Часть первая 11 страница. Хотелось поща-дить ее чувства. А он заговорил как в испове-дальне

Против воли Вилфреда это прозвучало слишком торжественно. Ему

хотелось поща-дить ее чувства. А он заговорил как в испове-дальне. Это

только подлило масла в огонь. - Что за чепуха, а кто верит?

- Не знаю, не представляю, мама. Толь ко не я.

- Дело вовсе не в вере. Твой дядя Мар тин, мой брат, - думаешь, он

хоть во что-нибудь верит? 253

- В курс акций, я полагаю.

Она еще посидела немного, потом бес-покойно встала и подошла к

камину.

- Есть еще и другое. Уж говорить, так обо всем разом: ведь ты не

крещен.

Вилфред не мог удержаться от смеха. Но она не улыбнулась, и он

смеялся чуть дольше, чем ему хотелось.

- Можно подумать, что это большое не счастье.

- Конечно, несчастье. А все твой отец. В некоторых вопросах он был

ужасно упрям. А я... Я такая безвольная. А потом я просто забыла. Но

неужели ты не знаешь, что не крещеному нельзя пройти конфирмацию? Но

теперь пришла его очередь вспыхнуть.

- Значит, решили отвезти меня в коля сочке в церковь и сунуть в

купель?".

Вилфред не хочет креститься и взамен обещает матери, что "будет во

всем и везде первым - в школе и в консерватории". Он пытается

отвертеться от крещения, но се-мья настаивает - из сугубо практических

соображений. Подбирают подходящего свя-щенника: "Удивительный пастор,

такой снисходительный, не похож на священни-ка. А это для священника

высшая похвала". Помните, что было дальше?

- На семейном совете Вилфред соглаша ется креститься. Но тут и

начинается кош254

мар: он напивается за семейным столом, потом отправляется в поход

по злачным местам и, в конце концов, избитый и ограб-ленный, пытается

покончить с собой. И как вы теперь это объясняете, доктор?

- Если связать это с его согласием крес титься, то я могу сделать

лишь один вывод: некие силы ополчились против этого реше ния. Они

решили погубить героя, но не допу стить его крещения. И крещение не

состоя лось, и сам вопрос о крещении потонул где-то между строк

романа, все сосредоточилось на мучительных рефлексиях героя.

- Вы уверены, доктор, что именно воп рос о крещении играет здесь

такую боль шую роль?

- Да. Но автор, как и вы, Ланс, этого не заметил.

- Ну, доктор, вы меня удивили! Теперь я жалею, что мы не загрузили

"Мерлина" кни гами по самые борта. Сколько бы вы откры ли в них нового

для себя и для меня!

- А я благодарю Бога уже за то, что у меня теперь есть время

просто думать, раз мышлять. Я ведь приближаюсь к возрасту, когда

человек либо становится мудрым, либо выживает из ума. И знаете, Ланс,

скажу вам откровенно, хоть я и старик, но у меня нет той целостной

мудрости, которой прежде отличались старики, по крайней мере у нас 255

в Норвегии. Я не могу вам объяснить, что творится в нашем мире,

что двигает поступ-ками людей, куда движется человечество. А в былые

годы самые простые наши старики знали такие вещи и объясняли их

молодым.

- Вы с начала нашего знакомства каза лись мне человеком ясного

мировоззрения и твердых убеждений, доктор.

- Я очень изменился внутренне, Ланс. После всего, что мы увидели в

нашем па ломничестве, я уже сомневаюсь в справед ливости существующего

миропорядка, и могу вам сказать совершенно откровенно, что в Мессию

как в бога я больше не верю. Да, Мессия велик и обладает огромной влас

тью, он способен исцелять людей, но он не бог. Если хотите, он даже не

всемогущий и вселюбящий властитель, а просто еще один авторитарный

правитель в удручающе длин ном ряду других властителей и тиранов.

- А в Господа Иисуса Христа вы верите, доктор?

- А в Господа Иисуса Христа как в Бога я снова верую. Без веры в

Него и в Его жертву за нас все человеческие страдания, которые мы

сейчас наблюдаем на земле, показались бы мне чудовищно бессмысленными.

Я вер нулся к этой вере, как редкие счастливцы возвращаются в старости

к своей первой любви. 256

- Как это?

- Они возвращаются к давным-давно по кинутой женщине, чтобы

сказать, что это была ошибка, предательство, и что теперь они

понимают, что они не должны были изменять первой своей любви. И они

про сят у нее прощенья.

- Какое странное сравнение, доктор -Христос и первая любовь!

- Ну я-то знаю, о чем говорю, я же по мню, каким счастливым и

безмятежным я был христианином! Тогда для меня молить ся было все

равно что дышать. А теперь каждый покаянный вздох, каждая молитва

даются мне с болью и сокрушением. Но я оглядываюсь и вижу позади себя

пустое хо лодное болото.

- Неужели ваша прошлая жизнь вам представляется такой ужасной,

доктор?

- Я старался жить по совести и быть полезным людям, но холодна и

пуста была моя жизнь без веры, и добрые дела не на полняли ее смыслом.

Но, кажется, это боло то я уже перешел и выбрался на берег обе

тованный.

- Рад за вас. А вообще вы любите жизнь, доктор?

- Я всегда любил и ценил жизнь. Мне приходилось принимать роды у

женщин, когда женщины еще рожали. Какой же это 257

подвиг - роды человеческие! Я начал по настоящему уважать женщин

только тогда, когда узнал, что новая жизнь оплачивается их

добровольным мученичеством. Поэтому я всегда был против эвтаназии,

особенно принудительной. Вы никогда не задумыва-лись над этим

словосочетанием - "принуди-тельная эвтаназия"? книги! - Нет. А что в

нем особенного?

- Это оксюморон, Ланс. Подумайте сами: принудительный добровольный

уход из жиз ни! И таких фальшивых понятий за после дние десятилетия

возникло множество. Вы помните, как сильные мира бомбили страну за

страной, называя это борьбой с терро ризмом? А экологисты, которые

преследу ют людей? При желании можно было бы создать словарь подобных

терминов. - Новоречь Орвелла?

- Именно. Господи, до чего же приятно разговаривать с человеком,

который читает

- Взаимно, доктор, взаимно! К сожале нию, сейчас мне пора сменить

Якоба у руля, но мы непременно продолжим нашу беседу, хорошо? - и

Ланселот поехал в рубку к Яко бу, чтобы перенять у него вахту.

Однако беседа о Боге на катамаране "Мерлин" на этом не прервалась.

Освобо258

дившийся от вахты Якоб подошел к доктору и предложил сыграть в

шахматы.

- Но, кажется, я не вовремя? Вы, я вижу, размышляете о чем-то

очень серьезном. Я угадал?

- Угадали, Якоб. Мы только что говори ли с нашим Ланселотом о

христианстве и о нашем мире. Он спросил меня, верую ли я в Иисуса

Христа. - И что вы ему ответили? - Ответил, что да, верую. Якоб присел

на борт рядом с доктором.

- Знаете, доктор, я начал всерьез заду мываться о Боге после

ядерного удара рус ских, когда жизнь стала вдруг рушиться с такой

скоростью. Мне стало казаться, что все это не просто так, что мы,

люди, каким-то образом заслужили это. Знаете, доктор, о чем я мечтаю?

- О чем, мой молодой друг?

- Когда-нибудь разыскать одну старин ную книгу, в которой, может

быть, найду ответы на мучающие меня вопросы. Книга называется Библия.

Там рассказывается о том, что однажды человечество уже пере живало

время подобное нашему.

- Якоб! Когда Ланселот освободится, подойдите к нему и попросите у

него Биб лию. - Что? На нашем судне есть Библия? 259

- Да, она лежит внизу, в каюте, в рундуке Ланса.

- Ах, доктор! Ну... Ну я просто не знаю, что сказать!

- Потом скажете, когда Библию дочи таете.

Позднее Якоб получил от Ланселота Биб-лию, обернул ее выпрошенным

у Дженни чистым кухонным полотенцем и с этого дня с нею не

расставался. Глава 16

Они проходили над затопленными Ни-дерландами. От вечно боровшейся

с морем Голландии теперь ничего не осталось, и ник-то из планетян о

ней не вспоминал, разве что спасшиеся голландцы.

Когда пришло время пополнить запасы воды, они повернули к югу, к

последним германским островам. Подыскивая место для стоянки, они

увидели зеленый мысик, поросший деревьями и кустарником, и за ним

небольшую бухту. Уже был отлив, так что они, не боясь сесть на мель,

зашли в удобную с виду бухточку и встали на якорь. Углядев на берегу

зеленые кусты, Патти, не дожидаясь пока спустят сходни, прямо с кормы

прыгнул на берег, замочив в воде только задние ноги. 260

- Не осел, а горный козел, - одобри тельно сказал доктор.

- Скорее морской осел - еще одна раз новидность мутантов, -

засмеялся Якоб.

- Не смейте обзывать моего Патти му тантом, - возмутилась Дженни,

- он просто ослик, обладающий множеством разнооб разных талантов.

Правда, Патти?

- Йа-а! Йа-а! - обернувшись к ней, на бегу коротко бросил ослик и

устремился к аппетитным зеленым зарослям.

- Вот видите, он еще и полиглот: на германской земле отвечает

по-немецки -"Ja, ja!".

Под деревьями, как они и предполагали, оказался небольшой ручей,

сбегающий в бух-ту. Вода в нем была пресной и чистой. Якоб с доктором

наполнили свежей водой все плас-тиковые канистры и отнесли их на

катама-ран. Потом развели костер, и Дженни приго-товила завтрак и чай.

Спустили на берег Ланселота, и перед завтраком все мужчины пошли к

ручью, чтобы вымыться пресной водой и смыть морскую соль и пот. Патти

пощипывал росшие вдоль берега ручья соч-ные растения. Якоб уже успел

наломать для него несколько веников ракиты в запас.

Когда они сели завтракать, из-за бли-жайших дюн к ним вышли

десятки одетых в рубище поморников. Они остановились 261

поодаль и некоторые сели на землю. Они не приближались, ничего не

просили и не угрожали.

- Эй! Кто вы и что вам надо? - крикнул Ланселот. - Чего вы хотите

от нас? Подой дите кто-нибудь сюда, к костру и скажите, в чем дело?

После его окрика кое-кто из поморни-ков отступил за дюны и

скрылся, а другие остались. И опять ничего не происходило, поморники

просто сидели на песке и жда-ли. Чего они ждали, было непонятно.

Пилигримы решили поскорее убраться на судно и там закончить

завтрак, уж очень подозрительным и тягостным показалось им поведение

поморников. Когда они со-брали свои вещи, загасили и затоптали кос-тер

и двинулись к "Мерлину", за ними бро-силась женщина, по виду старуха,

но с моло-дым голосом. Она закричала:

- Постойте! Куда же вы? Вы ничего нам не оставили! А договор?

За ней подали голос и другие поморни-ки. Они были недовольны

поведением пи-лигримов, но понять, в чем они их упрека-ют, было

совершенно невозможно.

- Я пойду к ним и выясню, чем мы их обидели, - сказал Якоб. - Они

явно не опас ны. А вы пока возвращайтесь на судно, я вас догоню. 262

Когда он вернулся и присоединился к паломникам на борту

катамарана, на нем лица не было. - Ну и в чем же там дело, Якоб?

- На этом мысе контрабандисты устрои ли перевалочную базу. Они

приходят с вече ра откуда-то с юга и привозят свой груз. Ночью сюда

приходят их коллеги с севера со своим грузом. Они обмениваются контра

бандой и расходятся под утро, оставляя на берегу следы своего

пребывания - объедки и экскременты. Это их дань поморникам за то, что

они молчат о них, когда бухту посещают экологисты - такой у них с

поморниками договор. Вот чего дожидались эти бедняги!

- Боже мой, как же они не перемерли еще все до одного!

- Мертвых они наверняка тоже не зака пывают...

- Скорее, скорее отсюда! - скомандовал Ланселот. - Мы не можем им

помочь, зна чит, надо уйти и на время забыть о них. После мы обо всем

доложим Мессу и его чиновникам, и они примут меры, помогут этим

несчастным. А сейчас давайте скорее уйдем отсюда! - и он покатил к

рубке.

- Постой, Ланселот! - воскликнула Дженни. - Не можем же мы в самом

деле вот так их и оставить! Давай дадим им хотя бы немного рыбы. 263

- Дженни! - строго сказал Ланселот. - Здесь человек сорок. У нас

осталось при мерно столько же рыбин лосося. Сколько ты намерена им

оставить? Половину? Чет верть? Десятую часть? Дженни смутилась и

отвернулась.

- Ответь мне, Дженни. Сколькими ры бами ты собираешься накормить

эту толпу голодных? Пятью - как в Библии? И долго они будут сытыми

после твоей мило стыни?

Дженни заплакала. Ланселот молча смот-рел сначала на нее, потом на

поморников, после отвернулся и стал смотреть в море.

- Доктор и вы, Якоб, помогите мне, по жалуйста, - заговорил он

наконец. - Дос таньте из трюма одну из наших сетей и одну... нет, две

ловушки для креветок и по могите мне съехать на берег.

Когда Ланселот в сопровождении док-тора и Якоба, нагруженных сетью

и ловуш-ками, съехал на берег, его коляску окружили поморники.

- Кто из вас ловил прежде рыбу и креве ток? - сразу приступил к

делу Ланселот. - Кто знает, что за снасти я держу в руках?

Поморники долго соображали, чего он от них хочет, потом несколько

человек выш-ли вперед. - Я... Мы ловили рыбу... 264

- Я знаю, что это такое... это сеть.

- Ловушка для креветок... - бормотали они, сгрудившись и толкаясь

вокруг Лансе лота. Их ослабленный постоянным недо еданием мозг работал

с трудом, речь была невнятна и прерывиста. Но Ланселот был доволен.

- Отлично, - сказал он, похлопав по руке ближайшего поморника. Тот

заулыбал ся беззубым ртом. Потом Ланселот обер нулся к Якобу: - Тебе

придется взять сеть и пройтись с ними по отмели. Я поеду по берегу и

поищу место, где можно закинуть ловушки прямо с берега, привязав их к

де ревьям. А ты, Дженни-кормилица-всех-го-лодных, возьми немного рыбы

- пять штук, но помельче и ни в коем случае не копче ной, возьми из

вчерашнего улова! - и свари уху пожиже. Дай рыбе как следует разва

риться, вытащи из нее все кости, а потом накорми тех, кто остается с

вами на берегу. Только давай по чуть-чуть, иначе весь берег завалишь

трупами! Доктор, проследите, что бы она от щедрости душевной не

перетра вила этих несчастных.

- А можно сначала сделать им жидкую болтушку из муки, Ланс? -

спросил доктор.

- Вы меня спрашиваете? Это я у нас доктор? - Да, но запасы

продовольствия... 265

- Дженни знает, где лежит мука. Все, дру зья! Мы ушли на лов, а то

скоро станет жарко и рыба уйдет на глубину.

Они ушли рыбачить с группой поморни-ков, а Дженни принялась варить

болтушку и уху. Оставшиеся поморники окружили ее и костер молчаливым

кольцом. Ей было страшновато, и она старалась не глядеть на голодных

людей, пока готовила для них еду. Потом они с доктором собрали всю

посуду, какая была на катамаране, и стали кормить поморников мучной

болтушкой. Съев по черпаку теплой и слегка подслащенной бол-тушки,

поморники оживились и даже нача-ли тихонько между собой

переговариваться, робко улыбаясь, потирая животы. Плохо ни-кому от

болтушки не стало, хотя многие че-рез полчаса отошли от костра на

несколько метров и стали испражняться прямо тут же, у всех на глазах.

Потом они возвращались к костру и усаживались, неотрывно глядя на

доктора и Дженни - ждали, когда их снова станут кормить.

- Не могу видеть их глаза, - сказал док тор. - Страшно, когда у

человека не остает ся никаких других чувств, кроме чувства голода. Но

кормить их беспрерывно нельзя. Чем бы занять их?

- Хотите, я принесу Библию? Будем по очереди читать им вслух. 266

- Они в таком состоянии вряд ли пой мут что-нибудь.

- Пусть они не поймут, но хотя бы будут слушать и чуть-чуть

отвлекутся от мыслей о пище: мне просто страшно поворачиваться к ним

спиной, когда в руках у меня еда.

- Хорошо, давайте попробуем. Несите Библию, а я пока посторожу

вашу кухню.

Дженни принесла Библию, и доктор на-чал читать вслух. Поначалу

никто из по-морников его не слушал. Потом спокойный голос доктора и

размеренное чтение нача-ли на них действовать: острый голодный блеск в

глазах стал затухать, напряженность сходить с лиц; один за другим

поморники опускались на песок и засыпали. Наконец уснули все. Доктор

Вергеланн опустил кни-гу - теперь и они с Дженни могли передо-хнуть.

К полудню вернулись с лова Ланселот и его команда, их тоже

накормили ухой. Поев и отдохнув, они снова ушли на добычу: с другой

стороны мыса Якоб обнаружил за-росли морской капусты. А оставшимся у

ко-стра теперь читала Дженни.

К концу дня поморники-добытчики па-дали от усталости, а их женщины

готовили на костре варево из пойманной ими рыбы и водорослей. 267

Пилигримы переночевали на катамара-не, выставив на всякий случай

часовых. Де-журили по очереди доктор и Хольгер с его тонким слухом, но

все было спокойно до самого утра.

Утром прощались с поморниками. Один из обученных пилигримами

рыбаков подо-шел к Ланселоту и спросил:

- Кого нам благодарить, друг? Скажи свое имя.

- Благодари Иисуса Христа, - пошутил Ланселот.

Уходя в море, пилигримы оставили по-морникам, кроме сети и

ловушек, один из котлов, несколько мисок, соль и коробку спичек,

наказав беречь огонь. А еще они велели им хорошенько спрятать подарки

и ни в коем случае не говорить о них контра-бандистам и вообще

чужакам. Когда они отчалили, поморники еще долго стояли на берегу и

махали им вслед. глазами.

- Вот ты и накормила голодных пятью рыбами, Дженни, - сказал

Ланселот.

- Нет, это чудо сотворил ты, мой Лансе лот, - ответила она, глядя

на него сияющи ми

Пилигримы вошли в воды бывшего Ла-Манша. Дул легкий ветерок, шли

под пару-сом. Хольгер, как обычно, перебирал стру268

ны гитары, Дженни слушала Хольгера и приглядывала за обедом.

Доктор Вергеланн с Якобом сидели за столом, и доктор обучал Якоба

первым премудростям шахматной игры. Одновременно они вели беседу.

- Удивительно складывается наше па ломничество, не правда ли,

Якоб? Кругом беда и разруха, а мы будто на маленьком ост ровке

какой-то забытой допотопной жизни. Никаких тебе персоников, а вместо

них - живое общение с приятными людьми. Мы читаем Библию и свободно

беседуем друг с другом на любые темы, дышим свежим мор ским воздухом и

едим пищу, приготовлен ную заботливыми женскими руками из нату ральных

продуктов.

- Продуктов могло бы быть побольше, -заметил Якоб. - Их у вас и

было бы больше, если бы вы не брали на борт пассажиров и не кормили

голодных. Милосердие - это такая роскошь в наши времена!

- Не знаю, как у вас в Дании, но у нас в Скандинавии если кто-то

пытается помочь ближнему, на него смотрят с подозрением.

- У нас то же самое. А теперь, после нападе ния русских, стало еще

хуже. Люди озверели. - Человек человеку волк.

- Скажете тоже - волк! Где это вы видели таких волков? В нашем

городе еще остался мэр. Все власть имущие удрали к Мессу в 269

Иерусалим, а он остался и помогает горожа-нам как может. Так вот

он говорит, что преж-де отношения между людьми определялись поговоркой

"Человек человеку бревно", а теперешние - "Человек человеку мутант".

- Мы встретили вашего мэра и даже разговаривали с ним. Я думаю,

что ваш мэр верит не в Месса, а в Христа.

- Во всяком случае, он верил в Него прежде. Мальчиком я ходил в

церковь на богослужения и хорошо помню, что тогда наш будущий мэр, еще

совсем молодой че ловек, играл в нашей церкви на органе. По том он,

как все, принял печать Мессии, а церковь нашу взорвали экологисты.

- Мне думается, что теперь ваш мэр вернулся к вере.

- Почему вы так думаете?

- Да потому что где же иначе почерпнуть сил доброму человеку, если

не в молитве?

- Боюсь только, жить этому доброму человеку осталось недолго. - Он

чем-то болен?

- Сердце. А еще знакомый вам Косой Мартин люто ненавидит его за

то, что мэр не признает его власти над городом. Кто-то не выдержит

первым - сердце мэра или Мартин. - Как это грустно!

- Еще бы. На свете становится все мень ше и меньше хороших людей.

Кстати, о 270

хороших людях: мне пора сменить нашего Ланса у руля.

Они прошли Дуврский пролив и вышли в Ла-Маншское море.

- О чем грустит мой король? - спросил Ланселот, подойдя к Дженни,

одиноко си девшей возле будки на корме. - Где-то там, на севере, моя

Шотландия. - Скучаешь по ней?

- Нет, но волнуюсь за отца и братьев, и мне жаль мою мать.

Конечно, она всегда вела себя так, будто она к нам совершенно равнодуш

на. За всю жизнь она, кажется, ни разу меня не поцеловала. Но если

братья и отец погиб ли, то она потеряла разом всю свою семью.

- Когда у меня будет шхуна, мы сходим на ней на остров Иона и

навестим твою мать. А если она захочет, возьмем ее к себе жить.

- Ох, сэр мой Ланселот, где только ты находишь всегда самые

правильные слова, чтобы утешить меня?

- Я их мастерю, Дженни, я же мастер на все руки.

- Знаешь, Ланс, я, наверное, все-таки сентиментальна: вот

навернулись на глаза слезы, и мне мерещится сквозь них боль шой цветок

чертополоха - там, у горизонта.

- А там и вправду плывет что-то розо вое. Это, скорее всего,

какой-нибудь му271

сор, принесенный течением с затонувших "Титаников".

Патти стоял возле камбуза и понуро же-вал подвешенный к мачте

ракитовый веник. Вдруг он насторожился, поднял голову, по-глядел на

север и оглушительно закричал.

- И серому другу чертополох мере щится? - удивился Ланселот.

- Смотри, Ланс! Цветок поднялся над водой и раскачивается! Теперь

он больше похож на розовый лотос, чем на чертопо лох. Что это там

может быть такое?

- Якоб! Возьми бинокль и взгляни, что это там на севере? - крикнул

Ланселот.

- Это белая шлюпка, а в ней - этого не может быть, но я это вижу!

- нарядная де вушка в голубом платье под розовым зонти ком. Идем туда?

- Конечно!

Якоб повернул катамаран на север. Вскоре "Мерлин" приблизился к

шлюпке. Прелестная издали картинка вблизи обер-нулась довольно

печальным зрелищем: в белой шлюпке без весел находились двое -девочка

с зонтиком и женщина. Женщина лежала на дне, укрытая чем-то белым.

Де-вочка, строго выпрямившись, сидела на скамье шлюпки и держала в

левой руке розовый зонт, стараясь, чтобы тень от него падала на голову

женщины. Одета она была 272

в голубое шелковое платье, изрядно по-мятое, разорванное на правом

плече и выпачканное чем-то темным, может быть, кровью.

- Как поживаете, господа?- вежливо об ратилась девочка к

пилигримам, отводя зон тик, чтобы лучше их видеть. - Вы что, потерпели

кораблекрушение?

- Да. Наш "Титаник" затонул, а мы с мамой спаслись в шлюпке. Моя

мама - леди Патриция Мэнсфильд, жена адмирала бри танского флота, а я

- Эйлин Мэнсфильд.

- Поднимайся скорее на борт, Эйлин, -сказал Якоб, хватаясь за борт

шлюпки и притягивая ее к борту катамарана. - Давай руку!

- О нет, давайте сначала поднимем на палубу мою маму. Она не очень

хорошо себя чувствует.

- А жива ли женщина? - шепнула Лансе лоту Дженни.

Доктор с помощью Якоба спустился в шлюпку и откинул с лица женщины

белый плащ, которым она был а укрыта.

- Женщина без сознания, - сказал он. -Но никаких ранений я пока не

вижу.

- Мама не ранена, она просто потеряла много сил, - подтвердила

девочка.

- Якоб, помогите мне поднять женщину на борт, - попросил доктор.

Он осторожно поднял леди Патрицию на борт катамарана, где ее

принял и уложил на палубу Якоб. Только тогда Эйлин, акку-ратно сложив

свой зонтик, тоже стала под-ниматься на борт, и тут доктор и все

осталь-ные увидели, что правая рука девочки по-чти не действует.

- А ну-ка, молодая леди, покажите мне вашу руку! - потребовал

доктор.

Эйлин послушно спустила порванный рукав с плеча: вся ее рука выше

локтя пре-вратилась в один большой синяк.

- Что случилось с вашей рукой? - спро сил доктор, осторожно

ощупывая плечо де вочки.

- Меня ударило о борт шлюпки, когда мы с мамой в нее забирались.

- Так вас не спустили в шлюпке с борта "Титаника"?

- Нет. Шлюпку мы подобрали уже дале ко от "Титаника".

- Рука не сломана, но трещина в кости не исключается - удар был

очень силен. Такой кровоподтек! Идемте в каюту, Эйлин, я наложу вам

повязку.

- Доктор, я могу еще потерпеть, помоги те сначала моей маме.

Леди Патриция, лежавшая на палубе под охраной Дженни, вдруг

открыла глаза и мед-ленно проговорила: 275

- Эйлин, я слышу голоса, или это мне кажется?

- Нет, мамочка, тебе не кажется, - Эй лин опустилась на палубу

рядом с матерью и нежно погладила ее по щеке, - нас подобра ли

какие-то добрые люди, и мы теперь у них на судне. - Эти люди -

джентльмены, Эйлин?

- О, да, мамочка, это очень приятные лю ди. С ними доктор и

молодая леди.

- Я очень рада. Поблагодари их и изви нись за меня: я хочу еще

немного поспать, -и леди Патриция снова впала в забытье.

- Она все время вот так: скажет два слова и опять теряет сознание.

Нельзя ли перенести ее куда-нибудь в тень? - спросила Эйлин,

- Конечно, можно, - кивнул Ланселот. -Якоб, отнесите женщину в

каюту. Не беспо койтесь, я снова встану к штурвалу. Эйлин, ты тоже

спускайся туда с доктором.

- Чем я могу помочь, доктор? - спросила Дженни.

- Приготовьте не слишком крепкий со левой раствор: я боюсь, что

обе пациентки страдают от обезвоживания организма.

- О, нет, не беспокойтесь! У нас только первые два дня не было

воды, доктор, -сказала девочка. - Потом пошел дождь, я собирала воду в

перевернутый зонтик и сли276

ла ее в ведерко, которое нашлось в шлюпке. Вода была невкусная, но

нам ее хватало для питья и даже еще немного осталось. Ведро стоит там,

под банкой.

Все невольно посмотрели на качавшую-ся под боком "Мерлина" белую

шлюпку и отметили, что девочка назвала скамейку "банкой" -

по-морскому. - А где же ваши весла? - спросил Якоб.

- Весел в шлюпке не было, и мы плыли просто так, по течению.

- И сколько же продолжалось ваше пла ванье? - спросила Дженни.

- Этого я не могу вам сказать точно. Все случилось ночью, когда мы

уже легли спать. На палубе вдруг забегали, зашумели, кто-то крикнул,

что началась война с русскими. Потом на нашем "Титанике" погас свет, и

началась паника. Мы с мамой не выходили из нашей квартиры до тех пор,

пока не почувствовали запах гари. Мама велела мне надеть плащ и

захватить зонтик. Мы выбе жали на палубу. Все вокруг нас горело, и наш

"Титаник", и другие, стоявшие рядом у при чала. Потом "Титаники"

начали один за дру гим взрываться и уходить на дно. Моя мама

решительный и смелый человек, это она сейчас не в себе - из-за

крушения и из-за папы. В ту ночь она не стала ждать, пока мы начнем

тонуть вместе с "Титаником", а по277

тащила меня на корму и велела прыгать. Мы взялись за руки и

прыгнули, и сразу поплы-ли в открытое море. Вы знаете, зонтик по-мог

нам держаться на воде: я его раскрыла, перевернула кверху ручкой, и мы

с мамой с двух сторон за него держались. Потом нам повезло, мы увидели

пустую шлюпку и суме-ли в нее забраться. Сколько дней мы были в

открытом море, я не знаю, потому что через несколько дней у меня

начало все путаться в голове. Ночью я спала на дне шлюпки рядом с

мамой, чтобы нам было теплее, а днем сидела и держала зонт над мамой.

- И все это время вы обе ничего не ели? - У нас не было еды.

- Болтушку из муки, доктор? - спросила Дженни.

- Да, Дженни. Они голодали не больше двух недель, если считать со

времени кос мического столкновения. Но поскольку пили они очень мало,

выходить из этой голодов ки надо осторожно. Сделайте им для начала

очень жидкую болтушку, чуть позже - креп кий чай с сахаром, а вечером

дайте немного бульона из кубиков, только сделайте его со всем слабым.

А завтра им можно будет дать бульон с сухариком.

К вечеру Эйлин совсем оправилась. Она вымылась на камбузе, сняла

свое голубое платье и надела брюки и блузу Дженни: они 278