РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО В XIX в.

5.1. Правление Александра I: борьба либеральных и консервативных тенденций. 5.2. Режим Николая I. Кризис феодально-крепостнической системы. 5.3. Либеральные реформы Александра II (1860–1870-е гг.): причины, историческое значение. 5.4. Контрреформы Александра III. Противоречивый характер пореформенной модернизации России.

5.1. Правление Александра I: борьба либеральных и консервативных тенденций. XIX век открыло в России царствование Александра I (1801–1825). Это был умный, тонкий, образованный, но крайне противоречивый и непоследовательный в своих действиях политик, не отличавшийся силой воли, смелостью и способностью идти на риск, необходимыми для проведения крупномасштабных реформ. Воспитанный своей бабкой Екатериной II в духе идей французского Просвещения, Александр по своим внутренним убеждениям, по крайней мере в молодости, был противником крепостного рабства и неограниченного самодержавия. Однако в практике своей государственной деятельности он постоянно ограничивался полумерами, оставив после себя гораздо больше нереализованных реформаторских проектов, чем реальных преобразований. Александр дал запугать себя скорее мифической, чем истинной угрозой очередного дворцового переворота, смертельно боясь разделить судьбу своего отца, Павла I, к насильственному устранению которого от власти он был причастен. Кроме того, слабо зная Россию и русский народ, Александр I твёрдо уверовал в неспособность последнего к радикальному изменению своего положения, постоянно жалуясь на отсутствие надёжных помощников, но, даже не пытаясь опереться на патриотически-настроенные круги дворянства и нарождающуюся русскую интеллигенцию. Не следует также забывать, что самодержавный строй развращал и более цельные и сильные натуры, чем Александр I, который быстро вошёл во вкус неограниченной власти, был неравнодушен к лести и угодничеству. В итоге три волны реформаторских начинаний правительства Александра I (1801–1803, 1808–1812 и 1815–1821 гг.) довольно легко разбились о гранитную скалу рутины и косности дворянско-бюрократических кругов, так и не дав россиянам ни свободы, ни конституции.

Быстро угасла в 1803 г. деятельность Негласного (Интимного) комитета, в который входили сторонники конституционализма П. А. Строганов, В. П. Кочубей, Н. Н. Новосильцев и А. А. Чарторыйский. Накануне наполеоновского нашествия, весной 1812 г., Александр практически "сдал" дворянству и самого одарённого из своих сотрудников – М. М. Сперанского. Великий реформатор посмел лишь немного ущемить дворянские привилегии и задеть самолюбие монарха и сразу же был объявлен французским шпионом, взяточником, опасным честолюбцем и на многие годы удалён из столицы. Между тем конституционные проекты М. М. Сперанского с их идеями разделения законодательной, исполнительной и судебной властей, верховенства закона, уважения к правам личности и ограничения чиновничьего произвола дали мощный импульс развитию российской законотворческой мысли на весь XIX в., навсегда войдя в историю как пример государственной мудрости и трезвого расчёта на мирное эволюционное развитие общества по инициативе и под контролем просвещённого монарха. Дав в 1815 г. конституцию полякам (после разгрома Наполеона значительная их часть вошла в состав Российской империи), Александр I так и не решился, несмотря на ряд обещаний, распространить конституционную форму правления на саму Россию. Не был реализован и детально разработанный под руководством Н. Н. Новосильцева конституционный проект 1820 г. К концу царствования Александра I Россия стала скатываться к реакции и обскурантизму, а сам царь всё больше погружался в мистицизм, подозрительность и апатию.

Из того, что удалось осуществить Александру I, можно выделить: 1) переход к европеизированной министерской форме руководства важнейшими сферами хозяйственной и общественной жизни; 2) создание законосовещательного Государственного совета (1810); 3) открытие нескольких университетов и Царскосельского лицея; 4) прекращение раздачи крепостных крестьян дворянству; 5) разрешение помещикам добровольно за выкуп переводить своих крестьян в разряд "свободных хлебопашцев" (1803); 6) безземельное освобождение крестьян в Прибалтике (1816–1819). Вместе с тем в число нововведений Александра I входит и создание по инициативе императора и под руководством А. А. Аракчеева "военных поселений";, призванных соединить военную службу с сельскохозяйственным трудом и оставивших по себе недобрую память в народе своими грубыми и жестокими казарменными порядками.

Трудно переоценить ту роль, которую сыграла в истории России Отечественная война 1812 г. Окрылённый победами над русской армией в 1805–1807 гг., Наполеон решил превратить нашу страну в своего союзника в борьбе за мировое господство, но получил достойный отпор. Война продемонстрировала наличие у России мощного военно-экономического потенциала, доблесть её воинов и талант военачальников, а также силу народного патриотизма, который нашёл своё проявление в партизанской войне, формировании ополчения и сборе добровольных пожертвований населения на нужды фронта. Война с Наполеоном, принявшая в 1813 г. общеевропейский характер и завершившаяся в 1814 г. капитуляцией Парижа, позволила установить военно-дипломатическую гегемонию России в Европе, которая сохранялась до конца 1840-х гг.

Используя военно-дипломатические методы, а также стремление некоторых малых государств найти у России защиту от агрессии со стороны их соседей, Александр I в очередной раз раздвинул границы империи, присоединив к ней Грузию, Азербайджан, Бессарабию, Финляндию, часть Польши. Вместе с тем при нём началась растянувшаяся более чем на полвека Кавказская война с отстаивавшими свободу горскими народами Дагестана и Чечни.

Разочарование передовой части дворянского общества в политике правительства привело после 1812 г. к возникновению в офицерских армейских кругах оппозиционного движения, которое по своему конечному результату – неудачному восстанию на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 г. – вошло в историю как движение декабристов. Состав его участников был сравнительно узким – всего несколько сот военных и гражданских лиц, а их взгляды – достаточно пёстрыми: от республиканских идей и намерения физически уничтожить всю императорскую фамилию до умеренного стремления к конституционализму на основе компромисса с существующей властью. Так или иначе, всем декабристам было присуще желание покончить с крепостным правом и неограниченным самодержавием. Не одобряя якобинских террористических методов расправы с представителями старого порядка и страшась ужасов беспощадного "русского бунта", большинство декабристов были сторонниками военного переворота без привлечения к активным действиям народных масс. Поэтому движение декабристов сопровождалось созданием тайных обществ и носило достаточно замкнутый, конспиративный характер.

Выступление декабристов было ускорено неожиданной смертью Александра I, отказом от короны его брата Константина и возникшим в связи с этим междуцарствием, что давало уникальную возможность осуществить план военного переворота. Однако неблагоприятное стечение обстоятельств, нерешительность заговорщиков и, наоборот, решительные действия нового императора, брата Александра – Николая привели к поражению декабристов, пятеро из которых (П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, П. Г. Каховский, М. П. Бестужев-Рюмин и С. И. Муравьёв-Апостол) были казнены, а другие сосланы на каторгу в Сибирь или отправлены на Кавказскую войну. Таким образом, первая крупная попытка изменить ситуацию в России как путём реформ "сверху", так и путём военного переворота "снизу" закончились неудачей.

 

5.2. Режим Николая I. Кризис феодально-крепостнической системы. Подавление восстания декабристов (→ 5.1) и польского национального восстания (1830–1831) стали своего рода камертоном всего 30-летнего царствования Николая I (1825–1855). Его идеалом была образцовая казарма с её строгим порядком, неукоснительным соблюдением субординации и устава и отсутствием всякого вольномыслия. Именно так, по-военному жёстко и прямолинейно, управлял Николай Россией, хотя ему нельзя отказать ни в здравом смысле, ни в чувстве ответственности за свою страну, ни в известной заботе о благе подданных.

Не разделяя либеральных иллюзий Александра I, Николай с порога отбросил мысль о введении в России конституции, ограничившись упорядочением существующего законодательства (эта огромная работа была проделана под руководством М. М. Сперанского) и усилением контроля за деятельностью чиновников, в чём, однако, новый царь преуспел очень мало. Более успешно шла борьба правительства с интеллигентским вольномыслием. Не случайно именно в 1830-е гг. получила своё оформление идеологическая доктрина самодержавия, которую министр народного просвещения С. С. Уваров выразил в знаменитой формуле: православие, самодержавие, народность (под последней понималась приверженность самобытно-патриархальным традициям и вера в царя). При Николае I Россия обрела и свой национальный гимн "Боже, царя храни!" (текст В. А. Жуковского, музыка А. Н. Львова).

На искоренение "крамолы" были брошены все силы созданного в 1826 г. III отделения императорской канцелярии во главе с А. Х. Бенкендорфом, а также цензурного ведомства. Под строгий правительственный контроль была поставлена система среднего и высшего образования в стране и вся печать. Тем не менее громкие "дела", заведённые на П. Я. Чаадаева, В. Г. Белинского, А. И. Герцена, М. А. Бакунина, петрашевцев, свидетельствовали о том, что задушить свободную мысль в России было уже невозможно. Одновременно принимались меры к тому, чтобы ограничить приток в дворянское сословие неродовитых людей, дослужившихся до определённых военных и гражданских чинов, были повышены нормы имущественного ценза, дававшего право на сословные и административные выборные должности. Кроме того, были установлены крупные майораты – заповедные дворянские имения, не подлежавшие дроблению между наследниками и переходившие только к старшему сыну.

Николай I прекрасно понимал, что крепостное право в его русском варианте изжило себя и представляет потенциальную опасность для самого дворянства и государственной системы в целом. Недаром А. Х. Бенкендорф сравнивал Россию с пороховым погребом, готовым взорвать всю империю. Тем не менее единовременная отмена крепостной зависимости помещичьих крестьян была признана слишком рискованной, и внимание правительства сосредоточилось на реформировании государственной деревни (1837–1841), проведённой под руководством графа П. Д. Киселёва. Были увеличены наделы малоземельных крестьян, начато их планомерное переселение в районы с меньшей плотностью населения, заведены больницы, школы, поднята агротехника и т. д. Всё это имело положительное значение, хотя проводилось типичными для тогдашней России административными, бюрократическими методами.

Что касается частновладельческих крестьян, то в данном вопросе П. Д. Киселёв вынужден был ограничиться лишь полумерами, столкнувшись с упорным нежеланием дворянства отказаться от дарового крепостного труда. Указ 1842 г. об "обязанных крестьянах", предоставлявший помещикам право заключать со своими крепостными договоры о предоставлении им личных прав и права пользования небольшим земельным участком за определённые повинности, постигла та же участь, что и указ о "вольных хлебопашцах" 1803 г.: в обоих случаях основная масса помещиков их проигнорировала. Не меняет общей картины и тот факт, что правительство пошло на небольшие послабления крестьянам (право выкупаться на волю при продаже имения за долги с публичных торгов, введение т. н. "инвентарей" – фиксированных норм крестьянских наделов и повинностей в губерниях Правобережной Украины, где преобладали польские помещики, и т. д.). Многочисленные секретные комитеты по крестьянскому делу так и не продвинули вперёд решение вопроса об отмене крепостного права.

В итоге царствование Николая I часто справедливо называют "апогеем самодержавия”. Власть царя и военно-бюрократический и полицейский аппарат управления империей достигли высшей точки своего развития, значительные вооружённые силы (около 1,5 млн чел.) обеспечивали неприкосновенность границ России, оппозиция режиму была парализована и загнана в глубокое подполье, а феодально-крепостнические порядки получили прочную законодательную и идеологическую базу. Таким образом, парадный фасад империи выглядел как никогда ранее блестяще, хотя за ним скрывались глубокие социальные противоречия и набирали силу новые, буржуазные тенденции в экономике и социальном строе страны.

Как это ни парадоксально, именно при Николае I были созданы те самые кадры "либеральной бюрократии", которые осуществили затем реформирование России в 1860–1870-х гг. Да и наследник престола, цесаревич Александр впитал в себя не только заветы отца, но и гуманистические идеалы своего воспитателя поэта В. А. Жуковского, и холодный прагматизм М. М. Сперанского и министра финансов Е. Ф. Канкрина, получив хорошее, европейского уровня образование и смолоду приобщившись к участию в управлении страной.

Эпоха Николая I отнюдь не была временем тотального хозяйственного застоя. В России появились сотни новых мануфактур, фабрик и заводов с вольнонаёмным трудом и иностранными станками, первые железные и шоссейные дороги, шла интенсивная товаризация сельского хозяйства, быстро росли объёмы внутренней и внешней, особенно хлебной, торговли. Царь лично проявлял заботу о купцах и промышленниках: для них было введено сословие почётных граждан в городах, создан Мануфактурный совет, участвовавший в решении вопросов торгово-промышленной жизни, проводились промышленные выставки, сделаны первые попытки регулирования отношений между трудом и капиталом. Было очевидно, что старая система хозяйствования, основанная на внеэкономическом принуждении, должна уступить место новой, рыночной экономике, свободной конкуренции и полному переходу промышленности, а в перспективе и сельского хозяйства на вольнонаёмный труд. Однако сохранение крепостного права искусственно сдерживало этот прогрессивный процесс.

Несмотря на то что в своей внутренней политике Николай I опирался на военно-бюрократические методы управления, а не на науку и просвещение, российское общество жило во второй четверти XIX в. духовно богатой, насыщенной жизнью. Отмечался небывалый взлёт во всех областях художественной культуры (литература, музыка, театр, живопись, архитектура) и науки. В общественном движении ярко проявили себя не только сторонники российской самобытности – славянофилы (А. С. Хомяков, братья И. В. и П. В. Киреевские, братья И. С. и К. С. Аксаковы и др.), но и их идейные противники – западники (Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин и др.), причём оба течения представляли различные ветви либеральной идеологии. Наряду с ними ярко проявили себя и кружки радикального направления – братьев Критских, В. Г. Белинского, М. В. Буташевича-Петрашевского (среди членов его кружка был и молодой Ф. М. Достоевский), А. И. Герцена и Н. П. Огарёва.

Прогрессивная общественность России крайне неодобрительно относилась к последним крупным внешнеполитическим акциям Николая I – интервенции в Венгрию (1849), где шло тогда национально-освободительное восстание против австрийского гнёта, и Крымской войне (1853–1856), ставшей результатом чрезмерных амбиций и явных дипломатических просчётов царя и закончившейся поражением России, которая уже давно отвыкла от подобного национального позора. Смерть Николая I в 1855 г. дала толчок к проведению давно назревших в стране либеральных реформ, призванных ускорить и углубить процесс модернизации.

 

5.3. Либеральные реформы Александра II (1860–1870-е гг.): причины, историческое значение. Жизнелюбивый, европейски образованный прагматик, Александр II (1855–1881) решил не откладывать проведение реформ в долгий ящик. Проявив необходимую в таких случаях смелость и самостоятельность, он предпочёл действовать на опережение событий, пренебрёг мнением дворян-ретроградов (а их было явное большинство) и сформировал команду реформаторов, в которую вошли его брат-моряк вел. кн. Константин, Я. И. Ростовцев, братья Н. А. и Д. А. Милютины и др. При этом учитывалось и мнение представителей либеральной общественности – К. Д. Кавелина, Ю. Ф. Самарина, В. А. Черкасского и даже издателей лондонского "Колокола" А. И. Герцена и Н. П. Огарёва.

Определённую, хотя и не решающую роль в процессе проведения реформ сыграл и рост крестьянского движения. Так, только в 1858–1860 гг. в России произошло около 1 700 крестьянских волнений, т. е. в 1,5 раза больше, чем за всю первую четверть XIX в., и лишь немногим меньше, чем за всё царствование Николая I. Вековое крестьянское терпение и отсутствие сильной революционной организации, способной увлечь за собой многомиллионные массы деревенского населения, практически исключали тогда в России возможность революционного взрыва. Тем самым объективно повышалась роль правительственного реформаторства, которое на рубеже 1850–1860-х гг. после полувекового топтания на месте вступило в новый, в целом весьма плодотворный, этап.

Начатые Александром II преобразования носили комплексный характер и включали в себя отмену крепостного права, создание органов местного самоуправления, судебную, военную и ряд других реформ, подлинное значение которых можно понять только в такой "связке". Сейчас, вслед за русской либеральной историографией XIX – начала XX в. нередко реформы Александра II называют Великими, а самого императора – царём-освободителем. Однако у этого термина есть и свои противники, которые обращают внимание на теневые стороны этих реформ. В самом деле, они не затронули политическую сферу (Россия не получила ни парламента, ни конституции, ни свободы слова и собраний), сохранили изжившую себя систему дворянских преференций, не решили аграрного вопроса и не создали класса мелких земельных собственников как опору стабильности и порядка в стране. Не смогли преодолеть они и ставшего уже традиционным для России отрыва власти от общества и в конечном счёте не спасли Россию от революционных потрясений начала ХХ в.

Как бы то ни было, трудно переоценить значение самого акта отмены крепостного рабства в России (19 февраля 1861 г.). Однако условия освобождения крестьян отнюдь не были оптимальными (большие "отрезки" от крестьянских наделов в пользу помещиков, огромные выкупные платежи, значительная растянутость во времени процесса перехода к новой системе взаимоотношений между крестьянами и землевладельцами, что было явно невыгодно для крестьян). Крестьянский вопрос получил половинчатое, компромиссное решение, не удовлетворившее до конца ни крестьян, ни помещиков. В итоге аграрный вопрос в России оказался ещё более запутанным, чем прежде, и это явилось одной из причин бурных крестьянских выступлений в 1905–1907 и 1917 гг. И хотя реформа 1861 г. больно ударила по большинству неприспособленных к рыночной экономике помещиков, но положение крестьян в пореформенной России было неизмеримо тяжелее.

Гораздо большим демократизмом и смелостью отличались земская, судебная и военная реформы, которые при всей их непоследовательности и последующих консервативно-охранительных корректировках принесли России наибольшие плоды. С проведением в жизнь этих реформ страна сделала важный шаг к созданию гражданского общества, преодолению сословно-кастовых различий в положении отдельных слоёв населения, гласности. Земская реформа 1864 г., несомненно, способствовала приобщению деревни к культуре и более цивилизованному образу жизни, оживлению либерального движения, укрепила связь интеллигенции с народом. Едва ли не самой последовательной и демократической по своему духу была судебная реформа 1864 г.: суд в России, как и в странах Западной Европы, стал всесословным, гласным, состязательным (был введён институт адвокатуры и присяжных заседателей), независимым от администрации. Военная реформа 1874 г. состояла в значительном сокращении сроков службы (в сухопутных войсках с 15 до 6 лет), отмене рекрутских наборов и распространении воинской повинности на всё мужское население страны, достигшее возраста 20 лет, изменении системы подготовки офицерских кадров. Очень разумной была и система льгот для призывников по семейному положению и образованию (выпускники высших учебных заведений, например, служили в армии лишь полгода). Всё это вместе взятое положительно сказалось на состоянии русской армии и флота, хотя и не могло ликвидировать пропасти между положением солдатской массы и офицерского корпуса, а также военно-технического отставания России от Запада по ряду жизненно важных параметров.

Большое значение имели также реформы в области народного образования и печати. В 1864 г. было утверждено положение о начальных народных училищах (государственных, земских, церковноприходских, воскресных) и принят новый устав гимназий, вводивший в среднюю школу принцип равенства прав на образование для детей всех сословий. Новый университетский устав 1863 г. восстанавливал автономию университетов в решении научных и административных вопросов, хотя студенты не получили при этом никаких корпоративных прав, а доступ женщин в университеты по-прежнему не допускался. Тем не менее женское образование в России в это время стало быстро набирать темпы (женские гимназии, высшие женские курсы и пр.). Наконец, в 1865 г. появился просуществовавший до 1906 г. новый цензурный устав, носивший достаточно либеральный характер и освобождавший от предварительной цензуры всю петербургскую периодику и основную часть книг.

Таким образом, правительство Александра II предложило российскому обществу и провело в жизнь целый пакет социальных, административных и культурных реформ, которые если и нельзя назвать "революцией сверху", следует признать огромным шагом вперёд в деле модернизации и европеизации страны. И всё же реформы шли с большим скрипом. Правительство встречало сопротивление и "снизу", со стороны народных масс, которые хотели получить значительно больше, чем дала им власть, и "сверху", со стороны консервативно настроенных дворянско-бюрократических кругов, считавших, что народу дали слишком много. В 1861 г. в России произошло 1900 крестьянских волнений, резко усилилось студенческое движение, а в 1863 г. началось восстание в Польше, Литве и Белоруссии. Активизировалась и радикально настроенная часть интеллигенции, выступавшая за полную демократизацию общественно-политического строя России, подлинный переворот в земельных отношениях в пользу крестьян и доходившая иногда до призывов к физической расправе с "императорской партией" (Н. Г. Чернышевский и его окружение, революционная организация "Земля и Воля", прокламации 1861–1863 гг., кружок Н. А. Ишутина и др.).

Всё это не могло не пугать Александра II, который в душе отнюдь не был убеждённым либералом, и с горечью констатировал "неблагодарность" народа. После того, как в 1866 г. Д. Каракозов совершил неудачное покушение на жизнь императора в Петербурге, в правительственном курсе начались очевидные подвижки вправо, а сам Александр II заметно остыл к продолжению реформ, требовавших вдобавок значительных финансовых средств и образованных кадров. Внимание царя, личная жизнь которого тоже складывалась очень непросто (смерть сына-наследника, охлаждение отношений с женой, сложный любовный роман с Екатериной Долгорукой), все больше переключалось на внешнеполитические проблемы: завоевание Средней Азии, окончание Кавказской войны, дипломатические манёвры между Францией, Германией и Австро-Венгрией, война с Турцией (1877–1878) и др.

Чем дальше, тем больше в российском обществе нарастал раскол между быстро эволюционировавшими влево демократическими силами и консерваторами, сумевшими склонить на свою сторону и царя. В то же время либеральный "центр", который мог бы уравновесить крайние течения, был пока ещё очень слаб, подвергаясь нападкам и преследованиям со стороны властей и безжалостной критике со стороны революционеров. Его основными постулатами были: свободное развитие человеческой личности, государственные гарантии соблюдения прав и свобод граждан, неприкосновенность частной собственности, свобода экономической конкуренции, идейно-политический плюрализм, отрицание революционного насилия и приверженность эволюционным методам общественного развития. В переводе на язык практической политики это означало, что либералы были сторонниками ликвидации всех сословных привилегий, привлечения земских и городских общественных деятелей к законотворчеству и управлению страной, облегчения положения крестьянства и приобщения его к культуре. Наиболее видными представителями либерализма в России во второй половине XIX в. были К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, В. А. Гольцев, а среди либеральных органов печати выделялись журналы "Вестник Европы", "Русская мысль" и др. Однако в условиях самодержавной России либерализм был обречён на длительный период "утробного" развития, оставаясь организационно неоформленным и пытаясь найти точки опоры в земствах, городских думах, университетах и различных научных обществах.

Что касается разночинной, а частично и дворянской интеллигенции и особенно студенчества, то в 1870–1880-х гг. его идейным знаменем стало народничество. Оно представляло собой достаточно широкое и внутренне неоднородное течение, главными постулатами которого были: служение народу, развитие России по некапиталистическому пути к социализму с опорой на крестьянскую общину, приверженность демократии. При этом в 1870-е гг. особенно ярко проявила себя революционная струя народничества: "хождение в народ", создание в 1876 г. организации "Земля и Воля", расколовшейся в 1879 г. на перешедшую к террористическим методам борьбы с правительством "Народную Волю" и сохранивший верность старым, пропагандистским методам работы в крестьянской и пролетарской среде "Чёрный передел". Характерно, что народничество постепенно эволюционировало от идей анархизма к признанию необходимости борьбы за политическую свободу при инициирующей роли организованного интеллигентского меньшинства, свергающего старую власть и переустраивающего общество на общинно-социалистических началах.

Революционные народники опирались на идеи А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, М. А. Бакунина, П. Л. Лаврова, П. Н. Ткачёва. Наиболее видными практиками народнического движения были С. М. Кравчинский, В. И. Засулич, А. Д. Михайлов, С. Л. Перовская, А. И. Желябов, Г. В. Плеханов, В. Н. Фигнер и др. Вместе с тем с самого начала среди народников были и такие (особенно много их стало в 1880–1890-е гг.), которые стремились свернуть Россию с капиталистического пути развития по западному образцу на самобытный путь развития общинно-артельного "народного производства" и демократии, исключая революционное насилие. Самыми крупными представителями этого направления стали в конце XIX в. видный публицист Н. К. Михайловский, экономисты Н. Ф. Даниельсон и В. П. Воронцов.

В конце 1870-х гг. правительство Александра II вступило в настоящую войну с революционерами, широко прибегая при этом к репрессиям, включая смертные казни. О продолжении реформ в создавшейся ситуации уже не было и речи. И хотя в начале 1881 г. министр внутренних дел генерал М. Т. Лорис-Меликов сумел убедить царя в том, что пора призвать к законосовещательной работе представителей земств и городов ("конституция Лорис-Меликова"), было уже слишком поздно. Продолжавшаяся много месяцев охота членов "Народной Воли" за царём увенчалась 1 марта 1881 г. мнимым "успехом" – убийством Александра II, которое, помимо аморальности самого этого поступка, оказалось совершенно бесполезным и даже вредным и для России, и для самих революционеров, вступивших в начале 1880-х гг. в длительную полосу идейно-организационного кризиса. Что касается нового царя Александра III, то он осторожно, не спеша, но целенаправленно начал корректировку курса своего отца, хотя о механическом возврате к старому уже не могло быть и речи.

 

5.4. Контрреформы Александра III. Противоречивый характер пореформенной модернизации России. 2 марта 1881 г. на российский престол вступил Александр III (1881–1894), второй сын императора Александра II (→ 5.3). В отечественной литературе сложилось неверное мнение об Александре III как о человеке ограниченном и малообразованном. В действительности он получил основательное образование, хотя с детства его готовили к военной карьере. Главным его воспитателем был генерал-адъютант В. А. Петровский, а образованием заведовал профессор Московского университета, известный экономист А. И. Чивилёв. Академик Я. К. Грот преподавал Александру всемирную историю, географию, русский и немецкий языки, видный военный теоретик М. И. Драгомиров – тактику и военную историю, С. М. Соловьёв – русскую историю. Особенно большое влияние на Александра оказал К. П. Победоносцев, преподававший ему законоведение.

Внутриполитический курс Александра III противоречиво сочетал укрепление основ самодержавия с целой серией мероприятий, объективно направленных на развитие в России капитализма. "Контрреформы"; Александра III при всей их консервативной направленности не перечеркнули основных реформ его отца, а в области социального законодательства был сделан даже несомненный шаг вперёд (введение фабричной инспекции, регулирование отношений между трудом и капиталом, ограничение применения женского и детского труда). Страна не знала в то время войн и революционных потрясений, сосредоточилась на созидательном труде, избавилась от бюджетного дефицита. Смертные приговоры стали в судебной практике редчайшим исключением и чаще всего так и не приводились в исполнение, хотя по отношению к террористам Александр III был беспощаден, начав, как и Николай I, своё царствование с пяти виселиц народовольцев.

Вдохновителями консервативного политического курса самодержавия явились обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, министр внутренних дел Д. А. Толстой, издатель и журналист М. Н. Катков, которые считали, что для процветания и блага России нужны три твёрдые позиции – неограниченное самодержавие, решительная русификация национальных окраин (вплоть до переименования географических названий), православная религия. Новое время требовало перемен, однако Александр III не спешил проводить какие-либо преобразования. Одним из первых шагов его царствования стало обнародование 29 апреля 1881 г. "Манифеста о незыблемости самодержавия", в котором нём провозглашалось, что император "с верою в силу и истину самодержавной власти" будет её "утверждать и охранять для блага народного от всяких на неё поползновений". Главной опорой самодержавия было консервативно настроенное дворянство, от которого император получал многочисленные записки и ходатайства с просьбами о возвращении к временам твёрдого правления, что весьма импонировало правительству.

Как правило, понятие "контрреформы" связывают с тремя законодательными актами: "Положением о земских участковых начальниках" (1889), "Положением о губернских и уездных земских учреждениях" (1890) и "Городовым положением" (1892). Однако всю намеченную программу контрреформ правительству провести не удалось, было лишь несколько ограничено действие земской, судебной, городской и других реформ за счет созданных после 1861 г. учреждениях. Принимались также меры к консервации крестьянской общины, была урезана компетенция суда присяжных. Характерно, что первоначальные проекты "контрреформ" шли значительно дальше того, что было сделано на рубеже 1880–1890-х гг. Однако давление общественного мнения и острая борьба различных группировок в самих правительственных сферах и в Государственном совете помешали полной победе консервативных сил.

Охранительная линия в политике Александра III просматривается очень чётко. В 1881 г. было введено временное, но просуществовавшее тем не менее вплоть до 1917 г. положение об усиленной и чрезвычайной охране, дававшей право в административном порядке, без суда преследовать всех "подозрительных", закрывать печатные органы и учебные заведения, приостанавливать деятельность земских собраний и городских дум. Проект "конституции Лорис-Меликова" был забыт, а его автор и ряд других, прогрессивно мысливших министров, получили отставку. Отверг Александр III и проект созыва Земского собора, предложенный Н. П. Игнатьевым. Устав 1884 г. фактически уничтожил университетскую автономию, начальная школа была отдана под контроль церкви, а печально знаменитый циркуляр 1887 г. о "кухаркиных детях" ограничил доступ в гимназии детям, принадлежавшим к низшим социальным слоям населения. К этому нужно добавить повышение платы за обучение, введение процентной нормы при приёме в гимназии и высшие учебные заведения евреев, большие ограничения в области женского образования. Резко ужесточилась цензура.

В 1880-е гг. правительство проводило ярко выраженную русификаторскую политику на национальных окраинах страны, особенно в Польше и Финляндии. Были введены ограничения имущественных прав евреев (им запрещалось приобретать земельную собственность) и ареала их расселения. Даже в черте осёдлости евреям запрещалось селиться в сельской местности. Лозунг "Россия для русских" стал лейтмотивом правительственной политики в национальном вопросе.

Экономическая политика правительства, у руля которой стояли видные учёные профессора И. А. Вышнеградский и Н. Х. Бунге, была направлена на поощрение развития отечественной промышленности и защиту её от иностранной конкуренции, расширение источников пополнения бюджета за счёт более состоятельных слоёв населения и укрепление государственного сектора народного хозяйства (выкуп в казну большинства частных железных дорог). Поощрялись также иностранные инвестиции в экономику России. Отмена подушной подати и усиление косвенного налогообложения, понижение выкупных платежей крестьян, создание Крестьянского и Дворянского банков, деятельность которых приносила ощутимую выгоду не только дворянству, но и сельскому населению страны, – все эти меры, безусловно, способствовали некоторому смягчению социальной напряженности в России, хотя защита материальных интересов помещиков оставалась при этом приоритетной задачей правительства.

В целом внутренняя политика самодержавия 1880 – начала 1890-х гг. отличалась противоречивостью. Её общее направление выражалось в откате к реакции путём "пересмотра" и исправления" реформ Александра II. Однако это было временное отступление, поскольку консервативным силам не удалось в полном объёме осуществить программу контрреформ. В самих "верхах" в то время не было единства: наряду с консервативным направлением, требовавшим решительного пересмотра реформ 1860–1870-х гг., существовало и оппозиционное, выступавшее за "уступки духу времени". Наиболее дальновидные представители консерваторов понимали невозможность восстановления старых порядков. Само же правительство считалось с этим и параллельно с курсом контрреформ принимало меры по развитию экономики страны, делало уступки в крестьянском вопросе, завершало реформы в армии.

Имперская модель модернизации в России (→ 4.2) обладала определённой рациональностью, что позволило ей продержаться длительный период. Используя долготерпение собственного народа, царский режим концентрировал ресурсы в нужных ему направлениях, укрепляя собственный аппарат власти и расширяя свои владения вовне. Однако эта модель содержала неустранимое противоречие – несоответствие между технико-организационными и социально-политическими аспектами модернизации. Заимствование европейского опыта не было органичным, поскольку осуществлялось лишь в нескольких областях и вовсе не европейскими методами. Поэтому с запозданием повторяя технологические фазы европейского развития, в социальном и политическом пл