Новогодние воспоминания о Совке

Бывал в жизни Совка момент, когда Совок как бы исчезал. Нет, не то чтобы он совершенно испарялся с одной шестой части суши, но куда-то прятался, становился незаметен. И тогда вроде бы начиналась нормальная жизнь без постановлений партии и правительства. Это был любимый всеми без исключения праздник – Новый Год.

Уже загодя на улицах появлялись Деды Морозы со Снегурками. Люди становились радостными. Магазины наполнялись невиданными в остальные месяцы дефицитными товарами.

Готовиться к Новому Году советские хозяйки начинали загодя, закупая разные вкусные штуки.

В Москве стандартный новогодний стол состоял из следующих почти ритуальных яств: холодец, салат оливье, винегрет, колбаса копчёная (лучше двух типов – с/к и г/к), сыр, шпроты, солёные огурцы (у многих – маринованные болгарские), селёдка, мандарины или апельсины. Всяких буржуйских глупостей, вроде крабов, икры или слабосолёной форели не было и в помине. Не было также свежих помидор, свежих огурцов и винограда – всё это появлялось только по весне (а виноград, само собой, только ближе к августу) а к зиме исчезало из магазинов. В других городах, в принципе, было тоже самое, только без колбасы. Зато колбасу заменял холодец в нереальных количествах. На горячее почти во всех домах традиционно подавали картошку и курицу. В Сибири, ясное дело, пельмени.

Горячие напитки были также стандартные: традиционное Советское шампанское (полусладкое было редкостью – дефицит) и водка. У некоторых эстетов попадался марочный портвейн, а особо продвинутые интеллигенты разорялись на коньяк – желательно армянский (ибо, насколько помню отзывы взрослых, другие отдавали «клопами»). На запивку где-то с конца 70-х появилась «Фанта», которая также стала практически ритуальным новогодним напитком в московских домах. Как позднее я узнал, в Сибири тоже можно было купить «Фанту», например, в Новосибирске, и люди из ближайших городов ездили под Новый Год в Энск, чтобы затариться «Фантой». Помимо «Фанты» на стол подавались морсы и компоты.

Конечно, без всякого сомнения, Новый Год – это праздник детей. Поэтому мои одни из самых ярких впечатлений детства связаны именно с Новым Годом. В детском саду Новый год – это были обязательные показательные выступления в костюмах мишек, зайчиков, снежинок и космонавтов перед родителями. Когда я пошёл в первый класс, выяснилось, что теперь можно отрываться по полной и больше не репетировать новогодних концертов для родителей. Зато можно самому ходить на специальные концерты – «Ёлки». Не знаю, изменилось ли что-то с той поры? Наверное, не очень.

Меня, правда, все эти новогодние представления с Бабами Еёгами и злодеями, похищающими то ёлочку, то подарки у доброго доверчивого Деда Мороза, впечатляли мало. Особенно помню, как в первом классе нас отправили в театр Немировича-Данченко смотреть балет «Буратино». Вот была тоска ужасная. Не слишком меня радовали и обязательные подарки в виде красочно расписанной картонной коробки с ручками, внутри которой лежали конфеты, печенье, вафли и что-то в таком роде. Сладкое как-то я в детстве не слишком любил. Впрочем, не особо люблю и сейчас.

В первом классе я впервые попал на Ёлку в Кремле. Туда нас с моим другом Генкой Титовым повела моя мама. С самого утра я ожидал чего-то небывалого – шутка сказать, в Кремль на ёлку. Правда меня сильно обломало, что родителей внутрь не пускали и потом, после представления, мы с Генкой долго бродили по кремлёвскому двору, ища среди толп стоящих за ограждениями продрогших на морозе родителей мою маму. Зато Дворец Съездов меня потряс. Я конечно много раз видел его снаружи, проходя мимо перед регулярными инспекциями сохранности Царь-пушки и Царь-колокола, но впервые попал внутрь КДС я только на Новый год в январе 1973. Сильно это всё было. Правда представление было совершенно скучным, хотя и страшно пафосным. Но в целом всё было очень серьёзно и внушало благоговение. Также сильно обрадовался я красному пластмассовому огромному «ключу от Кремля», который получил каждый после представления. Конечно, кого сейчас удивишь пластмассовым ключом, который можно открыть и высыпать его содержимое – всё те же конфеты, вафли, печенье. Но тогда, в 1973 году – это было сильно.

Помимо закупки яств к праздничному столу, приготовления состояли в закупке специальной новогодней ёлки. Поскольку в 70-х годах искусственные ёлки как-то ещё не вошли в обиход (если вообще где-нибудь были), то все ломились на ёлочные базары. Сколько помню, всегда на этих базарах была проблема с выбором нормальной ёлки. Но как-то худо-бедно всегда покупалось что-нибудь более или менее приличное. Потом это вставлялось в крестовину или ведро, и наряжалось. Вот это был мой звёздный час. Никакие блага мира не могли бы меня отвлечь от наряжания ёлки. Ну и, понятное дело, каждый год моими стараниями убавлялся парк старых новогодних игрушек. Очень много, помню, было игрушек в виде космонавтов и зверюшек на металлических прищепках. Уж не знаю, может мода была такая в 60-х, откуда эти игрушки попали в 70-е, а некоторые даже смогли пройти через мои руки и до 80-х.

Сам Новый Год начинался 31 декабря. С этим в Совке было строго. 31 декабря хотя в школах и был первым днём каникул, но для взрослых был обычным рабочим днём. А праздником было только 1 января.

Несколько лет, насколько я помню, роль ритуальной новогодней комедии, которую показывали вечером 31 декабря перед выступлением Брежнева, выполнял фантастический бред «Эта весёлая планета» (очень весёлый фильм). Затем её ненадолго сменила «Соломенная шляпка», которую быстро вышибла ставшая ритуальной «Ирония судьбы или с лёгким паром». Кстати, в «Иронии судьбы», когда пьяный герой Мягкова вваливается в чужую квартиру, по телевизору как раз идёт «Соломенная шляпка».

Что любопытно – сколь раз я, да и миллионы людей, смотрели «Иронию судьбы», но никто ни разу не обратил внимания на вопиющую опечатку в начальных титрах. В самом начале идёт короткий текст: «Совершенно нетипичная история, которая могла произойти только искючительно в новогоднюю ночь». В слове «исключительно» не я пропустил «Л» – так в фильме – искЮЧительно. Как уж это просмотрели многочисленные редактора и цензоры, а также миллионы зрителей – неведомом. Но факт, как говорится, налицо. Вот это я понимаю – опечатка века. Куда там хрестоматийной «энциклопудии». Ну ладно, идём далее.

После «Иронии» наступала некоторая пауза, взрослые бросались к столу и начинали наливать себе в рюмки и бокалы шампанское, «провожая» старый год. Затем появлялся сам Леонид Ильич и говорил что-нибудь приличествующее случаю. Ровно с началом боя курантов все наливали шампанское в бокалы, орали «ура», чёкались и начиналось веселье.

С обязательного вальса запускался «Голубой огонёк» и никому в голову не приходили какие-нибудь пошлости по поводу этого названия. «Голубой огонёк», в котором был задействован весь цвет советской эстрады, шёл примерно до 3 часов ночи. Особо ценились в 70-е года такие монстры сатиры и юмора, как Хазанов с его вечным студентом «кулинарного техникума», Авдотья Никитична и Вероника Маврикиевна и, конечно, Аркадий Райкин.

Из певцов и певиц: София Ротару, Алла Пугачева, Лев Лещенко, Муслим Магомаев, Сергей Захаров (пока него не посадили за драку, после чего его заменил Ренат Ибрагимов). Я был равнодушен ко всем перечисленным (ну, может, кроме студента-кулинара). А почему я помню именно эти имена? Потому что когда начиналось их выступления, взрослые прекращали пить, танцевать, шуметь и включали телевизор погромче.

После «Голубого огонька» с традиционных литавров начинались «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», но лично мне редко удавалось продержаться так долго и лишь от других я слышал, что там показывали «Аббу» и даже «Смоков».

Новые годы, которые я помню из совсем раннего арбатского детства были очень шумными и массовыми. Все ходили толпами друг к другу в гости, поздравляли, шутили и веселились. И радость была настоящая. Вот в этот день я чувствовал, что взрослые совершено искренне по-детски радостны и добры. Не то, чтобы они были очень сердиты и насуплены в остальные дни, но в Новый год они закидывали лот в такие глубины веселья, что радость казалась можно было намазывать ножом на хлеб. Во всяком случае, так было в 60-е, начало 70-х.

К середине 70-х бурного веселья как-то малость поубавилось. Может тому виной то, что мы переехали с Арбата, где все друг друга знали и как-то меньше стало хождений толпами в гости друг к другу. А может стала ухудшаться экономическая ситуация. А может я просто подрос и стал прислушиваться к тому, о чём говорят взрослые в перерывах между возлияниями. Но в целом, Новый Год продолжал оставаться всё тем же весёлым общенародным праздником, периодом застолий и всеобщего изобилия. Я даже думаю, что если бы Совок был всегда таким, как в Новый год, то и не был бы он Совком, а был бы нормальной страной, пусть и с некоторыми перекосами, с которыми, в конце концов, и вправду можно было смириться. Во всяком случае, в Новый год, наверное, очень многие верили в то, что все трудности – и вправду временные, а в новом году они исчезнут и тогда начнётся нормальная жизнь без очередей и блата, без дефицита и торговли из под полы, без хамства продавцов, без вымогательства слесарей, без лозунгов типа «планы партии – планы народа», без… Словом, без всего того, что делало Совок таким уродливым и тошнотворным…

31 декабря 1991 года последний Генсек ЦК КПСС вынес окончательный приговор этим несбывшимся новогодним мечтам советских людей. Он отменил Совок, умыл руки и… начался дикий капитализм.