СМОТРИНЫ. И гость – солидный, налитой,

 

В. Золотухину и Б. Можаеву

 

Там у соседа – пир горой,

И гость – солидный, налитой,

Ну а хозяйка – хвост трубой —

Идет к подвалам, —

В замок врезаются ключи,

И вынимаются харчи;

И с тягой ладится в печи,

И с поддувалом.

 

А у меня – сплошные передряги:

То в огороде недород, то скот падет,

То печь чадит от нехорошей тяги,

А то щеку на сторону ведет.

 

Там у соседа мясо в щах —

На всю деревню хруст в хрящах,

И дочь – невеста, вся в прыщах, —

Дозрела, значит.

Смотрины, стало быть, у них —

На сто рублей гостей одних,

И даже тощенький жених

Поет и скачет.

 

А у меня цепные псы взбесились —

Средь ночи с лая перешли на вой,

Да на ногах моих мозоли прохудились

От топотни по комнате пустой.

 

Ох, у соседа быстро пьют!

А что не пить, когда дают?

А что не петь, когда уют

И не накладно?

А тут, вон, баба на сносях,

Гусей некормленных косяк…

Да дело даже не в гусях, —

А все неладно.

 

Тут у меня постены появились,

Я их гоню и так и сяк – они опять,

Да в неудобном месте чирей вылез —

Пора пахать, а тут – ни сесть ни встать.

 

Сосед малёночка прислал —

Он от щедрот меня позвал, —

Ну, я, понятно, отказал,

А он – сначала.

Должно, литровую огрел —

Ну и, конечно, подобрел…

И я пошел – попил, поел, —

Не полегчало.

 

И посредине этого разгула

Я пошептал на ухо жениху —

И жениха как будто ветром сдуло, —

Невеста, вон, рыдает наверху.

 

Сосед орет, что он – народ,

Что основной закон блюдет:

Что – кто не ест, тот и не пьет, —

И выпил, кстати.

Все сразу повскакали с мест,

Но тут малец с поправкой влез:

«Кто не работает – не ест, —

Ты спутал, батя!»

 

А я сидел с засаленною трешкой,

Чтоб завтра гнать похмелие мое,

В обнимочку с обшарпанной гармошкой —

Меня и пригласили за нее.

 

Сосед другую литру съел —

И осовел, и опсовел.

Он захотел, чтоб я попел, —

Зря, что ль, поили?!

Меня схватили за бока

Два здоровенных мужика:

«Играй, паскуда, пой, пока

Не удавили!»

 

Уже дошло веселие до точки,

Уже невесту тискали тайком —

И я запел про светлые денечки,

«Когда служил на почте ямщиком».

 

Потом у них была уха

И заливные потроха,

Потом поймали жениха

И долго били,

Потом пошли плясать в избе,

Потом дрались не по злобе —

И всё хорошее в себе

Доистребили.

 

А я стонал в углу болотной выпью,

Набычась, а потом и подбочась, —

И думал я: а с кем я завтра выпью

Из тех, с которыми я пью сейчас?!

 

Наутро там всегда покой,

И хлебный мякиш за щекой,

И без похмелья перепой,

Еды навалом,

Никто не лается в сердцах,

Собачка мается в сенцах,

И печка – в синих изразцах.

И с поддувалом.

 

А у меня – и в ясную погоду

Хмарь на душе, которая горит, —

Хлебаю я колодезную воду,

Чиню гармошку, и жена корит.

 

1973

 

* * *

 

Штормит весь вечер, и пока

Заплаты пенные латают

Разорванные швы песка —

Я наблюдаю свысока,

Как волны головы ломают.

 

И я сочувствую слегка

Погибшим – но издалека.

 

Я слышу хрип, и смертный стон,

И ярость, что не уцелели, —

Еще бы – взять такой разгон,

Набраться сил, пробить заслон —

И голову сломать у цели!..

 

И я сочувствую слегка

Погибшим – но издалека.

 

А ветер снова в гребни бьет

И гривы пенные ерошит.

Волна барьера не возьмет, —

Ей кто-то ноги подсечет —

И рухнет взмыленная лошадь.

 

И посочувствуют слегка

Погибшей ей, – издалека.

 

Придет и мой черед вослед:

Мне дуют в спину, гонят к краю.

В душе – предчувствие как бред, —

Что надломлю себе хребет —

И тоже голову сломаю.

 

Мне посочувствуют слегка —

Погибшему, – издалека.

 

Так многие сидят в веках

На берегах – и наблюдают

Внимательно и зорко, как

Другие рядом на камнях

Хребты и головы ломают.

 

Они сочувствуют слегка

Погибшим – но издалека.

 

1973

 

БАЛЛАДА О КОРОТКОЙ ШЕЕ

 

Полководец – с шеею короткой

Должен быть в любые времена:

Чтобы грудь – почти от подбородка,

От затылка – сразу чтоб спина.

 

На короткой незаметной шее

Голове удобнее сидеть, —

И душить значительно труднее,

И арканом не за что задеть.

 

А они вытягивают шеи

И встают на кончики носков:

Чтобы видеть дальше и вернее

Нужно посмотреть поверх голов.

 

Все, теперь ты – темная лошадка,

Даже если видел свет вдали, —

Поза – неустойчива и шатка,

И открыта шея для петли.

 

И любая подлая ехидна

Сосчитает позвонки на ней, —

Дальше видно, но – недальновидно

Жить с открытой шеей меж людей.

 

Вот какую притчу о Востоке

Рассказал мне старый аксакал.

«Даже сказки здесь – и те жестоки», —

Думал я – и шею измерял.

 

1973