится. -- А ночью по мертвым плакать нельзя. Солнце зайдет -- и уже нельзя.Помяни, Боже, души их. И царство им небесное! % Кто не скачет, тот плачет... Вот хохлушка продает на базаре большиекрасные яблоки. Зазывает: "Покупайте яблочки! Яблочки чернобыльские!" Кто-тоей советует: "Не признавайся, тетка, что они чернобыльские. Никто не купит".-- "Не скажите! Берут! Кому надо для тещи, кому для начальника!" % Тут один из тюрьмы вернулся. По амнистии. В соседней деревне жил.Мать умерла, дом закопали. Прибился к нам. "Тетка, дайте кусок хлеба и сала.Я вам дров наколю". Побирается. % Бардак в стране -- и сюда бегут люди. От людей бегут. От закона. Иживут одни. Чужие люди... Суровые, нет приветствия в глазах. Напьются --подожгут. Ночью спим, а под кроватью -- вилы, топоры. На кухне у дверей --молоток. % Весной бешеная лиса бегала, когда она бешеная, то ласковая-ласковая.Не может смотреть на воду. Поставь во дворе ведро воды -- и не бойся! Уйдет. % Приезжают... Фильмы про нас снимают, а мы их никогда не увидим. У наснет ни телевизоров, ни электричества. Одно -- в окно смотреть. Ну, имолиться, конечно. То были коммунисты вместо Бога, а теперь остался одинБог. % Мы -- люди заслуженные. Я -- партизан, год был в партизанах. А когданаши немцев отбили, на фронт попал. На рейхстаге свою фамилию написал:Артюшенко. Снял шинельку, коммунизм строил. А где тот коммунизм? % У нас тут коммунизм. Живем -- братья и сестры. % Как война началась, не было в тот год ни грибов, ни ягод. Поверите?Сама земля беду чуяла... Сорок первый год... Ой, вспоминаю! Я войну незабыла. Пролетел слух, что пригнали наших пленных, кто признает своего,может забрать. Поднялись, побежали наши бабы! Вечером кто своего, а кточужого привел. Но нашелся такой гад... Жил, как все, женатый, двое детей.Заявил в комендатуру, что мы украинцев взяли. Васько, Сашко... Назавтранемцы на мотоциклах приезжают... Просим, на колени падаем... А они вывели ихза деревню и положили из автоматов. Девять человек. Они ж молодые-молодые,хорошие! Васько, Сашко... Только б не было войны. Как я ее боюсь! % Начальство приедет, покричит-покричит, а мы глухие и немые. Ипережили все, перетерпели... % А я про свое... Про свое думаю и думаю... На могилках... Ктопричитает громко, а кто тихо. Другие, бывает, прискажут: "Распахнись, желтыйпесочек. Распахнись, темная ночка". Из лесу дождешься, а из песка никогда.Буду обращаться ласково: "Иван... Иван, как мне жить?" А он ничего неответит мне, ни хорошего, ни плохого. % А я... Я никого не боюсь: ни покойников, ни зверей, никого. Сынприедет из города и ругается: "Что сидишь одна? А как кто задушит?" А что онвозьмет у меня? Одни подушки... В простой хате все уборы -- подушки. Какстанет бандит лезть, он же голову всунет в окно, а я ее топориком прочь.По-нашему, секеркой... Может, и нет Бога, может, другой кто, но там, высоко,кто-то есть... И я живу. % Зимой дед повесил во дворе разделанного теленка. И иностранцев какраз привезли: "Дедушка, что ты делаешь?" -- "Радиацию выгоняю". % Было же... Люди рассказывали... Похоронил муж жену, а хлопчикмаленький у него остался. Мужчина один... Запил с горя... Снимет с дитенкавсе мокрое и под подушку. А жена -- то ли она сама, то ли только душа ее --явится ночью, помоет, посушит и сложит в одном месте. Раз он ее увидел...Позвал, она сразу как растаяла... Воздухом стала... Тогда соседи емупосоветовали: как тень мелькнет -- двери на ключ, то, может, скоро неубежит. А она и совсем не пришла. Что там такое было? Кто там такойприходил? Не верите? А тогда отвечайте, откуда сказки взялись? Это же, может,когда-то правда была? Вот вы грамотные... % Отчего тот Чернобыль сорвался? Одни бают -- ученые виновны. ХватаютБога за бороду, а он смеется. А нам тут терпи!.. Хорошо мы никогда не жили. Спокойно. Перед самой войной людейзабирали... Хватун был... У нас троих мужчин... Приехали на черных машинах ис поля забрали, и до сих пор они не вернулись. Всегда мы боялись. % Я плакать не люблю... Я люблю анекдот новый послушать... Вчернобыльской зоне вырастили табак. На фабрике из этого табака изготовилисигареты. На каждой пачке написано: "Минздрав в
