Аккредитация — компромисс или позиция?

Аккредитационая ассоциация хотела иметь ясное представление о наших целях, берущих начало в моем служении и корнях самого университета. Из наших разговоров с доктором Мессиком они поня­ли, что «УОР — это служение, в котором есть университет». Сначала не все шло гладко, но когда члены их комитета ознакомились с нашей деятельностью, преподавателями и студентами, то поверили, что УОР действительно может стать полноправным университетом и сохра­нить верность своим принципам.

Но как этого достичь — вот в чем вопрос.

Доктор Ричард Дж Доуни, наш главный консультант из Северо-Аме­риканской аккредитационной ассоциации высших учебных заведе­ний, университетов и школ, сказал нам, что больше всего они хотели бы получить от нас краткую формулировку конечной главной цели. Затем, после нашей аккредитации, они будут требовать выполнения поставленных целей.

— Доктор Доуни, — сказал я, — ваши слова звучат для моих ушей, как музыка.

Доктор Доуни был очаровательным человеком высокого интеллекта и редкой духовной чуткости. Он глубоко симпатизировал университету, который отличался от других высших учебных заведений и все же давал качественное образование. За месяц до того, как представить свой до­клад на рассмотрение ассоциации, он пришел к превосходному заклю­чению. Он заявил следующее: «Преподобный Роберте, члены аккреди­тационной комиссии будут иметь дело с вами и вашим университетом следующим образом. Они определят для вас академические стандарты, но философию и богословие школы оставят на ваше усмотрение».

— Я хочу пожать вам руку как официальному представителю аккредитационного комитета, — сказал я.

— С радостью, — ответил он, — уверяю вас, я говорю от имени всех тех, кто будет заниматься аккредитацией вашего университета, когда вы будете соответствовать установленным стандартам.

Мы обменялись теплым рукопожатием. Я верил ему. Я чувствовал, что он тоже поверил в искренность наших принципов, в мое познание, данное мне Богом, и в людей, которые окружали меня.

Позже доктор Доуни консультировал нас еще несколько раз. Я считаю его настоящим другом.

Доктор Мессик сообщил, что доктор Юджин Скогг сделал несколько ценных вкладов в учебные планы и духовное обоснование университета. Когда он уезжал, чтобы продолжить собственное служение в Лос-Анджелесе, я обнял его и сказал, что мне хотелось бы иметь его в штате.

— Ты сам справишься, Орал, - ответил он. - Пока здесь будет Бог, ты обречен на успех.

— Мы очень рассчитываем на это, — сказал я, — мы смеем надеяться на успех, потому что Бог есть наш источник.

Когда я с деканом Карлом Гамильтоном отправился в 1971 году в Чикаго для последней встречи в ассоциации, которая должна была определить, будет ли университет аккредитован, то в своем духе знал, что не пойду на компромисс. Первое время мы можем обойтись и без аккредитации. Как бы сильно мы ни стремились получить аккредитацию, как бы много мы к ней ни готовились, какой бы ценной она ни была для приобретения статуса полноправного университета, я знал, что мы делаем и куда нас Бог поставил.

Я прекрасно помню тот момент, когда вышел из собрания в Чикаго, оставив декана Гамильтона услышать последний приговор. Он должен был позвонить мне в Талсу, чтобы я, в свою очередь, сообщил о принятом решении университету (а чуть позже и Совету правления УОР) во время нашего собрания в университетской церкви.

Когда декан Гамильтон сообщил, что мы аккредитованы и что в течение десяти лет нас не будут беспокоить по этому вопросу, я объявил об этом во всеуслышание и началось столпотворение. Несколько молодых людей посадили меня на плечи и пронесли по залу.

Аккредитация была дана в полном соответствии с той целью, которую мы изложили в своем обосновании, и мы твердо верим в то, что сумеем не уклониться от нее. Мало кто верил в возможность этого. Новость о нашей аккредитации разошлась по всему миру.

С того времени не проходит и дня, чтобы студенты не были у меня в мыслях и в сердце. Я все и всегда старался делать с пониманием од­ной аксиомы — успех без последователей равносилен провалу!

Я обещал родителям, что если когда-нибудь добьюсь в жизни ус­пеха, я буду о них заботиться. Я буду делиться с ними всем, что буду иметь. Они заботились обо мне всегда, и, в частности, когда я был смертельно болен туберкулезом, и я был обязан им своей жизнью.

Как раз в тот период, когда началось мое служение исцеления, папа остался не у дел, без служения, несмотря на то, что сам организовал двенадцать приходов пятидесятнических церквей святости.

Мой старший брат Элмер на свои деньги построил родителям в Лде маленький домик позади своего, где они и жили, причем довольно бедно — ни машины, ни пенсии и никаких доходов, кроме того, что могли им дать Элмер и его семья.

У Дьюэл и Вадена было полно своих детей, хотя они старались, как могли, помочь родителям. И только я, если бы мое служение про­цветало, мог помочь им не чувствовать себя забытыми, как забыли их насаженные ими церкви и все те, кого они привели ко Христу.

В 1949 году я построил для них славный домик в пять комнат в Тал­се и перевез их туда, купил им первую машину «форд» и каждый месяц давал им деньги на текущие расходы.

Я очень благодарен Эвелин за то, что она была готова делиться с мо­ими родителями: У нас, честно говоря, не было лишних денег, хотя начи­ная с 1948 года доход от служения был намного больше, чем раньше.

В течение последующих десяти лет я приобрел достаточную извест­ность, и Господь благословлял наши крусейды. Пасторы хотели позна­комиться с моим отцом-проповедником. Вскоре он с мамой начал получать от многих церквей приглашения на проведение собраний пробуждения. Они все так же дополняли друг друга: папа был мощным проповедником, а мама молилась за больных. Их хорошо принимали, и они имели успех, о каком раньше и не мечтали. На каждом собрании пробуждения ко Христу приходили от двухсот до трехсот человек. Я ра­довался за родителей безгранично. Я почувствовал, что они наконец по­лучили настоящий шанс быть признанными по достоинству как способ­ные люди вместе с возможностью удовлетворить все свои потребности.

Рон Смит построил в Де-Мойне образцовый центр для престарелых и одиноких. По рекомендации Боба де Виза, который хорошо знал Рона и его родителей, я полетел в Де-Мойн посмотреть работу Рона. Я увидел дом, который он построил для престарелых. Я увидел, с какой любовью и заботой относились там к старикам. Я увидел на их лицах выражение счастья, на которое многие из них не рассчитывали в последние годы жизни. Это произвело на меня сильное впечатление, и я попросил Рона посетить нас в Талсе в качестве консультанта, по­скольку мы планировали построить нечто подобное.

Как обычно, у меня не было денег на строительство этого дома. До сих пор во всем, что я ни делал, во-первых, я получал явное водитель­ство Божье и, во-вторых, у меня была привилегия начинать строитель­ство только по вере.

Самое удивительное, что я никогда не воспринимал такое положе­ние вещей как бремя. Однако другие не имели подобного дара. «Орал просто не знает, что делает», — говорили они.

Возможно, они не знали того, что знал я. Я действовал не во тьме. Изучая Библию, я видел, что очень часто Бог называет «несуществую­щее, как существующее» (см. Рим. 4:17).

Я стал получать откровения о вере в чудо сеяния в трех ключах, как сказано в Слове Божьем. Во-первых, Бог — ваш Источник! Во-вторых, сейте семя. В-третьих, ждите чуда!

Мой отец скончался в возрасте восьмидесяти семи лет, не дожив до того, как строительство нашего дома для престарелых было заверше­но. Но, умирая, он был, я думаю, самым счастливым за все годы своей жизни. Он видел мое служение, коснувшееся огромного мира, ходил по территории УОР, принимал участие в семинарах для служителей и прихожан, видел успех в собственном служении, как никогда раньше, и на него смотрели преподаватели и студенты как на патриарха, кем он, собственно, и был на самом деле.

Мама в возрасте восьмидесяти трех лет была крепкой, активной и по-прежнему готовой служить Богу. Обращаясь к приходу, независимо от того, было там двадцать пять человек или десять тысяч, она за пер­вые шестьдесят секунд могла коснуться сердец людей быстрее любого из всех, кого я знаю.

Мы с Роном договорились, что у нас тоже должно быть место для престарелых — деревня для пенсионеров с медицинским центром, место достойное и уважаемое. Мы решили назвать его Университет­ская деревня.

Рон сказал:

Орал, Университетская деревня будет хороша для любой матери, отца или престарелой пары, если мы будем строить ее, имея в виду твою маму и то, сколько она работала для Господа и для своей семьи, учитывая твою глубокую любовь к ней.

Да, если мы будем строить, имея в виду маму как стандарт, — ска­зал я, — это будет самое лучшее место, где мог бы жить любой преста­релый человек.

Я действительно так думал.

И тут опять появился Джон Уильяме, который был главным акцио­нером в Банке Оклахомы. Он привел с собой директора банка доктора Юджина Свеерингена, который исполнял также обязанности ректора университета Талсы и был самым способным бизнесменом в городе. Им понравилось то, что они увидели, и они предоставили нам началь­ный капитал в виде кредита, сказав: «Если понадобится еще, дайте нам знать». На тот момент наше финансовое положение было на высоте.

Рон подготовил чудесный план, нацеленный на активную деятель­ность и духовное обогащение. Уже через год в Талсе были открыты для демонстрации четыреста показательных блоков в доме для пре­старелых.

Сначала мне с мамой было очень трудно разговаривать на эту тему. Она была исключительно независимым человеком и во многом силь­нее, чем папа. «Я не хочу уезжать из моего чудесного маленького до­мика, - заявила она. — Я вполне могу позаботиться о себе».

Но я знал ее очень хорошо. Я знал, что ей нужно только увидеть Университетскую деревню — очаровательные жилые блоки, большую столовую, а это значит, что ей больше не нужно будет готовить. Кроме того, там будут жить по большей части партнеры нашего служения со всей страны.

— Тебе не будет одиноко, мама, — говорил я. — Если с тобой что-то случится, когда нас не будет рядом и мы не сможем приехать к тебе вовремя, я никогда не смогу простить себе этого. Но решать тебе.

Клаудиас Приссилла Роберте всю свою жизнь все решала сама. Мама осмотрела Университетскую деревню. Я повел ее туда. Новые жители тепло приветствовали ее. Они смотрели то на нее, то на меня.

— Как вы похожи друг на друга, - говорили они.

— Так и должно быть, — отвечала мама, — это единственный мой ребенок, в ком так явно сказалась индейская кровь, намного сильнее, чем в других детях.

Наконец она сдалась.

— Но, сынок, я хочу, чтобы ты выполнил кое-что.

— Что, мама?

— Я хочу, чтобы ты перевез туда мою новую мебель.

— Но, мама, у тебя мебель для пятикомнатного дома, а там ты будешь жить в двухкомнатном блоке. Кроме того, столовая всего в двух минутах ходьбы. Там есть библиотека...

Она перебила меня:

— Ты говоришь, библиотека?

— Да, мама, люди не перестают читать с возрастом. На самом деле библиотека Университетской деревни — это филиал библиотеки нашего университета. Ты сможешь заказать любую книгу так же, как заказывают студенты.

— Правда? — переспросила она с сияющими глазами.

За всю свою жизнь она так и не удовлетворила свое страстное желание учиться. Остановившись всего на трехклассном образовании, полученном на границе дикого штата Оклахома, где было очень мало школ, она все-таки умудрилась прочитать каждую книгу, которая попадала в ее руки, и она передала эту жажду знаний мне.

Книги подкупили ее окончательно.

Мама прожила в Университетской деревне до самой своей смерти в возрасте восьмидесяти девяти лет. Ей нравилось быть с людьми. Они называли ее «пчелиной королевой».

И хотя теперь мама с папой на небесах, я часто чувствую, что они со мной. Я знаю, что они видят меня сверху и разговаривают с Иисусом обо мне. Все это звучит, как сказка. Может быть, это и есть сказка. Но для меня это живая реальность.

Моя любовь излилась на каждый дюйм территории университета, на все материалы, из которых он построен, на каждую книгу и каж­дый предмет в университете, каждую часть учебных планов и каждую фразу в наших проектах по воспитанию цельного человека. Каждый мой шаг был шагом вверх по крутому склону. Ничто не давалось легко. Временами мне казалось, что на этом пути я проливаю кровь.

Почти каждое здание в УОР начиналось одинаково. Бог давал мне в уме картинку и дух того, чем это должно быть. Я созывал своих по­мощников, и мы вместе молились в Духе. Затем мы приносили семя веры Богу, чтобы Он взрастил нашу жертву в миллионы долларов для строительства университета. Бывали времена, когда в качестве шага веры мы выкапывали яму. Бог никогда не разочаровывал нас. Он всег­да приходил с финансами, чтобы завершить то, что я начинал делать по Его призыву. Однако должен признать, что Он иногда заставлял нас ждать до последнего дня, прежде чем обеспечивал потребность в финансах.

Любимой поговоркой в Совете правления ЕАОР и Совете правле­ния УОР было высказывание: «Когда Орал умрет и его похоронят, он высунет из могилы палец и скажет:,Дайте мне построить хотя бы еще одно здание"». Я смеялся вместе со всеми, но этого не отрицал. Естест­венно, что прежде чем начиналось строительство какого-либо здания, мы получали одобрение Совета правления УОР.

Говорят, можно построить самую прекрасную фабрику в мире, но если ты не сможешь выпускать хороший продукт, завод сам по себе останется бесполезным сооружением. В УОР нашим продуктом были студенты.

Сейчас, когда я пишу эти строки, я думаю о сотнях выпускников УОР, которые примерно в тридцати странах выполняют служение исцеления. Они возвращаются, ощущая на себе бремя за те тысячи людей, за которых они молились, за тех, кто обрел спасение и поток света с небес, изливающийся в сердца людей, которые жили во тьме и не знали нашего благословенного Спасителя и Господа Иисуса Христа из Назарета.

Сегодня я уже завершил свое тридцатилетнее ректорство в университете и теперь служу как номинальный президент университета, Невозможно поехать куда-либо и не встретить выпускников УОР, - а я служил на всех континентах мира. В 1992 году меня еще раз пригла­сили в Белый дом на встречу с президентом. Когда я шел в Овальный кабинет, секретарь, сидевшая за столом рядом с дверью, обратилась ко мне: «Ректор Роберте, — сказал она, — я выпускница УОР. Каждый, кто идет в Овальный кабинет, проходит мимо моего стола. В Белом доме работают по меньшей мере двадцать выпускников УОР, и Белый дом просит еще».

В Гане служит выпускник медицинского факультета УОР Сет Аблор. Он заведует госпиталем, который сам создал с нуля. В Норвегии трудится Ганс Брутеруд, основатель одной из самых больших церквей и телевизионных программ, вещающих на Европу. В России — Джон Ванде Риет, основатель и пастор самой большой харизматической церкви в Москве. Терри Лo, основатель «Живого звука» и первый еван­гелист, которого живьем показали на российском телевидении: мно­гие считают, что именно благодаря его стараниям в Россию пришло Евангелие.

Другие выпускники УОР, которых знают многие читатели: Билли Джо Догерти, основатель и пастор Христианского центра Победа, самой большой харизматической церкви в Талсе, в которой насчи­тывается более восьми тысяч членов; Карлтон Пирсон, основатель и пастор Высшей деноминационной церкви в Талсе, которую посеща­ют четыре тысячи человек, он также руководит конференцией Азуза, самого быстро растущего движения Святого Духа, состоящего из чер­нокожих граждан Америки; Джеффри Вульф, выпускник юридической школы УОР; Ричард Ли Роберте, второй ректор УОР; Майкл Кардоун-младший из Филадельфии, владелец самого большого завода в мире по восстановлению старых запчастей.

Это всего лишь несколько человек из армии почти в четырнадцать тысяч выпускников УОР, которые служат для Господа всей своей рабо­той и жизнью. Около двадцати тысяч человек прошли одногодичные и двухгодичные курсы обучения. Они также являются частью нашей растущей семьи УОР.

Сегодня в УОР восемнадцать зданий, расположенных примерно на четырехстах акрах в Талсе, штат Оклахома. У нас учатся четыре тысячи триста студентов и около двух тысяч трехсот посещают летние школы, плюс несколько тысяч состоят на отделении «Познание жизни» УОР.

В этом мире есть дела, которые нужно делать. Мы полны решимо­сти не упустить жатву третьего поколения пятидесятнического движе­ния и харизматического излияния. Мы также стараемся, чтобы УОР был открыт для молодого поколения мощного евангелистического движения, как и для молодых людей из всех церквей и всех деномина­ций. УОР можно сравнить с ООН в том разнообразии, которое пред­ставлено в национальностях, культуре и прошлом его студентов. Нас всех объединяет только задача воспитания цельного человека, осно­ванная на Божьем авторитете и на Святом Духе.

Однажды утром я проснулся с идеей взять под свое крыло христи­анские школы, начиная от детских садов до выпускных классов при поместных церквях. Сотни таких школ открыты при харизматических церквях, которые опасаются, что аккредитационные комиссии начнут вмешиваться в духовные вопросы их деятельности. В результате они не получают аккредитации.

Они стремятся стоять на Божьем Слове и на первое место ставят духовность, но иногда им бывает трудно найти способных админист­раторов и организаторов учебного процесса, у них возникают слож­ности с обеспечением школы квалифицированными преподавателя­ми. Таким образом, они ставят под угрозу качественную подготовку своих выпускников, в результате чего те не могут поступить в такие отличные высшие школы, как УОР, которые строят обучение и жизнь также на духовной основе.

Мы же никогда не боялись аккредитационных комиссий. Мы хоте­ли превзойти предъявляемые к нам требования, и во многих случаях с этим справились. В результате мир высоко оценил УОР, хотя и с не­которым раздражением, поскольку мы представляем собой несколько неоднозначное явление (особенно это относится ко мне).

В то утро Бог дал мне идею сформировать Учебную корпорацию Университета Орала Робертса, нашу собственную аккредитационную комиссию, с тем, чтобы дать этим школам возможность работать на высоком уровне, чтобы у них не было причин бояться качественного учебного плана, в котором в первую очередь следует выдержать ду­ховные стандарты. Наша академическая команда взялась разработать эту идею, консультируясь как с представителями аккредитационной комиссии Оклахомы, так и с региональными чиновниками, которые выдали УОР аккредитацию.

Сегодня почти сто школ начиная с детского сада и заканчивая вы­пускными классами отвечают стандартам УОР, и я верю, наш универ­ситет обеспечил их высоким рейтингом. Каждый год эти школы участ­вуют в академических, атлетических и других соревнованиях в УОР, поскольку наши условия отвечают требованиям, предъявляемым к такого рода мероприятиям со стороны аккредитационной комиссии. Эта идея пришла из духовной сферы, и ее нужно было осуществить с академическим качеством. Я горжусь, что все это принадлежит Царст­ву Божьему и одаренным молодым людям, которые хотят получить высшее христианское образование высокого качества.

Мы постоянно пересматриваем, оттачиваем, корректируем учеб­ные планы УОР в соответствии с возникающими потребностями, но строим их на основании, принятом изначально. Для нас это програм­ма постоянного роста.

Мы взяли лозунг у Самого Господа: «Бодрствуйте!» Он сказал: «А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (см. Map. 13:37). Другими сло­вами, будьте бдительны, будьте послушны и храните призыв постро­ить Богу освященную вселенную.

Я верю, что последняя глава об УОР еще не написана, и молюсь о том, чтобы этого не случилось до пришествия Иисуса!