Глава одиннадцатая. Все пошло на лад! Я чувствую это

 

Все пошло на лад! Я чувствую это. Даже незапланированную встречу с Эдом я могу занести в плюс… Хватайся за свой шанс, как говорит дядя Билл. Так и поступим. Обед, устраиваемый журналом «Люди дела», – прекрасная возможность завести нужные знакомства, раздать всем визитные карточки и произвести впечатление. Чем больше тусуешься, тем лучше идут дела, – это уже из репертуара Натали. Пришло мое время тусоваться.

– Кейт, – приветствую я нашу секретаршу, входя в офис утром понедельника, – мне нужна маленькая визитница, мои визитки и все номера «Людей дела»… – Я замолкаю, видя, что одной рукой Кейт прижимает трубку к уху, а второй подает мне какие-то сигналы. – Что такое?

– Полиция! – шепчет она, прикрывая трубку. – Ищут тебя. Хотят прийти сюда.

Про них-то я и забыла! Сердце камнем падает вниз. Полиция. Ищет меня.

Оглядываюсь в поисках Сэди, но ее нигде не видно. Наверняка умчалась в винтажный магазин в Челси, о котором болтала за завтраком.

– Поговоришь с ними? – беспомощно спрашивает Кейт.

– Почему бы и нет, – хорохорюсь я, будто мне каждый день приходится иметь дело с полицией. Вылитая Джейн Теннисон.^[14] – Лара Лингтон у аппарата.

– Лара, это сержант Дэвис.

Мне тотчас вспоминаются все мои чудовищные выдумки, которые она записывала с непроницаемым лицом. Где только были мои мозги?

– Привет! Как дела?

– Есть кое-какие новости. – Она любезна, но решительна. – Я тут неподалеку, хотела заглянуть и обсудить их. Вы на месте?

Обсудить. Не хочу ничего обсуждать.

– Да, конечно, – испуганно пищу я. – Жду с нетерпением. Увидимся!

Я кладу трубку, щеки мои горят. Почему они не прекратили расследование? Говорят, полиция занята лишь тем, что выписывает штрафы за неправильную парковку, а на преступления поважнее внимания не обращает. Почему бы им не проигнорировать и это убийство?

У Кейт глаза как блюдца.

– Что им от тебя надо? Ждать неприятностей?

– Надеюсь, что нет. Пустяки. Не бери в голову. Это все из-за убийства моей двоюродной бабушки.

– Убийства?

Я совершенно не учитываю, как обычные люди реагируют на слово «убийство».

– Э-э-э… ну да. Давай не будем о грустном! Расскажи лучше, как провела выходные.

Мне не удается успокоить Кейт. Напротив. Она пугается еще больше.

– Почему ты скрывала, что твою двоюродную бабушку убили? Эта та, чьи похороны были недавно?

– Мм-хм.

– Теперь я понимаю, почему ты в таком состоянии! Лара, это просто ужасно! А как ее убили?

Вот честное слово, не хотелось мне вдаваться в детали. А придется.

– Яд, – наконец бормочу я.

– Но кто убийца?!

– Ну… они не знают.

– Не знают?! – Кейт в ужасе. – Но хотя бы ищут? Отпечатки пальцев сняли? Какой после этого толк от полиции! Заняты лишь тем, что выписывают вечные штрафы за парковку, а как дойдет до убийства, им только бы отмахнуться…

– Надеюсь, они сделают все возможное. Пока они собираются сообщить новые подробности. Возможно, даже поймали кого-нибудь.

Шутки шутками, но если это правда? Вдруг они и впрямь поймали человека со шрамом и козлиной бородкой? Как мне тогда выкручиваться?

Так и вижу заточенного в камеру тощего бородатого мужика с безумными глазами и шрамом, бедняга колотит по двери и надрывается: «Это ошибка! Я в жизни не видел эту бабку!» А за дверью стоит молодой полисмен, руки у него скрещены на груди, и он уверенно приговаривает: «Расколешься, дружок, куда ты денешься».

Чувство вины переполняет меня. Что я наделала?

Пиликает домофон, Кейт впускает сержанта Дэвис и спрашивает меня испуганно:

– Чаю приготовить? Мне остаться или уйти? Нужна моральная поддержка?

– Да нет, справлюсь. – Локтем задеваю кипу конвертов, они летят на пол, я бросаюсь собирать и в кровь расцарапываю ладонь. – Не беспокойся.

Все будет хорошо, убеждаю я себя. Ничего страшного не произошло.

Но уговоры не помогают.

Как только в дверях возникает Дэвис, в своих тяжелых форменных туфлях и скучных брюках, я впадаю в панику.

– Нашли убийцу? – выпаливаю я. – Арестовали кого-нибудь?

– Пока нет, – отвечает она и глядит на меня задумчиво. – Пока никого.

– Слава богу! – перевожу дух я и тут же понимаю, что выдала себя с потрохами. – В смысле… какая жалость. Чем же вы занимались все это время?

– Я, пожалуй, пойду, – говорит Кейт и удаляется, шепнув беззвучно: – От них никакого проку!

– Присаживайтесь, – киваю я на стул и на негнущихся ногах пячусь к своему столу. – Так что нового?

– Лара, – сержант одаривает меня долгим взглядом, – мы провели предварительное расследование и не обнаружили никаких следов убийства. Доктор уверен, что ваша родственница умерла своей смертью. От старости.

– От старости? – Я всем своим видом демонстрирую удивление. – Что за глупость!

– Если мы не найдем доказательств обратного, дело будет закрыто. У вас есть какие-нибудь улики?

– Ну… – я собираюсь с духом, – улик у меня нет. Ничего похожего.

– А как насчет вашего телефонного сообщения? – Она достает листок бумаги. – «Медсестры этого не делали».

– А, это. Ну да! – Я усиленно киваю раз двадцать, пытаясь выиграть время. – Я немного запуталась в показаниях. И хотела внести ясность.

– Значит, вы видели «мужчину с бородой». А раньше вы о нем не упоминали.

Она даже не пытается скрыть сарказм.

– Забыла, – изображаю наивную дурочку я. – А потом вспомнила. Я видела его в пабе, когда она умерла, и он показался мне подозрительным… – Лицо мое идет красными пятнами.

У полицейской Дэвис взгляд учительницы, застукавшей нерадивого ученика за списыванием контрольной по географии.

– На всякий случай напоминаю вам, Лара, – невозмутимо говорит она, – что вводить полицию в заблуждение опасно, так и за решетку угодить можно. Особенно если ваши обвинения злонамеренные…

– Я не хотела ничего плохого. – Голос мой предательски дрожит. – Я просто…

– Что просто?

Такая не позволит рыбке сорваться с крючка. Я пугаюсь по-настоящему.

– Послушайте, простите меня, – лепечу я, – мне не хотелось ничего осложнять. Просто показалось, что не все в этом деле чисто. Хотя… если посмотреть с другой стороны… может, я и не права. Может, она и вправду умерла от старости. Я не хочу в тюрьму, – торопливо добавляю я.

– Пока об этом речи нет. – Голос у сержанта ледяной. – Но избавьте нас от дальнейших шуток.

– Конечно, конечно. Спасибо, спасибо.

– Дело закрыто. Распишитесь вот здесь. – Она протягивает мне листок бумаги с напечатанным текстом: «Я, нижеподписавшаяся, получила взбучку от полиции, осознала свои ошибки, обещаю исправиться». Ну или что-то в таком духе.

– Так и есть. – Я покорно расписываюсь. – А что теперь будет с… с… – Не могу произнести это вслух. – Что будет с моей двоюродной бабушкой?

– Тело передадут обратно под ответственность ближайших родственников, – деловито сообщает сержант Дэвис, – а они организуют новые похороны.

– И когда это случится?

– Какое-то время займет бумажная волокита. – Она наглухо закрывает молнию на сумке. – Пару недель. Может, дольше.

Две недели? Попробуй за две недели найти ожерелье. Две недели – это пшик. Что успеешь за две недели? Сэди не обрадуется.

– А как бы их… вообще отменить?

– Лара… – Сержант Дэвис долго смотрит на меня, потом вздыхает. – Я понимаю, что вы очень любили двоюродную бабушку. Я сама потеряла бабушку в прошлом году и очень вам сочувствую. Но похороны нельзя отменить, как нельзя морочить голову полиции. – Помолчав, она мягко добавляет: – Надо с этим смириться. Ее больше нет.

– Нет! – невольно вырывается у меня. – Я хотела сказать… это так неожиданно.

– Она же прожила сто пять лет, – возражает Дэвис.

– Но она… – заламываю руки я, не зная, что сказать. – В любом случае, спасибо за помощь.

 

Сержант Дэвис уходит, а я сижу, невидяще уставясь в монитор. Из ступора меня выдергивает Сэди.

– Зачем приходила полиция?

Она примостилась на шкафу с документами, на ней кремовое платье с заниженной талией и шляпка в тон с длинными сине-черными перьями.

– А я прогулялась по магазинам! И нашла для тебя восхитительную шаль. Ты просто обязана ее купить. – Она поправляет меховую горжетку и подмигивает мне. – Так что здесь делала полиция?

– А ты не знаешь? – спрашиваю я с притворным спокойствием.

– Понятия не имею. Я же сказала, меня здесь не было. Что-то случилось?

Я не могу смотреть ей в глаза. Не могу сказать ей правду. Мол, осталась всего пара недель до того, как…

– Ничего особенного. Просто хотели уточнить детали. Какая у тебя милая шляпка! Я бы от такой не отказалась.

– Тебе такая не пойдет. У тебя же нет скул!

– А ты подбери мне подходящую.

Сэди искренне удивляется:

– Ты купишь то, что я выберу? И наденешь?

– Разумеется! Не теряй время, отправляйся по магазинам!

Сэди моментально исчезает, а я рывком открываю ящик письменного стола. Нужно найти ожерелье. Как можно быстрее. Тянуть нельзя. Вот он, список фамилий, разделю-ка я его пополам.

– Кейт, – прошу я, как только она возвращается, – у меня новое задание. Ищем ожерелье. Длинное, со стеклянными бусинами и подвеской в форме стрекозы. Эти люди могли купить его на благотворительной вечеринке в доме престарелых «Фэйрсайд». Обзвони их.

Она слегка удивлена заданием, но вопросов не задает, лишь рапортует, точно вышколенный лейтенант:

– Будет сделано.

Я тоже сажусь за телефон и набираю первый номер. Отвечает женский голос:

– Алло.

– Здравствуйте. Я Лара Лингтон. Мы незнакомы…

 

Через два часа я без сил роняю трубку и жалобно гляжу на Кейт:

– Как у тебя?

– Никак. Прости. А у тебя?

– Пусто.

Откидываюсь на стуле и прикрываю глаза. Запасы адреналина иссякли час назад, навалилось тупое разочарование. Мы проверили все номера. Ни одного не осталось. И что теперь?

– Сбегать за сэндвичами? – с готовностью спрашивает Кейт.

– Было бы здорово, – выдавливаю улыбку я. – Мне с курицей и авокадо. Что бы я без тебя делала? Спасибо, Кейт.

– А, ерунда. – Она расстроена не меньше моего. – Надеюсь, украшение отыщется.

Кейт уходит, я сижу, низко опустив голову, и массирую затекшую шею. Похоже, снова придется тащиться в дом престарелых и задавать вопросы. Не все с этим домом ясно. Куда-то это ожерелье делось. Не могло же оно раствориться. Сначала Сэди носила его на шее, а потом?

Неожиданно меня осеняет. А что это за загадочный посетитель, Чарльз Риз? Я ведь оставила его без внимания. И напрасно. Достаю мобильник и с неохотой звоню в дом престарелых.

– Дом престарелых «Фэйрсайд».

– Здравствуйте, это Лapa Лингтон. Внучатая племянница Сэди Ланкастер.

– Слушаю вас, мисс Лингтон.

– Я хотела узнать… о посетителе, который навещал ее перед самой смертью. Его зовут Чарльз Риз.

– Минуту.

В ожидании я рассматриваю рисунок ожерелья. Похоже, уже по памяти могу нарисовать каждую бусинку. И с каждым разом украшение кажется мне все прекраснее. Сэди просто обязана получить его обратно.

А что, если заказать точь-в-точь такое же? Абсолютную копию. Можно его состарить, выдать за настоящее, глядишь, Сэди и поверит…

– Алло? – раздается в трубке жизнерадостный голос. – Лара? Это Шерон, медсестра. Я была у Сэди, когда приезжал Чарльз Риз. Что вы хотели узнать?

У него ли ее ожерелье.

– Ну… как это было.

– Он с ней немного посидел, потом ушел. Вот и все.

– У нее в комнате?

– Конечно. Сэди не выходила в последние недели.

– Понимаю. А… мог он забрать ее ожерелье?

– Пожалуй… это возможно, – говорит она с сомнением.

Значит, возможно. Неплохо для начала.

– А как он выглядел? Сколько ему лет?

– Около пятидесяти. Весьма симпатичный господин.

Все интереснее и интереснее. Откуда этот юнец взялся, черт возьми? Что это за поклонник?

– Если он снова приедет или позвонит, сообщите мне, пожалуйста. – Я пишу в блокноте: «Чарльз Риз, 50 лет». – А нет ли у вас его адреса или номера телефона?

– Я проверю. Может, он и оставлял.

– Спасибо. А больше ничего не можете о нем сказать? – спрашиваю я на всякий случай. – Особые приметы? Что-то необычное?

– Ну… – смеется она, – ваша фамилия мне напомнила.

– Я-то тут при чем?

– Джинни сказала, что вы не родственница того кофейного магната.

– Нет-нет.

– А Чарльз Риз на него очень похож! Я сразу же заметила. Даже несмотря на солнечные очки и шарф. Прямо вылитый Билл Лингтон.