Студопедия — Глава двенадцатая. В этом нет никакого смысла
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Глава двенадцатая. В этом нет никакого смысла






 

В этом нет никакого смысла. Абсолютно. Это полное безумие, как ни посмотри. Неужто «Чарльз Риз» – это дядюшка Билл? Но зачем ему навещать Сэди под вымышленным именем? И почему он об этом даже не заикнулся?

Ни за что не поверю, что его визит имеет отношение к ожерелью… Быть того не может. Он же миллионер, а тут старомодное и не особо ценное украшение.

Детали головоломки никак не хотят складываться, так что впору биться головой о стену, но стены под рукой нет, потому что я утопаю в мягком нутре лимузина. Лимузин принадлежит дяде Биллу.

Оказаться здесь было не так-то просто. Никогда в жизни я не звонила дядюшке Биллу и поэтому даже не представляла, как до него добраться. Родителей не спросишь, сразу начнут интересоваться, зачем мне сдался дядя Билл, что я делала в доме престарелых и о каком ожерелье идет речь. Пришлось обращаться в главный офис «Лингтонс», долго объяснять, кто я такая, пока один из ассистентов не назначил мне встречу с дядюшкой.

Ей-богу, проще добраться до американского президента. В течение часа шесть разных помощников закидывали меня электронными посланиями, назначали и меняли время и место встречи, посылали за мной машину, напоминали об удостоверении личности и лимите времени, спрашивали о моем любимом сорте кофе «Лингтонс»… И все ради десятиминутного разговора.

Машина у дядюшки, как у рок-звезды: два ряда кресел друг напротив друга, телевизор и заказанный мной клубничный коктейль. Я почти расчувствовалась, но вспомнила папины слова, мол, дядя Билл посылает машину за людьми, чтобы иметь возможность без проблем отправить их восвояси, когда они ему надоедят.

– Уильям и Майкл, – произносит вдруг Сэди, сидящая напротив. – Я все свое имущество оставила мальчикам.

– Ага, – киваю я.

– Надеюсь, они были рады. Там набежала приличная сумма.

– Наверняка, – с энтузиазмом вру я, вспомнив разговор между папой и мамой. Плата за дом престарелых съела практически все сбережения, но Сэди знать об этом необязательно. – Каждый бы обрадовался.

– Еще бы, – гордо говорит Сэди.

Машина съезжает с шоссе и вскоре тормозит перед внушительными воротами. Дорогу преграждает шлагбаум, сразу за воротами будка, из которой выходит охранник.

Сэди разглядывает огромный особняк, который маячит за чередой клумб и лужаек.

– Боже! – В голосе ее непритворное изумление. – Вот это домище! Похоже, у него водятся денежки.

– Я же говорила, – едва слышно шепчу я, передавая паспорт водителю. Он протягивает документ охраннику, и они пускаются в долгие переговоры.

– Про сеть кофеен? – Сэди морщит носик.

– Вот именно. Их тысячи. И они повсюду. В Англии его знают абсолютно все.

После паузы Сэди признается:

– Хотела бы я быть знаменитостью.

В голосе такая тоска, что я чуть было не брякаю: «Какие твои годы, еще станешь!» Но тут до меня доходит абсурд ситуации, и я прикусываю язык. Вряд ли ей представится много шансов.

Машина мягко трогается с места, и я зачарованно смотрю вокруг. Я была в дядюшкином особняке всего раз и успела забыть, какое это потрясающее и даже пугающее здание. Георгианский дом с пятнадцатью спальнями и двумя бассейнами внизу. Двумя.

«Хватит психовать, – приказываю я себе. – Подумаешь, дворец. Да и он не небожитель».

Но великолепие так давит. Всюду лужайки и фонтаны, садовники обрезают живые изгороди, а стоит нам подъехать к крыльцу, как по ступеням сбегает высокий мужчина в темном костюме, солнечных очках и с неприметным наушником.

– Лара? – Он пожимает мне руку, словно мы старые друзья. – Я Дамиан. Работаю на Билла. Он с нетерпением ждет вас. Пойдемте в рабочее крыло. – Мы хрустим гравием, и мужчина как бы между делом спрашивает: – Так о чем вы хотели с ним поговорить? Никто так и не понял.

– Это… хм… семейное дело. Простите.

– Нет проблем, – сияет улыбкой Дамиан. – Я понимаю. – И добавляет в невидимый микрофон: – Мы уже тут, Сара.

Боковое крыло так же грандиозно, как основное здание, но выполнено из стекла, бетона и нержавеющей стали. Навстречу нам выходит девушка в черном костюме.

– Здравствуйте, Лара. Добро пожаловать. Я Сара.

– Передаю вас в заботливые руки, – сверкает безукоризненными зубами Дамиан и шуршит обратно.

– Такая честь познакомиться с племянницей Билла! – радостно восклицает Сара.

– Ага. Э-э-э… Благодарю.

– Наверное, Дамиан предупредил вас, – Сара усаживает меня в кресло и садится напротив, – что нам нужно знать цель вашего визита. Мы обязаны расспросить каждого посетителя. Исключительно для блага дела – подготовиться, провести предварительную работу. Это сильно упрощает жизнь.

– Я уже сказала Дамиану. Это семейное дело. К сожалению.

Приятная улыбка не покидает лицо Сары.

– Ну хотя бы намекните. Просто обозначьте область.

– Не могу, даже если бы хотела. Извините, это… слишком личное.

– Вот как. Понимаю. Простите, покину вас на минутку.

Она перемещается в другой угол приемной и бормочет что-то в невидимый микрофон. Сэди подслушивает, потом возвращается ко мне, трясясь от беззвучного смеха.

– Ну? – шепчу я. – Что там?

– Говорит, ты не слишком похожа на террористку, но дополнительная охрана не помешает.

– На кого похожа?.. – вырывается у меня, и Сара тут же оборачивается. – Простите, – машу ей рукой, – просто чихнула… А что еще? – едва слышно спрашиваю я, когда Сара отворачивается.

– Что у тебя зуб на Билла. Видимо, из-за работы, которую он тебе не дал.

Зуб? Из-за работы? Я с недоумением смотрю на Сэди. А, тот разговор на похоронах.

– Последний раз мы виделись с дядюшкой на похоронах, когда я устроила шоу с новостью про убийство. Наверняка рассказал всем, что я психопатка!

– Какая прелесть! – хихикает Сэди.

– Ничего смешного! – сержусь я. – Наверняка они уверены, что я жажду его крови! А все из-за тебя!

Сара приближается, и я поспешно затыкаюсь.

– Что ж, Лара, – она улыбается, но голос решительный, – человек из команды Билла будет сопровождать вас во время встречи и делать записи. Договорились?

– Послушайте, Сара, – отвечаю я в тон. – Разве я похожа на сумасшедшую? Я ничего не имею против дяди Билла. И не нужно за мной записывать. Мне просто надо поговорить с родственником с глазу на глаз. Всего пять минут. Это все, что мне нужно.

Сара молчит. На лице все та же жизнерадостная улыбка, но глаза тревожно бегают.

– Ладно, – говорит она наконец. – Пусть будет по-вашему.

Она садится и нервно теребит наушник.

– Как дела у тетушки Труди? – пытаюсь завязать я светскую беседу. – Она здесь?

– Труди в другом доме, во Франции, – охотно сообщает Сара.

– А Диаманта? Может, мне пока поболтать с ней за чашечкой кофе?

Никакого кофе я не хочу, просто демонстрирую собственную адекватность.

– Хотите встретиться с Диамантой? – Глаза Сары стали еще тревожнее. – Прямо сейчас?

– Просто перекинуться парой слов, если она, конечно, здесь…

– Я позвоню ее секретарше. – Она вскакивает, бросается в угол, бормочет что-то в микрофон и практически сразу возвращается. – Увы, Диаманте сейчас делают маникюр. Но она готова встретиться как-нибудь в другой раз.

Так я и поверила. Да она даже звонить не стала. Бедная затюканная Сара. Она опасливо косится на меня, словно я лев, сбежавший из зоопарка. Так и хочется заорать «руки вверх!» и посмотреть, как она упадет на пол.

– Какой у вас милый браслет, – говорю я вместо этого. – Очень оригинальный.

– Спасибо. – Она осторожно протягивает руку и позвякивает двумя серебряными дисками на цепочке. – Вы еще не видели? Он из новой коллекции «Двух монеток». Начиная с января будет продаваться во всех лингтоновских кофейнях. Уверена, Билл подарит вам такой же. В коллекции еще кулон, футболки и подарочный набор с двумя монетками в коробочке для ювелирных украшений…

– Неплохая идея, – вежливо киваю я. – Бизнес продолжает развиваться.

– «Две монетки» развернулись не на шутку, – убежденно говорит она. – И это только начало. Этому бренду прочат славу «Лингтонс». Вы слышали про голливудский фильм?

– Конечно, – поддакиваю я. – Пирс Броснан уже согласился сыграть дядю Билла?

– Наверняка и реалити-шоу соберет огромную аудиторию. Ведь оно обращено ко всем и каждому. Я имею в виду вдохновляющий пример Билла. – Глаза Сары горят, она и думать забыла о том ужасе, который я внушала ей пару минут назад. – Просто берешь две монетки и меняешь свое будущее. Один и тот же принцип для семьи, бизнеса и экономики… А знаете, сколько известных политиков звонило Биллу после выхода книги? Каждый хотел что-то позаимствовать и применить это в своей стране. – Она почтительно понижает голос: – Даже президент Соединенных Штатов.

Я под впечатлением.

– Ему звонил американский президент?

– Человек от президента. Конечно, Билл и сам мог бы заняться политикой. Ему есть что предложить миру. Работать на него – такая честь.

Она похожа на религиозную фанатичку. Сэди чуть не умерла со скуки во время ее пламенной речи.

– Пойду понюхаю, – и Сэди растворяется в воздухе.

– О'кей, – говорит Сара в микрофон. – Мы готовы. Билл ждет вас, Лара.

Она жестом предлагает следовать за ней. Мы идем по коридору, завешанному картинами Пикассо (подозреваю, подлинники), и оказываемся в небольшой приемной. Я нервно одергиваю юбку и делаю несколько глубоких вдохов. С чего мне волноваться? В конце концов, это мой родной дядя. Я могу с ним встречаться когда хочу. Так что пора расслабиться…

Но я ничего не в состоянии с собой поделать. Ноги подкашиваются.

А все из-за огромных дверей. Нормальные двери такими не бывают. Это гигантские, до потолка, блоки светлого полированного дерева, которые бесшумно распахиваются, когда люди входят и выходят.

– Кабинет дядюшки Билла? – киваю я на дверь.

– Это внешний офис, – снисходительно улыбается Сара. – А вы встречаетесь во внутреннем. – Она прислушивается к пищанию наушника, потом рапортует: – Мы заходим.

В просторном офисе со стеклянными стенами парочка дорого одетых парней – на одном футболка «Двух монеток». Они вежливо улыбаются, не отрываясь от компьютеров. Останавливаемся у следующей двери. Сара смотрит на часы, высчитывая секунды, потом стучит.

И вот я уже в светлой комнате со сводчатым потолком, стеклянной скульптурой на пьедестале и удобной мягкой мебелью. Шесть мужчин в деловых костюмах как по команде встают. Дядюшка Билл, одетый в джинсы и серый джемпер, остается сидеть. С последней нашей встречи он еще больше загорел, волосы цвета воронова крыла блестят, одной рукой он нежно поглаживает кофейную чашку «Лингтонс».

– Спасибо, что уделил нам время, Билл, – прочувствованно говорит один из мужчин. – Мы в неоплатном долгу.

Дядя Билл не удосуживается ответить, только поднимает руку, как Папа Римский. За тридцать секунд, пока мужчины выходят, непонятно откуда взявшиеся три девушки в черной униформе убирают посуду со стола, а Сара подталкивает меня вперед.

Она тоже волнуется.

– А вот и Лара, – мурлычет она. – Лара хочет поговорить с вами наедине. Дамиан выделил ей пять минут, но тема беседы нам неизвестна. Если что, Тед наготове. – Она понижает голос: – Не вызвать ли дополнительную охрану?

– Спасибо, Сара, все в порядке, – обрывает ее дядя Билл. – Присаживайся, Лара.

Я сажусь, и Сара исчезает, мягко прикрыв за собой дверь. Дядя Билл не смотрит на меня, что-то набирает на смартфоне. Приходится изучать висящие повсюду фотографии хозяина кабинета с разными знаменитостями. Мадонна. Нельсон Мандела. Футбольная сборная Англии в полном составе.

– Ну? – наконец спрашивает он. – Что ты от меня хочешь?

– Я… хм… – прочищаю горло. – Я…

У меня заготовлена целая куча хлестких фраз. Но, оказавшись в святая святых, я словно онемела. И неудивительно. Речь ведь идет о Билле Лингтоне. Жутко важном и занятом денежном мешке, поучающем президентов, как управлять страной. Неужели он поедет в дом престарелых за грошовым ожерельем пожилой леди? Как мне это вообще в голову пришло?

– Лара? – с нажимом спрашивает он.

Раз уж я здесь, отступать поздно. Это как прыжок в воду. Зажмурься посильнее, задержи дыхание – и ныряй!

– На прошлой неделе я ездила в дом престарелых двоюродной бабушки Сэди, – выпаливаю я. – Оказывается, недавно ее навещал какой-то Чарльз Риз, как две капли похожий на вас, в общем, я ничего не поняла, поэтому приехала спросить.

Я перевожу дыхание. Дядя Билл смотрит на меня так, словно я отплясываю перед ним в юбке из пальмовых листьев.

– Господи Иисусе, – бормочет он. – Ты так и не выкинула из головы это якобы убийство? И за этим ты приехала?.. – Он тянется к телефону.

– Все не так просто. – Губы дрожат, но я заставляю себя продолжать. – Речь не об убийстве. Я поехала туда из чувства вины… ведь никто из нас ею не интересовался. В смысле, пока она была жива. А там мне рассказали про другого посетителя, и он был как две капли воды похож на вас, вот я и хочу узнать. Ничего больше… Просто узнать.

Прекращаю бормотать и слышу, как стучит мое сердце. Дядя Билл медленно опускает телефонную трубку и пристально смотрит на меня. Видимо, прикидывает, связываться со мной или не стоит.

– Похоже, у нас обоих были причины туда поехать. Ты права. Я был у Сэди.

Я чуть не подпрыгиваю. Ух ты! С первого выстрела – и сразу в яблочко! Может, мне стать частным детективом?

– Но почему под именем Чарльза Риза?

– Лара, – объясняет он с безграничным терпением, – я знаменитость. Я не могу посвящать всех и каждого в свою частную жизнь. Благотворительность, посещение больниц… – он разводит руками, – я пользуюсь псевдонимом ради удобства. Представь, какая поднимется шумиха, если пронюхают о моем визите к старушке. – Он дружелюбно подмигивает мне, и я помимо воли улыбаюсь в ответ.

В отсутствии здравого смысла его не упрекнешь. Дядя Билл даст фору любой рок-звезде. Поневоле станешь прятаться за псевдонимом.

– Но почему же вы нас не предупредили? И во время похорон сказали, что никогда не посещали тетю Сэди.

– Так вышло. И у меня были на то причины. Я не хотел ставить вас в неловкое положение, вы-то к ней не приходили. Твой отец мог обидеться. Он такой… нервный.

Нервный? Мой папа?

– Да нет, вовсе он не нервный, – защищаю я отца.

– Конечно-конечно, – торопливо соглашается дядя Билл, – я так ценю его. Нелегко быть старшим братом Билла Лингтона. Поневоле посочувствуешь.

Тут с ним сложно не согласиться. Прав во всем. Непросто быть братом такой мерзкой свиньи, как Билл Лингтон.

Зачем я только улыбнулась ему! И почему улыбки нельзя забирать обратно?

– Не надо сочувствовать папе, – я стараюсь сохранить вежливость, – он прекрасно справляется. И все у него в порядке.

– Я, кстати, использую его в качестве примера на моих семинарах, – задумчиво говорит дядя Билл. – Два брата. Росли вместе. Получили одинаковое образование. Но один из них действительно хотел преуспеть. У одного из них была мечта.

Он что, репетирует текст для нового рекламного ролика? Ну и самодовольство. С чего он взял, что каждый мечтает стать Биллом Лингтоном? И любоваться на собственную физиономию в любой точке земного шара, где продают кофе?

– Что ж, Лара, – вздыхает он, – хорошо, что ты заскочила. Сара проводит тебя…

И это все? Аудиенция закончена? Я и заикнуться не успела об ожерелье.

– Еще только одну минутку, – говорю я поспешно.

– Лара…

– Всего одну, обещаю! Когда вы были у Сэди…

– Ну? – Он бросает взгляд на часы и утыкается в смартфон.

Боже. Как же его спросить?

– Не попадалось ли вам… – мнусь я, – по чистой случайности… может быть, вы ненароком прихватили длинное ожерелье со стеклянными бусинами и подвеской в виде стрекозы?

Я жду еще одного недоумевающего взгляда или презрительной реплики. Но он замирает, потом медленно поднимает голову. В глазах злость и настороженность.

Никогда не видела его таким. Он наверняка знает об ожерелье. Знает!

Но уже в следующий миг он становится прежним дядюшкой Биллом, самодовольным и улыбчивым.

– Ожерелье? – Он опять стучит по смартфону. – У Сэди?

Что происходит? Он точно знает, о чем речь. Почему же прикидывается дураком?

– Да, старинное украшение, вот пытаюсь его найти, – говорю я небрежно. – Сестры в доме престарелых никак не могут его отыскать… – Не спускаю глаз с лица дяди, оно абсолютно непроницаемо.

– Забавно. И зачем это тебе?

– Конкретной причины нет. Просто заметила ожерелье на фотографии с ее стопятилетия и решила разыскать.

– Как мило. И где же эта фотография?

– С собой у меня ее нет.

До чего ж странный разговор. Словно теннисный мяч летает туда-сюда, и не один из соперников не может нанести победный удар.

– Как бы то ни было, я не знаю, о чем ты говоришь. – Дядя Билл демонстративно звякает чашкой. – Извини, но у меня времени в обрез.

Он встает, но я не двигаюсь. Он что-то знает. Я в этом уверена. И что же мне делать? Есть хоть один вариант?

– Лара?

Неохотно поднимаюсь со стула. Мы направляемся к двери, которая словно по волшебству распахивается. Сара приветствует нас счастливой улыбкой, Дамиан маячит за ее спиной со смартфоном в руке.

– Все в порядке? – спрашивает он.

– Абсолютно, – кивает дядюшка Билл. – Передавай привет папе, Лара. Всего хорошего.

Сара берет меня за локоток и подталкивает к выходу. Меня лишают последнего шанса. В отчаянии хватаюсь за косяк и еще раз спрашиваю:

– Так что насчет ожерелья? Вы уверены, что ничего не знаете?

– Забудь о нем, Лара. – Голос его как пух. – Все это дела давно минувших дней. Входи, Дамиан.

Дамиан торопливо огибает меня, и они с дядей Биллом шествуют в глубь кабинета.

Что происходит? Что это за история с ожерельем? Нужно срочно обсудить с Сэди. Немедленно. Но Сэди нигде нет. Я озираюсь по сторонам.

– Лара, – напряженно произносит Сара, – будьте добры, отойдите от порога. Мы не можем закрыть дверь.

– Ладно, – бурчу я и отлипаю от косяка. – И не дергайтесь так. Я не собираюсь устраивать сидячую забастовку!

При слове «забастовка» Сара смертельно бледнеет, но улыбка на ее лице точно приклеенная. Ей нужно срочно увольняться, иначе эта работа сведет ее в могилу.

– Машина уже ждет вас, Лара. Я провожу.

Вот черт. Похоже, улизнуть и порыться в вещах дяди Билла не удастся.

– Не хотите кофе? – спрашивает Сара в приемной.

Ага, только из «Старбакс».

– Не стоит, – улыбаюсь я сладко.

– Приятно было познакомиться, Лара! – еще слаще улыбается Сара, от ее медового тона меня передергивает. – Не забывайте нас.

Вас забудешь. Ясно, что эти слова означают у них «Чтобы ноги твоей тут не было».

Водитель лимузина открывает дверцу, я собираюсь сесть, но тут передо мной возникает Сэди. Растрепана, дышит тяжело.

– Я его нашла! – восклицает она.

– Где? – спрашиваю я, застывая.

– В доме! В верхней спальне на туалетном столике! Оно здесь! Мое ожерелье!

Я потрясена до глубины души. Так я и знала, так я и знала.

– Это точно оно?

– Я что, слепая? – возмущенно фыркает она и тычет пальцем в сторону дома. – Я хотела его забрать! Я пыталась! Но ничего не вышло…

– Лара, что-то не так? – Сара торопится назад. – Что-то с машиной? Невилл, что случилось?

– Ничего. – Он насмешливо кивает на меня: – Просто леди решила поболтать сама с собой.

– Лара, подогнать вам другую машину? – Сара едва сдерживается. – Или вы решаете, куда ехать? Невилл доставит вас куда скажете. Если надо, мы выделим вам машину до вечера.

Ей не терпится спровадить меня.

– Машина меня устраивает, – радостно щебечу я и шепчу Сэди: – Забирайся в машину. Мы не сможем здесь говорить.

– Не поняла, – хмурится Сара.

– Это я… по телефону. Он практически не виден. – Я дотрагиваюсь до уха и ныряю в салон.

Дверца щелкает, мы катим к воротам. Смотрю на стекло, отделяющее меня от водителя, потом поворачиваюсь к Сэди:

– Как тебе это удалось?

– Просто искала повсюду. Облазила все шкафы, комоды и сейф.

– Ты забралась в сейф дяди Билла? Ух ты! Ну и что там?

– Груда бумаг и отвратительные побрякушки, – презрительно кривится Сэди. – Я уже почти потеряла надежду и вдруг увидела ожерелье на туалетном столике.

Невероятно. Дядя Билл подло врал мне прямо в лицо. Даже глазом не моргнул. Гнусный лжец! Что же делать? Я достаю из сумочки ручку и записную книжку и пишу наверху страницы «План действий».

– Что-то не сходится, – бормочу я. – Мы не знаем, зачем он взял украшение, и не знаем, почему он лжет. Зачем ему все это? Зачем такие сложности? Что это вообще за ожерелье? В чем его ценность…

– Какая разница! – взрывается Сэди. – Что толку болтать, болтать, жужжать, жужжать? Надо забрать его, и все! Влезть в окно и забрать! Чем быстрей, тем лучше.

– Ага, – изгибаю бровь я.

– Да это проще простого, – уверяет она. – Достаточно снять туфли…

– Ага.

Пусть сама лазит в окна. Я не готова вламываться в крепость дядюшки Билла.

– А что ты будешь делать с охранниками и сигнализацией?

– Подумаешь, – прищуривается Сэди. – Дурацкая сигнализация.

– Дурацкая? Ну-ну.

– Ты что, боишься? Трусиха! Не куришь из страха. Пристегиваешь ремень безопасности из страха. Даже сливочного масла не ешь из страха!

– Я не боюсь сливочного масла! – возмущаюсь я. – Просто оливковое полезнее.

Сэди буравит меня злыми глазами.

– Так что, полезешь в окно?

– А у меня есть выбор? – Я тяжко вздыхаю.

– Разумеется, нет! Останови машину!

– Вот только командовать не надо. Сама знаю, что делать.

Наклоняюсь и открываю разделительное стекло:

– Извините, меня укачало. Я, пожалуй, пройдусь пешком. Вы тут вовсе ни при чем, – торопливо добавляю я, поймав его сердитый взгляд в зеркале заднего вида, – со мной бывает, а вы замечательный водитель.

Машина останавливается, шофер смотрит на меня с сомнением:

– Вообще-то я должен доставить вас до дверей.

– Не волнуйтесь! Просто хочу подышать воздухом.

Я торопливо выскакиваю из машины, захлопываю дверцу и машу рукой. Водитель напоследок дарит мне подозрительный взгляд, разворачивается в три приема и жмет к дому дяди Билла. Как только лимузин исчезает из виду, я бегу в том же направлении.

Вот и знакомые ворота. Разумеется, закрыты. В стеклянной будке охранник. Повсюду камеры наблюдения. Чужие здесь не ходят.

Нужен план. Перевожу дыхание и приближаюсь к воротам с самым простодушным видом.

– Привет! Это Лара Лингтон. Я забыла зонтик. Такая растяпа!

Через минуту охранник поднимает пешеходный шлагбаум и высовывается из окошка:

– Я вызвал Сару. Она ничего не знает про зонтик, но сейчас подойдет.

– Не стоит беспокоиться из-за таких мелочей, – воркую я и бросаюсь вперед. Отлично, первый барьер позади.

– Скажешь «пора», как только он отвернется, – шепчу я Сэди.

– Пора! – вскрикивает она, и я ныряю в кусты.

Делаю несколько шагов, падаю, на карачках пробираюсь сквозь заросли и замираю, будто суперагент из боевика. Сердце того и гляди выскочит. На колготки лучше не смотреть. Через ветки я вижу, как по дорожке мечется Сара.

– Где она? – доносится ее голос.

– Только что здесь была, – растерянно отвечает охранник.

Ай да я! На самом деле никакое не «ай». Сейчас они ротвейлеров науськают.

– Куда идти? – шепчу я. – Показывай. И гляди по сторонам.

Мы крадемся к дому, прячась за живыми изгородями, фонтанами и скульптурами. Потом сворачиваем за угол. Пока все удачно.

– Там! – Сэди показывает на французские окна. Створки приоткрыты, но чтобы добраться, нужно миновать ступени и террасу.

Значит, мне не придется карабкаться по плющу. Я почти разочарована.

– Смотри в оба! – приказываю я Сэди.

Скидываю туфли, подкрадываюсь к ступенькам, быстро взбегаю, пересекаю террасу и задерживаю дыхание.

Вот оно!

На туалетном столике. Длинное, с двумя рядами желтых мерцающих бусин и изысканной стрекозой, украшенной горным хрусталем. Ожерелье Сэди. Чудесное, переливчатое, в точности как я и представляла, разве что чуть более длинное.

Я не могу оторвать от него глаз. Наконец-то. После сомнений в том, что оно вообще существует… как на ладони. Всего в паре шагов от меня, достаточно руку протянуть. Я поворачиваюсь к Сэди и выдыхаю:

– Это самая прекрасная вещь, которую я…

– Хватай! – Она в нетерпении приплясывает в воздухе. – Не время болтать. Хватай!

– Не торопи меня.

Я распахиваю створку, осторожно вхожу в комнату и собираюсь взять ожерелье, и тут из-за двери доносятся быстрые шаги. Я выскакиваю на террасу и успеваю прикрыть створку окна.

– Что ты делаешь? – стонет Сэди. – Где ожерелье?

– Кто-то идет. Нужно переждать.

Сэди взлетает выше и сует голову в комнату.

– Служанка, – сообщает она. – Надо было сразу забрать!

– Через минуту оно будет твое. Не психуй! Лучше прикрой меня.

Я замираю у стены, молясь, чтобы служанке не пришла охота прогуляться на террасе, и на всякий случай придумывая объяснения.

Сердце мое падает, когда створки окна приходят в движение, но все оказывается еще хуже. С противным щелчком окно захлопывается.

Только не это.

Нет, нет и нет.

– Она закрыла окно! – Сэди исчезает и тут же возникает снова. – Ушла! Но окно закрыто!

Я трясу ставни, но впустую.

– Ты идиотка! – Сэди вне себя от ярости. – Дура чертова! Почему ты сразу не взяла его?

– Я собиралась! – защищаюсь я. – Кстати, это ты должна была следить за непрошеными гостями.

– И что же нам теперь делать?

– Не знаю.

Мы, тяжело дыша, молча смотрим друг на друга.

– Для начала надену туфли, – говорю я наконец.

Спускаюсь по ступенькам и обуваюсь. Сэди по-прежнему шныряет в комнату и обратно, словно не может пережить разлуку с ожерельем. Наконец она сдается и опускается рядом на траву. Нам стыдно смотреть друг другу в глаза.

– Это я виновата, – мямлю я.

– Не ты одна, я тоже, – вздыхает Сэди.

– Надо обойти дом кругом. Может, где-то есть лазейка? Лети внутрь и, если что, предупреди об опасности.

Сэди исчезает, а я на карачках пробираюсь вдоль стены. Под окнами приходится почти ползти, так что скорость моя невелика. Лишь бы никто из охранников не заметил.

– Вот ты где! – Сэди вырастает прямо из стены. – А что я видела…

– Господи! – хватаюсь я за сердце. – Что еще?

– Твоего дядю! Я его выследила! Он рылся в сейфе в своей спальне. Кажется, он не нашел то, что хотел. Так что он сейф захлопнул и стал звать Диаманту. Ну, ты знаешь.

– Моя кузина, – киваю я. – Еще одна твоя внучатая племянница.

– Она торчала на кухне. Он сказал, что это личный разговор, и всех выгнал. Потом спросил, лазила ли она в сейф. И добавил, мол, исчезло старинное ожерелье.

– Ничего себе! А что она?

– Ответила «нет». Он ей не поверил.

– Она всегда врет, – у меня в мозгу зашкаливает от перенапряжения. – Значит, ожерелье в ее спальне.

– Наверняка. Надо немедленно его забрать, пока он не догадался проверить. Там вокруг никого. Все слуги разбежались. Давай, заходи прямо в дом.

Не успев оценить степень риска, дрожа от страха, я протискиваюсь в боковую дверь и бегу через прачечную размером с мою квартиру. Пара раздвижных дверей, длинный коридор, холл. Тут Сэди предостерегающе поднимает руку. Я слышу громовой голос дяди Билла.

–…Личный сейф… личная безопасность… как ты посмела… только в экстренных случаях…

–…Чертовски несправедливо! Прячешь от меня самое лучшее.

Голос Диаманты приближается. Я инстинктивно прячусь за кресло, колени дрожат. Через секунду девушка в странной асимметричной розовой мини-юбке и адски короткой футболке врывается в холл.

– Я куплю тебе любое ожерелье, – спешит за ней дядя Билл. – С большим удовольствием. Скажи, что ты хочешь, и Дамиан найдет…

– Ты всегда только обещаешь! Я хочу это ожерелье. Оно в струю моей новой коллекции! Ведь она посвящена бабочкам, насекомым и всему такому! Если ты еще не понял, я дизайнер…

– Если ты такая творческая личность, – ядовито замечает дядя Билл, – то зачем я нанимал для тебя трех лучших дизайнеров?

Ну и дела! За Диаманту все придумывают другие? Хотя я могла бы и сама догадаться.

– Они просто жалкие… пешки! – орет она. – Концепция-то моя! И мне нужно это ожерелье…

– Ты его не получишь, – отрезает дядя Билл. – И никогда больше не полезешь в сейф. Тащи ожерелье!

– Как бы не так! И пусть твой прилипала Дамиан убирается.

Диаманта уносится прочь. Сэди за ней.

Дядя Билл рвет и мечет. Он задыхается от ярости, глаза налились кровью.

– Диаманта! Немедленно вернись!

– Отвали! – доносится издалека.

– Диаманта! – Кажется, что дядюшку сейчас хватит удар.

– Оно у нее! – раздается в ухе голос Сэди. – Надо ее перехватить. Выходи через заднюю дверь, а я пока посторожу парадную.

На негнущихся ногах я проделываю весь обратный путь и выскакиваю на лужайку. Потом несусь вдоль стены дома, забыв про осторожность, – и останавливаюсь как вкопанная.

Черт. Вот черт!

Черный «порше»-кабриолет Диаманты на полной скорости летит к воротам, и охранник поспешно их распахивает.

– Не-е-е-ет! – что есть силы кричу я.

Миновав ворота, Диаманта победно вскидывает руку с ожерельем Сэди.

 







Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 273. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Сущность, виды и функции маркетинга персонала Перснал-маркетинг является новым понятием. В мировой практике маркетинга и управления персоналом он выделился в отдельное направление лишь в начале 90-х гг.XX века...

Разработка товарной и ценовой стратегии фирмы на российском рынке хлебопродуктов В начале 1994 г. английская фирма МОНО совместно с бельгийской ПЮРАТОС приняла решение о начале совместного проекта на российском рынке. Эти фирмы ведут деятельность в сопредельных сферах производства хлебопродуктов. МОНО – крупнейший в Великобритании...

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦЕНТРА ТЯЖЕСТИ ПЛОСКОЙ ФИГУРЫ Сила, с которой тело притягивается к Земле, называется силой тяжести...

Задержки и неисправности пистолета Макарова 1.Что может произойти при стрельбе из пистолета, если загрязнятся пазы на рамке...

Вопрос. Отличие деятельности человека от поведения животных главные отличия деятельности человека от активности животных сводятся к следующему: 1...

Расчет концентрации титрованных растворов с помощью поправочного коэффициента При выполнении серийных анализов ГОСТ или ведомственная инструкция обычно предусматривают применение раствора заданной концентрации или заданного титра...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.015 сек.) русская версия | украинская версия