Остров в Тихом Океане. Июнь 2013 г. Ближе к назначенному времени Хилари почувствовала, что все её хладнокровие куда‑то улетучилось

 

Ближе к назначенному времени Хилари почувствовала, что все её хладнокровие куда‑то улетучилось. Вчера она была полна решимости, но сегодня это казалось просто смешным. Встречаться с психом, который якобы может помочь – не путь к спасению, скорее наоборот. Борьба с собой продолжалась несколько часов и шла с переменным успехом. Она мерила шагами выделенные ей апартаменты, нервничала и злилась на себя. То за собственную нерешительность, то за глупость. Её новая комната напоминала люкс пятизвездочного отеля. Больше всего Хилари понравилась двухспальная кровать и окно во всю стену, которое можно было занавесить тяжелыми шторами, а можно оставить открытым и наслаждаться видом на тропический парк и океан. Ей даже выделили скудный гардероб: пара балеток, джинсы, сменные футболки и два платья. Хилари остановила свой выбор на футболке и джинсах.

Выходя в коридор, она утешала себя мыслью, что просто идет в ресторан. Хилари и правда туда завернула по дороге, захватила с собой тарелку с малиновым муссом. Кормили здесь значительно лучше, чем в закрытом крыле. Вчерашний знакомый не появился ни во время завтрака, ни во время обеда, что только доказывало правоту её предположения. Он наверняка тронулся рассудком, и его держат на особых препаратах.

То же ждет и её в самое ближайшее время. Хилари размышляла об этом, разгуливая по смотровой площадке. Он наверняка вообще не придет, так что ей не о чем беспокоиться. Кроме как о собственных умственных способностях, которыми она пренебрегла ради иллюзорного спасения. Беспокоиться осталось недолго, шесть дней. Вместе с таявшим на глазах муссом, к которому она не притронулась, таяла и её надежда. С каждой уходящей минутой Хилари испытывала все большее разочарование. Она пришла вовремя, но Зака не было, и он не появлялся. Разве не этого она хотела на самом деле? Чтобы все оказалось ничего не значащей глупостью. Чтобы можно было смириться, забыть и оставить. Это гораздо проще, чем продолжать борьбу. Хилари понимала, что в глубине души надеялась на другое. Какая‑то часть её отказывалась верить в то, что она просто сдалась, не попыталась ничего предпринять и что спустя считанные дни позволит посадить себя в клетку, как крыса‑альбинос.

Хилари поставила тарелку прямо на пол и подошла к самому краю площадки. На мгновение ей показалось, что не будь здесь стекла, она могла бы шагнуть вниз. Казалось невероятным, что творившееся вчера могло обернуться картиной тропического Рая. В лучах заходящего солнца лазоревая, обманчиво спокойная поверхность океана стремительно меняла цвет. Она представила каково это, оказаться у самой кромки воды. Босыми ступнями ощутить уплывающий из‑под ног песок, шагнуть в отступающие волны. Океанская волна не похожа на морскую, её сила не стремительная и резкая, а затягивающая, неотвратимая. Хилари помнила, что очень хотела побывать на океане снова, когда у неё появилась возможность выйти на берег днем, под утренние солнечные лучи. Ощутить их как согревающие, а не как обжигающие, несущие боль и смерть. Но она все время откладывала на потом, да и Джеймс не горел желанием покидать свою пожарную команду хотя бы на неделю. Он выкладывался на полную, спасая людей из огня и себя от собственных воспоминаний.

За последнюю мысль Хилари стало неловко. Она не должна была так думать. Они оставили прошлое в прошлом. Разве она сама всегда была ангелом? Хилари опустилась прямо на пол, скрестив ноги и продолжая наблюдать. Как вершины гор окрашиваются золотом, как огненные блики играют на зелени листьев. Было жестоко свои последние дни проводить в четырех стенах, не имея возможности вдохнуть влажный тропический воздух, провести рукой по траве, ощутить прикосновение соленой воды к коже. Так чувствуют себя дикие животные, посаженные в клетки на потеху людям.

– Извини за опоздание.

Хилари не заметила, как он подошел, поэтому вздрогнула и резко обернулась. Любитель подкрадываться сзади второй раз застал её врасплох. Нервы сейчас на пределе, поэтому можно простить себе этот промах. Зак осторожно опустился рядом с ней на пол, и Хилари про себя отметила, что выглядит он более изможденным, чем вчера, несмотря на то, что побрился и причесал волосы.

– Рад, что ты пришла. Я не надеялся, что ты мне поверишь.

– Что с тобой? – спросила она, бросив взгляд на его дрожащие руки. Хилари поймала себя на мысли, что вопрос был лишним, но тем нее менее он уже был задан. Оставалось лишь не допускать подобных проколов в дальнейшем.

– Действие препаратов и старая болезнь, которая вернулась вместе с уязвимостью. Я попал сюда по собственной воле, глупо надеясь… на что‑то. Зачем тебе знать?

Он абсолютно не смутился, отвечая на её вопрос, и раздражения в его голосе она тоже не услышала. Зак подвинулся еще ближе, и сейчас едва не касался её. Хилари с трудом подавила в себе порыв отодвинуться. Рядом с ним она чувствовала себя не в своей тарелке. Словно кто‑то или что‑то в последнее время упорно испытывал её на прочность. Она вспомнила о Люке, которому обещала помочь. Толку от этого обещания… Она вряд ли доживет до появления здесь Беатрис. Паузы между его репликами и ее ответами растягивали минуты, но Хилари казалось, что время летит слишком быстро.

– Послушай, я стараюсь не для себя и не для тебя. Хочу, чтобы кто‑то все остановил. Все, что происходит на Острове.

– Хорошая цель, – без тени издевки произнесла Хилари, – только как ты себе это представляешь?

– Как – это уже твоя задача. Мое дело – помочь тебе отсюда выбраться, – Зак как будто находился в другом измерении, когда говорил с ней. Отсутствующий взгляд, отстраненное выражение лица, безразличные интонации.

Хилари подумала о людях, оставшихся в другом Мире. У каждого человека на Острове были родные и близкие. Многие оказались здесь добровольно, но как насчет остальных? На что надеяться им? Жизнь научила Хилари реально смотреть на вещи. Герой – отличное звание, но мертвый герой – уже никуда не годится. Для реального человека смерть за фантомную идею бессмысленна, пусть даже эта идея тысячи раз благородная. Как бы там ни было, ничто не мешает ей выслушать его, а потом развернуться и уйти.

– Рассказывай, – спустя какое‑то время коротко произнесла она.

– Я не могу рисковать, расписывая тебе план в деталях. Подумай. И если ты действительно согласна рискнуть, приходи завтра снова. Так они ничего не заподозрят. Решат, что у нас свидание.

Он поднялся и ушел также тихо, как и появился. Хилари даже не успела ничего ответить или спросить, хотя в ответ на его реплику ей хотелось крикнуть: «Я должна рискнуть жизнью непонятно ради чего?!» Хотя уже спустя несколько секунд она поняла, что если бы он сейчас разложил перед ней план‑схему или подробно расписал все детали, она бы отказалась. Потому как то, что Зак рассказал бы ей, он мог рассказать кому угодно.

Она ещё несколько минут посидела, глядя на океан, потом на смотровую площадку поднялись ещё несколько человек. Темнота расплылась над островом подобно чернильной кляксе, оставив наблюдающим только размытые контуры и потрясающее звездное небо. Это всего лишь подчеркивало её несвободу, и Хилари поспешно поднялась, взяла принесенную с собой тарелку и пошла вниз по лестнице.

Из лифта вышли мужчина и женщина в белых халатах. Их оживленные, полные веселья голоса, прозвучали как извращенное подобие жестокого сюрреализма. По браслетам она определила, что эти двое сотрудники лаборатории. Они шли по коридору со счастливыми лицами, непринужденно беседуя обо всем, как если бы действительно были служащими пятизвездочного отеля. Хилари прошла мимо, чувствуя закипающую внутри ярость. Как можно оставаться такими, зная, что здесь творится?!

На ужин она не пошла снова. Устроилась на кровати, обхватив руками колени, глядя прямо перед собой. Сколько им заплатили за такую работу? За участие в экспериментах над людьми? Хилари поразилась собственной агрессии и злобе. Возможно, их заставили или они не знали, на что идут, подписывая контракт. Может быть, у них просто нет выбора.

Она решила остановиться на этом варианте. С таким объяснением ей было проще заснуть.

 

– 4 –