Каддафи убили из-за воды, а не нефти 2 страница

 

- Проснись, надзиратель! - ору я на него и поднимаю на ноги.

 

- Что происходит? - ошеломленно спрашивает он, потирая глаза.

 

- Открой камеру двенадцать, - говорю я ему, хватаю за одежду и тащу к двери камеры, -

 

и обращайся ко мне сэр или лейтенант, я офицер!

- Извините, сэр, - мямлит от, в его трясущихся руках звенят ключи пока он вставляет нужный в замок.

 

Когда дверь открывается, я отталкиваю его в сторону.

 

- Ты, за мной, - входя в клетку, я рычу клерку.

 

Он осторожно следует за мной.

 

Комната такая же, как и все остальные, маленькая и пустая, за исключением шконки на полу вдоль дальней стены напротив двери.

 

Заключенный уже на ногах с поднятыми кулаками в защитной стойке.

 

Если мужчину вообще можно описать как здоровенный, то это наш парень.

 

Он с легкостью в полтора раза выше меня, его плечи словно позаимствованы у огрина, а бицепсы больше чем у большинства людей бедра.

 

На нем только арестантские брюки, его грудные мышцы играют, пока он сжимает и разжимает пальцы.

 

У него плоское лицо и маленькие глазки, под массивными бровями они посажены слишком близко друг к другу.

 

Я как-то сомневаюсь, что он может сосчитать до десяти, даже если будет использовать свои пальцы.

 

- Попытаешься ударить меня? - небрежно спрашиваю я, закрываю за собой дверь и облокачиваюсь на нее скрестив руки на груди.

 

- Ты что, только что выпал из варпа что ли? - в ответ рычит Афрен и делает шаг вперед.

 

Адепт паникующие пищит и забивается в угол.

 

- Ты не можешь просто так врываться сюда, у меня есть право на шестичасовой сон ночью.

 

Так написано в правилах заключения.

- В правилах заключения говорится, что мне не позволено никого убивать тут, однако это меня не останавливает, - отвечаю я ему тем же бесцеремонным тоном.

- А ты верно Кейдж? - спрашивает он, внезапно уже менее уверенный в себе. -

 

Я слышал о тебе, ты гребанутый на всю голову.

- Я лейтенант Кейдж из тринадцатого Штрафного Легиона "Последний шанс, и тебе лучше запомнить это, когда обращаешься ко мне боец, - напоминаю я ему.

 

Полковник сказал мне, когда отдавал униформу, что восстановил меня в звании, очень мило с его стороны.

 

- А ты ждешь, что я отдам тебе честь? - с усмешкой отвечает заключенный.

 

- Читай, - говорю я клерку, игнорируя Афрена.

 

Адепт явно собирается с силами и помпезно прочищает себе горло.

 

- Колан Афрен, бывший сержант-инструктор 12-ого полка Рейнджеров Джерико, - начинает он монотонно бубнить, -

 

семь лет службы.

 

Три кампании.

 

Арестован и осужден за жестокость к новобранцам.

 

Приговорен к увольнению из армии с лишением прав и привилегий, и пяти годам каторжных работ.

 

Приговор заменен заключением по приказу Полковника Шеффера, 13-ый Штрафной Легион...

- Сержант-инструктор? Я должен был догадаться, - говорю я ему, своим прохладным взглядом ловя его рассерженный взор, -

 

нравится дрючить новичков, а? Ты не подходишь, мне нужны настоящие солдаты, а не какие-то громилы из тренировочного лагеря.

 

Кто-то, кто сражался...

- Ах ты коротышка! - ревет он и кидается в меня.

 

Я отхожу в сторону от неуклюжего выпада и вбиваю его лицом в металлическую дверь камеры.

 

Он камнем падает на пол.

 

Я выхватываю дело из рук адепта, внутренне улыбаясь от ужаса на его лице, и швыряю бумагу на шконку.

 

- Можешь забрать их позже, когда закончим, - говорю я ему, перекатывая бесчувственное тело Афрена прочь с дороги, и открываю дверь, -

 

минус один, осталось двести семьдесят пять.

 

- ЭРИК КОРЛБЕН, - монотонным голосом зачитывает клерк, -

 

бывший мастер-сержант 4-ого полка Асгарда.

 

Три года службы.

 

Одна кампания.

 

Арестован и осужден за несоблюдение субординации на поле боя.

 

Приговорен к тридцати пяти ударам плетью, увольнению из армии с лишением прав и привилегий, и десяти годам заключения.

 

Приговор заменен заключением по приказу Полковника Шеффера, 13ый Штрафной Легион...

Корлбен низкий и коренастый, с густыми торчащими рыжими волосами и ветвистыми бровями.

 

Он сидит на краю кровати, тупо глядя в пол, руки на коленях.

 

Все говорит о том, что он сломлен и удручен, но я даю ему шанс доказать свою полезность.

 

- Значит тебе не нравятся приказы, Корлбен? - спрашиваю я, почесывая голову, -

 

тогда несколько странный выбор вступать в Имперскую Гвардию...

- Я не просился, - бормочет он в ответ, не поднимая глаз.

 

- Ах, призывник, - медленно отвечаю я, -

 

готов поспорить, что ты порядком разозлен.

 

Тебя призвали в армию, а ты не хочешь сражаться.

 

А затем заперли тебя здесь гнить до конца жизни.

 

Кажется Император действительно тебя недолюбливает, Корлбен.

- Думаю, да, - соглашается он, впервые встречаясь со мной взглядом и горько улыбаясь.

 

- Как тебе шанс выбраться отсюда, и может быть даже оставить в прошлом все, что ты натворил? - предлагаю я, изучая его реакцию. -

 

Хотя это и значит следовать новым приказам...

- Очень бы хотелось, - он медленно кивает, -

 

я не против подчиняться - если только это не самоубийственный штурм вражеского бункера.

- Что ж, Корлбен, это неправильный ответ, - злобно говорю я ему и захлопываю дело в руках адепта.

 

Больше ты меня не увидишь.

 

- ГАВР ТЕНААН, - сонно бормочет адепт, едва способный разлепить глаза.

 

Мы к этому времени уже тридцать шесть часов на ногах, идем обратно в зал аудиенций Полковника за новой порцией дел, за все это время мы только дважды делали перерыв перекусить и попить.

 

Он валится с ног, видимо на последнем резерве сил.

 

Слабак.

 

Как и большинство здешних обитателей.

 

Только полдюжины впечатлили меня, у остальных серьезные проблемы с дисциплиной, или они трусы, или возможно убьют меня, как только выйдут.

 

- Бывший снайпер Тобрианских Консулов.

 

Тринадцать лет...

 

службы.

 

Шесть кампаний.

 

Арестован и осужден за стрельбу в гражданских Империума без приказа.

 

Приговорен к повешению.

 

Приговор...

 

приговор заменен заключением по приказу...

 

приказу Полковника Шеффера, 13-ый Штрафной Легион.

 

Тенаан худощав, я полагаю, ему едва за сорок.

 

У него серое худое лицо и холодный отдаленный взгляд, словно он на самом деле не смотрит на меня.

 

Он не особо обращает внимание на происходящее, его пальцы теребят шов робы.

 

- Нравится убивать, а? - спрашиваю я, склонив голову набок и подначивая. -

 

Ставлю, что ты был охотником до вступления.

 

- Так иэ есть, сэр, - растягивая слова произносит он, -

 

привык охотиться на оленей иэ прочих в горах.

 

Затем пришли они иэ сказали, что если хочу, могу отстреливать орков, это показалось хорошим предложением.

 

- Так как ты дошел до того, что отстреливал гражданских? - спрашиваю я, ожидая услышать историю из его собственных уст.

 

- Они были у меня на пути, сэр, - сухим тоном отвечает он и слегка пожимает плечами, -

 

их не должно было быть там.

 

- Сколько? - подгоняю я его, зная ответ из дела, но желая, чтобы он сам рассказал.

 

У этого парня есть потенциал.

 

- Я не помню точно, сэр, - медленно отвечает он, -

 

думаю, в тот раз около десяти, думаю да.

- В тот раз? - спрашиваю я, удивленный признанием. -

 

И сколько гражданских ты завалил?

- Около пятидесяти, по моим подсчетам, сэр, мож чутка больше, - кивает он, подтверждая цифру в деле.

 

- Пятидесяти? - недоверчиво спрашиваю я.

 

Ну хорошо, может по сравнению со счетом моих убийств это будет словно плевок в океан, но я хотя бы действовал по приказу.

 

- Даже для меня, ты как-то слишком радостно нажимаешь на спусковой крючок.

- Жаль, что так, сэр, - извиняется он и еще раз слегка пожимает плечами.

 

Благодарно вздохнув, адепт откидывает дело и, шатаясь, выходит из камеры, я иду за ним.

 

- Итак, сколько у нас получается? - спрашиваю я его, когда мы идем обратно к лифту.

 

Он смотрит на маленькую пачку бумаги, оставшуюся в его руках.

 

- Восемь, лейтенант, вы оставили только восьмерых, - устало отвечает он, протягивая документы мне.

 

- Тебе они понадобятся, - говорю я ему, отпихиваю документы и вхожу в лифт, -

 

собери их всех завтра после завтрака в комнате аудиенций и проинформируй Полковника Шеффера, что я встречусь с ним там же.

 

Я отваливаю немного поспать.

 

МОИ ВОСЕМЬ "рекрутов" стоят шеренгой в зале, расслабленно так стоят, взгляд каждого прикован ко мне.

 

Им всем любопытно, по тюрьме быстро расползлись слухи, что психопат Кейдж говорит с каждым и предлагает способ выйти из тюрьмы.

 

Но кроме этого, у них больше нет никаких догадок о том, что происходит.

 

Один или двое нервно дергаются под моим взглядом.

 

Открывается дверь и, широко шагая, входит Полковник, как всегда в полной униформе.

 

- Смирно! - рявкаю я, и они достаточно резво реагируют.

 

Это одна из причин, по которой они здесь, в них еще осталось хоть какое-то подобие дисциплины.

 

- Ну и что ты подобрал для меня, Кейдж? - спрашивает Полковник, медленно проходя вдоль шеренги и осматривая каждого по очереди.

 

Мы начинаем слева направо, с Морка.

 

Он высок, хорошо сложен, красив и умен.

 

Блондин с короткой стрижкой, его лицо начисто выбрито, а глаза горят.

 

Он вытянут по струнке, ни один мускул на его лице не дергается, его взгляд устремлен строго прямо перед собой.

 

- Бывший комиссар Морк, сэр, - представляю я его Полковнику, и он кивает, словно вспомнил что-то.

 

- Достаточно необычно, я уверен, вы согласитесь.

 

Комиссар роты штурмовиков Морк имел образцовое досье.

 

Закончил Схолу Прогениум с отличием.

 

Десять раз представляли к награде за храбрость.

 

После пяти кампаний, он провел три года в Схоле Прогениум, обучая кадетов-комиссар, после чего ему подписали прошение о переводе в боевую часть.

 

За все это время был ранен семь раз, три раза отказался от почетного увольнения из армии и вернулся к обязанностям по обучению.

 

Вкратце, сэр, он - настоящий герой.

- Тогда напомните мне, почему он оказался военным заключенным, лейтенант, - кисло произносит Шеффер.

 

- Комиссар и его рота штурмовиков участвовала в ночной высадке во время операции по подавлению мятежа на Сеперии, - говорю я Полковнику, вытаскивая из памяти детали, которые всю прошлую ночь вдалбливал себе в голову, -

 

атака прошла полностью успешно, вражеский лагерь был разгромлен, все враги уничтожены, пленных не брали, как и было приказано.

 

Проблема была в том, что это была не та цель.

 

Какой-то картограф Департаменто перепутал координаты цели, и наш герой повел своих бойцов атаковать командный лагерь 25-ого полка Гоплитов.

 

Они вырезали полностью весь штаб генерала.

 

Без потерь, должен указать, - я улыбнулся Морку, который оставался таким же беспристрастным во время пересказа истории.

 

- Дабы прикрыть свои шкуры, Департаменто обвинил всю роту в неисполнении приказа, и их всех отправили в штрафные легионы.

 

Вот тогда появились вы и перевели героя сюда.

 

Настоящая ошибка, и возможно он единственный невинный боец во всей этой тюрьме.

 

- Значит, ты должно быть ненавидишь его, Кейдж, - говорит Полковник, пристально глядя на меня.

 

- Конечно, сэр, - отвечаю я, сжав губы.

 

- Тогда зачем выбрал его? - спрашивает он, обращая свое внимание на бывшего комиссара. -

 

Возможно тут какая-то месть?

- Совсем нет, Полковник, - со всей честностью отвечаю я, -

 

этот боец будет следовать вашим приказам буквально, не задавая вопросов.

 

У него почти непревзойденный боевой опыт, дисциплина и вера.

 

Он всецело предан Императору и сделает все, чтобы наша миссия была успешной.

 

Я лично не выношу его, сэр, вы правы.

 

Но если захочу, чтобы кто-то меня прикрывал, наш герой подойдет для этого лучше всех.

Полковник просто хмыкает и шагает к следующему в шеренге.

 

Невысокий и жилистый, лысый словно пушечное ядро, но с такой кустистой бородой, что кажется, будто кто-то глупо пошутил и перевернул его голову вверх ногами.

 

- Ганс Айл, - говорю я Полковнику, глядя на сияющую макушку низкорослого, та сморщенна из-за рваного шрама как раз над левым ухом.

 

- Когда-то восемь лет оттрубил во взводе разведки, Айл здесь лучший скаут, которого можно найти.

 

У него есть действительный боевой опыт сражений в пустыне, лесах, джунглях и в городе.

 

И кажется, ему уж чересчур нравится глушь.

 

Дезертировал во время сражения на Табраке-2, ускользнул пока был в пикете.

 

Выживал на равнинах восемнадцать недель прежде чем началось наступление остальной армии, и его поймали.

 

Он находчив и доказал, что может действовать по своей инициативе.

- Есть еще другие причины, почему ты выбрал его? - спрашивает Шеффер, его брови слегка нахмурились.

 

- Для миссии мне не нужен еще один дезертир, - подчеркивая добавляет он, ссылаясь на мои многочисленные попытки побега во время нашей последней службы.

 

- Что ж, сэр, причина в том, что он еще сильнее чем я ненавидит сидеть в клетке и сделает все, чтобы выбраться, - объясняю я.

 

Я слегка сомневаюсь, но думаю, что Айл захочет увидеть завершение миссии, вместо того чтобы снова свалить в одиночку.

 

Конечно же, этого я не говорю Полковнику.

 

Шеффер еще раз сурово осматривает бойца и идет дальше.

 

- Это Пол Регис, - указываю я на следующего в шеренге.

 

Они примерно с меня ростом и моей комплекции, чуть дряблый в талии и лицом, у него бледная кожа и искривленный нос.

 

Он самый нервный из всех, его глаза хлопают то на меня, то на Полковника, в них вспышками смешивается страх и ненависть.

 

- Наш друг Пол служил сержантом артиллеристом семь лет, у него обширный опыт осад и бомбардировки, - продолжаю я, когда Полковник обращает взор своих голубых ледяных глаз на Региса.

 

- Наш жадный сержант-артиллерист был пойман на грабеже руин улья Басшиман на Фландере, вопреки явным приказам капитана.

- Мародер? - с гримасой отвращения восклицает Полковник, его глаза все еще прикованы к Регису.

 

- Он был приговорен к повешению, пока не вмешались вы, Полковник, - подчеркиваю я, -

 

это еще не все, есть еще большие подозрения, что он виновен не только в мародерстве.

 

Некоторое могут называть это открытым грабежом или хуже, но нет никаких доказательств.

 

Он настоящий подонок, сэр, но я считаю, что он выучил, насколько важно следовать приказам.

Регис хрюкает и кивает, на мгновение на лице Шеффера отражается раздражение.

 

- Я разве говорил, что тебе можно двигаться, Регис?! - в ответ ору я на заключенного.

 

- Н-нет, сэр, - заикается он, в его глазах горит паника.

 

- Значит не шевелись! - рычу я, раздраженный за этот цирк перед Полковником.

 

Если мы сейчас облажаемся, то все будем радоваться гостеприимству этой башни до конца наших жизней.

 

А этого я определенно не желаю.

 

Я смотрю на Полковника, дабы оценить его реакцию, но он уже сфокусировался на следующем бойце.

 

- Снайпер первого класса, Таня Страдински, - оглашаю я, пока Полковник осматривает ее с ног до головы, его лицо остается бесстрастной маской.

 

На первый взгляд Таня неплоха, хотя с другой стороны я бы не сказал, что она милашка.

 

Она коротко стрижена, черные волосы и мягкие коричневые глаза, полные губы и вступающие скулы.

 

Она на несколько дюймов ниже меня, и с хорошей мускулистой фигурой, как и ожидается от солдата.

 

- Без сомнений, она лучший снайпер в этой тюрьме, а возможно и во всем секторе.

 

Четыреста пятьдесят шесть подтвержденных убийств за девять лет службы.

 

Выиграла тридцать восемь полковых и меж полковых медалей за стрельбу, еще награждена тремя медалями за действия во время службы.

 

Она здесь за отказ стрелять во врага, она четырежды отказывалась, прежде чем ее осудили.

 

Она была вовлечена в прискорбный инцидент, в котором дотла сгорел королевский детский сад на Миносе, и погибли двадцать детей, включая отпрыска Имперского командующего.

 

С нее сняли все обвинения после проведенного Инквизицией расследования, но с тех пор она не может стрелять, кроме как на стрельбище.

 

Пусть это не введет вас в заблуждение, что с ней поступили жестоко.

 

Есть подозрение, что она специально стреляла по этому детскому садику.

 

- И ты привел мне снайпера, который отказывается стрелять? - с сомнением спрашивает Полковник, выгнув дугой бровь. -

 

Что-то я не понимаю твоих мотивов, Кейдж.

 

- Что ж, сэр, должно быть, вы посчитали, что она может быть полезна, когда отсылали ее сюда в это сборище, - подчеркиваю я, от моей безупречной логики Полковник скуксился, -

 

по крайней мере, он знает о стрельбе намного больше, чем кто-то из нас, к тому же у нее есть опыт обучения.

 

- В любом случае, - добавляю я, окидывая Таню самым суровым взглядом, - я заставлю ее стрелять снова.

Выражение лица Шеффера остается сомневающимся, его глаза бурят меня несколько секунд.

 

Я выдерживаю его пристальное внимание и спокойно смотрю ему в глаза.

 

Лишенная каких-либо эмоций маска, что обычно носит на лице Полковник, возвращается на свое место, и он делает шаг к Лодону Стрелли.

 

Если человек когда-либо мог выглядеть ненадежным и хитрожопым, то это Стрелли.

 

Худой и с длинными конечностями, словно его кроили по рисунку ребенка.

 

Даже его лицо длинное, с острым подбородком и высоким лбом, разделенное узким и длинным носом.

 

Он смотрит на меня прищуренными глазками и сжимает челюсть, оценивает меня, старается понять, что я за человек.

 

- Стрелли в команде в качестве пилота шаттла, если такой понадобится, - объясняю я Полковнику, -

 

изначально пират с промысловых астероидов Санбастиана, пилот Стрелли осознал ошибочностью своего пути, когда орки наводнили эту систему восемь лет тому назад.

 

До суда он служил пилотом шаттла, а затем позднее летчиком-истребителем "Грома".

 

И уже в это время, несмотря на то, что он стал широко известным и уважаемым летным асом, слишком увлекся разногласиями между Гвардией и Флотом, и обстрелял бронированную колонну пехоты, принадлежащую Бойцовым Кулакам с Тезиса.

 

Полковник Кулаков Тезиса потребовал, чтобы Флот отдал Стрелли им, и под их суд, где его должным образом признали виновным и приговорили к смерти через повешение.

 

Ваше вмешательство спасло его.

В этот раз Полковник ничего не говорит, он просто пристально и долго смотрит на Стрелли, словно пытается пришпилить того взглядом к стене.

 

Под упорным ледяным взором пилот чувствует себя неуютно и ерзает, я замечаю, как его длинные пальцы начинают нервно барабанить по бедру.

 

Пока продолжается пристальное изучение Полковника, глаза Стрелли пялятся на дверь, мне кажется, он собирается туда кинуться.

 

В этот момент Полковник переводит свое внимание и шагает дальше.

 

Стрелли бросает в меня недоуменные взгляды, его былая самоуверенность исчезла.

 

Я игнорирую его.

 

- Следующий пехотинец Квидлон, бывший боец 18-ого полка с Нового Оплота, который очутился здесь благодаря тому, что неспособен обуздать свое любопытство и внять предупреждениям старших офицеров.

Первое что приходит в голову когда смотришь на Квидлона - "квадрат".

 

Он невысок, широк, прямые плечи, огромная челюсть и плоская голова.

 

Даже его уши почти квадратные.

 

Вытянувшись по струнке, превосходно неподвижен, вы даже можете подумать, что это скульптура ученика, который еще не умеет придавать человеческой фигуре более гладкие черты.

 

- Кажется он не смог совладать со своей страстью к машинерии, - спешно продолжаю я под подгоняющим взором Полковника и уводя свои мысли от странной внешности молодого солдата.

 

- Несмотря на несколько жалоб от слуг Адептус Механикус и выговоры от его старших офицеров, Квидлон продолжил вносить несанкционированные изменения в оружие и машины своего танкового взвода.

 

Насытившись им, и мудро не желая вступать в перепалки с техножрецами, его вышестоящие офицеры в конечном итоге обвинили его в неподчинении.

- Почему ты не внял данным тебе предупреждениям? - спрашивает Квидлона Полковник, он впервые с тех пор как вошел, обращается напрямую к кому-то из заключенных.

 

- Я хочу знать, как все работает, сэр, и мои изменения никому не принесли вреда, они позволили оружию и двигателям служить лучше, - быстро отвечает пехотинец, слова вылетают короткими очередями, словно стабберные выстрелы на полуавтомате.

 

- Ну и как ты думаешь, за что ты здесь оказался, боец? - продолжает спрашивать Полковник.

 

- Здесь, сейчас, в это шеренге с остальными, с лейтенантом и вами, или в тюрьме, сэр?

Когда мы встретились в первый раз, я был удивлен тем, насколько он быстро говорит, но вскоре осознал, что это от того, что его мозг работает так же быстро.

 

Хотя это производит крайне неудачный эффект, заставляет любого смышленого человек выглядеть глупо, и я могу себе представить, почему на его таланты не обратили внимание другие, которые этого не осознали.

 

- В этом зале, в данный момент, - подтверждает Полковник, - с остальными заключенными.

- Что ж, сэр, я не знаю наверняка, почему я тут, но я могу рискнуть и предположить, учитывая все, что я слышал ранее и мою беседу с лейтенантом вчера, что возможно, я могу быть вам полезен, сэр, потому что умею чинить машины, - глядя на Шеффера скороговоркой выпаливает Квидлон.

 

- Можешь, - кивком соглашается Полковник, после чего делает еще пару шагов вдоль шеренги.

 

- Даже не представляю какую гору вы свернули, чтобы достать этого, - говорю я, глядя на него.

 

Мужчина кажется совершенно неприметным во всем.

 

Средний рост, среднее телосложение, темно-коричневые волосы, серые глаза, обычное лицо без каких-либо характерных черт.

 

Его дело оказалось таким же образом странно коротким, да и эти крохи были несколько смутны.

 

Но то, что было там, стало увлекательным чтивом.

 

Ладно, хорошо, это было интересно слушать, но не в этом дело.

 

- Ойнас Трост, бывший эксперт по саботажу и терроризму, - оглашаю я Шефферу.

 

- Я все еще эксперт, - ворчит на меня Трост.

 

- Я разве разрешал тебе открыть пасть? - рычу я в ответ и наклоняюсь к нему.

 

Его глаза встречаются с моими, и у меня по спине бежит дрожь.

 

Они мертвы.

 

Я имею ввиду абсолютно лишены эмоций, настолько пустые, словно нарисованные.

 

Они говорят мне, что я могу гореть или истекать кровью до смерти, а он просто пройдет мимо и не удостоит вторым взглядом.

 

- Испытай меня.

 

И я покажу тебе, что такое хладнокровие, - шепчу я ему в ухо, возвращая самообладание.

 

- Этого я помню, - говорит Полковник, отодвигает меня в сторону и встает напротив Троста, -

 

этого я очень хорошо помню.

 

Трост, агент Оффицио Сабаторум под прикрытием.

 

Он возможно убил людей больше, чем все в этой башне вместе взятые, включая тебя и меня, Кейдж.

 

Я помню, что он ошибся и отравил трех адмиралов и их семьи.

Трост все еще пытается подавить меня взглядом, но я стою на своем.

 

Если я сейчас покажу слабину, он поймет это, и в дальнейшем у меня будут проблемы с сохранением своего авторитета.

 

- Ну и кто последний? - спрашивает Полковник, указывая на последнего мужчину в шеренге.

 

- Это Питер Строниберг, полевой хирург 21-ого полка Копоранской Бронированной Конницы, сэр, - говорю я Шефферу, отрывая взгляд от Троста.

 

Хирург выглядит изможденным, темная кожа, тонкие черные волосы и нервный тик правого глаза.

 

Он смотрит на Полковника усталыми налитыми кровью глазами.

 

- Во время кампании на Филиус Секунда, он пристрастился к странному коктейлю из стимуляторов и болеутоляющих по собственному рецепту.

 

Это не только повлияло на его работу, к концу кампании он терял в пять раз больше пациентов, но он начал распространять свое вещество меж солдат в обмен на услуги и деньги.

- А ты думаешь, что этот его медицинский опыт окажется полезным в этой миссии? - насмешливо спрашивает Полковник. -

 

Да он выглядит как ходячий мертвец, я бы не доверил ему даже открыть пузырек с лекарствами, а уж с гальванокаутером даже бы близко к себе не подпустил.

- Он здесь уже три года, Полковник, и из-за своей давней привязанности не может спать больше четырех часов за сутки, - объясняю я, -

 

однако к удовольствию губернатора, он последний год работает доктором для заключенных.

- Хммм, ну посмотрим, - рычит Полковник, бросив на меня взгляд.

 

Полковник сжимает руки за спиной и разворачивается на месте, шагает в центр комнаты перед собравшимися "рекрутами".

 

Я подхожу туда же и становлюсь чуть позади и слева от него.

 

Он еще пару раз рассматривает шеренгу, взвешивает у себя в уме достижения каждого.

 

Я даже не уверен, он оценивает их, или меня за то, что я выбрал их.

 

- Они все кажутся подходящими, Кейдж, - тихо говорит он мне, не оборачиваясь, -

 

но мы посмотрим, кто из них пройдет финальное испытание, а кто провалит.

- Финальное испытание, сэр? - встревоженно спрашиваю я.

 

Я даже представить не могу, что у Полковника на уме, хотя считал, что уже все предусмотрел.

 

- Меня зовут Полковник Шеффер, - рявкает он, его сильный голос наполняет зал, -

 

я командующий офицер 13-ого Штрафного Легиона.

Он смотрит на меня секунду:

- Как вы слышали, некоторые из вас называют его "Последним Шансом".

 

Это я собрал вас всех в этой тюрьме и теперь стою здесь, чтобы предложить вам выбор.

 

Мне нужны солдаты, бойцы как вы, чтобы принять участие в опасном задании.