КАЛУЖЕНИН - прозвище Донского атамана Осипа Петрова, очевидно, полученное им по той причине, что он был выходцем из служилых полковых Казаков г. Калуги (См.ПЕТРОВ ОСИП). 5 страница

В станицах тоже созда­валось два противоположных духовных течения: народное и командирско-дворянское. Народ жил преданиями се­дой старины, горькими вос­поминаниями о разрушенной Сичи, о насильственных пе­реселениях в «погибельные» места, о неисчислимых по­терях в борьбе за чужие ин­тересы, о тяготах поголовной и долгой военной служ­бы; командирыже горели огнем преданности русскому престолу, Русской империи, с пренебрежением относи­лись к дедовским обычаям народоправства, наружно, а может быть и внутренне, были готовы на всякие жерт­вы не только за ордена и материальные блага, но и за самую идею великодержав­ной России. Нарождались вожди и вождики, сыграв­шие грустную роль в эпоху борьбы за Казачью Идею после революции.

Не проходила бесследно и усердная работа по расказачиванию при помощи русских педагогов и русского духовенства. Вих распоря­жении был авторитет знания и Церкви, готовые материа­лы по русской истории, эт­нографии и политической мысли, дружно работавших для создания в казачьих душах чувства вины и перед русским народом и перед династией. Разгромы и руины пережитые Днепровскими и Донскими Казаками оправ­дывались «неистовым» стро­ем казачьих республик, которые в глазах широких масс должны были стать какими то артелями, бандами объе­диненными страстью к безделью и грабежу, какими то «гулящими людьми», «выходцами из разных сословий», и вообще «сбродом», которому на роду написано рас­ширять и охранять русские границы. Надо было отслу­жить воображаемые вины предков, не щадя ни крови, ни жизни, только по долгу перед империей и принимать каждую кроху, падающую из рук царя, с благоговени­ем, и благодарностью, как особую милость.

Такими веяниями, дей­ствительно, проникалась часть казачьей интеллиген­ции, воспитанной на сторо­не в русских военных и гра­жданских школах. В народе же оставался нетронутым дух Запорожья и Великого Войска Донского. Народ ос­тавался при своих преданиях, ничего горького не забывал и потому оказался воспри­имчивым ко всякого рода революционным идеям, проникавшим к нему через русских и украинских пропаган­дистов. Получалось так, что Казаки пели: «Катарина, вражья маты, шо ж ты наробыла», а командиры с благого­вением чтили «жалованную грамоту» той же Катарины, императрицы Екатерины II, отобравшей от Казаков их волю и богатые земли Но­вороссии, а наградившую их за покорность, верную службу и пролитую кровь в два-три раза меньшей площадью малярийного Приазовья. Считали это высочайшей ми­лостью, хотя пришлось рас­статься с правом выбора ата­манов, принять в начальни­ки иногородних генералов и подчиниться управлению, о котором в той же грамоте сказано: «Желаем мы, чтобы земское управление сего Войска для лучшего порядка и благоустройства соображае­мо было с изданными от нас учреждениями о управлении губернией».

В смысле военной ад­министрация Кубанская об­ласть подчинялась всем об­щим распоряжениям прави­тельства касательно казачьей военной службы и управления казачьими войсками (см. КАЗАКИ и ДОНСКИЕ КАЗАКИ). Станицы должны были выставлять полки и пластунские батальоны, ко­торые включались в состав Русской армии и высылались на стоянки и фронты отда­ленные от Кубани.

В мирной обстановке Екатеринодарский отдел вы­ставлял 1-й Екатеринодарский конный полк и 1-й пла­стунский батальон; Баталпашинский отдел - 1-й Хопер­ский конный полк и часть 6-го пластунского батальона; Ейский отдел - 1-й Запорожский, 1-й Уманский конные полки и 5-й пластунский батальон; Кавказский отдел - 1-й Кавказский, 1-й Черно­морский конные полки и 4-пластунский батальон; Лабинский (б. Закубанский) отдел - 1-й Лабинский, 1-й Кубанский конные полки и другую часть 6-го пластун­ского батальона; Таманский отдел - 1-й Таманский, 1-й Полтавский конные полки и 3-й пласгунский батальон. Из всех отделов вместе комплектовались: Кубанский гвардейский дивизион со стоянкой в Варшаве, две сотни собственного конвоя го­сударя и 5 конных батарей.

В мирное время 1-й Линейный полк, стоял в г. Каменец Подольский, 1-й Екатеринодарский полк - в г. Екатеринодаре, а почти все остальные части К. Казаков располагались в Закавказьи или на персидских границах в Средней Азии. По усиленной мобилизации число пол­ков и батальонов утраивалось. Во время Первой Ми­ровой войны К. К. дали максимум мобилизационного напряжения, выставив: 4 гв. сотни, 37 конных полков, 22 пластунских батальона, 38 отдельных сотен, 9 конных батарей и 11 запасных сотен.

Первые дни революции 1917 г. мало нарушили ста­рый распорядок жизни станиц. Появились только надежды на облегчение тягот военнной службы, на возрождение древних представительных учреждений и на справедливое разрешение земельного вопроса. Юрты станиц черноморских и старолинейских были богаты тучными черноземами, а закубанцы вели хозяйства на малых и по большей части гористых земельных наделах. Все мужчины, кроме пожилых людей и инвалидов, находились в полках и батальонах на фронтах Мировой войны, но на Раду (Народное Собрание), созванную в Екатеринодаре, съехались не одни представители станиц, а и делегаты войсковых частей. Им следовало разрешить ряд назревших вопросов,из которых главными были: создание нового политического строя Кубани, примирение интересов коренных иногородних с интересами казачьими и распределение земельных фондов. По первому вопросу Собрание постановило возродить старин­ное народоправство, избрать краевое правительство с атаманом во главе, предоставив Законодательной и Краевой Радам установить форму взаимоотношений с Россией. Труднее было создать уcловия для совместной конструктивной работы с иногородними. Эти последние подчинялись партийным директивам русских и украинских единоплеменников и считаться с казачьими правами, с казачьими политическими установками не желали. Вызвал много разногласий и земельный вопрос, хотя решение ограничить часное землевладение до минимума и создать фонд для наделения малоземельных было принято единодушно.

Все спорные вопросы можно было теперь разрешить на парламентарном форуме, без чужого вмешательства. Но тыловые руководители политической мысли и военные начальники стояли за войну до окончательной победы над Германией, а ря­довые массы были уже достаточно утомлены ее тяготами. В народе пользовалась симпатиями партия провозглашавшая мир. Когда начался развал фронта К. К., возвращаясь домой, прислушивались и к другим заманчивым лозунгам большевиков. Настораживала толькоих полная неожиданность. В то же время обрусевший класс командиров, отсталый политически и застывший на принципах средневекового абсолютизма, в противовес большевицкой пропаганде не сумел поставить ни одной свежей, доходящей до казачьего сердца идеи. Не достаточно прогрессивным оказался и, избранный Радой, Кубанский атаман полков­ник-юрист А. П. Филимонов. Политическую слабость командиров и их единомышленников из старого поколения замечали и фронтовики, во мнении которых порево­люционные мероприятия казачьего тыла и программа действий, оглашенная атама­ном Калединым в августе 1917 г. на Московском Со­вещаний, совсем не отвечали требованиям дня, понятиям о демократии и желаниям рядовых казачьих масс. Они хотели более радикальных перемен.

После октябрьского пе­реворота фронтовики не счи­тали нужным начать немед­ленное сопротивление новым русским порядкам. Ущемле­ния казачьих прав не ожи­дали, хотели отдохнуть от фронтовых тягот и лучше узнать, во что выльются на практике простые, заманчи­вые и всем понятные лозун­ги большевиков. Призывы атамана и правительства бо­роться с ними, настояния старшего поколения, у моло­дежи отклика вначале не на­шли. Избавившись от одной войны, ввязываться в новую - желания не было. Но изо дня в день наростало и раз­дражение от поведения сво­их и пришлых большевиков. Рождалось опасение, что вместо обещанных гражданских прав, свободы и всяческих благ, советское будущее су­лит К. Казакам власть про­ходимцев, нарушение привычного общественного быта и полный хозяйственный хаос.

Однако появление на Кубани армии генерала Корнилова было встречено с ра­достью только отрядом правителъства и партизанами. Объединившись, все они по­лучили возможность перейти на территорию, поголовно восставшего Дона. На Дон же, в конце мая 1918 г., стали подходить кубанские под­крепления из станиц соседних Ейского и Кавказского отделов. На соединение с отрядом Кубанского прави­тельства пришли партизаны Ковгана, члена Рады, а так­же отряд сотника Павличенко. Начали активные высту­пления и подгорные районы, Бекешевская и другие стани­цы Баталпашинского отдела, с полковником А. Г. Шкуро. При помощи Немцев освободилась Тамань.

10-го июня Добрармия и Кубанское правительство со своими полками вышли во Второй Кубанский поход. Тут стали к ним присоеди­няться б. фронтовики, встре­ченных по пути станиц. Красные потеряли доверие, не приобрели его полностью и белые. «Странными и тя­желыми были взаимоотно­шения Кубанцев и добро­вольцев, - пишет член Кубанского правительства того времени. - Бок о бок дра­лись, умирали, радовались общим успехам, а дойдет де­ло до разговоров о смысле борьбы и ее целях - вырастает стена между двумя сто­ронами, нет взаимного по­нимания, отношения неприязни и сарказма» (Д. Е. Скобцов. Три года революции и гражданской войны на Кубани).

Ген. Деникин начал ут­верждение своей власти на Кубани мерами устрашения, внедрением в сознание К.Казакам чувства виновности в том, что они не взялись за оружие по первому при­зыву, и в некоторых случа­ях по мобилизации без со­противления становилась в ряды красных. Порка, виселицы, расстрелы, выдвиже­ние на первые места вождей и вождиков, Казаков воспи­танных русскими школами, тех офицеров и интеллиген­тов, для которых интересы родного народа выглядели провинциальными частностя­ми, местными, шкурными и меркли перед угасающим блеском империи.

Выставив 110 тыс. шты­ков и шашек, два года К. К. проявляли на фронтах борь­бы с большевиками нечеловеческие усилия, самоотвер­женность и непревзойденный героизм. Два годаих Народное Собрание - Рада должно было отстаивать свое право. распоряжаться судьбами края, отстаивать право на отдельную Кубанскую ар­мию и противодействовать бесталанной политике деникинского правительства. При этом народным представителям приходилось, в первую очереди, преодолевать сопро­тивление своих непререкае­мых военных командиров, без которых был бы бессиль­ным и сам Деникин. К. К. вели борьбу за независимое политическое мышление, за Казачью Идею свободы и независимости, за казачье объединение, ноих атаман и командиры делали ставку не на народную мудрость, как бы полагалось, а на во­ображаемый политический гений русских генералов. Они стремились навязать Казакам свои российские привязанности в том виде, какой по душе был им са­мим, они не считались с представительными учреждения­ми, они вместе с Деникиным заставляли К. Казаков проливать кровь за чуждые им русские классовые интересы, они одобрили убийство деникинскими агентами пред­седателя Кубанского прави­тельства Н. С. Рябовола, они стояли преградой между К. Казаками и всеми их доброжелателями, они не остановились перед арестами и вы­сылкой за границу членов Рады и собственными руками казнили честнейшего из них, священника А. Кулабухова. Задачи, поставленные ими К. Казакам, оказались нереальными, непосильными и невыполнимыми. Весной 1920 г., под ударами русских красных сил пал формально независимый Кубанский Край с его Конституцией, представительными учрежде­ниями, атаманом и правительством. На Кубани нача­лось советское рабство и уничтожение К. Казаков.

КУБАНСКИЕ ОБЛАСТ­НЫЕ ВЕДОМОСТИ - еже­дневная газета, выходившая в Екатеринодаре с 1871 г.; от 1892г. ряд лет ее редактором был В. В. Скидан. Га­зета основана в 1863 г.,новначале называлась «Кубанские Войсковые Ведомости».

КУБАНСКИЙ КРАЙ - древняя казачья земля; в начале нашей эры Греки назы­вали К. К. Меотидой, русским летописцам он был из­вестен, как «Козары», а Персы знали его, как принадле­жащую Аланам Землю Касак (Гудуд ал Алэм); от 965 го­да до 1015 К. К. находился под властью киевских кня­зей, а потом стал центром независимого государства Томаторканского, каковым оставался до конца XII в. Во второй половине XIII в. завоеватели Татары выводи­ли оттуда отряды Казаков или Черкасов для службы при татарских баскаках; в XV-XVI вв. там указывают­ся Азовские Казаки и Черкасы славянской речи; от 1475 г, К. К. принадлежал Турции, которая уступила его России в 1783 г. В 1792 г. большую его часть получили от императрицы Ека­терины II б. Запорожцы, Черноморские Казаки, взамен за отобранные Русскими земли павшей Сичевой рес­публики.

К 1920 г. К. К.. вместе с землями Горцев, занимал площадь 88.000 кв. клм. По данным Центрального Ста­тистического Комитета, на 1-е января 1915 г. там проживало в станицах и селах 2.803.900 душ, а в городах 247.300 душ; из них Казаков около 1.500 тысяч душ; остальное население края состояло из местных: Горцев, Армян, Греков и из пришлых: Русских, Украинцев, Немцев.

Весь К. К был разделен на семь военно-администра­тивных отделов: Екатерино-дарсний, Майкопский, Лабинский, Баталпашинский, Кавказский, Таманский и Ейский. В них располагалось больше 400 населенных пунк­тов,из которых 360 казачье-горских. Столица К. Края - г. Екатеринодар, основанный в 1794 г.

В распоряжении насе­ления имелось школ: высших -один Политехнический Институт, средних - свыше 150, высших начальных го­родских и станичных боль­ше чем 250, а низших свы­ше 2.000.

Большинство населения занималось сельским хозяй­ством, посевами зерновых культур, скотоводством, ко­неводством, табаководством, садоводством, виноградар­ством. В распоряжении хо­зяев находилось, круглым счетом, свыше миллиона ло­шадей, полтора миллиона го­лов крупного рогатого скота и около трех миллионов мелкого (овец, коз, свиней). Северные равнины тучного чернозема давали особенно богатые урожаи.

К году русской революции (1917) К. К. имели до 8,000 промышленных предприятии частных, станичных, городских и кооперативных, по добыванию и очистке нефти, лесных, рыбных, мукомольных, маслобойных» винокуренных, пивоварен­ных, свеклосахарных; был одним из главных центров вывоза и экспорта зерновых хлебов и ввоза всякого рода машин и орудий. Русская империя имела свыше ста миллионов золотых рублей дохода только с ежегодных взносов Кубанской Войско­вой кассы.

КУБАНСКОЕ МАРИИНСКОЕ ЖЕНСКОЕ УЧИ­ЛИЩЕ - основано в Екатеринодаре 25 октября 1863 г.; 14 декабря 1902 г. переиме­новано в Куб. Мариинский женский институт.

КУБАНЬ - одна из самых крупных рек на Кавказе; в древности у Греков называ­лась «Гипанис», позднее «Ку­па». Образуется из двух горных речек Улукама и Учкулана, слившихся у Карачаев­ского перевала. Длина Куба­ни свыше 600 клм. В верх­нем течении, при очень вы­соком падении русла (40-50 футов на клм.), воды ее стре­мятся с большой быстротой и судоходной К. становится только за 200 клм. до впа­дения ее в Черное море. За 90 клм. до устья К. выделя­ет протоку, судоходный ру­кав, стремящийся к северу и впадающий в Азовское море у Ачуева. При входе на Та­манский полуостров, от глав­ного русла реки снова отде­ляется большой рукав, который впадает в Азовское мо­ре у Темрюка, а река даль­ше идет к Черному морю. Константин Багрянородный говорит, что местное назва­ние русла и последнего ру­кава было «Укруг». Они от­деляли от материка запад­ную часть Таманского полу­острова, которая по этой причине называлась Фанагорийским островом. Река и ее гирла необычайно богаты рыбой. Название Укруг, оче­видно, славянское - в круг.

КУБЕЛЕК или КОБЕЛЕК - старинное праздничное платье Донских Казачек; его древность датируется иногда 11-12 вв.; по рисункам Ригельмана. в XVIII в. К. это шелковое платье закрытое под шею, но без воротника, сшитое в талию и с очень расширенными книзу рука­вами. На груди К. застеги­вался рядом пуговиц из ценных камней, по большей ча­сти, агатов. Проф. М. А. Мил­лер видел на старинных К-ках «вислые пуговицы», которые имели форму вино­градной ягоды и были об­шиты мелким жемчугом. Когда Казачка поднимала руки кверху, широкие рукава выглядели как крылья мотылька и, очевидно, от этого сходства произошло название платья в его перво­начальной тюркской форме, потому что словом «кобелек», «кебелек» тюркские народы называют мотылька, бабочку. В некоторых фасо­нах платья широкий рукав собирался в манжет и нави­сал над кистью руки пыш­ным буфом.

КУБЫТЬ (дон.) - кажется, как будто бы, должно быть.

КУГА - водолюбивое расте­ние, сем. осоковых; почти круглые в сечении, шпагообразные, пористые побеги К. образуют обширные заросли в пойме казачьих рек.

КУГАРЬ, КУЖЁНОК - казачий подросток, мальчик.

КУДАШЕВА Александра Георгиевна (оренб.) - вдова войскового старшины; стала знаменитой после конного пробега Харбин - Петербург. Верхом на небольшой сибирской лошади «Монголке», одна, в сопровождении только собаки санбернара, К. со­вершила путь в 12 тыс. клм. Выехала из Харбина весной 1910 г., пересекла Манджурию, проехала Читу и Верхнеудинск и вначале июля прибыла в Иркутск; 22 ав­густа была в Красноярске, 1-го сентября - в Омске, 6-го января след. года в Челябин­ске, откуда в конце того же месяца перевалила через Уральские горы. После от­дыха на Боткинских заводах, отправилась дальше и в первых числах августа 1911 г. через Казань и Нижний Новгород прибыла в Петер­бург.

КУДИНОВ Павел Наза­рович ( дон.) - рожд. 1892 г.; есаул, участник Первой Ми­ровой войны. Во время борьбы за Дон, весною 1919 г. один из организаторов восстания Верхне-донцов и ко­мандующий всеми силами восставших. Описан в романе Шолохова «Тихий Дон». От 1920 г. в эмиграции дея­тель Вольно-казачьего Дви­жения. В 1944 г. взят советскими властямииз Болгарии и отбыл 10 лет работ в тайге.

КУДРЯВЦЕВ Петр Гри­горьевич (куб.) - рожд. 1858 г.; мед. врач, член Русской Государственной Думы вто­рого созыва.

КУДРЯШЕВ Евгений Аки­мович (дон.) - ст. Березов­ской; агроном, сын станич­ного атамана. В 1921 г. ста­рался скрыться от преследо­вания чекистами и обнаружен ими на хут. Poгачеве внутри молотилки; избит я тут же расстрелян без суда.

КУЗЁНОК (дон.) - поро­сенок.

КУКАН - шнурок для на­низывания через жабры пой­манной рыбы. Также - тон­кая буксирная веревка для лодки, плывущей за кормой парусника.

КУЛАБУХОВ Алексей Иванович (куб.) - род. ок. 1880 в стан. Новопокровской; священник, член Ку­банской Законодательной Рады, жертва террористиче­ских мероприятий ген. Де­никина и его сторонников. По окончании Ставропольской Духовной семинарии, К. был рукоположен в ду­ховный сан и больше десяти лет состоял приходским свя­щенником. После революции сама жизнь выдвинула его на поле общественной дея­тельности. Он пользовался доверием своих станичников и былих бессменным пред­ставителем в Кубанских Ра­дах. Человек в высшей сте­пени культурный и актив­ный, он особенно не хотел оставаться в бездействия по­сле того,как Казакам стала угрожать опасность большевицкого владычества. В самое тревожное время, когда ку­банский министр внутренних дел К. Л. Бардиж сдал свой пост и ушел формировать отряды «Вольных Казаков», Рада назначила на его место К-ва. В трудной обстановке политической неопределен­ности новому министру дол­го удавалось сохранять в крае относительное спокой­ствие, которое привлекло в Екатеринодар и в станицы тысячи русских людей, спа­савшихся от репрессий новой ленинской власти.

1-го марта 1918 г. свящ. К. выступил из Екатеринодара вместе с отступающим «Отрядом Рады», но в ста­нице Расшеватской захвачен красногвардейцами. Ему уда­лось бежать от них и скры­ваться до Второго Кубан­ского похода в Ставрополе. После освобождения Кубани он вернулся на прежний пост руководителя внутрен­ними делами в составе пра­вительства Л. Л. Быча. В де­кабре 1918 г. правительство это, несогласное с политикой Деникина, подало в отставку. Свящ. К. получил новое наз­начение в состав парижской делегации. Он прожил в Па­риже восемь месяцев, участ­вовал в работах делегации и совместно с другими пред­ставителями Кубани обрабо­тал и подписал проект До­говора Дружбы с Кавказски­ми Горцами. В сентябре ме­сяце 1919 г. делегация ко­мандировала его для доклада Раде о своей деятельности и с предложением утвердить проект договора. Однако, сторонники Деникина нашли в соглашении Кубани с Гор­цами опасное нарушение полномочий правителя Юга Рос­сии. Было решено устрашить народных представителей края актом террора, искоре­нив опозиционный дух и сделав их более податливы­ми в спорных вопросах взаимоотношений между Ку­банской Радой и Деникиным. Без всякого основания, чины парижской делегации были обвинены в измене, в пере­даче командования казачьи­ми войсками в руки горско­го Меджилиса и в других преступлениях. Вся ярость врагов казачьей независимо­сти обратилась на К-ва, Он был арестован. Наскоро ско­лоченныйиз преданных деникинцев, военно-полевой суд приговорил Алексея Ивановича Кулабухова к позор­ной казни через повешение. Приговор немедленно привели в исполнение. Казачий народный представитель и священник Православной Церкви пал жертвою бес­смысленного политического акта, равного по своему без­законию с постыдным пред­намеренным убийством.

Повесив К-ва 7-го ноя­бря 1919 г. палачи держали тело мученника за казачьи идеалы на виселице целый день, прикрепив на его гру­ди дощечку с надписью: «За измену России и Казачест­ву». Но каждый Казак знал, чго К. казачьему делу не изменял. Его смерть вызвала глухой ропот среди казачьих масс, подорвала доверие к военным начальникам и во многом способствовало про­игрышу войны с большевицкой Россией.

КУЛАГА - лапша с суше­ными вишнями. У Уральцев и Оренбурцев - род мармеладаиз фрукт и ягод.

КУЛАКОВ Михаил Семе­нович (дон.) - ст. Березовской; в 1930 г. арестован и сослан неизвестно куда.

КУЛАКОВ Степан Викто­рович (дон.) - рожд. 1868 г.; землероб с низшим образо­ванием; член Русской Госу­дарственной Думы первого созыва.

КУЛИКОВ Михаил Ива­нович (дон.) - рожд. 1865 г.; станичный атаман с низшим образованием; член Русской Государственной Думы первого созыва.

КУЛИКОВСКАЯ БИТВА - между сборными войска­ми Московского в. кн. Дми­трия Ивановича и ратью темника Мамая произошла 8 сентября 1380 г. около реч­ки Непрядвы, притоке Верх­него Дона, на Куликовом поле. После ста сорока лет покорности Золотой Орде, К. 6. была первой решитель­ной попыткой избавиться от ига иноплеменников. Татары понесли поражение, но через два года новый хан Тохтамыш опять разгромил Мос­кву и принудил ее возобно­вить выплату дани. Об уча­стии Донских Казаков в К. битве на стороне восставших, остались три свидетельства: замечание в Краткой Мос­ковской летописи; запись во Вкладной книге Донского монастыря: «Донские Каза­ки, уведав о пришествии благоверного вел. кн. Дмит­рия Ивановича в междуречьи Дону и Непрядвы, вско­ре в помощь благословенно­му воинству пришли бяше и... Пречистые Богородицы образ... на побеждение ага­рян вручиша»; наконец, вы­держка из какой то древней летописи, помещенная в кни­ге вкладов часовни на Лу­бянке в Москве относитель­но иконы Гребенской Бо­жьей Матери: «Там в вер­ховьях Дона народ христи­анский воинского чину живущий, зовомии Казаци, с радостию стретающа его со святыми иконами и со кре­сты, поздравляюща ему в избавлении своем от супостатов и приносяща ему да­ры от своих сокровищ, иже имяху у себя чудотворные иконы в церквах своих». Од­нако, в результате участия в восстании, казачьи городки по Среднему Дону подверг­лись неоднократным разгро­мам мстительных Татар, а их жители были вынуждены искать спасения, уходя на во­сточные и северные окраины Руси.

КУЛЬБАКИ - старинное название задних седельных переметных сум; по польски «кульбака» - седло.

КУЛЮКАТЬ - долго ожи­дать.

КУМОВ Роман Петрович (дон.) - рожд. ок. 1870 г., ст. Усть-Медведицкой; сын генерала в отставке; журна­лист и писатель с аттестатом историко-филологического факультета Московского университета. Начал печа­таться еще в студенческие годы, а после окончания выс­шей школы полностью по­святил себя литературе; жил в столицах общерусскими интересами; сотрудничал в журналах: «Летопись», «Ис­торический Вестник», «Путь», «Мир», «Нива». Пье­сы К-ва с большим успехом ставились в столичных теат­рах; однаиз них, «Последний из рода Коростомысловых», получила в 1916 г. первую премию на лит. кон­курсе имени Островского. Издано четыре тома его пьес, очерков и рассказов; книга «В Татьянину ночь» выдер­жала 5 изданий. После ре­волюции 1917 г. К. вернулся в родную станицу и обра­тился к казачьим темам; пе­чатался в газете «Север До­на» и в журнале «Донская Волна»; к юбилею двадцати пяти лет литературной дея­тельности Ф. Д. Крюкова на­писал пьесу из казачьего бы­та: «Уж ты сад, ты мой сад, сад - зеленый виноград». Умер от тифа 20 февраля 1919 г. в Новочеркасске.

КУМОЧКИ (дон.) - игра в прятки.

КУМШАЦКИЙ Михаил - один из последних выборных Донских атаманов после покорения при Петре I, в гг. 1715-16.

КУНДЮБЕНЬКИЙ - маленький, невзрачный.

КУПСЫ (некр.) - купцы.

КУПЫРЬ - отросток, моло­дой побег от ствола дерева или злака.

КУРАГА - сушенные жердёлы (абрикосы).

КУРАГОД (некр.) - хоровод.

КУРГАННИК - степной орел.

КУРГАНЫ - 1) могильные холмы значительных разме­ров, разбросанные в изоби­лии по нашей степи. Обычай насыпать курганы над погребениями ведет начало от скифских времен (VIII-II вв. до Р. Хр.); от Скифов он был перенят и другими народами Скифской империи и постепенно распространился от Малой и Средней Азии до Днепра и далекой Скандинавии. К. насыпали над могилами своих покойников и казачьи предки, в лице скифских остатков Коссаков, племен Асаланов, Торков и Черных Клобуков. Особый тип «торчесских» курганных погребений с одним конем может служить точным ука­зателем многовековых путей наших предков, начиная с последних веков ст. эры и кончая XI-XII вв. по Р. Хр. Казачьи песни вспоминают обычай сыпать курганы над погребениями еще и теперь. 2) Холмы перегнойной зем­ли, оставшиеся после скиф­ских ритуальных сооруже­ний, храмов-жертвенников из хвороста. Запорожские Ка­заки пользовались этим пе­регноем для выварки из него превосходной пороховой се­литры. 3) На тюркско-татар­ских языках словом «кур­ган» обозначается укрепле­ние, крепость.

КУРДЮК - хвост у овцы специальной «курдючной» породы; 15-20 клг. жировых отложений в курдюке, нагулянные на тучных летних пастбищах, расходуются ор­ганизмом овцы в зимнее время.

КУРЕНЬ - казачий термин монголо-татарского происхождения. Значение слова К. персидский историк XIV в. Рашид ад Дин определяет, как «кольцо». «В старинные времена, когда какое либо племя останавливалось на ка­ком нибудь месте, на подо­бие кольца, а старейшийизних был подобен точке в се­редине круга, это называли курень. В нынешнее время, когда приблизится неприя­тельское войско, располага­ются по той же фигуре, да­бы не вошел в середину чу­жой и неприятель». Такой овальный замкнутый фронт соответствует «карре» преж­ней европейской боевой тактики, построению фронтом на все четыре стороны. В им­перии Чингисхана куренем называлась самая малая об­щественная единица граж­данского и военного управ­ления; курени подчинялись агам, зайсангам, шулевгам и выделяли особые воинские части (подразделения), со­ставленные по родовому признаку.

По словарю турецко-татарских наречий: «Курень - толпа, племя, отряд, корпус, полк. Рашид эдд. и Mapхонд говорят, что курень со­стоял из 1000 кибиток, соб­ранных в поле (Журн. мин. нар. пр. 1843, апрель, 40; Vie de Djeng, Mirchond, 30) Слово это перешло к Казакам и курень у них означает собрание ста­ниц, станицу, и иногда ка­зацкую избу или избу, во­обще, - см. Шейнбангард, Березин, стр. 30, 1840 г. - У некоторых Татар, как напри­мер, в Астраханской губ. ку'рень значит изба, в которой Татары пекут хлеб, затем, вообще, пекарня и в этом значении оно принимается русскими жителями города». В том же словаре: «курена» - «соучастник, сотоварищ, соединенный, равный по воз­расту», а «курия - хата из камышей, всякое строение или место оберегаемое» (Д.З. Будагов, Сравнительный словарь турецкотатарских наречий, том II. 1871).

Запорожские Казаки, во время сожительства с Та­тарами и службы Крымским ханам, объединялись тоже в курени и сохранили этот термин, перейдя на окраины Вел. княжества Литовского. У них К. это неодинаковое по численности военное со­дружество односельчан и родственников с Куренным атаманом во главе и с наз­ванием по той местности, от­куда в него приходило по­стоянное пополнение. Такие курени были иногда не только в Сичи, но и в поселениях Гетманщины, где Запо­рожские Казаки проживали группами со своими атаманами, обособленные от другого населения. Запорожцы принесли с собой куренное устройство и на Кубань. В Положении «Об устройстве Черномор­ского Войска» (Полное Собрание Законов, т. XXVII, № 20508. 13.11.1802 ) говорится: «Ныне существующий внутренний сего Войска распорядок, ос­нован будучи на правилах прежнего Запорожского, состоит из Войскового Коша который есть главный стан Войска, и под главным на­чальством Войскового (Ко­шевого) атамана составляют его 40 куреней, тех самых наименований, какие суще­ствовали в Войске Запорожском, с чинами и служите­лями по росписи с 1792 го­ду июля в 30-й день озна­ченными».

«Каждый курень имеет начальником Куренного ата­мана, избираемого Казаками из равных себе. Все Казаки и чиновники в виде простых Казаков расписаны по куре­ням по добровольному каж­дого избранию. Число Казаков не ограничено и прости­рается от 100 и до 1000 че­ловек» (Казачий Исторический Сборник 11, 1960 г. Париж).