Следствия разверстки службы по земле и земли по службе.

Совместным действием обоих правил, которые легли в основание устройства служилых провинциальных людей, и вызван был ряд важных для этого класса следствий.

1) Разрушение первоначальных местных обществ слу­жилых вотчинников. [66] Разбились старинные общества служи­лых вотчинников, которые образовались еще вудельное время. Ма­лоземельные слуги удельных князей, жившие кормлениями, теперь рассеялись по поместьям в разных уездах, отдаленных от места службы их отцов. То же самое случилось и с потомками самих уд еьных князей: князья Оболенские стали помещиками в Новгородской земле; князя Дулова, из линии Ярославских, встречаем мелким по­мещиком в Ряжском уезде, а князя Засекина, из той же линии, — в Каширском.

 

2) Происхождение двойственного характера и соста­ва столичного дворянства. В половине XVI века, как только становились новые уездные служилые общества, состоявшие из вотчинников и помещиков, с них опять был снят верхний слой для службы столичной, как было сделано еще прежде в XV веке. Этим слоем и была та тысяча, о которой я упоминал в прошлый раз, набранная из детей боярских разных уездов и получившая поместья около Москвы. В нее попали, по выражению указа 1550 г., “лучшие слуги», т.е. наиболее состоятельные и годные к ратной службе. То были или знатные люди, владевшие хорошими наследственными вотчинами (каков был, например, князь Мезецкий, у которого в вотчине оказалось более 2 000 десятин пахотной земли ), или потомки служилых людей очень простого происхожде­ния, но успевшие удачно устроиться на пожалованных им поместьях. Между ними встречались далее потомки бывших боярских холопов, распущенных при великом князе Иване III и получивших поместья в Новгородской земле. Получивши подмосковные поместья, люди этой тысячи не потеряли своих вотчин и поместий в уездах, из которых они были взяты. Но, вошедши в состав сто­личного дворянства, они вышли из дворянских уездных обществ, к которым прежде принадлежали. Отсюда и произошел двойствен­ный генеалогический и служебный характер этого дворянства. В нем встречались люди отечества, породы с людьми службы, выслуги. Это были и лучшие боевые ратники («Царев полк»), и исполнительные орудия управления. Таким образом, одной сто­роной своей деятельности и вершиной своего состава московское дворянство было обращено к боярству, а другой стороной своей деятельности и нижней частью состава — к провинциальному дворянству.

3) Установление нормы поземельной службы. [67] Если государственное положение боярства держалось на отечестве, а положение столичного дворянства — и на отечестве и на приказ­ной службе, то положение городового дворянства строилось един­ственно на ратной службе. Применяя оба правила, в половине XVI века законодательство установило норму поземельной служ­бы. В летописи среди узаконений 1556 г. мы встречаем плохую парафразу закона, не дошедшего до нас в подлиннике и гласив шие приблизительно следующее: «Государь рассмотрел, что иные вельможи и воины многими землями завладели, а службой оску­дели. Не соразмерна их служба с государевым жалованьем (по­местьями) и с их вотчинами. Потому государь указал измерить их земли и уравнять их поместьями, наделив каждого, кто чего за­служивает; а лишнее отобрать и разделить между неимущими. И тогда установлена была точно определенная служба с вотчин и поместий: со ста четвертей доброй угожей земли человек на коне и в полном доспехе, а в дальний поход с другим конем запасным. И кто послужит по земле, того государь пожалует кормлением и на людей походных даст денежное жалованье. Кто же землей вла­деет, а службы с нее не платит, с того самого взыщут деньги за походных людей. И все устроял государь так, чтобы служба его государская была безо лжи и без греха, а по правде».¹

Чтобы понять этот важный закон, надобно припомнить значе­ние земельной чети или четверти в XVII в. Четь — пространство пахотной земли, засеянное четвертью ржи; а тогда обыкновенно сеяли так, что пространство земли, засеянное двумя четвертями, равнялось нынешней десятине. Итак, четь как земельная мера рав­нялась половине десятины; в трех полях, следовательно, — 1' /₂ де­сятинам. Таким образом, нормой поземельной службы был уста­новлен один вооруженный конный ратник с каждых 150 десятин пахотной земли. [68] Поэтому владелец трехсот десятин пашни дол­жен был выступать в поход сам-друг с вооруженным холопом и т.д. Но эта норма имела двухстороннее применение согласно двум указанным правилам, из которых была выведена. [69] Если с каж­дых 150 десятин пахотной земли по закону ставился в поход один вооруженный конный ратник, то, с другой стороны, каждый слу­жилый человек, являвшийся в поход вполне вооруженным кон­ным ратником, должен был иметь поместье не менее 150 десятин пахотной земли. Применяя так служебную норму, московское пра­вительство и разверстало между провинциальным дворянством тягости ратной службы, разделив этой разверсткой провинциаль­ное дворянство на три чина, которые следовали снизу вверх в та­ком порядке: дети боярские городовые, дети боярские дворовые и дворяне выборные.

¹ Лет по Никонов, списку, VII, 261.

 

Лекция XVI

Дети боярские городовые. Происхождение этого звания. — Разверстка службы между городовыми чинами по десятням в XVI и XVII веках. — Отношение поместного землевладения к вотчинному. — Помест­ные оклады и поместные дачи. — Отличие городового чиновного де­ления от московского и думного. — Влияние военного устройства Московского государства на сословно-географическое размещение русского общества.

Дети боярские городовые. Происхождение этого звания. Тер­мина дети боярские не понимали уже в XVII веке, когда его не умел объяснить и Котошихин. Но происхождение его объясняет­ся довольно просто. В удельных княжествах образовалось очень много боярских фамилий, т.е. служилых родов, члены которых бывали в звании бояр. Но звание боярина обыкновенно жалова­лось служилым людям уже в зрелых летах, притом не всем чле­нам боярских фамилий. Члены боярского рода, еще не получив­шие звания бояр, в удельное время назывались детьми боярскими, которые стояли выше простых вольных слуг или дво­рян. С исчезновением уделов только знатнейшее удельное бояр­ство перешло в Москву. Члены боярских родов, не носившие это­го звания, остались на местах, нося звание детей боярских, как бы кандидатов на боярство.

Но мы видели, что большая часть боярских фамилий, запи­санных в боярскую родословную книгу XVI века, не провели [70] в продолжение всего этого столетия ни одного члена в Думу. Таким образом, большая часть старых боярских фамилий удельного вре­мени перестала принадлежать к действительному боярству. Чле­ны этих, так сказать, заштатных боярских фамилий рождались и умирали в продолжение целого века с лишком в звании детей бо­ярских. Таким образом, сын боярский становился синонимом про­винциального служилого человека. Некоторых из этих городовых детей боярских брали в столицу «во двор», т.е. для дворцовой службы. С половины XVI века или раньше эти дети боярские по­лучили название дворовых или дворян. Так дворянин, прежде означавший слугу вольного небоярского происхождения и потому

стоявший ниже сына боярского, теперь превратился в придвор­ное звание, в которое возводились только некоторые городовые дети боярские. Благодаря тому, звание детей боярских стало низ­шим провинциальным чином. Высшие чины провинциального дворянства стали зваться детьми боярскими дворовыми и выбор­ными дворянами. Некоторые из них дослуживались до столично­го дворянства и в чине московских дворян назывались дворовы­ми дворянами или дворянами большими.

Разверстка службы между городовыми чинами по десятням в XVI и XVII веках. Теперь посмотрим, как развёрстывалась служ­ба между служилыми людьми и как они верстались поместными окладами. Для того и другого назначались смотры или разборы. Смотр служилым людям уезда производился полковыми воевода­ми на походе, или особо назначаемыми ревизорами, разборщи­ками, которые в мирное время приезжали в уезды и созывали на съезд все уездное дворянство. Разбор и верстанье служилых лю­дей производились посредством допроса выборных их представи­телей, которые назывались окладчиками. Их выбирали, смотря по надобности, в числе четырех, пяти и даже более десяти чело­век. При вступлении в должность они приносили присягу. В каж­дом уезде это была как бы коллегия уездных предводителей дво­рянства. Они обязаны были сообщать о дворянах своего уезда все сведения, какие были нужны присланному из столицы разборщи­ку. Руководствуясь их показаниями, разборщик назначал каждому дворянину род службы, назначал беспоместным дворянам поме­стные оклады, составлял список всех служилых людей уезда, раз­деляя их на чины и чины на статьи, подробно обозначая как оклад, так и род службы каждого человека. Эти списки носили название десятень. Несколько их дошло до нас еще от XVI века. XVII сто­летие оставило их нам сотни. Ни один из них не издан¹.

[71] Изучение этих списков открывает приемы разверстки служ­бы и окладов между служилыми людьми. Согласно обоим основ-

¹ Это утверждение относится к 1886 г. С1890 г. Московский архив мини­стерства юстиции, в котором хранятся десятни, издал несколько археологи­ческих работ о десятнях. Некоторое количество их, в выдержках и полностью, напечатано также в изданиях местных архивных комиссий.

 

ным правилам разверстки, поместные оклады назначались по ка­честву службы или боевой годности, и наоборот — качество служ­бы и степень боевой годности определялись прежде назначенны­ми окладами. Боевая годность определялась четырьмя способами.

1) Разборщик спрашивал окладчиков про служилого челове­ка, каков он собою? Если ему говорили, что он собою молод или «молодец», ему назначали хороший оклад; если говорили, что он собою худ, т.е. стар или слаб, его писали в низший разряд. Так встречаем выражения окладчиков: «Собою молод и окладу того стоит».

2) Разборщик спрашивал, каков служилый человек своею го­ловою? Если окладчики говорили, что он своею головою добр или середний, это значило, что он имеет хорошие материальные сред­ства и хорошо ведет свое земельное хозяйство, имеет хорошее во­оружение, коней, боевых холопов; словом, хорошее походное об­ заведение и способен нести добрую походную службу.

3) Разборщик спрашивал, каков служилый человек отече­ством? Если ему говорили, что он отечеством добр, это значило, что отец его служил в хорошем чине, например, выборным дворя­нином, и, следовательно, мог передать сыну боевой навык и бое­вые средства.

4) Разборщик спрашивал, каков служилый человек своею службой, т.е. бывал ли он прежде в походах, приобрел ли боевую опытность или только что выступает на служебное поприще?

[72] Руководясь этой оценкой, разборщик писал одних в низший чин детей боярских городовых, назначая им служить службу «осад­ную» либо «ближнюю», состоявшую в защите ближней границы. Других писал в чин детей боярских дворовых, назначая им служ­бу «дальнюю», состоявшую в далеких походах, которые требова­ли хорошего походного прибора и больших расходов. Наконец, тре­тьих зачислял в чин дворян выборных, которые кроме дальних походов очередными партиями призывались в Москву для исправ­ления разных придворных обязанностей.

Служилый человек, признанный добрым и собою, и по отече­ству, и даже по службе, иногда возражал разборщику, желавше­му записать его в высший разряд, говоря: «На службе быть мне не с чего: бобылишки и крестьянишки мои худы, а сам я беден», и просил записать его в низший чин. Для примера приведем из Ко- ломенской десятни 1577 г. описание службы одного дворового сына боярского второй статьи: «Поместный оклад 350 четей; быти ему на службе на коне в панцире, в шеломе, в саадаке (с луком и стрелами), в сабле да три человека (боевые холопы) на конех в пан-сырех, в шапках железных, в саадакех, в саблех с копьи да три кони простые, да человек о дву меринех в кошу (в обозе с запасами)».

Сообразно с прежней службой и степенью боевой годности на­значались служилым людям разных чинов различные размеры по­местных окладов. Впрочем, в разных уездах и общие нормы чи­новных окладов были не одинаковы: это зависело от густоты служилого населения. В Московском уезде оклады вообще были мельче, чем в Ряжском, потому что первый уезд был гуще засе­лен служилым людом, чем последний. В каждом уезде оклады различались по чинам. Но так как к поместным окладам в подспо­рье назначались еще и оклады денежного жалованья, которое выдавалось обыкновенно перед походом, то, благодаря различным комбинациям поместных и денежных окладов, каждый чин распа­дался на несколько статей. Возьмем упомянутую десятню Коло­менского уезда 1577 г. В Коломенском уезде не было «выбора»: служили только дворовые и городовые дети боярские. Поместные оклады дворовых людей были от 400 до 200 четей, т.е. от 600 до 300 десятин; денежные — от 14 до 8 рублей (от 840 до 480 руб­лей в ценах XIX века). По размерам этих окладов дворовые люди распадались на 14 статей. [73] Городовым людям назначались окла­ды от 300 до 100 четей; денежный оклад — от 14 до 6 рублей. Всего было более 20 статей.

[74] Городовые дети боярские служили либо на конях, либо пе­шие. В первом случае они ходили лишь в ближние походы для за­щиты ближайших границ, во втором — не ходили в походы, а со­ставляли гарнизон. Дети боярские дворовые служили везде на конях. Они либо также ходили в ближние походы, либо, смотря по состоятельности, назначались и в дальние. Наконец, выборные дворяне, высший разряд провинциального дворянства, не только исполняли все службы низших чинов, но и отправлялись в ред­кие, особенно тяжелые и отдаленные походы, например, через всю степь против Крыма. В такие походы изо всех уездов выбирались только отборные служилые люди, составлявшие выбор. Так, в 1533 г. царь приговорил послать на крымские улусы боярина Шереметева с детьми боярскими московских городов выбором, из смоленских выбрать лучших слуг, а из северских городов, бли­жайших к месту назначения, всех поголовно.

Отношение поместного землевладения к вотчинному. Итак, поместные оклады назначались по чинам, как чины назначались по службе, т.е. по боевой годности и по заслугам. Но количество четвертей, назначенное в оклад, не всегда бывало действитель­ным поместным владением служилого человека. От оклада на­добно отличать поместную дачу. Оклады назначались по чинам, но размеры дач соображались с тем, имел ли служилый человек вотчину или нет. Если он не имел вотчины, ему давали во владе­ние полный оклад; если он имел вотчину, то ему давали в дачу только часть оклада. Вотчина служила подспорьем к поместью.

Поместные оклады и поместные дачи. Можно найти указание и на отношение дач к поместным окладам. Возьмем десятню Елецкого уезда 1622 г., в которой при поместных окладах обозначены и дей­ствительные дачи. Сосчитав те и другие, найдем, что средний помест­ный оклад дворовых детей боярских (выборных там не было) был 240 четвертей, городовых — 93, новиков, т.е. только что поступивших на службу и вновь верставшихся поместьями, — 79 четвертей. Все­го назначено было в оклады 878 служилым людям уезда 123 230 чет­вертей. Но так как у многих из них были более или менее значитель­ные вотчины, то в действительное владение этим служилым людям было отведено всего 53 570 четвертей. Итак, оклад относился к даче как 2,3 к 1. Отсюда можно обозначить такой формулой отношение оклада к даче: оклад по чину, дача по вотчине. Оклад находился в прямом пропорциональном отношении кчину, дача — в обратно про­порциональном к вотчине. Чем выше чин, тем выше оклад; чем больше вотчина, тем меньше дача.

Отличие городового чиновного деления от московского и думного. Так обозначилось служебное и поземельное различие между чинами провинциального дворянства. Легко заметить ос­нование этого деления, отличное от того, на котором держалась иерархия думных и московских чинов. Отношение чинов городо­вых к думным и московским можно выразить такой формулой: