Внешняя политика в 1906-1914 гг.

Направление внешней политики России в этот период определялось прежде всего внутренними факторами. Важнейшими из них были, во-первых, поражение в войне с Японией и, во-вторых, внутренняя смута 1905 г. Война вскрыла недостатки в вооружении армии и в подготовке офицерского корпуса, а также выявила техническую отста­лость в ряде отраслей военно-промышленного производства. Кроме того, страна понесла огромные людские и материальные потери, была уничтожена лучшая часть флота. Резко возрос государственный долг. Все это диктовало необходимость мир­ной передышки в течение длительного времени.

Если первый фактор был обычным для любой страны, пережившей крупную войну, то второй впервые возник в Российской империи в таких колоссальных масштабах. Массовые забастовки рабочих промышленности вызывали весьма ощутимые сбои в развитии всех отраслей народного хозяйства. Разгромы имений нанесли серьезный ущерб наиболее товарным помещичьим хозяйствам. Революционный взрыв вызвал временный паралич власти, падение ее престижа, рост недовольства значительной части населения, вооруженные восстания в городе и деревне, в том числе в армии и на флоте. Царизм получил наглядное свидетельство того, что неудачная война была яв­ным детонатором этого взрыва. Многие представители правя­щих кругов после 1905 г. сделали вывод о том, что Россия ни в коем случае не должна воевать. Особенно решительно на этом настаивал П. Столыпин, который считал, что война не только приведет к революции, но и сорвет выполнение программ ре­форм. «Дайте государству, - говорил он в 1909 г., - двадцать дет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!» Но внешнего покоя оставалось только пять лет.

Главными причинами неуклонного движения к войне были нараставшие международные противоречия, которые непос­редственно затрагивали и Россию. Она имела собственные ин­тересы, которыми не могла поступиться, неся статус великой державы. Это была проблема черноморских проливов, жизнен­но важная для российской экономики. Россию беспокоило про­никновение в Турцию других великих держав, и она пыталась противиться этому всеми средствами.

Второй была проблема традиционной защиты славянских государств на Балканах. Именно последний вопрос и стал камнем преткновения накануне первой мировой вой­ны во внешней политике России.

В начале XX в. приближение большой войны чувствовали многие политики. Соперничество Англии и Германии из-за передела колоний и рынков сбыта приобрело острейший характер. Оно переросло рамки гонки вооружений и вступило в полосу открытых столкновений. Одновременно между Англией и Францией возникли противоречия по поводу колоний в Африке, а между Германией и Францией - из-за Эльзаса и Лотарингии, захваченных Германией после франко-прусской войны, и также из-за колоний. Английская дипломатия сделала решающие шаги для урегулирования отношений сначала с Францией, а затем и с Россией.

Пойдя на взаимные уступки по поводу колоний в Африке Англия и Франция заключили в 1904 г. так называемое «сердечное согласие» - «антанта кордиаль», откуда и пошло название Антанта (франц. Entente - согласие). В договоре ничего не говорилось о союзе против Германии, но оба государства име­ли непримиримые противоречия именно с Германией.

В такой сложной обстановке России приходилось сделать выбор: на чью сторону встать - либо сохранить франко-русский союз, и, следовательно, пойти на сближение с Англией, либо встать на сторону Германии, а это неизбежно должно было оз­начать и заключение союза с Австро-Венгрией. Правительство надеялось соблюдать нейтралитет - хотя бы в обозримом будущем. Министерство иностранных дел предполагало заключить с той и другой стороной соглашения, не носящие военных обя­зательств, но улучшающие международное положение России. И такие соглашения удалось вскоре заключить. Но одновре­менно происходило обострение противоречий с другими стра­нами, прежде всего с Германией и Австро-Венгрией. Русская дипломатия предпринимала усилия для мирного решения кон­фликтных ситуаций, но далеко не все зависело от нее.

Новым фактором во внешней политике страны после 1905 г. стало влияние Государственной Думы и политических партий. В условиях отмены цензуры им помогали формировать обще­ственное мнение многочисленные газеты. Германофильское направление отстаивали правые группировки, которым импо­нировал монархический строй Германии, наличие там силь­ной власти кайзера при подчиненной роли рейхстага, строгий порядок в этой стране и мощная индустрия. Их газеты отмеча­ли, что оба государства не воевали 150 лет, имеют традицион­но дружественные дипломатические и династические связи, развивают торговлю, в то время как Англия показала себя вра­гом России в период русско-японской войны. В пронемецкую группировку вошли отдельные министры, члены Госсовета и Думы, значительная часть помещиков и буржуазии, связанных с немецким рынком и немецким капиталом, «немецкая партия», сильная своим влиянием в генералитете армии гвардии и при дворе.

Позиции этой группировки сильно подрывала сама Германия, где после отставки Бисмарка в 1890 г. к власти пришли агрессивные круги, считавшие не только возможной, но и выгодной войну с Россией, предъявившие открытые притязания земли Прибалтики, Польши, Украины. После русско-японской войны Вильгельм П и его правительство не считали Рос-то серьезным соперником. В 1904 г. они навязали невыгодный для русских торговый договор. В немецкой прессе открыто попагандировался курс наступления на восток, велась анти-русская кампания, Россию представляли главным препятствием пути создания «великой Германии».

После 1906 г. в России подняли голову англофилы, которые были вынуждены молчать, когда Англия поддерживала Япо­нию. Теперь обстановка изменилась. Уже в конце войны Анг­лия стала отказывать Японии в новых займах, так как не была заинтересована в ее дальнейшем усилении. Английские либе­ралы, пришедшие к власти в начале 1906 г., первыми сделали дипломатические шаги к сближению с Россией. Такую поли­тику стал вести новый посол в Петербурге сэр Артур Николсон. Он встретил сочувственное отношение у нового русского министра иностранных дел Извольского.

В России сложилась и стала набирать силу англофильская группировка. Ее ядро составили финансовые и промышленные руги, связанные с англо-французским капиталом. К ним примкнуло почти все либеральное общество, которое надеясь о сближение с Англией будет связано с усилением «конституционного курса» во внутренней политике. Англофильскую позицию заняло большинство российских газет.

Внутренняя социальная неустойчивость и военная слабость заставляли Россию искать как перспективные, так и временные соглашения с целью сохранения мира. За период 1906- 1914 гг. Россия заключила такие соглашения Англией, Германией, Италией, Японией и некоторыми другими державами. В 1905 г. в царском окружении победило мнение о возможности сближения с Германией против Англии. Обстановка была благоприятной для этого: Англия поддерживала Японию; Франция не оказала своей союзнице существенной помощи на Дальнем Востоке, а Германия предоставила заем, снабжала углем русский флот, направленный в Порт-Артур. В июле 1905 г. царь при свидании с кайзером у острова Бьерке в Финском заливе подписал договор о союзе Германии и России против Англии. Но такой договор означал отход от франко-русского союза, что могло вызвать взрыв недо­вольства российской буржуазии, тесно связанной с французс­ким капиталом. К тому же Россия нуждалась в огромном зай­ме, разместить который можно было только во Франции, Поэтому Витте, ставший председателем Совета министров, и его министр иностранных дел Ламздорф уговорили царя поставить условие вступления договора в силу - присоединение Франции к союзу против Англии. Но они не учитывали остроту франко-германских противоречий. К 1905 г. уже не могло быть речи о таком широком антианглийском альянсе. Договор в Бьерке был аннулирован, хотя немецкая партия и черносотенцы не остав­ляли идеи заключения соглашения с Германией.

Наибольшее значение в международных соглашениях при­обрел англо-русский договор 1907 г., по которому Россия при­соединялась к Антанте. Это соглашение не предусматривало союза против какой-либо державы, но по существу было на­правлено против Германии. Заинтересованность в сближении с Англией усиливалась рядом обстоятельств. Англия имела со­глашение с союзной России Францией и приняла участие в зай­ме, который в 1906 г. был предоставлен царскому правитель­ству французскими банками. Большую роль играло огромное влияние Англии на Японию, в которой не угасали агрессивные антирусские стремления. Царизм боялся новых осложнений на дальневосточных рубежах и надеялся с помощью Англии избежать их путем соглашения с Японией. Наконец, без англии нельзя было решить вопрос о черноморских проливах.

Переговоры с Англией тянулись около года, сначала тайно, а с весны 1907 г. о них заговорили в газетах. Перед их завершением в июле 1907 г. Николай II впервые после свидания в Бьерке встретился с Вильгельмом II в Свинемюнде и попытался его убедить, что предстоящее соглашение не будет носить Антигерманского характера.

Англо-русское соглашение было подписано в августе 1907 г. Оно касалось позиций двух стран по отношению к Персии, Афганистану и Тибету. Северная Персия признавалась зоной влияния России; юго-восточная, примыкающая к Афганиста­ну и Индии - влияния Англии. Между ними оставалась нейтральная полоса, включавшая почти все побережье Персидско­го залива. Россия признавала Афганистан «находящимся вне сферы русского влияния», но по настоянию Извольского в со­глашение было включено обязательство Англии не занимать и отторгать какой-либо части афганской территории, не вмеши­ваться во внутренние дела Афганистана. Английская сторона признала также принципы торгового равноправия в Афганис­тане. По соглашению 1907 г. обе стороны признали суверени­тет Китая над Тибетом и обязывались не вмешиваться в его внутренние дела.

Англо-русским договором 1907 г. завершилось создание Тройственного союза согласия - Антанты. В 1908 г. произош­ла встреча Николая II с английским королем Эдуардом VII в Ревеле, во время которой министры обсудили некоторые воп­росы возможной войны с Германией, хотя никаких соглаше­ний на этот счет подписано не было. Переговоры Извольского с помощником английского министра иностранных дел Гардингом о проливах ограничились устным обещанием Англии об открытии проливов для русских судов. При заключении англо-русского договора Николай II настаивал на том, чтобы в тексте его не было никакого антигерманского оттенка. Изволь­ский также считал, что в случае войны Англии с Германией Россия может сохранить нейтралитет даже при наличии согла­шения 1907 г.

Россия явилась одним из инициаторов созыва в 1907 г. второй Гаагской мирной конференции, в которой участвовали 44 государства. Конференция приняла 13 гаагских конвенций: «О мирном решении международных столкновений», «Об открытии и военных действий», «О законах и обычаях сухопутной войны», «О правах и обязанностях нейтральных держав в случае войны» и ряд др. Эти конвенции имели прогрессивный характер, так как в их основу был положен принцип гуманизации войны. Но важнейшие предложения об ограничении вооружений и введении третейского суда для разрешения международных конфликтов не встретили поддержки большинства великих держав и особенно Германии.

В 1907 г. Россия заключила общеполитическое соглашение а также торговый договор и рыболовную конвенцию с Японией. Северная Маньчжурия и Внешняя Монголия признавались зоной влияния России, а Южная Маньчжурия и Корея - зоной влияния Японии. Это соглашение значительно улучшило русско-японские отношения. В 1910 г. Япония предложила пре­вратить соглашение с Россией в «формальный союз». Секрет­ный договор 1910 г. закреплял сотрудничество двух стран в ограждении их интересов в Маньчжурии от посягательства дру­гих держав.

В одном ряду с этими соглашениями был и договор России с Италией в разгар русско-австрийских дипломатических стол­кновений. Подготовленный Извольским в период его перего­воров в Италии договор был окончательно подписан в октябре 1909 г. во время свидания императора Николая II с итальянс­ким королем Эммануилом III в Ранкониджи, Договор предус­матривал согласие Италии на сохранение статус-кво на Балка­нах и на открытие черноморских проливов для русских военных кораблей в обмен на благожелательный нейтралитет России в случае захвата Италией Триполитании, находившей­ся под властью Турции. Договор предусматривал также совме­стную дипломатическую борьбу против Австро-Венгрии в слу­чае нарушения его статус-кво на Балканах. Главное значение договора состояло в том, что он наносил удар по Тройственно­му союзу, из которого Италия фактически выбывала и стано­вилась на позиции будущей союзницы Антанты.

Но международная обстановка не позволила России долго продолжать политику соглашений. Самым важным достиже­нием России на этом этапе было соглашение с Англией и ук­репление союзов с Францией и Сербией, которые помогли из­бежать дипломатической изоляции перед надвигающимся кризисом. Весьма существенной была и нейтрализация Япо­нии путем уступок и компромиссов и внесение раскола в Трой­ственный союз. Оценка русско-английского договора 1907 г. не была однозначной: правые круги считали, что от соглашения Англия в Азии только выгадала, а Россия только прогадала Действительно, российская сторона пошла на уступки: в Персии она по существу господствовала и могла не делить ее на зоны, с Афганистаном у нее была общая граница, что давало и преимущество. Но эта оценка не учитывала того, что Россия не ставила цели подчинения себе Персии и Афганистана, так как для нее важнее было сохранить неприкосновенность границ.

Австро-Венгрия первой активизировала политику­ на Балканах. Стремясь использовать тяжелое положение России после русско-японским блоком войны, она приняла решение аннексиро­вать в 1908 г. Боснию и Герцеговину. Эти две территории, населенные в основном сербами, были оккупиро­ваны австрийскими войсками на основе решений Берлинско­го конгресса 1878 г. на неопределенный срок. Теперь Австро-Венгрия решила договориться с Россией, чтобы получить ее со­гласие на окончательную аннексию этих территорий. Такое согласие, во-первых, лишило бы единственной реальной под­держки Сербию, которая имела все основания требовать пре­кращения оккупации и присоединения этих земель, а, во-вто­рых, дискредитировало бы Россию в глазах всего южного сла­вянства.

Извольский доложил царю, что нарушение Австро-Венгри­ей договора о статус-кво на Балканах может привести к войне. Николай II поручил Столыпину обсудить с министрами сло­жившуюся ситуацию. Для придания большей секретности об­суждению этого вопроса Столыпин не вынес его на заседание Совета министров, а собрал Особое совещание 21 января 1908 г. Извольский заявил, что Австро-Венгрия ведет резко агрессив­ную политику, ввиду чего «могут произойти события, которые предотвратить не в нашей воле». Россия не может оставаться безучастной, так как она «рискует потерять плоды вековых усилий, утратить роль великой державы». Поэтому министр предлагал совместное политическое и возможно военное выс­тупление России и Англии на Балканах против Австро-Венгрии для осуществления исторической миссии России на Ближнем Востоке. Все приглашенные министры (военный, морской, Финансов) и начальник Генерального штаба категорически высказались против ввязывания в войну в настоящее время. Итоги подвел Столыпин, который сказал: «В настоящее время министр иностранных дел ни на какую поддержку для решительной политики рассчитывать не может. Новая мобилизация России придала бы силы революции, из которой мы только что, начинаем выходить. На этом пути достигнуты серьезные успехи; Россия проявила исключительную живучесть и снова собирается с силами. В такую минуту нельзя решиться на авантюры или даже активно проявлять инициативу в международных делах. Иная политика, кроме строго оборонительной, была бы в настоящее время бредом ненормального правительства, и она бы повлекла за собой опасность для династии».

Такую же точку зрения высказал в марте 1909 г. Совет ми­нистров по поводу вступления в войну против Австро-Венгрии. Это заставляло царскую дипломатию искать возможности раз­личных соглашений и компромиссного решения возникавших конфликтов. Как сказал Столыпин, у министра иностранных дел был «рычаг без точки опоры».

Извольский в этих условиях решил начать переговоры о ком­пенсациях в пользу России и балканских государств за аннексию Боснии и Герцеговины. Переговоры велись между Извольскими австрийским министром иностранных дел Эренталем в замке Бухлау в Австро-Венгрии. Извольский требовал, чтобы решение об аннексии Боснии и Герцеговины было поставлено на между­народной конференции с участием всех держав - участников Берлинского конгресса. Он также предложил изменить и неко­торые другие статьи Берлинского трактата, в первую очередь открыть проливы для русских военных судов. В качестве ком­пенсаций Извольскому удалось добиться следующих условий:
1) Эренталь согласился поддержать требование России на меж­дународной конференции об открытии проливов для всех судов России и других прибрежных государств, при сохранении прин­ципа закрытия их для военных судов других стран; 2) Австро-Венгрия обещала вывести войска из Ново-Базарского санджака и отказаться от этой области; 3) дать согласие на провозглашение полной независимости Болгарии, которая по условиям Берлинс­кого трактата была автономным княжеством, выборный глава ко­торого утверждался султаном, а княжество платило Турции дань.

Получив устное согласие на эти условия, Извольский поехал в Париж договариваться о международной конференции. В это время в результате произошедшей в Турции младотурецкой революции к власти пришло проанглийское правительство Ч Англия не стала поддерживать предложение об открытии проливов для России.Не дожидаясь международной конференции, император Франц-Иосиф в сентябре 1908 г. опубликовал рескрипт о присоединении Боснии и Герцеговины к австрийской монархии. Против такого одностороннего решения выступили Сербия, Россия и Турция, которая вскоре удовлетворилась платой денежной компенсации и очищением Ново-Базарсого санджака от австрийских войск. Сербия возлагала все надежды только на помощь России, которая могла действовать лишь дипломатическим путем. Австро-Венгрия стала откры­то угрожать Сербии войной. Правящая австрийская верхушка считала момент подходящим для разгрома Сербии и нанесения решительного удара по антигабсбургскому национально-осво­бодительному движению славян как внутри своей монархии, так и за ее пределами. Агрессивные замыслы австрийской во­енщины решительно поддерживала Германия. Вильгельм II считал, что трудно найти более благоприятное время для нане­сения удара по России. Во-первых, Россия еще не оправилась после русско-японской войны. Во-вторых, война из-за Балкан не встретила поддержки общественного мнения не только в Англии, но даже во Франции. На донесении своего военного атташе из Петербурга в декабре 1908 г. Вильгельм П написал: «Самый лучший момент, чтобы рассчитаться с русскими», Протест России и ее поддержка Сербии еще подлили масла в огонь. Австро-Венгрия в марте 1909 г. приступила к мобили­зации войск и сосредоточению их на сербской и российской гра­ницах. В этот момент Германия предъявила России по суще­ству ультиматум, требуя безоговорочно признать аннексию Боснии и Герцеговины. Россия по существу капитулировала, признав аннексию Боснии и Герцеговины. За нею была вынуж­дена пойти на уступки и Сербия. Русская печать расценивала эту капитуляцию как «дипломатическую Цусиму».

Боснийский кризис имел очень важные последствия в меж­дународных отношениях. Германия считала, что «проучила Россию» за ее сближение с Англией и тем самым нанесла удар по Антанте. На самом же деле с боснийского кризиса началось Действительное охлаждение русско-германских отношений. "ведение Германии сильно пошатнуло и ослабило позиции русско-германских кругов в России. Боснийский кризис также показал Германии, что будущую войну лучше всего развязать на Балканах, так как интересы членов Антанты здесь явно не совпадали.

После боснийского кризиса судьба Извольского была решена, но по установившейся традиции сняли его не сразу июле 1909 г. на пост товарища министра иностранных дел был назначен Сазонов, зять Столыпина, которого тесть высоко ценил как дипломата.

Правительство Германии предприняло новые усилия ото­рвать Россию от Антанты в момент назначения Сазонова, сде­лав ставку на царя, царицу и те круги в России, которые были настроены германофильски. Немецкий канцлер Т. Бетман-Гольвег предложил начать переговоры с Россией по вопросу проведения ветки от Багдадской железной дороги в Персию, но с первого же заседания в Потсдаме выдвинул идею более широкого общеполитического соглашения. О цели такого со­глашения германский министр иностранных дел писал свое­му послу в России Пурталесу в ноябре 1910 г.: «Заверения Рос­сии относительно отношений с Англией являются альфой и омегой всего соглашения в целом. Оно должно быть сформули­ровано таким образом, чтобы в тот день, когда о нем узнают англичане, это скомпрометировало бы русских». Но обмануть Сазонова руководителям внешней немецкой политики не уда­лось. Новый министр был более хитрым и дальновидным, чем Извольский. Выдвиженец Столыпина, Сазонов не был связан с пронемецкой партией и придворными кругами. Зная склон­ность царской четы и придворной камарильи к союзу с Герма­нией, Сазонов сделал ловкий ход, дав интервью газете «Новое время» о германских предложениях. Это вызвало взрыв воз­мущения всей буржуазной прессы, решительно выступившей против разрыва с Англией. Черносотенная же печать поддержала германские предложения. Явно переоценивая силы сторонников Германии в России, германский канцлер выступил конце 1910 г. в рейхстаге с заявлением, что в Потсдаме Россия и Германия обещали не принимать участия во враждебных друг другу группировках. Это обеспокоило не только Англию, но и Францию. Между тем с началом промышленного подъема в Россию усилился приток английских и французских капиталов потребовались новые государственные займы, которые могла предоставить Германия. По этой причине Сазонов от­клонил предложения Германии по общеполитическим согла­шениям, но заключил Потсдамский договор 1911 г. о желез­нодорожном строительстве на Ближнем Востоке. Россия обещала не препятствовать строительству ветки от Багдадской железной дороги до Персии и дала обязательство получить кон­цессию на соединение этой ветки с Тегераном. Но главные про­тиворечия России и Германии на Ближнем Востоке Потсдамс­кий договор не ликвидировал, поэтому он имел второстепенное значение.

Одновременно по поручению Столыпина и Сазонова посол России в Константинополе Н. Чарыков в 1909-1912 гг. трудил­ся над созданием грандиозного всебалканского союза под эги­дой России, куда должны были войти Турция, Болгария, Сер­бия, Румыния, Греция и Черногория. Создание такой мощной коалиции должно было нейтрализовать влияние Австро-Венг­рии на Ближнем Востоке и усилить здесь позиции России. Од­нако создать такой широкий союз не удалось из-за агрессивной политики Австро-Венгрии и Германии, сумевших привлечь на свою сторону Турцию. В марте-октябре 1912 г. при непосред­ственном участии России путем ряда соглашений был оформ­лен Балканский союз в составе Сербии, Болгарии, Греции и Черногории, направленный против Турции и фактически про­тив Австро-Венгрии.

Следующие два острых международных кризиса, едва не приведших к войне, были связаны с Первой и Второй Балканскими войнами. Первую Балканскую войну начали в 1912 г. раны Балканского союза, созданного Россией. В ответ на резню албанцев и македонцев они напали на Турцию и, вопреки всем прогнозам, очень быстро ее разгромили. Сербские войска шли к Адриатическому морю, а болгары атаковали Чаталджи в 45 км от Константинополя. Весть об этой войне была с восторгом встречена российской буржуазией. В Петербурге прошли манифестации под лозунгом «Крест на святую Софию».

В этой ситуации правительство России стало проводить сдерживающую политику. Сазонов грозил финансовыми санкция, ми Сербии и Черногории, требовал прекращения войны. Особенно беспокоило царское правительство наступление болгарской армии. Стоило ей только прорвать последние позиции, и она бы заняла Константинополь, что грозило прибытием туда герман­ских и английских кораблей и высадкой десантов. Черноморский флот был приведен в состояние боевой готовности. Но ата­ки болгар были отбиты турками. Тогда возникла новая угроза. Австро-Венгрия начала мобилизацию своей армии и предъя­вила ультиматум Сербии с требованием отвести войска от по­бережья Адриатического моря. Выход Сербии к Адриатике очень усилил бы ее, ослабил экономическую связь с Австро-Венгрией и грозил усилением славянского движения. При рассмотрении этого вопроса на заседании Совета министров Рос­сии в ноябре-декабре 1912 г. выяснилось изменение мнения правительства по вопросу о возможности начала войны. Если в 1909-1910 гг. ответ был явно отрицательным, то теперь боль­шинство министров считали, что на усиленные военные при­готовления Австро-Венгрии нужно ответить такими же мера­ми. Выражая мнение буржуазно-помещичьих кругов, газета «Новое время» в конце 1912 г. писала, что столыпинский ло­зунг «Мир во что бы то ни стало» теперь, при непримиримой враждебной позиции Австро-Венгрии и Германии, стал «не только унизительным, но и опасным». Правда, новый премьер Коковцов и министр Сазонов продолжали настаивать на «сдер­жанном» курсе внешней политики. Пресса начала их травлю как «продавшихся немецкому влиянию». Но ввиду явной не­готовности России к войне и недостаточно твердой позиции Англии по вопросу о военной поддержке, Россия заставила Болгарию, Сербию и Грецию начать переговоры с Турцией. По условиям Лондонской конференции великих держав с уча­стием обеих сторон была создана независимая Албания, ко­торая отрезала Сербию от Адриатического моря. Хотя границы Сербии, Болгарии и Греции были несколько расширены! они остались недовольны этим разделом, и в июне 1913 г. вспыхнула вторая Балканская война, уже между вчерашними союзниками.

Болгарская армия внезапно напала на позиции сербских и греческих войск, но была остановлена и стала нести большие рои. В войну вступила Румыния, и ее армия брала в Болгарии город за городом без единого выстрела. Против болгарских воиск двинула свою армию Турция и вернула себе Андрианополь, отходивший по Лондонскому трактату Болгарии. Войска сербов и греков тоже повели наступление против болгар. Только через месяц России удалось путем угроз и нажима до­биться перемирия и открытия мирной конференции в Бухаре-рте. По Бухарестскому миру 1913 г. Румынии была передана от Болгарии Южная Добруджа, Сербия получила большую часть Македонии, а Греция - Салоники. Андрианополь остал­ся за Турцией. В поддержку Болгарии на конференции высту­пала не только Россия, но и Германия и Австро-Венгрия, кото­рые пытались перетянуть ее на свою сторону и встретили содействие части болгарской крупной буржуазии.

Следующий крупный конфликт разразился опять на Ближ­нем Востоке и был связан с миссией германского генерала Ли­мана фон Сандерса в Турцию. Сазонов в 1913 г. вел активные переговоры с Турцией с целью вовлечения ее в Балканский союз и предоставления автономии армянам, населяющим вос­точные турецкие провинции и исповедующим христианство, в связи с чем там постоянно возникала резня армян. Против этого решительно выступила Германия. В правящих кругах Германии понимали, что создание автономной армянской про­винции усилит позиции России, и они выдвинули идею высыл­ки армян и заселения восточной Анатолии тюркскими наро­дами, чтобы «создать стальной барьер против России». Сазонову удалось настоять лишь на том, чтобы в областях, на­селенных армянами, действия турецкой администрации контролировались инспекторами, назначаемыми по согласованию ^с великими державами. Такое соглашение было подписано в январе 1914 г.

Однако успехи Германии в кампании по проникновению в Турцию были намного значительнее. В январе 1913 г. в Константинополе произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришли пронемецкие силы. Осенью 1913 г. Германии удалось договориться с ними о посылке в Турцию большой группы немецких офицеров и генералов, которые получали в турецкой армии важнейшие командные посты.Во главе этой группы стоял генерал Лиман фон Сандерс, по имени которого эта военная миссия и получила название. Сам Сандерс был назначен командиром первого корпуса турецкой aрмии, расположенного в районе Константинополя и проливов. Эта сенсация вызвала возмущение в России. В «Новом времени» и ряде других газет эту миссию расценивали как «прекращение самостоятельного существования Оттоманской империи», «политическое завоевание Турции Германией», «превращение Турции в протекторат Германии» и т.п. Конфликт коснулся самого больного места во всех международных отношениях России - вопроса о проливах. Стало совершенно очевидно, что Германия путем военной миссии Лимана фон Сандерса произ­вела явный захват проливов и окончательно включила Турцию в число своих союзников.

Сазонов попытался предпринять демарш в виде ноты Герма­нии, чем вызвал ее раздраженное недовольство. Германия ус­тупила лишь формально: Лиман фон Сандерс был освобожден от поста командира первого корпуса и занял более высокий пост главного инспектора турецкой армии в звании маршала. Но более 70 немецких офицеров и генералов остались командира­ми дивизий и полков, в том числе расположенных в зоне про­ливов и в Стамбуле, заняли ключевые посты в министерстве и генеральном штабе.

Этот международный кризис до крайности накалил обста­новку в России и Германии. Русские буржуазно-помещичьи круги уже прямо требовали обуздать Германию. В 1914г. при­ближался срок очередного пересмотра торгового русско-герман­ского договора, который был заключен в 1894 г. Витте на вы­годных для России условиях, а в 1904 г. пересмотрен в пользу немцев. Теперь все российские газеты требовали изменения в пользу России условий этого несправедливого договора. Агрес­сивный курс Германии и оголтелая антирусская пропаганда в немецких газетах привели к изменению позиций правящей верхушки, самого царя и части придворной камарильи. В этих кругах, ранее настроенных пронемецки, миссию Лимана фон Сандерса считали крайне наглым антирусским шагом.

В письмах и резолюциях Николая II до начала Балканских войн просматривались явные подозрения по отношению к по­литике Англии и стремление уладить любой ценой русско-гер­манские отношения. Даже боснийский кризис царь назвал недоразумением. Но в 1912-1913 гг. и особенно в 1914 г. высказывания в адрес Англии становятся дружественнее, а в адрес немцев и австрийцев — даже злобными. Правда, царь всегда заявлял, что он первым не нарушит мир, но теперь и он, Газонов стали считать возможным военное столкновение с романским блоком. Столыпинский курс на избежание войны любой ценой продолжил только премьер Коковцов, но он был уволен в отставку в январе 1914г. Одной из причин смены Ко­ковцова была его травля в прессе за «Слабую и антиславянс­кую политику». Сменивший его Горемыкин был послушным орудием в руках царя, готов был выполнить все, что ему при­кажут. При дворе, тем временем, наряду с сильной прогерман­ской группировкой, стала подниматься антигерманская партия во главе с матерью царя императрицей Марией Федоровной и многими великими князьями, объединившимися вокруг дяди царя - будущего главнокомандующего Николая Николаевича.

Еще более широкая и разнузданная милитаристская пропаган­да велась в Германии и в австрийских землях. Генерал А. Бруси­лов в своих воспоминаниях рассказывал, как в немецком курор­тном городе Киссингене перед войной летом 1914 г. был построен полный макет Московского Кремля и под звуки оркестров подо­жжен. «Перед нами было зрелище настоящего громадного пожа­ра. Дым, чад, грохот и шум разрушавшихся стен. Колокольни и кресты церквей наклонялись и валились наземь». При этом Бру­силов был поражен поведением немцев: «Но немецкая толпа ап­лодировала, кричала, вопила от восторга и неистовству ее не было предела...» Пангерманисты и руководители немецкой политики настаивали на немедленном начале войны, потому что немцы завершили свою военную программу к 1914 г., а Россия, по их словам, была еще совсем не готова к войне, но могла через 3-4г. представлять грозную силу.

В ответ на эти обвинения в российской газете «Биржевые новости» по поручению военного министра Сухомлинова была Публикована статья «Россия хочет мира, но готова к войне», в которой утверждалось, что «для России прошли времена угроз извне, России не страшны никакие окрики, Россия готова воине» и что «русскому общественному мнению нет причин волноваться». На самом же деле Россия к лету 1914 г. еще не была готова к войне, хотя по сравнению с 1906 г. подготовка была проведена весьма значительная.

За 1906-1914 гг. России удалось улучшить свои отношения с Францией, Англией, Японией, Сербией, Черногорией, частично с Румынией и Италией, так что теперь ей не грозила дипломатическая изоляция и был обеспечен тыл. Но русской дипломатии так и не удалось усилить свое влияние в Болгарии и Турции. Отношения же с Германией и Австро-Венгри­ей обострились до крайней степени, так что неизбежность вой­ны стала реальностью. Внутреннее экономическое положение России значительно укрепилось в годы промышленного подъе­ма 1909-1914 гг. Усилилось экономическое могущество рос­сийской буржуазии и ее политические позиции. Однако по поводу оценки внутриполитического положения страны, ха­рактеризующегося новым мощным революционным подъемом и возникновением революционной ситуации, в среде господ­ствующих классов единства не было. Наиболее дальновидные их лидеры полагали, что может оправдаться столыпинское предвидение и война повлечет за собой революцию. Большин­ство же считало, что война будет способствовать стабилиза­ции внутренней ситуации, отвлечет рабочий класс от борь­бы, а введение военного положения облегчит подавление) революции.

Вопросы и задания

• Какие требования Японии были удовлетворены, а какие не удовлет­ворены по Портсмутскому мирному договору?

• Перечислите условия англо-русского соглашения 1907 г. В чем зна­чение этого соглашения?

• Каковы были причины боснийского кризиса? Почему его называли «дипломатической Цусимой»?

• Какие социальные группы в России были настроены германофильс­ки накануне первой мировой войны, а какие были заинтересованы в сближении с англо-французским блоком?

 

 

ТЕМА: ЭКОНОМИКИ РОССИИ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА

 

ПЛАН

1. Промышленность.

2. Сельское хозяйство

3. Столыпинская аграрная реформа