Каменное сердце

 

Клэри нажала кнопку повтора вызова, но телефон Саймона сразу переключился на голосовую почту, и она с проклятием отшвырнула мобильник. По щекам катились горячие слезы.

– Мы почти на месте, – сказал Люк.

Они съехали со скоростного шоссе и приблизились к дому Саймона – деревянному строению, выкрашенному в теплый красный цвет. Не успел Люк затормозить, как Клэри выскочила из машины и помчалась к крыльцу. Не обращая внимания на его окрик, взбежала по ступенькам и начала колотить в дверь:

– Саймон! Саймон!

– Клэри, хватит! – одернул ее Люк. – Соседей переполошишь!

– К черту соседей!

Она нашарила в кармане связку ключей, нашла нужный, отперла замок и распахнула дверь.

Налево по коридору располагалась кухня, и там все осталось по‑прежнему и на своих местах – от блестящего чистотой стола до магнитов на холодильнике и раковины, рядом с которой всего несколько дней назад Клэри целовалась с Саймоном. Из окон лились яркие солнечные лучи, наполняя кухню теплым желтым светом. Светом, который мог превратить Саймона в пепел.

Комната Саймона находилась в самом конце коридора. Дверь была приоткрыта, но за ней виднелась лишь темнота. Клэри вытащила из кармана стило и крепко сжала его: не оружие, конечно, и все‑таки спокойнее. Окна в комнате закрывали плотные черные портьеры, единственный свет исходил от экрана электронных часов на тумбочке у кровати. Люк потянулся включить свет, и вдруг из темноты на него набросилось нечто – нечто шипящее, плюющееся и рычащее, как демон.

Клэри завизжала. Люк схватил ее за плечи и грубо оттолкнул, так что она споткнулась и чуть не упала. Опомнившись от испуга, девушка увидела, что Люк держит в руках вопящего и вырывающегося белого кота. Шерсть у него встала дыбом и топорщилась во все стороны – не кот, а ватный шар с когтями.

– Йоссариан! – воскликнула Клэри.

Люк разжал руки; кот плюхнулся на пол и рванул в коридор.

– Вот дуралей!

– Он не виноват, кошки меня вообще не любят, – сказал Люк и щелкнул выключателем.

Комната была в полном порядке: вещи на своих местаx, на коврике ни единой складки, постель аккуратно заправлена.

– Не понимаю… Нам глаза отводят?

– Вряд ли. Просто прибрали за собой.

Люк прошел в центр комнаты, внимательно оглядываясь. Когда он собрался отдернуть штору, Клэри увидела на полу что‑то блестящее:

– Люк, подожди!

Она подняла предмет – серебристый телефон Саймона. Он был сильно искорежен, антенна и вовсе оторвана. С бешено колотящимся сердцем Клэри раскрыла телефон и обнаружила на треснувшем экране сообщение: «Теперь я собрал всех».

Оглушенная, девушка осела на кровать. Люк отобрал телефон и резко втянул воздух, прочитав текст.

– Кого собрал? – спросила Клэри. – Что это значит?

Люк провел ладонью по лицу:

– Боюсь, Валентин схватил не только Саймона, но и Майю. Тогда он собрал все необходимые компоненты для ритуала обращения Меча.

Клэри в ужасе подняла глаза:

– То есть это не просто попытка свести счеты с тобой или со мной?

– Для Валентина наши переживания – лишь приятное дополнение к основной цели: обращению Меча душ. А для этого ему нужна…

– Кровь детей нежити. Но ведь Майя и Саймон не дети, они подростки.

– Когда создавалось заклятие для обращения Меча, вообще не было такого понятия – подросток. В обществе нефилимов взрослым считается тот, кто достиг восемнадцатилетнего возраста. Все, кто младше, – дети. Так что Майя и Саймон для замысла Валентина вполне подходят. Кровь феи и мага у него уже есть. Не хватало лишь оборотня и вампира.

Из груди Клэри будто вышибли весь воздух.

– Почему же мы ничего не сделали? Почему мы их не защитили?!

– До сих пор Валентин шел по пути наименьшего сопротивления. Он выбирал жертв, до которых проще всего добраться. Найти мага – задача несложная. Валентин просто нанял его, чтобы он вызвал демона. Фею в парке найти тоже легко, если знать, где искать. Самое вероятное место, где можно встретить оборотня, – «Охотничья луна». Не понимаю, зачем Валентину понадобилось зря рисковать, чтобы…

– Джейс, – сказала Клэри.

– При чем тут Джейс?

– Валентин хотел расквитаться с Джейсом. Видимо, вчера Джейс чем‑то его очень разозлил – настолько, что Валентин решил изменить свои первоначальные планы.

– С чего ты взяла, что внезапные перемены планов как‑то связаны с твоим братом? – с непониманием спросил Люк.

– Потому что, – ответила Клэри с мрачной уверенностью, – только Джейс способен взбесить настолько сильно.

 

– Изабель! – крикнул Алек, колотя по двери. – Изабель, открывай! Я знаю, что ты там!

Дверь чуть‑чуть приоткрылась. Алек попытался заглянуть в щелку, но никого не увидел.

– Она не хочет с тобой разговаривать, – произнес хорошо знакомый голос.

Алек посмотрел вниз и встретился взглядом с парой серых глаз, сердито сверкающих из‑под очков.

– Привет, Макс, – сказал он. – Давай, братец, впусти меня.

– Я тоже не собираюсь с тобой разговаривать. – Макс попытался захлопнуть дверь, но Алек быстро сунул в щель ногу, дверь застопорилась.

– Не заставляй меня применить силу.

– Не посмеешь. – Макс навалился на дверь всем телом.

– Тогда я приведу родителей, а Изабель этого явно не хочет, – пригрозил Алек и повысил голос, чтобы сестра услышала: – Так ведь, Иззи?

– Ах чтоб тебя… – раздался разъяренный голос Изабель. – Ладно, Макс, впусти его!

Макс отступил в сторону, и Алек ворвался в комнату, оставив дверь за собой приоткрытой. И увидел сестру в узком проеме, служившем в ее спальне окном. Изабель присела, словно изготовилась к прыжку. На ней было полное боевое облачение – ботфорты, грубые черные штаны, облегающая рубаха, покрытая тончайшей серебряной вязью рун. Вокруг левой руки обвился золотой хлыст, черные волосы трепал ветер, врывающийся в открытое окно, глаза пылали гневом. Она напомнила Алеку Хьюго, черного ворона Ходжа.

– Ты в своем уме? Жить надоело?! – воскликнул Алек, бросившись к Изабель.

Хлыст тут же змеей взмыл в воздух и обвился вокруг его лодыжек. Алек замер. Теперь сестра могла повалить его на пол легким движением руки.

– Лучше не подходи ко мне, Александр Лайтвуд, – предупредила Изабель самым разъяренным тоном.

– Иззи…

– Как ты мог предать Джейса? После всего, что мы вместе пережили! А ведь мы все принесли клятву защищать друг друга!

– В первую очередь Закон, – напомнил Алек. – А потом уже друг друга.

– Закон! – с отвращением выпалила Изабель. – Есть закон, который превыше Закона Конклава. Это закон семьи, Алек. А Джейс – часть нашей семьи!

– Закон семьи? В первый раз слышу, – раздраженно бросил Алек. Он понимал, что сейчас нужно наладить мир с сестрой, но многолетняя привычка поправлять ошибки младших взяла верх. – Видимо, оттого, что ты только что этот закон придумала.

Изабель дернула кистью, и земля ушла у Алека из‑под ног. Он еле успел сгруппироваться, чтобы смягчить удар о пол, перекатился на спину и посмотрел на сестру, грозно возвышающуюся над ним. Макс стоял с нею рядом.

– Как с ним поступим, Максвелл? – спросила Изабель. – Свяжем и оставим валяться на полу, дожидаясь родителей?

Тут у Алека лопнуло терпение. Он выхватил из рукава нож, извернулся и полоснул по струне, стягивающей лодыжки. Струна с треском лопнула, и Алек немедленно вскочил. Хлыст засвистел и свернулся в руке у Изабель, с напряжением ожидавшей следующего шага брата.

Конец этой семейной сцене положил негромкий смех, донесшийся от входа.

– Ну хватит, хватит, вы уже достаточно его помучили. Я здесь.

Глаза Изабель расширились.

– Джейс!

– Собственной персоной. – Джейс проскользнул н приоткрытую дверь и захлопнул ее за собой. – Можете прекратить драку и… ай, полегче! – Последнее было адресовано Максу, с воплем прыгнувшему на него с разбегу. Мягко отстранив мальчишку, Джейс объяснил: – Я сейчас не в лучшей форме.

– Вижу, – сказала Изабель, окинув встревоженным взглядом его окровавленные запястья, слипшиеся волосы, грязь и сукровицу на лице и руках. – Что Инквизитор с тобой сделала?!

– Ничего особенного. Просто заперла в тренировочном зале. Алек помог мне выбраться.

Хлыст поник в руке Изабель, как увядший цветок.

– Правда? – спросила она брата.

– Да, – отозвался Алек, сосредоточенно отряхивая пыль с одежды. И, не удержавшись, добавил: – Вот так вот!

– Предупреждать надо.

– А тебе надо хоть немного в меня верить!

– Хватит, некогда препираться! – оборвал их Джейс. – Изабель, какое у тебя тут есть оружие? И бинты, мне нужны бинты!

– Бинты? – Изабель отложила хлыст и вытащила стило. – Может, лучше «иратце»?

– «Иратце» устранит синяки, однако бессильно против рунных ожогов, – сказал Джейс, демонстрируя ей запястья.

На свету следы от пылающих оков выглядели еще более путающими – почерневшая кожа растрескалась и сочилась кровью и сукровицей. Изабель побледнела.

– Оружие, – напомнил Джейс. – Мне надо достать оружие, прежде чем…

– Сначала бинты, – отрезала Изабель. – Потом оружие.

Она потащила Джейса в ванную и начала рыться в корзине со всякими мазями, пластырями и марлевыми повязками. Алек наблюдал за ними через полуоткрытую дверь. Джейс оперся на раковину, а приемная сестра промывала его ожоги и перевязывала их белой марлей.

– Теперь снимай футболку, – приказала она.

– Я так и знал, что ты не откажешь себе в удовольствии.

Джейс снял куртку и, морщась, стянул футболку через голову. Мышцы играли под золотистой кожей, виньетки знаков чернели на обоих плечах. Обычный человек мог счесть изъяном многочисленные белые шрамы от нанесенных когда‑то рун, но только не Алек. Такие шрамы с гордостью носил каждый нефилим – не изъяны, а знаки отличия.

Джейс заметил его взгляд и крикнул из ванной:

– Алек, можешь принести телефон?

– Он на тумбочке, – добавила Изабель, не повернув головы.

Они с Джейсом о чем‑то очень тихо переговариваюсь, – наверное, не хотели зря пугать Макса. Алек посмотрел на тумбочку.

– Телефона нет, – сообщил он.

Изабель выругалась себе под нос, чертя «иратце» на спине Джейса.

– Я забыла его на кухне! Вот засада… А если я пойду за ним и нарвусь на Инквизитора?

– Я принесу, – предложил Макс. – На меня она даже внимания не обратит.

– Ну может быть… – протянула Изабель с неохотой. – Зачем вам вообще сейчас телефон.

– Нужен, и все, – сказал Алек, теряя терпение.

– Чтобы написать Магнусу «Превед кросафчег чмоке‑чмоке»? Если так, я тебя убью.

– Кто такой Магнус? – требовательно спросил Макс.

– Маг, – коротко ответил Алек.

– Очень сексапильный маг, – уточнила Изабель, не обращая внимания на испепеляющий взгляд старшего брата.

– Но ведь маги плохие, и водиться с ними нельзя, – сказал Макс с недоумением.

– Вот именно, – ответила Изабель.

– Я ничего не понимаю, – произнес Макс. – Но телефон вам принесу.

С этими словами он выскользнул из комнаты. Джейс натянул футболку и куртку, вышел из ванной и принялся искать оружие в вещах Изабель, в беспорядке разбросанных по всей комнате.

– Что будем делать? – вопросила Изабель. – Сбежим? Инквизитор просто взбесится, когда обнаружит, что ты удрал!

– Она взбесится гораздо сильнее, когда обнаружит, что Валентин не намерен с ней торговаться. – Джейс вкратце изложил замыслы Имоджен Эрондейл. – Единственная проблема этого плана в том, что Валентин на него не купится.

– Еди… единственная проблема?! – переспросила Изабель. От ярости она начала заикаться, чего с ней не случалось с шестилетнего возраста. – Какой позор! Вот так продавать тебя этому психу! Ты член Конклава! Ты наш брат!

– Инквизитор так не считает.

– Да мне плевать, что там считает себе эта уродливая стерва! Мы ей не позволим!

– Когда она поймет, что ее план обречен на неудачу, наверняка станет сговорчивей, – сказал Джейс. – Но я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать. Я ухожу.

– Это будет непросто, – заметил Алек. – Посложнее, чем демону вырваться из пентаграммы. Инквизитор согнала половину Конклава в оцепление.

– Слишком высокого обо мне мнения, – произнес Джейс, отбрасывая с дороги стопку журналов.

– Может, она и права, – сказала Изабель, глядя на него в задумчивости. – Ты правда выбрался из «конфигурации Малахи», вспрыгнув на балку, до которой было десять метров? Правда, Алек?

– Правда, – подтвердил Алек. – Никогда не видел ничего подобного.

– Никогда не видел ничего подобного, – эхом повторил Джейс, поднимая с пола кинжал длиной сантиметров двадцать пять. С его устрашающего острия свисал розовый кружевной лифчик.

Изабель выхватила лифчик и одарила приемного брата испепеляющим взглядом:

– Не уходи от вопроса! Как тебе удалось?

– Просто прыгнул. – Джейс выудил из‑под кровати два стальных диска с бритвенно‑острыми краями и сдул с них толстый слой пыли пополам с кошачьей шерстью. – Индийские чакры! Круто. Особенно против демонов с жестокой аллергией на кошек.

– Ты мне не отвечаешь! – возмутилась Изабель, шлепнув его лифчиком.

– Да потому что сам не знаю, Иззи! Может, королева Летнего двора не ошибалась. Может, у меня и правда есть какие‑то силы, о которых мне неизвестно, потому что я никогда ими не пользовался. У Клэри ведь есть.

Изабель наморщила лоб:

– Что, в самом деле?

Алека вдруг осенила идея.

– Джейс! А твой вампирский мотоцикл до сих пор на крыше?

– Наверное, только какой от него толк при свете дня…

– Тем более мы все на нем не поместимся, – добавила Изабель.

Джейс уже распихал по карманам несколько клинков серафимов и теперь засовывал метательные диски за пояс, рядом с длинным кинжалом.

– Это не важно, я иду без вас.

– Что значит без нас?! – начала было Изабель и умолкла, потому что в комнату влетел запыхавшийся Макс, держа в руке видавший виды розовый телефон. – Братец, ты герой! – Она выхватила телефон и бросила сердитый взгляд на Джейса: – Ну и кому надо звонить? Клэри?

– Да, Клэри, давай я поговорю, – предложил Алек.

– Нет уж, я сама, – отрезала Изабель, хлопнув его по руке. – Я ей больше нравлюсь. – Она набрала номер и стала ждать ответа, высунув кончик языка. – Клэри? Это Изабель. Я… Что?! – С ее лица вдруг исчезли все краски. – Как?! Но зачем…

– Что там? – выпалил Джейс, пересекая комнату в два прыжка. – Что с ней?

Изабель сжала телефон так, что побелели костяшки:

– Валентин похитил Саймона и Майю. Он намерен использовать их для ритуала.

Быстрым уверенным движением Джейс выхватил у нее телефон и приложил к уху.

– Садитесь в машину и езжайте к Институту. Внутрь не входить, ждать меня. Я к вам выйду. – Он захлопнул телефон и передал его Алеку: – Звони Магнусу, пусть встречает нас где‑нибудь у реки в Бруклине. Место по его выбору, только безлюдное. Нам потребуется его помощь, чтобы попасть на корабль Валентина.

– Нам? – вскинулась Изабель.

– Мне, Люку и Магнусу, – уточнил Джейс. – Вас двоих я прошу остаться здесь и взять на себя Инквизитора. Когда она поймет, что сделки не будет, вам придется убедить ее срочно направить против Валентна все силы Конклава.

– Я не понимаю – как ты намерен отсюда выбраться? – спросил Алек.

Джейс ухмыльнулся.

– Сейчас узнаешь, – сказал он и вскочил на подоконник.

Изабель закричала, но Джейс уже вылез из окна, пару секунд постоял на самом краю, а потом исчез. Алек подскочил к окну и в ужасе высунулся, но внизу, на пожухшей траве институтского сада, не было ничего и никого. И прохожие на Девяносто шестой улице не вопили при виде человека, выпавшего из окна. Джейс как будто растворился в воздухе.

 

Первое, что он услышал, когда очнулся, – бесконечно повторяющийся плеск воды. В воздухе пахло металлом, во рту тоже стоял металлический привкус. Левая рука ныла. Со стоном Саймон открыл глаза.

Он лежал на неровном железном полу, выкрашенном в грязно‑зеленый цвет. Единственным источником света служило круглое окошко под самым потолком. Солнечные лучи проникали в него очень скупо, но Саймону хватило и этого: рука, оказавшаяся на свету, уже покраснела и пошла волдырями. Вновь застонав, он перекатился в тень и сел.

…И обнаружил, что не один. В помещении царил полумрак, но Саймон прекрасно видел в темноте и без труда разглядел Майю, сидящую в углу напротив. Ее запястья сковывали наручники, от которых тянулась цепь к большой паровой трубе, одежда была разорвана, на щеке темнел огромный синяк, на виске запеклась кровь. Заметив, что Саймон очнулся и сел, Майя тут же залилась слезами:

– Я думала… я думала, ты мертв…

– Ну да, я уже мертв, – сказал Саймон, рассматривая обожженную руку.

Волдыри исчезли, боль утихала, кожа снова обрела нормальный цвет.

– Знаю. Но я подумала, что совсем‑совсем мертв.

Майя утирала слезы связанными руками. Саймон попытался встать и подойти к ней, но его не пустила толстая стальная цепь. Одним концом цепь была приварена к железному кольцу на его лодыжке, а другим уходила в железный пол. Валентин не любил рисковать.

– Не плачь, – сказал Саймон и тут же пожалел об этом. У Майи были веские причины для слез. – Со мной все нормально.

– Пока нормально, – всхлипнула Майя, утирая мокрые щеки рукавом. – Это и есть Валентин? Человек с белыми волосами?

– Ты его видела? Я не видел ничего, только какая‑то огромная штуковина выбила дверь и сшибла меня с ног, как локомотив.

– Тот самый Валентин? Про которого все говорят, который начал Восстание…

– Он отец Клэри и Джейса, – сказал Саймон. – Больше мне про него ничего не известно.

– Вот почему голос показался мне знакомым! Точь‑в‑точь как у Джейса! – воскликнула Майя и добавила мрачно: – Теперь понятно, в кого Джейс такой мерзавец.

Тут Саймон не мог с ней поспорить.

– Значит, ты не… – Голос у Майи сорвался. – Извини за странный вопрос… Когда Валентин пришел за тобой, ты не видел рядом с ним никого знакомого… никого уже умершего? Ну, вроде призрака?

– Нет, – удивился Саймон. – А что?

– Я видела брата, – ответила Майя, помедлив. – Призрака брата. Наверное, Валентин вызвал у меня галлюцинации.

– Ну, со мной он ничего такого не делал. Я говорил с Клэри и выронил телефон, когда эта штука сбила меня с ног. Вот и все.

– Ты говорил с Клэри? – переспросила Майя почти с воодушевлением. – Может быть, они догадаются, где мы, и спасут нас!

– Может быть. – Саймон пожал плечами. – А где мы?

– На корабле… я еще была в сознании, когда Валентин меня сюда притащил. Огромная черная гора металла. Тут нигде нет света и повсюду… твари. Одна из них на меня прыгнула, и я завизжала. Тогда он схватил меня за волосы и ударил головой о стену. Затем я отключилась.

– Твари? Какие твари?

– Демоны, – поежившись, объяснила Майя. – Тут очень много демонов. Больших, маленьких, летучих – самых разных. Они делают все, что Валентин им прикажет.

– Но Валентин – Охотник! Он ненавидит демонов!

– Может и так, только демоны об этом не знают. Зачем ему понадобились мы? Разумеется, он ненавидит нежить, однако зачем прилагать такие усилия, чтобы прикончить именно нас? – Майя начала дрожать, стуча зубами, как игрушка из магазинчика ужасов. – Должно быть, хочет добиться чего‑то от Конклава. Или от Люка.

Саймон знал, зачем они нужны Валентину, но решил не сообщать об этом Майе – она и так была очень напугана. Он снял куртку и бросил ей:

– Держи, ты замерзла.

Скованными руками Майя неловко накинула куртку па плечи и с благодарностью улыбнулась:

– Спасибо. А тебе самому разве не холодно?

Саймон покачал головой. Ожоги на руке совсем пропали.

– Я больше не чувствую холода.

Майя хотела что‑то сказать, но осеклась. В ее взгляде отразилась внутренняя борьба.

– Прости, что набросилась на тебя вчера, – сказала она наконец и прошептала после долгой паузы: – Я до смерти боюсь вампиров. Когда я приехала в город, все время гуляла с тремя ребятами – Бэтом, Стивом и Греггом. Один раз мы нарвались на вампиров в парке – они сидели под мостом и сосали кровь из пакетов. Началась драка, и один из вампиров схватил Грегга – просто‑напросто схватил, поднял и разорвал пополам… – В голосе у нее послышались истеричные нотки, и Майя прижала ладонь к губам. – Пополам… и все кишки вывалились наружу. А потом вампиры начали его есть…

Саймона замутило, и он почти обрадовался, что эта история вызвала у него приступ тошноты, а не голода.

– Я бы так не сделал. Мне нравятся оборотни. Нравится Люк.

– Я знаю. – У Майи дрожали губы. – Когда мы познакомились, ты был таким… насквозь человеком. Ты мне напомнил о том, какой я была когда‑то.

– Ты по‑прежнему человек.

– Нет, это не так.

– В тебе осталось то, что нужно, чтобы быть человеком. И во мне тоже.

Майя попыталась улыбнуться. Саймон понимал, что она не верит ему, но не мог ее за это винить, потому что не понимал, верит ли себе сам.

 

Небо потемнело, обретя стальной оттенок, и набухло тяжелыми тучами. В пасмурном свете Институт огромным утесом высился на горизонте; грифельно‑серая крыша тускло блестела, как старое серебро. У входа Клэри померещились какие‑то фигуры, облаченные в капюшоны, но разглядеть что‑то сквозь грязное стекло было невозможно – Люк припарковал машину в квартале от собора.

– Сколько времени прошло? – поинтересовалась Клэри в четвертый раз.

– Пять минут с последнего раза, как ты спросила.

Люк откинулся на спинку кресла. Вид он имел совершенно изможденный, щеки поросли серебристой щетиной, а под глазами залегли темные тени. Клэри с внезапной тревогой подумала, что он почти не спал, просиживая ночи в больнице, а потом еще этот демон… Теперь она понимала, почему они с мамой так долго пытались скрыться от такой жизни. Сейчас она сама не отказалась бы спрятаться.

– Хочешь пойти туда? – спросил Люк.

– Нет, Джейс велел ждать снаружи.

Клэри снова уставилась в окно. Наверняка закутанные в плащи фигуры ей не померещились, вход кто‑то охранял. Один раз она даже мельком разглядела серебристо‑седые волосы под капюшоном.

– Смотри! – воскликнул Люк, резко выпрямившись.

Клэри не увидела ничего необычного.

– Ты про людей у входа?

– Нет, охрана там уже давно. Посмотри на крышу!

Клэри прижалась лбом к стеклу и стала вглядываться в серые башенки и шпили, высеченных из камня ангелов и стрельчатые окна. Она уже хотела с раздражением сообщить, что не видит ничего, кроме облезлых горгулий, и вдруг заметила какое‑то движение. На крыше кто‑то был – тонкая, гибкая фигура быстро бежала между шпилями, от одной горгульи к другой. Вот она осторожно спустилась к самому краю невероятно крутой крыши, и светлые волосы блеснули латунью в пасмурном свете.

Клэри вылетела из машины прежде, чем успела сообразить, что делает, и помчалась к собору, игнорируя окрик Люка. Огромное здание нависло над ней отвесной скалой. В мыслях было одно – нет, не может быть, он этого не сделает, только не Джейс!.. А потом он шагнул с края так же легко и спокойно, как будто прыгал с крыльца на дорожку перед домом, и камнем упал вниз. Клэри закричала во весь голос…

…и застыла разинув рот. Джейс легко приземлился на ноги, слегка присев, выпрямился и сказал с улыбкой:

– Ну вот, как снег на голову. Прости за избитую метафору.

– Как… Как тебе это удалось?! – прошептала Клэри.

Тут она заметила, что Люк, выскочивший из машины, смотрит куда‑то мимо нее, схватившись за голову. От входа к ним бежали два стража – Малик и женщина с серебряными волосами. Чертыхнувшись, Джейс схватил Клэри за руку и потащил за собой. Как только они запрыгнули в кабину, Люк завел двигатель и рванул вперед. Дверь со стороны пассажирского сиденья осталась распахнутой; Джейс рывком захлопнул ее, коснувшись Клэри плечом. Пикап промчался мимо двух нефилимов. Клэри увидела, что Малик занес руку с чем‑то вроде метательного ножа и целится по колесам пикапа. Джейс выругался и попытался достать оружие, но тут среброволосая женщина кинулась Малику наперерез и повисла у него на локте. Что было дальше, Клэри уже не увидела, потому что пикап завернул за угол и помчался по Йорк‑авеню в плотном потоке машин.

 

Завернувшись в куртку Саймона и прислонившись к паровой трубе, Майя провалилась в тревожный сон. Саймон следил за лучами света, падающими из иллюминатора, и безуспешно пытался понять, сколько прошло времени. Обычно он пользовался часами на телефоне, но телефона он не нашел, сколько ни шарил по карманам. Должно быть, уронил, когда Валентин вломился в комнату.

Впрочем, его занимали вопросы гораздо более серьезные, чем который час. Во рту пересохло, и горло уже горело от жажды – необычной жажды, знакомой только вампиру.

Требовалась кровь. При мысли о бутылках, оставшихся в холодильнике у кровати, вены начинали гореть, как натянутые под кожей серебряные провода.

– Саймон?

Майя проснулась и подняла голову. На щеке у нее белели вмятины от неровной трубы, на которую она опиралась. Саймон смотрел, как вмятины постепенно розовеют по мере того, как кровь приливает к лицу.

– Что?

– Долго я спала?

– Часа три, может, четыре. Сейчас уже, наверное, вечереет.

– Ого! Спасибо, что охранял.

Вообще‑то Саймон и не думал никого охранять, просто сидел, погрузившись в свои мысли.

– Не за что, без проблем, – отозвался он, ощутив легкий укол совести.

– Саймон?

– Да?

– Знаешь, конечно, ужасно, что ты здесь оказался, но я очень рада, что ты со мной.

Саймон растянул пересохший рот в улыбке; нижняя губа тут же треснула, на языке почувствовался вкус крови. В животе заурчало.

– Спасибо.

Майя наклонилась вперед. Ее светло‑янтарные глаза как будто меняли оттенки при движении.

– Ты можешь до меня достать? – спросила она, протянув руку.

Саймон потянулся ей навстречу, гремя цепью, сковывающей лодыжку. Кончики их пальцев соприкоснулись…

– Как трогательно!

Саймон одернул руку. Голос, раздавшийся из тени, был спокойным, сдержанным и каким‑то неуловимо чужим. Майя посмотрела на человека, стоявшего и дверном проеме, и явственно побелела.

– Неужели Дети луны и ночи решили оставить давнюю вражду?

– Валентин, – прошептала Майя.

Саймон молчал, не в силах отвести взгляд. Следовательно, это и есть отец Клэри и Джейса? В таком случае, они оба на него непохожи. Копна серебристо‑белых волос, горящие черные глаза… Впрочем, Клэри могла унаследовать от него резкие черты лица и разрез глаз, а Джейс – лениво‑высокомерную грацию движений. Больше у них не было ничего общего – Валентин отличался высоким ростом и могучим телосложением.

Грудь крест‑накрест перехватывали широкие кожаные ремни с серебряными пряжками, в наспинных ножнах и лежал меч с массивной рукоятью. Еще один ремень опоясывал талию, и на нем сверкало такое количество ножей, кинжалов и узких стилетов, которому позавидовал бы любой мясник. Оружия хватило бы на целый взвод, но, несмотря на весь этот арсенал, Валентин ступал по зеленому железному полу легче кошки.

– Вставай, – сказал он Саймону. – К стене.

Саймон вскинул подбородок. Он почувствовал на себе перепуганный взгляд Майи… и вдруг накатило желание всеми силами защитить ее. Нет, с Майей ничего не случится – только через его труп!

– Так вы и есть отец Клэри? Теперь понятно, почему она вас терпеть не может.

Лицо Валентина было бесстрастно, почти неподвижно. Едва разомкнув губы, он спросил:

– И почему?

– Потому что вы явно помешанный, – объяснил Саймон.

Валентин улыбнулся – одними губами, более на его лице не дрогнул ни один мускул, – и поднял руку, сжатую в кулак. Саймон непроизвольно отшатнулся. Однако Валентин не стал его бить. Он разжал пальцы, и на широкой ладони оказалась горсть мерцающего порошка, похожего на театральные блестки. Валентин повернулся к Майе и дунул на ладонь в гротескной пародии на воздушный поцелуй. Порошок полетел на Майю, как рой мерцающих пчел.

Майя заметалась на цепи, хватая ртом воздух и безуспешно пытаясь уклониться. Крик превратился в плач.

– Что вы с ней сделали?! – заорал Саймон.

Он вскочил на ноги и бросился на Валентина, но предательская цепь не дала ему сделать и пары шагов.

Улыбка Валентина стала шире.

– Это серебряный порошок. Он обжигает ликантропов.

Майя скорчилась клубком на полу, тихо всхлипывая. Из ужасных ожогов на руках сочилась кровь.

У Саймона снова заурчало в животе, и он отступил к стене, испытывая отвращение к самому себе и всему происходящему.

– Какой же вы гад! – выкрикнул он, глядя, как Валентин равнодушно стряхивает с пальцев остатки порошка. – Она вам ничем не угрожает! Она сидит на цепи! Опомнитесь, ради…

Он поперхнулся.

– Ради Бога? – расхохотавшись, спросил Валентин. – Ты ведь это хотел сказать?

Саймон не ответил. Валентин потянулся к наспинным ножнам и вытащил тяжелый Меч. Казалось, что лезвие соткано из самого солнечного света. Его сияние обожгло Саймону глаза, и он отвернулся.

– Клинок Ангела обжигает тебя, а имя Господа стискивает тебе горло, – жестко произнес Валентин. – Говорят, тот, кто умрет от этого меча, достигнет врат рая. Так что можешь считать, что я оказываю тебе услугу, нелюдь.

Он опустил клинок, коснувшись его кончиком горла Саймона. В глазах Валентина цвета черной воды не было ни гнева, ни сострадания, ни даже ненависти. Лишь пустота свежевырытой могилы.

– Желаешь что‑нибудь сказать напоследок?

Саймон знал, что должен сказать. Sh ' ma Yisrael, adonai dtihanu, adonai echod («Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь – один!»). Саймон попытался произнести эти слова, но горло обожгла резкая боль. И тогда он прошептал совсем другое:

– Клэри…

По лицу Валентина пробежала гримаса раздражения, как будто ему было неприятно слышать имя дочери из уст вампира. Он быстро отвел клинок и плавным уверенным движением перерезал Саймону горло.