Каддафи убили из-за воды, а не нефти 8 страница

 

- Вы не можете снова запереть меня! Если у меня проблемы с головой, то только из-за того, что вы сделали со мной! Это ведь вы издевались над моим разумом последние три года.

 

Я не заслужил такого, я чертовски тяжело работал, приводя эту группу в форму.

 

Будь она проклята Императором, вы знаете, что я могу и знаете что сделает со мной возвращение в камеру!

- Я принял решение, Кейдж, - торжественно произносит он и встает, -

 

или охранники ведут тебя в ангар шаттлов, или я пристрелю тебя прямо здесь и сейчас.

 

Что выбираете, лейтенант?

Я стою тут, а мои эмоции мечутся между убийственным гневом и сокрушающем горем.

 

Как он может так поступать со мной? И насколько он меня туда упечет? Затем меня поражает мысль и кровь вскипает в моих венах:

 

- Вы организовали встречу с тау в системе со штрафной колонией, - рычу я на Полковника, обвиняюще указывая на него пальцем, -

 

вы это давно планировали.

 

Втянули меня в эти тренировки, а затем выбросили.

 

Ты неблагодарный ублюдок, тебя вообще ничего не волнует?

- Я ни разу не говорил, что ты будешь задействован в настоящем задании, - спокойно отвечает Полковник, словно это полностью его оправдывает.

 

- Ставлю, что так и есть, - выплевываю я.

 

- А теперь, Кейдж, ты выйдешь за эту дверь или бойцам открыть огонь? - спрашивает он, пристально глядя на меня.

 

Без слов я разворачиваюсь на каблуках и с хлопком отрываю дверь.

 

Прежде чем выйти, я оборачиваюсь:

 

- Миссия провалится, - медленно говорю я ему, -

 

провалится, потому что меня не окажется там, чтобы вытащить вас из огня, и ни один из этих ублюдков не даст за вас и гроша.

 

Охрана стремительно следует за мной, когда я тожественно шагаю по коридору.

 

Внутри меня распирает от злости, мне хочется взбунтоваться.

 

Мне хочется кого-то ударить.

 

Но на сама деле я хотел бы, чтобы глотка Полковника оказалась в моих руках, пока я буду медленно выдавливать из него жизнь.

 

Желание убивать сжигает меня, в расстройстве я на самом деле скрежещу зубами.

 

Это все, о чем я могу думать, каждый мускул в моем теле напрягся.

 

Шесть месяцев я провел в камере.

 

Еще три месяца на корабле, потея кровью, дабы обучить эту команду.

 

И ради чего? Чтобы снова гнить где-то в другой тюрьме? Это медленно сводит меня с ума, осознание, что я почти там, снова сражаюсь, исполняю свою роль, дарованную Императором.

 

И Шаффер просто отбирает у меня все это, просто отбрасывает в сторону, как давно и планировал.

 

Он говорил, что нуждается во мне, но это только ложь, да? Я ему не нужен, я был просто полезен.

 

Я просто выполнил за него тяжелую работу.

 

Теперь, когда все готово, ему на меня плевать, ему все равно, что я закончу выковыривая свои собственные глаза или размазывая мозги по стенкам камеры, проклиная его имя своим предсмертным выдохом.

 

А в это время, он идет на задание, и ему достанется моя слава.

 

Я не позволю ему просто так улететь, это неправильно.

 

Останавливаюсь, тяжело дышу и сжимаю кулаки.

 

- Давай двигай, Кейдж, - говорит мне один из охранников, его голос приглушен шлемом.

 

Я поворачиваюсь к нему, готовый вырубить его, но другой реагирует быстрее, он вбивает приклад дробовика мне в живот.

 

Его второй удар приходится мне в лоб и я, головокружительно вращаясь, валюсь на пол.

 

- А он говорил, шотб сразу так сделали, - говорит другой и бьет меня в затылок.

 

ПРИХОЖУ в сознание уже внутри шаттла.

 

Не в том шикарном, что раньше, а в стандартном транспорте с деревянными скамейками и ремнями безопасности с потолка.

 

Мои запястья скованы вместе длинной цепью, которые проходят через болт с проушиной, явно не так давно приваренный к палубе.

 

Ноги зажаты тем же образом, на лодыжках висят тяжелые замки.

 

Я так же опутан ремнями безопасности, они болезненно туго впиваются мне в плечи, пах и живот.

 

Голова гудит, а кишки болят, над правым глазам я ощущая спекшуюся кровь.

 

Напротив меня сидят два охранника, их дробовики на коленях.

 

Они сняли свои шлемы и негромко переговариваются.

 

Тот что слева, достаточно стар, его короткие коричневые волосы уже поседели на висках, на его лице отразились все тяжелые годы во флоте.

 

Он, должно быть тот крепкий ублюдок, что вырубил меня.

 

Другой моложе, возможно ему около двадцати пяти, светлые волосы острижены аналогичным образом, чисто выбритый щеки.

 

Его голубые глаза по очереди смотрят то на меня, то на своего товарища, именно он замечает, что я очнулся.

 

Он кивает напарнику, который смотрит на меня.

 

- Пришел в себя, арестант? - с грубым смехом спрашивает старший. -

 

парень, ты должон сидеть тихо.

Я просто мрачно смотрю на него в ответ, а он пожимает плечами.

 

Сижу в молчании, пока они продолжают болтать о своих тупых, жалких жизнях, мой разум начинает топтаться на месте.

 

Ни под каким соусом я не вернусь в тюрьму.

 

Для меня это будет настоящая смерть, и я скорее готов сдохнуть в попытке выбраться, чем проведу еще один день в одиночной камере.

 

Но даже если я каким-то образом сбегу, а это чертовские здоровое "если", то куда мне идти, что мне делать? Я застрял в шаттле, летящем к другому кораблю, который направляется в штрафную колонию.

 

Что-то мне подсказывает, что на этом маршруте свобода будет относительно короткой.

 

Даже если бы дело было не в этом, и мне было куда податься, я все еще не знаю, чем бы я мог заняться.

 

Лететь на агромир и растить корм для стада гроксов? Ничего подобного.

 

Стать священником в Экклезиархии, как мой покойный товарищ Гаппо? Чую, что месяца монотонного гудения какого-нибудь толстого кардинала будет достаточно, чтобы я разбил пару голов.

 

Могу податься в телохранители, может быть примкнуть к пиратам, или стать наемником.

 

Само по себе это будет неплохо, но в чем смысл? Угонять грузовые суда и похищать людей мерзость даже по мне, особенно если учесть, что я должен быть на задании, которое жизненно важно для защиты владений Императора.

 

Да прокляни все Император, я спас целый сектор, я по всем правилам гребаный герой войны, а теперь Полковник просто сгружает меня с корабля и забывает обо мне.

 

При мысли об этой несправедливости, меня снова начинает наполнять злоба.

 

Полковник предал меня, вот так все просто.

 

Но какая-то часть во мне, которая становится все больше, пока я думаю об этом, говорит, что я должен доказать Полковнику, что он не прав.

 

Эта же часть заставила меня вернуться за ним в Коританоруме.

 

Я никогда не рассказывал ему, что я был в секундах, чтобы оставить его поджариваться в этом огненном шарике, но он, должно быть, догадывался, так как достаточно проницательный человек.

 

И что я получил в ответ? Ничего.

 

Но вопрос ведь не в благодарности, не так ли? Я знал, что он не отблагодарит меня за мой поступок, но я ведь все равно сделал.

 

И дело не в том, чтобы быть героем.

 

Оставлю это подобным Махариусу, Яррику и Стагену Ходоку Смерти.

 

Я не герой, я просто солдат.

 

Все дело в этом, не так ли? Я просто солдат, а Полковник отобрал у меня даже это.

 

Что ж, будь он проклят, я покажу ему, какого солдата он создал.

 

Внутри меня начала подниматься решимость, холодная решимость, которая полностью была отлична от обжигающей злобы, что я ощущал ранее.

 

И я собираюсь доказать Полковнику насколько я хороший солдат и насколько я ценен для него.

 

В моей голове начинает формироваться план.

 

Я УЖЕ ПАРУ ЧАСОВ НЕ СПЛЮ и мне как раз предоставляется возможность.

 

Я потратил все это время на обдумывание.

 

Использую техники, что изучил в камере, я концентрирую свои мысли на каждой части плана по очереди, анализирую их, пытаюсь понять, что может пойти не так. Приходит ответы на вопросы, которые я задаю своему работающему вхолостую разуму.

 

Остается еще несколько деталей, которые нужно продумать, но я решил, что если захвачу шаттл, вернусь обратно на "Лавры Славы" и потребую чтобы Полковник взял меня на задание, то он поймет насколько я хорош.

 

Так что когда молодой расстегнул свои ремни безопасности и вышел из отсека, я начал действовать по плану.

 

Я считаю так будет легче, по крайней мере нужно начать с освобождения.

 

- Эй, флотский! - говорю я старому слева. -

 

Чего-то твоя компания скучна, тебя сослали сюда капитаны кораблей?

- Закрой пасть, гвардеец, - огрызается он, пытаясь игнорировать меня.

 

- Знаешь, я однажды распотрошил орка, который выглядел в точности как ты, - продолжаю я со смехом, -

 

только вот орк лучше выглядел и был умнее.

 

Да и пахло от него лучше, я считаю.

- Как-то ты много болтаешь для привязанного арестанта, солдатик, - угрожающе отвечает охранник, -

 

наверное мне прямо сейчас нужно будет пересчитать тебе зубы.

- А, - фыркаю я в ответ, -

 

тебе лучше сначала дождаться своего дружка.

 

Судя по кораблю, тебе понадобится его помощь.

 

Иначе я бы набил тебе морду так, что она напоминала бы твою задницу.

Это вызвало нужную реакцию, поскольку его лицо налилось красным.

 

- Если не хочешь до конца своей короткой, жалкой жизни всасывать супчик, то тебе лучше заткнуть свою проклятую пасть! - орет он на меня.

 

- Я слышал про флотских, - продолжаю неустанно болтать, улыбаясь как эфирная акула, -

 

да ты пернуть-то нормально не можешь, не то чтобы набить мне морду.

 

Единственная причина, по которой ты пошел в охрану - тебе нравится шлепать мужиков.

 

А я слышал такое частенько происходит.

- Почему бы тебе...

 

на сей раз он затыкается и проглатывает наживку.

 

Он откладывает в сторону дробовик и расстегивает себя, после чего снова берет его и топает в мою сторону.

 

Он делает замах, но я уклоняюсь влево и избегаю удара, благодаря тому, что уже несколько часов, шаг за шагом ослаблял свои ремни безопасности.

 

Дробовик с лязгом врезается в переборку сзади меня, от удара его руки трясутся.

 

Длины цепи вокруг ног достаточно, чтобы я хорошенько ногой его левое колено, из-за этого он сгибается.

 

Когда она валится вперед, я двумя руками хватаю дробовик и врезаю ему в морду, разбиваю нос и он отпускает оружие.

 

Быстрый крученый дар по щеке отправляет его валяться на палубу.

 

Обхватываю ногами его шею и вклиниваю дуло меж коленок, оно упирается ему в лицо.

 

Теперь все что мне нужно - ждать.

 

- Как тебя зовут? - непринужденно спрашиваю я, стараясь избегать мыслей о том, насколько в целом ситуация возможно безнадежна.

 

Я прижимаю дуло к его лицу одной рукой, второй отстегиваю ремни безопасности.

 

- Да иди ты на хер, - уголком рта он выплевывает ругательство.

 

- Слушай, - говорю я ему, -

 

мне на самом деле не хочется вышибать тебе мозги, но если будешь умным, и будешь делать все, что я тебе скажу, то проживешь достаточно долго, чтобы рассказать своим корабельным дружкам, как психопат Кейдж угнал у вас шаттл.

 

Если захочешь, можешь даже пропустить ту часть, где я пересиливаю тебя, несмотря на то, что прикован.

- А ты действительно веселый парень, а? - с сарказмом отвечает он, -

 

тебе не захватить шаттла, на котором еще шесть охранников, плюс пилот и второй пилот.

- Ты думаешь у меня не получится? - говорю я, и тыкая дробовиком. -

 

если будешь вести себя хорошо, то еще сможешь есть, вместо того чтобы жевать полный рот дроби.

- Моя смерть не поможет тебе сбежать, - дерзко отвечает он.

 

- Пока нет, но зато я буду чувствовать себя просто великолепно, - со смехом отвечаю я.

 

- Ну и куда ты собираешься отправиться на шаттле, если все получится? - спрашивает он.

 

Я считаю, что он продолжает болтать, чтобы отвлечь меня, так что можно продолжать шутить.

 

- Что ж, я думаю вернуться к Полковнику и дать ему еще один шанс, - со всей серьезностью отвечаю я.

 

- Ха! - фыркает он. -

 

Шаффер пристрелит тебя, как только увидит.

 

Да ты намного тупее, чем я думал.

 

- Ну да, настолько, что сижу тут и целюсь в тебя из дробовика, - подчеркиваю я, зажимая его шею ботинком, от чего он взвизгивает, -

 

мне кажется эта ситуацию сбрасывает тебя далеко вниз по шкале сообразительности.

 

- Тебе повезло и все, - отвечает он.

 

- Забавно, чем больше дерусь, тем больше мне везет, - смеюсь я, наклоняюсь вперед и по-отцовские взъерошиваю ему волосы, -

 

а ты думал, что уже все закончилось.

- Дело в том...

 

охранник начинает орать, когда слышит грохот ботинок в смежном коридоре.

 

Я откидываюсь и смотрю на дверь.

 

Секунду спустя входит молодой охранник, на его лице такое забавное изумление, что я скалюсь в ответ.

 

- Ты так быстро? - любезно интересуюсь я.

 

Он смотрит на меня, затем на свой дробовик на противоположной от входа скамейке, в добрых пяти-шести метрах от него.

 

- Да даже месть Императора не так быстра, - предупреждаю я его.

 

- А...

 

что ты хочешь? - спрашивает он, делая шаг назад.

 

- Ну для начала, подойди ближе ко мне на пару шагов и отойди от этой двери, - спокойно говорю я, -

 

затем ты снимаешь ключи со своего ремня и кидаешь их мне.

- А что если нет? - спрашивает он, одним глазом зыркая на коридор позади него.

 

- Тогда сначала я пристрелю твоего дружка, - носком ботинка я пихая охранника под ногами, -

 

затем грохну тебя.

- Ты не убьешь его просто так! - в его голосе слышится недоверие.

 

- Очень даже убьет! - стремительно выпаливает мой заложник. -

 

Просто делай то, что он велит, Лангстарм, делай что он велит!

- Ты слышал своего друга, Лангстрам, пошевеливайся, - говорю я молодому, указываю на пространство перед собой.

 

Он делает два торопливых шага вперед, его глаза мечутся между мной и заложником.

 

- А теперь ключи, медленно и плавно, - приказываю я ему, стараясь сохранить голос спокойным, несмотря на то, что мое сердце бешено колотится.

 

Похоже все может получиться.

 

Может.

 

Он отцепляет кольцо с ключами с ремня и поднимает их, чтобы я видел.

 

Затем он начинает глупить.

 

Он со всей мочи швыряет ключи мне в лицо.

 

Я сжимаю палец на спусковом крючке и что-то влажное расплескивается мне на ноги.

 

Поднимаю дробовик и передергиваю затвор, в это время он несется за своим оружием, в моих ушах до сих пор звенит от первого выстрела.

 

Он хватает оружие и с одной руки делает выстрел в мою сторону, в левое плечо впиваются осколки от переборки.

 

Мой ответный выстрел уходит ниже, ему в правую ногу, он полностью отрывает ему конечность ниже колена и заставляет отлететь. Пока он делает пируэт на пол, оружие вылетает из его пальцев, из культи во всех стороны брызжет темно-красным.

 

До моего обоняния долетает запах пороха, резкая вонь смешанная с ароматом свежей крови.

 

- Ты...

 

ты отстрелил мне ногу, идиот! - орет он на меня, заставляя меня ржать изо всех сил.

 

- Кажется да, - соглашаюсь я, все еще похихикивая, -

 

я предупреждал тебя.

- Но...

 

но...

 

да ты мне ногу отстрелил, ублюдок! - орет он, кажется в его голосе больше злости, чем боли.

 

Списываю это на шоковое состояние.

 

У тела есть одна чрезвычайно приятная особенность, оно отфильтровывает все дерьмо, с чем не может справится твоя голова.

 

Наподобие обжигающей боли в плече.

 

Я проверяю рану, все не так плохо, металлические щепки торчат из мышц, но не сильно кровоточан.

 

Выживу, это уж как пить дать.

 

Лангстрам садится на палубу, облокачивается на скамейку и недоверчиво пялится на искалеченный огрызок своей ноги.

 

- Эй, да это же флотский с деревянной ногой, кто бы мог подумать? - шучу я, но он не улыбается.

 

Он все смотрит на огнестрельную рану.

 

Я оглядываюсь в поисках ключей, но они в недосягаемости, в метре слева от меня.

 

Пытаюсь подтащить их ближе с помощью дробовика, но не важно насколько я тянусь и изгибаюсь, та далеко дотянуться я не могу.

 

Нужно действовать быстро, если мертвый говорил правду, то на борту есть еще охрана.

 

Он должны были услышать выстрелы, и я подозреваю, что в данный момент они решают что делать.

 

Меня убили? Или же я освободился и иду за ними? Долго они не будут раздумывать и придут к согласию. И если я тут так и буду сидеть как мишень, то могу распрощаться со своей жизнью.

 

- Лангстрам, - говорю я раненному.

 

Он поднимает глаза и безучастно смотрит на меня, я тыкаю в его сторону дробовиком.

 

- Это было действительно глупо с твоей стороны, так что давай теперь умнее и швырни мне эти ключи.

- Забудь, - цедит он, его голос слабеет.

 

- Ты теряешь кровь.

 

Я могу помочь тебе, если выберусь из цепей, - обещаю я, делаю лицо серьезным.

 

- В противном случае, отстрелю тебе и вторую ногу, - бесцеремонно добавляю.

 

Он смотрит сначала на расплывающуюся лужу крови, а затем на ключи.

 

С гримасой он шлепается вперед и подтягивает себя по палубе.

 

Полностью вытянув руку, он толкает связку в мою сторону, я склоняюсь и поднимаю их.

 

Пока я вожусь с замками, снаружи двери кто-то начинает орать:

 

- Во имя Императора, что там происходит? - спрашивает глубокий голос.

 

- У вас тут труп и еще один на подходе, - ору я в ответ, -

 

засунете свою голову в эту дверь и потеряете ее!

Левой рукой я пытаюсь расстегнуть замок на ногах, правой целюсь дробовиком в коридор, быстро переключая свое внимание с одной руки на другую.

 

Нахожу ключ от замка на левой ноге и колодка падает.

 

Другой ключ открывает замок на правом запястье, что позволяет мне вытянуть цепь из проушины и встать на ноги.

 

- Я позволю одному невооруженному бойцу забрать раненого! - ору я им, расстегивая еще один замок, цепь падает на пол.

 

Подбираюсь по скамейке ближе к двери, одновременно не свожу глаз с Лангстрама.

 

- Какие у нас есть гарантии? - орет в ответ их импровизированный переговорщик.

 

- Никаких! - выплевываю я, огибаю дверь и стреляю туда, после чего ныряю обратно.

 

Мне не видно, попал ли я в кого-то, но это не важно, они меня поняли.

 

Я слышу как позади меня от боли рычит Лангстрам, разворачиваюсь и вижу, что он целится из отброшенного дробовика в меня.

 

Ныряю влево и выстрел впечатывается в переборку, где я только что стоял.

 

Делаю кувырок, остаюсь в полуприсяде, загоняю еще один патрон и целюсь низко. Выстрел попадает охраннику в живот и отбрасывает его назад.

 

В этот момент кто-то бросается через дверь, стреляя на полном автомате, широко расходящаяся очередь бьет по дальней стене отсека.

 

Реагирую не раздумывая, прыгая в его сторону и врезаю дулом дробовика ему в лицо.

 

Этот тупой идиот поднял визор.

 

Свободной рукой вырываю у него автоган, после чего врезаю локтем ему в горло.

 

Он падает, дико кашляет и зажимает горло руками.

 

Закидываю оружие на ремне за плечо и свободной рукой хватаю темную ткань его одежды, оттаскиваю его дальше от дверь.

 

- Спасибо за нового заложника и новую пушку! - ору я, в ответ получаю разнообразные грубые ругательства, затрагивающие мою родословную.

 

Стоя на месте, в одной руке дробовик, в другой оглушенный охранник, оцениваю ситуацию.

 

Все пошло не так, как я надеялся, но все еще можно спасти.

 

В данный момент они с радостью нажмут на спусковые крючки, как только я высуну нос из-за двери.

 

Затем мне в голову приходит одна мысль.

 

Они не будут стрелять, если подумают, что я уже мертв.

 

Моя кровь начинает бежать быстрее, мой мозг работает в полную силу.

 

Я смотрю на охранника без сознания, замечаю его униформу, включая шлем с темным визором.

 

Прежняя мысль начинает превращаться в план, все что мне нужно, чтобы остальные на некоторое время оставили меня в покое.

 

Я стягиваю шлем с охранника, он ошеломленно смотрит на меня. Вбиваю его голову в переборку, и он снова теряет сознание.

 

Поскольку я прикрываю вход дробовиком, снять с него униформу, использую одну руку, не так легко, но после некоторой борьбы с его недвижимым телом, передо мной грудой лежит его одежда.

 

Далее моя униформа, полностью, включая личный знак "Последнего шанса".

 

Я с усилиями натягиваю его прыжковый комбез и в конечном итоге все равно вынужден прислонить дробовик к стене, но так, чтобы можно было легко дотянуться.

 

Я натягиваю на недвижимое тело свою униформу, задача столь же трудоемка как и стянуть с него одежду, и на всякий случай одним глазом приглядываю за коридором.

 

Водружаю на голову шлем, этот последний штрих превращает сбежавшего заключенного Кейджа в безликого охранника Кейджа.

 

Поднимаю парня вверх, держась за подмышки и затем впечатываю его в стену, при этом несвязно ору.

 

Держа его около стены одной рукой, я хватаю автоган и приставляю к его груди.

 

Нажимаю на спусковой крючок, даю быструю очередь, попадающие пули отправляют измочаленный труп в коридор.

 

- Он мертв! - ору я, стараясь замаскировать свой голос и надеясь, что шлем достаточно приглушит его, чтобы убедить их.

 

Очевидно они купились, поскольку трое влетают в комнату.

 

Стреляю высоко, целюсь в их головы в шлемах, одна быстра очередь сбивает всех троих с ног.

 

И сразу же прыгаю в коридор и врезаюсь в следующего.

 

Он издает изумленный вскрик, когда мой кулак попадает в его незащищенный живот.

 

Когда он сгибается пополам, я за ним вижу еще одного охранника, тот поднимает дробовик. Я падаю и кувыркаюсь, тащу охранника за собой.

 

Он подпрыгивает, когда выстрел из дробовика попадает ему в спину, одновременно его рвет на меня кровавой пеной.

 

С одной руки я стреляю в коридор и слышу вскрик боли.

 

Выглядываю из-за трупа охранника и вижу что второй прислонился к стене, его грудь и живот прошиты красными дырами.

 

Стреляю еще один выстрел из автогана и иду к нему, небрежно вгоняю пулю ему в лицевой щиток когда прохожу мимо.

 

Коридор короток, примерно пять метров, заканчивается входным отсеком, стены на другой стороне литые, за ними спрятан двигатель.

 

Дверь во входной отсек открыта и я вижу за ней движение.

 

Насколько я помню, в доковом отсеке есть еще одна комната, наподобие той, в которой я находился, от нее в кабину ведет дверь.

 

Вот где по-настоящему будет тяжко.

 

Нужно попасть в кабину, чтобы не убили, при этом оставить в живых или пилота или второго пилота.

 

А где-то там есть еще два охранника, я в этом уверен.

 

Стою на цыпочках, все мое тело готово мгновенно действовать.

 

Напряжение велико, скажу я вам, хотя не ощущается настоящего сражения.

 

Делаю шаг по коридору и внезапно голову пронзает изнутри резкая боль.

 

Я верчу головой, стараясь понять откуда в меня стреляли, но не помню, чтобы слышал выстрел.

 

Боль усиливается, я кричу, несмотря на все усилия сдерживаться, и падаю на колени.

 

Мне словно ткнули в левый глаз раскаленным красным угольком и он дымится мне в мозги.

 

Стоя на коленях на палубе, перед глазами все бешено плывет.

 

Шаттл исчезает и я внезапно охвачен ощущением, что кто-то стоит надо мной.

 

Там, кажется, возвышается массивная темная фигура и намеревается убить меня.

 

Все вокруг меня взрывается и слышатся выстрелы, они давят на мои бурлящие ощущения.

 

Мое сердце кувалдой стучится в грудной клетке, иглы боли вонзаются в мои глаза и голову.

 

Меня вроде тошнит, мои кишки начинает крутить, когда атака спадает, я возвращаюсь на шаттл, все мое тело сокрушено болью.

 

Пару секунд я стою на коленях, от мучений сжимаю зубы, стараясь сфокусировать взгляд на коридоре, но мое зрение снова в этот миг кружится.

 

Затем внезапно как возникла, боль также внезапно исчезает.

 

Даже каких-то остаточных приступов нет.

 

Меня охватывает паника.

 

Да что за черт со мной происходит? Что сделали эти мясники с моей головой пока я спал?

Сморгнув слезы боли, я встаю на ноги и шатаясь иду к посадочному ангару.

 

Снимаю шлем.

 

В нем я ничего не слышу, а мне нужно чтобы все мои чувства заработали на полную.

 

Останавливаюсь в паре метров от прохода и слушаю, отсекаю звук своего собственного тяжелого дыхания, бег крови в ушах и стук сердца в груди.

 

Вроде бы движения не видно, но чтобы знать наверняка, я сначала швыряю вперед шлем.

 

Он громко лязгает по решетчатому настилу посадочной рампы, но кроме этого ничего не происходит.

 

Я осторожно появляюсь на входе в отсек.

 

Его площадь примерно десять метров, огромные внешние ворота воздушного шлюза, дверь в дальнюю комнату закрыта.

 

Тут негде укрыться, кроме как за дверью, где они скорее всего и прячутся.

 

Пока я стою и прикидываю варианты, в голову приходит неприятная мысль.

 

Без понятия как долго должен лететь этот шаттл.

 

Насколько я знаю, мы можем оказаться всего в паре минут от корабля с колонии и может быть готовимся к посадке.

 

Мне нужно спешить, потому что если мы окажемся на борту другого корабля, мне некуда будет бежать.

 

Но как это осуществить? Как пройти через эту дверь и выйти с другой стороны целым? Даже если они до сих пор не подстрелили меня, мне так или иначе все равно нужно войти в дальнюю комнату. чтобы добраться до пилотов.

 

Я в полной прострации.

 

Пытаюсь вспомнить, что я придумал ранее, если такое произойдет, но мой разум затуманен.

 

Так же в голове появилась пульсирующая боль, не такие резкие прострелы мучений как раньше, но в том же месте, из-за этого тяжело мыслить ясно.