Глава 23. Конец

 

Полчаса спустя, Зона, Лиманск.

 

Самое страшное было то, что даже после этого Полозова я не убил. Возненавидел его сразу — да, но при том даже не ударил, до того был ошарашен.

— Хочешь знать всю правду? — спросил он у меня, уже сидя в засохшем скверике на скамье напротив статуи русалки, на гипсовом хвосте которой остались следы от пуль трех или четырех группировок.

— Давай говори, за тем и пришли.

— А мне кажется, что ты и так правду знаешь. Ты ведь для всех ренегат, Моро. А с ренегатом ни один человек долго возиться не будет, хотя бы из чувства самосохранения. А вот если не человек, а мутант…

Он закурил, медленно и со вкусом выпуская струю табачного дыма в покрытое жидкими облачками все еще голубое октябрьское небо.

— Если мутант, то вполне… Ты раньше за Лунатиком ничего странного не замечал?

— Нет, — соврал я.

— А ведь должен был заметить. Раны на нем неестественно быстро заживали — это раз. Спал он мало — это два. Кровь слишком темная — три. Сердце не слева, а справа — четыре. Ну и к пси-воздействию он был устойчив, а сам на мозги он подействовать умел — этого не отнимешь. Вроде мягко, без принуждения, а ведь убедительно… Если есть время слушать, я тебе сейчас всю историю сначала расскажу.

— Да уж, спешить теперь некуда.

— В первый раз этот самый «лунатик» засветился тут аж в восемьдесят третьем лохматом году, я тогда даже в органах не работал. Похожий человек носил фамилию Лунарев, проходил по архивам как младший научный сотрудник НИИ «Радиоволна».

— Он говорил, там его родители погибли.

— Родители? Нет. Родители его, если вообще существовали, в Лиманске никогда не появлялись. И было ему тогда не два-три года, как он тебе наврал, а по документам двадцать два. В ночь, когда на Чернобыле рвануло, Лиманск накрыло облаком, дозу там люди получили такую, что умерли за несколько часов.

— Я слышал.

— Слышал, но не понял. Он там тоже умер вместе со всеми, по крайней мере по документам КГБ. НИИ было закрытое, трупы даже не вывозили, закопали на месте и залили бетоном. Город поставили «на карантин», даже когда ЧАЭС продолжала работать, в Лиманск уже никто не совался. И не было там ни сталкеров, ни аномалий.

— Это все?

— Нет, не все. До две тысячи шестого в Лиманске было тихо, но после супервыброса началось…

— Меня легенды не интересуют.

— Не легенда это, Моро, пойми. Ты про «гражданских зомби» слышал? Знаешь, что это поднявшиеся при выбросе мертвецы восьмидесятых?

— Да.

— Было их много, потом стало поменьше — военные перестреляли. А до этого ходили — тощие, бестолковые. Хотел бы я, чтобы этот «лунатик» был одним из них, но там все гораздо хуже и сложнее. Потому что он не воскрес. Скорее уж совсем не умирал. В документах липа.

— Ему и сейчас на вид двадцать — двадцать два.

— Было, — с усмешкой поправил Полозов. — Пока не умер. Потому что, как выяснилось, объект этот все-таки не бессмертный. Есть мнение, что не человек он вовсе, а имитация. Кем она сделана, для чего, когда… Не спрашивай, Моро, не знаю. Может, прототип действительно умер в восьмидесятых, а этот, новый, на него только внешне похож. А может, он и с самого начала был нечеловек. Мы таких, как он, ниоткуда взявшихся, пока что вычислили одиннадцать. Номер один в этом списке — сам Бархан. Ты его, я так понимаю, ликвидировал — молодец, свой долг выполнил. А теперь попробуй вспомнить, чего ты странного в Бархане заметил?

— Убивать его было трудно, — с вымученной ухмылкой сказал я, но Полозову на мою иронию было плевать, он шаг за шагом двигался к своей цели, а цель у него была — надавить и убедить в своей правоте во что бы то ни стало.

— Правильно, Бархан мутант, хотя бы потому, что способен к регенерации. Что-то еще помнишь?

— Так, слухи… Новички, которые с ним в Зону ходили, пропадали часто.

Полозов одобрительно кивнул.

— Новички пропадали, но их никто и не искал, а вот репортер ВВС пропал — тогда на Бархана и обратили внимание. Ошибся он, когда репортера убрал. А может, и не убрал, а в центр Зоны увел, а что там с этим Бейкером сделали — кто их знает…

Насчет встречи с Бейкером-снорком я промолчал. Голова у меня в этот момент раскалывалась, но некая остаточная осторожность все же оставалась.

— У этих одиннадцати, — продолжил тем временем Полозов, — полного согласия друг с другом не было. Тот, который тебе назвался Лунатиком, был у них… диссидент, или как еще назовешь. В общем, почти сразу, еще года три назад, он от Бархана и остальных откололся, в похищениях и ликвидациях не участвовал, а при случае даже мешал, ходил по Зоне в одиночку, пытался прилепиться то к тем, то к другим. Словом вел себя, зараза, как человек. Мы его ликвидировать хотели, но решили до поры не трогать. Интересовал нас Бархан в первую очередь, думали, Лунарев этот на него выведет. В августе этого года их дела там зашли в тупик. Объект зачем-то на Лиманск рванул, а тебя в спутники выбрал. Помнишь бункер на «Янтаре»?

— Да.

— Я ночью там был, приглядывал за тобой. Ты меня заметил и чуть все не испортил. Хотел я даже подойти для разговора, но передумал — Лунатик-то не самый опасный. В целом нам было выгодно, чтобы они с Барханом схлестнулись насмерть. Когда Бархан упал с крыши вниз, я это издали видел, надо было добить, но не успел — он уже регенерироваться ушел. Нелюди, что еще сказать…

Полозов докурил сигарету и зло смял окурок о бетон.

— Слышал, вы с этим самым «лунатиком» опытного контролера завалили вдвоем? Было дело?

— Да.

— Уважаю.

Я молча кивнул. Бой в подвале пивоварни теперь представал в совершенно другом, неожиданном свете, но не в том, на который надеялся Полозов. Я понял, что Лунатик невидимую пси-схватку с контролером в основном принял на себя. Потому он и корчился позднее у стены, поэтому и помешал мне застрелиться. Его вмешательство сохранило мне жизнь.

— Ну, ты чего задумался? — тревожно поинтересовался Полозов.

— Так просто, устал, потому и молчу.

— Только вот не надо всяких таких сложностей… Много будешь сомневаться — пропадешь. Колеблешься — значит слаб. Зона слабых не любит. Вставай, пошли со мной.

— Я еще один посижу.

— Не хочешь вместе идти?

— Пока нет.

Полозов приглушенно ругнулся.

— Вот ведь…

Он теперь стоял, наполовину отвернувшись и рассматривая небо с северной стороны, будто искал там какой-то сигнал, и был он уверенный, высокий и плотный, с жесткой гримасой на обветренном лице. Подумалось даже, что Полоз, не выдержав, на месте меня «оприходует», «загасит» или «одолжит» — черт знает, как в его случае назвать расстрел правильно. Однако был он мужик основательный и решил дать шанс даже такому негабаритному типу, как я.

— Не забывай — Лис тебя по моему приказу выручил. А теперь у тебя уже нет выбора, ты пойми. Один не выживешь, только с нами. Тут без вариантов, Моро. А с нами варианты будут. Может быть, вернешься в «Долг», может быть, для всех останешься одиночкой, но я, Крылов и еще двое-трое будет знать, что ты не предатель. Пойми, так ты эффективнее сможешь бороться против Зоны. Не всегда прямой путь правильный, не будь максималистом.

«Да пошел ты», — хотелось мне сказать, но я промолчал.

— Ты еще подумай, — настаивал Полозов. — Этот самый Лунатик — он нелюдь был самый настоящий. Нелюдь! Этот нелюдь тобой манипулировал, крутил как хотел. Ты ему был нужен только как попутчик в Лиманск, не вмешайся я, он бы тебя этой же ночью ликвидировал…

Я ничего не делал — не верил, не спорил и не возражал, не слушал и не думал: все, что говорил Полозов, скатывалось по сознанию точно так же, как струи дождя текли по стеклу старого вертолета в тот самый день, когда я слушал в его кабине «Армагеддон».

— Ладно, — сказал Полозов, видимо, утомившись. — У тебя, Морокин, башка сегодня плохо варит, понимаю, вымотался. Ты сейчас уходи из Лиманска, причем — быстро. Укрытие себе найди, скоро большой выброс может шарахнуть. А с ответом не торопись, осмотрись, привыкни. Если что, знаешь теперь, где меня искать — зайди в любую область уверенного приема и стукни мне на КПК. Спишемся — сам разыщу. Только в радиоэфире зря не шуми. Ну а если не надумаешь… Что ж, тогда вали на Большую землю, брат, и чтобы духу тут твоего не было. Это, как ты понимаешь, серьезно.

 

Когда он уходил, закинув свой «Потрошитель» за спину, я глядел ему вслед. Я остался один — совершенно один. Полозов был прав — Зона таких перемалывает быстро. Я теперь точно знал, что не выживу, но мне было все равно. Когда рация прохрипела о следующем выбросе, я так и сидел, не двигаясь, почти до конца и только крайним усилием заставил себя встать и убраться в руину. Мне удалось уснуть прямо во время выброса, скорчившись и прижавшись к стене в покинутом доме с качелями и почтовым ящиком во дворе.

Во сне я видел Лунатика. Он, кажется, не умер и даже говорил, что все нормально и он все понимает. Потом сон смешался, и его окончание я после позабыл.

 

Труп Лунатика я искал, но так и не нашел. Осталось только огромное темно-багровое пятно на земле, там, где он лежал, застреленный после нападения Полозова.

Потом я устроился в нише окна разбитой стены и бесцельно наблюдал, как попеременно то наливается красками, то бледнеет зависший над руинами телепорт. Вдалеке постреливали и ругались, хрипели и рычали разбежавшиеся псы Факира, забивали эфир переговорами фанатики «Монолита». Несколько пуль просвистели рядом. Все это уже не имело никакого значения.

 

Я не знал наверняка, был ли Лунатик воскресшим ученым из Лиманска или просто жертвой спецслужб и обстоятельств. Являлся ли он еще одной разновидностью «гражданского зомби» с точки зрения Полозова или нет — какое это имело значение? Полозов верил в свою версию, но я в нее не верил. Кем бы Лунатик ни был, он оставался мне другом, но я его не вытащил, не помог, и, в сущности, бросил умирать.

 

Телепорт играл и приглашал сделать последний шаг. После такого шага можно попасть куда угодно — в середину «мясорубки», в логово снорков, в пропитанный радиацией «Янтарь»…

Впрочем, если мой ликвидированный Полозовым напарник прав, я окажусь там, где захочу. Стоит пожелать, и ночная стычка в Темной долине будет сорвана, я не получу метку отступника, Лунатик, встретившись со мной, не умрет…

А разве не умрет?

Бархан будет жив. И Полозов никуда не денется, он будет идти по следу Бархана, заодно уничтожая любого, кого посчитает слишком разумным порождением Зоны…

— Эх, Лунатик, Лунатик… не надо было соваться в Лиманск, — произнес я вслух, и в этот момент части головоломки разом встали на свои места, я понял, что нужно сделать.

 

Сейчас я использую телепорт и вернусь в прошлое накануне стычки на хуторе.

Потом уйду в Темную долину один, отыщу там Эксу и попрошу его не верить Бархану.

Группа Рудого в ночь перед боем появится на хуторе, но не встретит там никого, бой не состоится, Тихона не застрелят, конфликт между «Долгом» и «Свободой» притихнет, и через год они поделят Янов без особой крови, или пусть даже с кровью, но все равно с меньшей и как-то иначе.

Крылов, возможно, заподозрит меня, Серегу Морокина, в измене и посадит под замок, но Лис, или Тихон, или они оба должны меня выручить. Не важно, прикажет Полозов это сделать или нет.

Под утро я скроюсь из-под ареста, оторвусь от погони, потом разыщу Бархана, не сделаю ни одной ошибки и свершу над этим ушлепком расправу по справедливости.

Если подобраться к Бархану окажется сложновато, кто-нибудь, не важно кто — Экса или Костя — мне поможет, я должен научиться с ними договариваться. И только после этого я найду Лунатика…

Прежний Лунатик, мой друг и напарник, умер, и с этим я ничего поделать не мог. Лунатик о прошлом скорее всего ничего не помнит, не помнит он и меня, но это не страшно. В конце концов он выслушает, поверит, не пойдет на Лиманск и там повторно не умрет.

 

Я принял это решение и успокоился. Решение не соответствовало принципам «Долга» по форме, но соответствовало им по духу. Хотите бороться с заразой Зоны? Ну и будет вам истребление заразы, борцы хреновы.

Если на меня после этого откроют охоту — пускай.

Если скажут, что я отступник, тоже не важно.

Да и на возможную мою гибель на Янове плевать — в белых тапочках я ее видел.

Если я напутал сейчас в своих расчетах и что-то пойдет неправильно — тоже не страшно, вернусь и попробую второй раз. Где-нибудь в Зоне всегда найдется одна-единственная аномалия, которая перебросит меня туда, куда надо, необходимо только эту аномалию грамотно разведать.

Грубые ошибки нельзя себе позволять, но исправлять уже сделанные я обязан.

Может быть, даже удастся отбить у смерти Ингу.

Мне стало гораздо легче. Телепорт манил с непреодолимой силой. Я встал и, больше не раздумывая, пошел вперед…

 

 

Эпилог

 

2012 год, Зона, станция Янов.

 

В воздухе пахло порохом. Они сидели рядом на рельсе, Экса и Мургол.

— Ну и чем все это кончилось? — спросил Эксу тот, второй. — Ты же начал рассказывать…

— Ну я же говорю, год назад, незадолго до нового большого выброса, пришел к нам на блокпост странный чувак из «Долга». Понимаешь, пришел ниоткуда, я даже, как он появился, не успел заметить. Был весь в крови, и в чужой, и в своей, одет в рваный комбез «Сева», я, как его увидел, так сразу хотел шлепнуть.

— Но не пристрелил?

— Нет.

— А потом?

— Потом он мне эту историю вывалил. Рассказал и ушел.

— И ты поверил?

— Ну, как сказать… Людям надо верить или типа того. Бархана я раньше знал, козел был Бархан.

— Почему «был»?

— «Освободили» его вскоре. Ну или «упорядочили». Шлепнули, в общем, да так основательно, что он уже не воскрес.

— Кто, не знаешь?

— Не-а. А если бы знал — зачем болтать? А про Полоза точно слышал, с ним неприятность получилась, говорят, СБУ его отозвала, сначала уволили за проваленную операцию, потом наградили за выслугу. Теперь у чувака вместо ствола — стол. И на столе куча бумаг. В сети его можно видеть, он там часто сидит, матерится, объясняет людям, как правильно жить.

Мургол коротко захохотал.

— А Лунатик?

— Моро вроде в «Долг» в конце концов вернулся, хотя точно не помню, Ремезова «долговцы» выгнали, а наши не приняли, он и спился совсем.

— А Лунатик? Правда, что он ушел на Большую землю?

— Да что ты пристал, чувак? Думаешь, я про всех все знаю? Кстати, видели недавно интересный артефакт…

 

 

Примечания

 

Лидер «Свободы».

 

Чейзер-13 американского производства.

 

В качестве оружия ближнего боя.

 

Наемник-нейтрал.

 

Знак «радиоактивная опасность», одновременно — эмблема сталкера-одиночки.

 

Боязнь высоты.

 

Дробовик.

[1] Лидер «Свободы».

[2] Чейзер-13 американского производства.

[3] В качестве оружия ближнего боя.

[4] Наемник-нейтрал.

[5] Знак «радиоактивная опасность», одновременно — эмблема сталкера-одиночки.

[6] Боязнь высоты.

[7] Дробовик.