Студопедия — Меня за горло
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Меня за горло






 

 

Даже самая суровая зима боится наступления весны. Моя весна всегда называлась разбойным нападением. И чтобы начать что-то новое, нужно было завершить свои прежние дела, которые не давали покоя. Это все равно, что если бы приняли ванну, а затем надели чистые сухие вещи. После этого чувствуешь себя заново родившимся. У меня в голове постоянно кружится одна мысль, именно та, которую я хочу превратить в идею, прежде чем я расскажу вам об успехе. Мне это нужно, чтобы полностью сосредоточиться на конкретной задаче. Сначала нужно начать с главного. Если вы мыслите о других вещах постоянно и спрашиваете себя, где находится ваша подружка, почему у вашего соседа лучшая машина и правда ли то, что у вашего соседа член длиннее, или у вашей подружки более модная сумка, то ничего не получится. Ваша голова должна быть свободна от посторонних мыслей, вам нельзя отвлекаться. Вы должны погрузиться в себя. А теперь, давайте-ка немного о другом…

Трах!! Шмяк!! «Ах?». Глухие шорохи прерывают мой сон. Что еще выпало из руки моей уборщицы? «Проклятье!». Всего лишь 8.27 утра – восемь два –а-а-а-а-а-а-адца-а-а-ть семь, а я только четыре часа назад легко и непринужденно заснул. У Карины и у меня были очень трудные выходные, и мы решили перенести отдых на понедельник. Мы просто хотели немного отдохнуть. Спокойно позавтракать. И прекрасно провести этот день без забот. С лаской, нежностью и свежевыжатым апельсиновым соком. Небритым, во вчерашней одежде, уютно устроившись, так и возникает картина абсолютной идиллии. Абсолютно все, что нужно нормальным людям. Что за черт! Опять там что-то сломалось.

И вот опять я должен позвонить своим глупым агентам по страхованию недвижимости и все им объяснить подробно. А затем полный кошмар: двадцать четыре листа бумаги с двадцатью тремя кружками, где их надо отмечать крестиком так, чтобы увидеть, что скрывается за ними, рисуя прекрасный эскиз, ведь на моем дорогом итальянском мраморном полу раскололась на осколки ваза, стоящая на полке справа сверху, сделав двойное сальто-мортале, будто зажатая напольным распределительным валом. Спустя три десятка лет тогда бы добродушный страховой агент спросил: «Ну, господин Болен, у Вас же точно есть квитанция на приобретение вазы и можно доказать…» и так или иначе, и исподтишка, и еще как-то.

НЕТ, у меня ее нет, ты, страховой мошенник. Я же не хранил счета на безвкусную вазу шестнадцатилетней давности. Разве я Джонни, главный архивариус, у меня трехдневная щетина или у меня есть коллекция почтовых марок? Может быть, я хочу сделать что-то более хорошее, чем прятать старые документы в полиэтиленовый пакет? У меня нет счета на вазу, ах, черт возьми, я едва ли уплачу за новую вазу. Зачем, собственно говоря, существуют страховые выплаты, и что это за скверное начало недели и почему мой утренний кофе с молоком и карамельным сиропом не такой, каким он был на вкус раньше? Но, в конце концов, Карина могла бы убраться, тогда бы этот кошмар не случился, так еще и какой кошмар! Ладно, сейчас я наброшу еще пять евро для повышения цены за услугу выезда страхового агента.

Так прошел понедельник, так или иначе закончилась неделя, и, собственно говоря, вся жизнь кажется никчемной, и только потому, что эта неаккуратная уборщица разбила мою безвкусную вазу. Приятель, с меня сто восемьдесят евро, но плюс еще n-ная сумма и вообще: меня это не волнует, мне не нравятся вазы. Ладно, я иногда, совсем немножечко, имею склонность взрываться без повода.

Но затем ко мне пришло озарение поп-титана. Отсутствие вазы означает, что я не должен покупать цветы. Собственно говоря, не плохо, нет вазы – нет цветов, в общем итоге это дает ощутимую экономию. Включая время, которое я экономлю, потому что я больше не куплю цветов. Эй, возможно не все так плохо???

Но подожди-ка, несмотря на это, это не порядок, что моя уборщица будет будить меня по утрам подобным способом, ведь этим она разрушает мою обстановку в доме, ради которой я с таким трудом, прямо-таки перед лицом смерти – или как любят описывать в DSDS – работал. Итак, я еще подумаю, какую лапшу я навешаю на уши своей собирательнице пыли. Я напишу ей отличное прощальное письмо и закончу его словами: «Ты никогда не вернешься! Во всяком случае, не к настоящему поп-титану». Она бы плакала до конца своих серых дней. Так как жизнь без поп-титана это точно как «Феррари» без покрышек, как горячая сарделька без горчицы, как «Бильд» без картинок. Полный кошмар. Но как всегда бывает в жизни, и каждый раз у меня, происходит все совсем иначе. Я надеваю свои шлепанцы, хватаю самую лучшую футболку – ту, что ближе лежит ко мне, с пятнами от шоколада, который мы пили перед сном – и вчерашние брюки и ковыляю в полудреме на свое самое излюбленное место в доме – на кухню. Я всегда спрашиваю себя, почему в домах помимо кухонь есть и другие комнаты. Я постоянно нахожусь в своей кухне и или в туалете.

Только я спустился по лестнице, как незнакомец в маске приставил мне ко лбу заряженный пистолет и сказал то, что Карина и я, по меньшей мере, помним (по смыслу затем всеми повторяемую цитату): «Я прикончу тебя, ты, свинья, не мешай». «Вау» - промчалось в моей голове, «завтра в ТВ-программе Verstehen Sie Spass? они вдоволь посудачат об этом». Я сразу же позвоню этому щеголю Эльстнеру и спрошу его, не преувеличивает ли он что-нибудь, или они без прикрас украли у него глазной протез и при этом что-то спуталось в его мозжечке. По утрам, чуть ли не за полночь, будить поп-титана и унижать его. Это же можно было бы сделать двумя часами позже или нет?

Но это как-то выглядит слишком правдоподобно. Тип тычет меня оружием в спину и ведет на кухню. А там, на полу, лежат связанные люди: мой садовник и моя, сильно любимая, удивительная и всегда бесценная уборщица. «БУМС, шлеп, это же происходит на самом деле», как будто бы плеснули мне сто ведер ледяной воды в лицо. За одну секунду мне стало ясно: «Дитер, это не сальные шуточки от Штефана Рааба, а жестокая реальность». Нападение!!! Совсем гадкий случай. Как это происходит, все знают из телевизионных передач, но всегда думают, что у самого зрителя подобного не случится. Я этого просто не могу осознать, все во мне твердит об обратном, чтобы понять, что ситуация происходит на самом деле.

Гангстер в маске держит пистолет у моего виска, а затем я замечаю второго типа, на котором тоже надета маска, вооруженным ножом. Он кричит мне: «Ложись на пол!» - они заламывают мне руки и связывают меня тонкой веревкой. Вот я и лежу на кухонном полу и смотрю на своего садовника и свою плачущую экономку. В ее красных, влажных глазах я угадываю следы нечеловеческого ужаса, и я ощущаю, как во мне растут чудовищный гнев и страх.

Я как-то всегда люблю иронизировать. Но это скорее в шутку, чем всерьез. Мои подчиненные для меня как члены семьи. Мы видимся каждый день, и я чувствую себя ответственным за них и слепо им доверяю. Я не веду себя как начальник, как, возможно, многие могут подумать обо мне, а скорее как приятель. У меня есть твердый принцип: пока не произошло ничего плохого, я на сто процентов буду на их стороне, и они получат от меня все, что они хотят. Нужно иметь положительные черты характера, чтобы работать у меня, так как негативных черт у моих подчиненных предостаточно. Постоянно их спрашивают какие-то прохвосты, работающие в редакциях газет, их снимают на фото- и видеокамеру, и делают с ними то, что я даже и не знаю. Затем в течение длительного периода времени люди стоят перед дверью, что-то хотят от них. Они регулярно копаются в моих ведрах для мусора и просеивают мусор. Иногда мои подчиненные должны сделать ту же самую работу несколько раз. У меня часто появлялась идея, что это сильно нервирует. Это даже как небольшой стресс – работать на меня. Поэтому я чувствую себя компетентным, чтобы им со своей стороны предложить что-то особенное. Только при этом в моей голове не было и мысли о вооруженном нападении.

Честно говоря, у меня возникла идея то, что с точки зрения преступников они совсем спятили, раз они хотели напасть на меня. Каждому преступнику должно же быть понятно, что интерес работников средств массовой информации был бы столь велик, что для этого спектакля было приложено немало усилий, чтобы нанять преступников. Безусловно, сейчас это прозвучит совсем надменно, но, честно говоря, если бы я был преступником, я бы никогда не забрался бы к Болену, так как эта кража незамедлительно бы была освещена в «Бильд». Но я точно заблуждался, на свете ведь много ненормальных. И они хотят непременно пояснить другим ненормальным, что они еще меньше значат. Для чего-то надо быть «номером один». О, Господи.

Пока я еще обдумываю, что мне сейчас делать, дверь распахивается, и один из преступников толкает Карину впереди себя. По нашим воспоминаниям он угрожал ей ножом. На ней была надета только футболка и на бедра она обернула одеяло. Она еще выглядит совсем заспанной, и в ее глазах я тоже вижу безумный страх и будто бы он означал: Дитер, помоги мне!

Никто не сможет представить себе, какая сильная ярость в ту минуту охватила меня. Больше всего мне бы хотелось схватить их за горло. Вот если бы я только сумел им помешать! Один из двух парней срывает одеяло с Карины. Она начинает громко плакать, а я, неудачник, лежу на полу и должен наблюдать за этим кошмаром. «Когда я в один из дней найду этих парней, я убью этих типов» - такая идея проносится у меня в голове. Если они коснутся хотя бы одного волоска на ее голове, я прикончу обоих.

Внезапно оба разворачиваются и стремительно убегают на мою кухню. Резкий звук «пип, пип, пип» раздается на всю кухню. «Ты вызвал полицию? Я тебя убью. Ты вызвал полицию? Я прикончу тебя. Я уничтожу тебя и твою подругу!», кричит один из двух на меня. Нет, никто не вызывал полицию и это, к сожалению, не сигнал тревоги. Это было здорово. Защитная функция отключения нашей новой плиты, если до нее дотронутся дети, подает сигнал тревоги, так как на нее что-то упало. А теперь попытайся-ка пояснить преступнику в панике, с оружием в руке, которое приставлено к твоему лбу, что это не сигнал полицейской тревоги.

Взволнованно и совсем не имея в голове планов, он бегает туда-сюда, затем он приставляет нож к горлу Карины и кричит: «Если приедет полиция, я вас уничтожу». В то же время другой тип наводит на нас свое оружие. Я симулирую спокойствие и пытаюсь им объяснить, что это всего лишь плита, которая подает сигнал. «Приятель, убери вещи с плиты, и она перестанет сигналить». И она на самом деле перестала сигналить, как только он убрал все вещи с плиты.

Оба типа снова успокаиваются и, по меньшей мере, один из них убирает нож от горла Карины. «Где твои деньги?», кричит он на меня. Сначала в моей голове мелькает мысль: сейчас я скажу, что здесь нет денег. Но я ведь должен что-то сделать, что их немного успокоит, чтобы они оставили Карину в покое и занялись чем-то другим. Тут мне кажется, что предложение «здесь у меня денег нет» - это не совсем самый лучший выбор. «Деньги в моем сейфе», говорю я. Мне нужно внести в ситуацию совсем немного спокойствия, чтобы обдумать все за одну секунду. Если они хотят только денег, для обдумывания ситуации это бы подошло. Дело в том, что с Кариной, моими подчиненными и, я скажу честно, мной самим ничего не произошло. Я бы никогда не подумал, что то, ради чего я день за днем работал, в конце концов, могло бы привести к гибели.

Один из непрошенных гостей сдвигает меня по направлению к сейфу, и я чувствую пистолет, приставленный к моей спине. Однако со связанными руками еще, конечно же, никто не смог открыть сейф. Поэтому я сказал человеку в маске, что он должен освободить меня от пут. Это тип подметил и перерезал мои оковы. Вау! По меньшей мере, руки уже свободны. Несмотря на это я остаюсь чрезвычайно взволнованным, поэтому мне никак не удается вспомнить мой код от сейфа. Затем одна мысль приходит ко мне в голову: я сейчас отопру сейф, а затем они всадят пулю со спины в мой затылок.

Еще нужно знать, что я в одиннадцать лет имел перелом основания черепа, и от этого у меня образовалась царапина на голове, толщиной в волос. Тогда я был между жизнью и смертью, но меня любили. Я почти умер. Собственно говоря, никто точно не знал, что тогда произошло. Наиболее вероятно, что это произошло на занятии физкультурой. Во всяком случае, я, истекая кровью, обессилено лежал в руках моих родителей. Тогда они меня привезли в больницу, где ими сообщили, что я выживу после перелома основания черепа. Слава Богу, что во мне течет часть крови от половины Восточно-Фризских предков. И это ведь, говоря их языком, означает, что «сорная трава быстро не погибает», а уж тем более, поп-титан быстро не сдается. Тогда Господь дал мне свой второй шанс, за который я сильно-сильно-сильно ему благодарен.

С тех пор я постоянно боюсь, что может случиться с моей головой. Врачи мне тогда тоже сказали, что я в течение своей жизни буду страдать головными болями и что я всегда должен обращать внимание на свою голову. Поэтому я, никогда в своей жизни, не ввязывался в драку или нечто подобное. У меня было бы чересчур много опасения, что мой череп снова расколется. Когда лежишь в палате с окнами, загороженными шторами от попадания света, в кровати в больнице в течение многих недель и у тебя кровь течет из ушей, носа и других отверстий тела, таких ощущений больше никогда не захочешь испытывать.

Когда мне стало совсем ясно, что могло бы произойти в тот момент, я пережил самый, как я думаю, ужасный эпизод своей жизни. И вот я стою перед своим паршивым сейфом, а они хотят только одного: моих денег. За эту ерунду я возможно должен буду поплатиться собственной жизнью. И ради этого я экономить на всем, отказывая себе в самом необходимом? И почему вчера вечером я не был более нежным по отношению к своей подруге? И почему вчера я еще так и не позвонил своим детям и своим родителям? Они совсем не знают, как я их всех люблю.

Наконец я снова вспоминаю этот злополучный код: «скрип, скрип, скрип…» Я поворачиваю кодовый замок, кручу его – «скрип» - поворачиваю кодовый замок, кручу его – «скрип» – и щелк – сейф открыт. Втянув шею, я жду удара. Однако, к моей бурной радости, не происходит ничего. Я не знаю, кому я должен быть благодарен, но если это тот, о ком я думаю, тогда «спасибо и слава тебе, Господи!». Я на самом деле теперь хочу стать более хорошим человеком. Спасибо за шанс! Спасибо, Господи! Спасибо, спасибо, спасибо!

Преступник разрешает мне собрать деньги и сложить купюры, я отдаю ему все. Сейф остается открытым, и я опасаюсь, что они туда заглянут внутрь, что еще там завалялось. Но деньги затуманили им мозги. Они посмотрели на пачку купюр и закричали: «Что, это все?». А я: «Но что это значит? Здесь пять сотен евро-банкнот. Приятель, в итоге они дают сумму, равную шестидесяти тысячам евро. Что же еще вы хотите?» Один из них прорычал: «Эй, в телевизионных передачах ты всегда рассказывал о миллионах. Давай их сюда! Или иначе я тебя убью. Давай, тащи свои миллионы!»

Мой милый Шолли! Где он теперь живет? Я же не Скрудж Мак Дак, который устраивает дикие вечеринки в бассейне, наполненном евро-банкнотами номиналом в пятьсот евро. Мои деньги, и это я говорил в телевизионных передачах, отложены на черный день. «Тогда мы сейчас поедем в банк. Мы возьмем твою подружку в качестве заложницы, и ты принесешь свои миллионы!»

«Бамс!», пронеслось в моей голове. Они хотят взять Карину в заложницы! Вся ситуация полностью выходит из-под контроля. Так как то, что они не подготовили это нападение, не имея главаря, мне постепенно стало тоже понятно. Вопрос лишь в одном: сколько их людей еще находится на улице? И захотят ли потом они меня похитить? И что между делом они сделают с Кариной? Я должен что-то предпринять. Если это потребуется, я постараюсь сбить одного из них с ног и ударить. Слава Богу, что в этой потасовке они забыли меня снова связать.

Я кричу на этих типов, что они наконец-таки должны убираться, что у меня работают видеокамеры скрытого наблюдения и что у них ведь уже есть шестьдесят тысяч евро. Это начнет их сбивать с толку. Они совершили преступление в моем доме, но не имели ни малейшего представления о видеокамерах. На моей двери, ведущей в сад, даже висит огромная табличка: «Этот объект находится под видеонаблюдением!», но они ее точно не прочитали или подумали, что это неправда. На многих домах висит табличка: «Осторожно, злая собака!», этот дом сторожит пес и позже можно будет увидеть пекинеса, смешно переваливающегося на лапках, бегущего к подвалу.

На моей табличке были написаны правдивые слова. На съемках телевизионной передачи Big Brother, пожалуй, было меньше видеокамер в павильоне, чем на моем первом этаже дома и во всем доме вообще. Представить еще больше видеокамер для наблюдения просто не представляется возможным. Я сказал им, что эти видеокамеры все записывают на пленку и одновременно записывают звук. Они накричали на меня, что надо убрать видеокамеры, заметались в панике, как можно все это стереть? Я сказал им, что так дело не пойдет, что все будет записано со звуком на пленку, и что это нельзя стереть. Разразилась отчаянная паника. Я сказал, что речь идет о нескольких секундах, чтобы они убрались, пока не приехала полиция. Они ведь должны наконец-таки взяться за ум и улизнуть. Но нет, они выталкивают меня из дома, чтобы поехать в банк и дуло их пистолета упирается в мою спину.

Внезапно один из двух типов в маске сказал: «Пойдем, вернемся обратно в дом!» Оба не сходились в своих мнениях, они больше не знали, чего они хотели, у обоих были прямо противоположные точки зрения. Ситуация обострила их мнения до предела. Это был мой шанс. Сейчас или никогда. Один из них мог бы меня прикончить, выстрелив в спину, но я должен был попытаться. Мне нужно было попросить о помощи, так как это ведь должно было когда-нибудь закончиться? Я сбежал и понадеялся на Божью помощь. Один из них закричал: «Прикончи его!». Пока я бежал, я громко кричал, позвав на помощь. Однако, никто меня не услышал. Тогда я побежал к моим соседям, в панике позвонил в полицейский участок, рассказал, что в моем доме произошло преступление и что еще три человека находятся в заложниках у преступников.

Спустя несколько минут, которые показались вечностью, прибыла полиция. Но не ко мне, а к моим соседям. Приятель, в моем доме произошло преступление. Я в безопасности. Помогите же моим людям, что еще находятся в доме!» Мы поехали к моему дому. Мы не спеша прокрались внутрь. Возможно, что преступники все еще находились в доме. Но, слава Богу, они уже убежали, да так, что пятки сверкали, и ни с кем ничего не случилось.

Две минуты спустя перед моими дверьми стояли представители прессы. Собственно говоря, полицейские постоянно допрашивали моих специальных «папарацци», что распространяли про меня слухи не хуже «сарафанного радио». Люди едва ли могли себе подобное представить, но в нашем тихом местечке почти всегда с утра до ночи дежурят папарацци, которые делают наши фотоснимки и пытаются на этом заработать денег. Их уже нельзя воспринимать как исчадие ада, так как во всем виноваты не они, а сами СМИ. В Германии имеется от пятидесяти до шестидесяти изданий «желтой прессы», которые составляют конкуренцию друг другу и каждая сплетница, конечно же, нуждается снова и снова в более или менее правдивых историях и как минимум половине настоящих фотографий, чтобы посудачить об этом. Поэтому они (СМИ) даже готовы заплатить своим фотографам сумасшедшие деньги за полностью провокационные фотографии: Дитер идет за покупками, Дитер с Кариной в сосисочной, или за то, что я знаю лично. Причем, в их статьях нет ни капли правды и на это не обращают внимание. К сожалению, все они очень любят долго валяться в кровати и долго спать, иначе они занимались бы чем-нибудь полезным и могли бы сообщить полиции о факте нападения. Но ребята уже знают, как у меня проходит день, поэтому ни один из них до десяти утра не стоит у моей двери с открытым фотообъективом.

После нападения я все еще никак не могу отойти от шока и чувствую себя полностью обескураженным от случившегося. Нежданно-негаданно была целая сотня полицейских на первом этаже моего дома и в самом доме тоже, кроме того, с ищейками и вертолетом, чтобы найти двух злоумышленников. Они прочесали все лесные массивы, находящиеся на прилегающей к дому территории, в их оборудовании были видеокамеры и приборы ночного видения, они дали объявления о розыске преступников. В моем доме царил полный хаос. Каждый бегал по комнатам. Я потерял самообладание. Моей уютной атмосферы дома больше не существовало. Я чувствовал, что я теряюсь в пространстве, как будто бы находился в замкнутом помещении, словно прокаженный. Будто бы я должен был попрощаться с жизнью в Тотензене. С минуты на минуту семнадцать лет, проведенных в уютном доме, словно исчезали.

Когда вся суматоха закончилась, Карина взяла меня за руку и повезла меня в гостиницу. Ни за какие деньги мира я бы не хотел провести одну единственную ночь в том здании. Однако, куда нам деваться? Я человек, который живет достаточно спокойно и сдержанно. Но все-таки последующие недели мы проводили в разных гостиницах и посещали деловые встречи, на которые меня, собственно говоря, никто и не звал. В моей душе царила пустота. Семнадцать лет в Тотензене не так-то просто забыть!

И был еще один вопрос, который мучил меня постоянно: повториться ли подобное со мной снова? Будут ли грабители снова пытаться получить свои миллионы? Где я буду чувствовать себя в безопасности? Есть ли вообще такое место, где я буду в полной безопасности? Страховые компании обивали порог нашего дома. Однако рассказами, что на прошлой неделе кого-то лишили жизни и вчера снова кто-то снова был убит, конечно, в обоих случаях речь шла об обычных людях, которые попали им под горячую руку, они не обрадовали меня. Что они от меня хотели, мне было понятно: моих денег, только наполовину не легальным путем. Еще больше видеокамер, да, я это сделаю, еще больше страховых взносов, да, это так, и окна должны быть из пуленепробиваемого стекла… Да, понятно, я сделаю это. Тем временем, мой дом выглядел как старинная тюрьма, не чувствовалось, что в нем обитает хотя бы одна живая душа, веселье здесь больше не царило, наш старый уклад жизни был нарушен. Земля для меня больше не была круглой, и мир был для меня ни тем, каким он был до нападения.

У моей милой уборщицы совсем расшатались нервы и даже когда кто-то спускал воду в туалете, мы мчались в укрытие. Несколько недель спустя мы попытались снова заснуть дома, но в какой атмосфере? Когда мы лежали в кровати, мы прислушивались к каждому шороху, находились рядом с видеокамерами наблюдения, все было так, как будто мы смотрели новый фильм Спилберга. Мы были раздраженными, измотанными, просто отчаялись.

Некоторые из наших друзей полагали, что нам лучше было бы продать дом. Мне? Продать? Свой дом? Они что, совсем спятили? Я снова где-нибудь должен буду посадить рододендрон и ждать, пока его цветы не будут похожи на те, которые растут у меня сейчас? Каждая тропинка, каждый уголок в моем доме хранит свои воспоминания. Воспоминания о минувших семнадцати годах, которые были прекрасными, грустными и кошмарными. Должен ли я сейчас от всего этого отказаться? Нет, никогда! Здесь играли мои дети. Этот дом останется моим домом, но такая жизнь, как прежде, в нем уже не будет.

Я схватил за руку мою подругу и мы поехали в аэропорт. Черт возьми, куда теперь? Где бы мы почувствовали себя в полной безопасности? Мы стояли в терминале аэропорта и думали, недолго, потому что было только одно место: Майорка. Майорка была и остается моим островом мечты. Здесь я всегда чувствовал себя отлично и возможно, это место, которое я давно облюбовал, поможет мне и на этот раз. Мне нужно было отвлечься. Погулять на свежем воздухе и искупаться. Все верно, уже через несколько минут мы снова по ночам открывали окна, гуляли в темное время суток и одновременно не вздрагивали, если кто-то начинал чихать. Проходили месяцы, и нам становилось легче.

Самым ужасным испытанием для нас стали представители прессы, которые стремились «наиграться» на чужом горе. Они подозревали меня в том, что это был «пиар-ход», чтобы как следует прорекламировать телевизионную передачу DSDS. Рааб и компания смеялись над нападением, и я не должен был сердиться, но в такие минуты люди все еще думали о том, что у меня дела идут хорошо после того, как со мной произошел этот случай. А что, если люди на самом деле подумали, что все это было хорошо продуманным спектаклем? На самом ли деле Болену удалось убежать, несмотря на то, что они могли бы его убить выстрелом в спину? Люди строили самые гнусные предположения. Я всему этому не мог поверить. Они своими сплетнями «нападали» на меня и я должен был себя «уничтожить». Это был сумасшедший дом. Но это было еще не все.

Однажды летом я получил хорошее известие: «Господин Болен, нами найдены оба злоумышленника». Уровень моей радости в тот день достиг стопроцентной отметки, возможно даже, он был равен ста двум процентам. Сначала я этому не поверил, но это оказалось правдой. Конечно, я сразу захотел узнать, как их удалось поймать, но, как ни странно, все хранили молчание. В печатных изданиях упоминалось о преступнике, имя которого не называлось. Все казалось смешным. Но, по меньшей мере, эта статья была признаком того, что это произошло на самом деле. Иначе некоторые из моих дорогих друзей всю жизнь бы мне вменяли, что все это было просто отличной промо-акцией.

Осенью состоялся судебный процесс. Я, бедняга, снова из себя почти ничего не представлял во время этого процесса. Я всего лишь получил повестку в суд в качестве свидетеля и затем в пять часов утра вместе с Кариной из Тотензена поехал в суд низшей инстанции Реклингхаузена, чтобы дать свои показания в качестве свидетеля. Мои друзья посоветовали мне взять с собой адвоката. Да, но разве я не в своем уме? Они на меня напали, я свидетель, зачем же мне нужен адвокат? До начала процесса я думал, что я являюсь жертвой, а они были преступниками. Какая абсурдная мысль! Я даже не знаю, как мне в голову пришла эта сумасшедшая идея, но я себе это так и представлял. Кроме того, я подумал, что если я еду в пять часов утра в Реклингхаузен и шесть раз не попросил перенести заседание суда на два часа дня, чтобы немного насладиться безмятежным сном, все были бы просто в восторге.

Как только я приехал, я увидел сто пятьдесят милых журналистов, фотографов и репортеров. И эта толпа была не только перед залом суда, но и наблюдала за мной как сторонние зрители. Мы почувствовали себя как будто выставленные на показ организаторы массовых убийств. Карине и мне указали, чтобы мы сели на два стула, и каждый фотограф получил возможность сделать по одной фотографии. Я как-то оценил, что фотографы получили пятьсот тысяч евро за эти снимки.

До начала процесса судья смог засветиться в «Бильд» с улыбкой на лице и орудием, которым было совершено преступление, в руке. Такое впечатление, что он сказал так: посмотрите-ка, я убил слона. Для меня это было очень странным. Почему судья смеется, если он держит орудие, которым было совершено преступление? Разве с ним в руке он выглядит лучше? Или он хочет, чтобы о нем написали в газете? Совершенно точно, что он не собирался быть судьей на передаче Хайди Клум Next Top Model? Не имею ни малейшего представления о том, почему у него на фотографии такое хорошее настроение, но для меня и Карины смотреть на такое было больно. Просто весь процесс могли не воспринять как серьезное дело.

Когда каждый сделал свою фотографию, я был вызван для дачи показаний в качестве свидетеля. Успокойся свидетель, ничего страшного – я выступил и в качестве жертвы, а там, в зале суда, сидели оба злоумышленника, которые внесли сумятицу в мою голову и в мою жизнь. Я чувствовал себя не в своей тарелке не только перед адвокатом обвиняемых, но и перед самим судьей. Мне инкриминировали, что мои показания в отношении ситуации с деньгами были неправдой. Слава Богу, что я бы не получил большую сумму денег от страховых агентов, если бы я называл сумму, равную десяти триллионам, поэтому таким образом была покрыта лишь основная сумма денег. Поэтому и не было причины сомневаться в моих показаниях, но у меня возникало такое жуткое чувство, как будто они обращались со мной, как с ненормальным.

Один из злоумышленников сидел в зале суда в моей куртке, чем меня совсем не удивил, если он бы даже и купил ее на мои деньги, то мне тоже было бы все равно. Преступники получили известность благодаря статьям в газетах, они хотели выпустить об этом книгу, но и это было мне безразлично. Как только Карина должна была дать показания, на нее налетели так, что она начала плакать, так как она уже не могла вынести это давление и абсолютно никчемные вопросы, без разницы. Слава Богу, что нам не нанесли телесных повреждений, только патологический ужас, который пережил каждый из нас, оставил свои следы в нашем сознании. А еще и это сумасшествие с судом, это было последней каплей.

После показаний Карины, собственно говоря, должны были вынести приговор. Но этого не случилось. Я не знаю почему, возможно присутствие представителей прессы сыграло свою роль, но, во всяком случае, оглашение приговора неоднократно переносилось. Почему? Всех свидетелей выслушали, оба обвиняемых признали нападение как результат собственных действий, улик было предостаточно. Тюремных камер тоже. Оба преступника в итоге получили три года лишения свободы с содержанием в колонии для малолетних правонарушителей за разбойное нападение согласно вынесенному приговору. Сочинив и продиктовав адвокату письмо о совершенном преступлении, и, показав примерное поведение в зале суда, срок их заключения составил два года.

Меня часто спрашивают, справедливо ли это. Однако, где же справедливость? Оценивая ситуацию субъективно, вы часто можете почувствовать несправедливость. Рассматривая ситуацию объективно, нужно обдумать нужно ли за преступление, при совершении которого происходит игра с человеческой жизнью, давать более тяжелое наказание, чем за то преступление, которое не связано с прямой угрозой человеческой жизни. Я могу лишь сказать, что с момента нападения я часто ощущаю чувство страха. И я пережил момент, как быстро все может измениться в жизни. В течение одной секунды все может встать с ног на голову, и ты ничего не можешь поделать. Чувство беспомощности перед двумя типам, которые через несколько месяцев снова будут держать жителей нашего государства в страхе. Надеюсь, что другим людям они не причинят ничего плохого. Вот поэтому я и ожидаю с нетерпением, сможет ли судья все-таки не скрывать своей прекрасной улыбки. Наказания для улыбающегося судьи ведь не существует, не правда ли?

Но время тоже лечит, или откровенно говоря, затянет все раны у поп-титана. Тем временем, моя жизнь в Тотензене становилась лучше, а я часто имел опыт в своей жизни, что из неприятной ситуации меня выручит только один человек и его имя – Дитер Болен.

Это на самом деле является моим твердым убеждением: можно, но не нужно ждать того, что тебе помогут другие, а нужно попытаться разобраться в ситуации самостоятельно. Кто знает тебя лучше, чем ты сам? Кто знает, что тебе поможет лучше всего? Собственно говоря, чаще всего это мы сами. Конечно, это помогает, положиться на друзей или на знакомых, или даже на профессиональную помощь психологов, но, по моему мнению, это вызывает зависимость от чужих решений.

Я совершенно убежден в том, что СОБСТВЕННАЯ ответственность быстрее всего приведет к желаемому результату. Кто ближе к нам, чем мы сами? Если мы будем искренними, то только мы сами. Поэтому я также считаю, что мы себе можем помочь лучше всего. При этом нужно слушать свой внутренний голос и его мы сами можем услышать намного лучше, чем другие люди. Возможно, это сложно, но все-таки стоит попытаться. Если в конце вы одержали победу, то начните осознавать, что вы сами себе всегда являетесь настоящим другом, который никогда вас не оставит и вечно будет готов выслушать. Это уже что-то стоящее – иметь друга на всю жизнь. К сожалению, многие люди об этом забыли и теперь думают, что «этот Болен, он же точно полон эгоизма». Но кто же должен тебе помочь, если ты один стоишь на перепутье судьбы? Как много приключений случалось в жизни, когда люди одни восходили на горы, покоряли северный полюс и что мне дано, куда мне идти? Кто должен был помогать тем людям в тех ситуациях? Они знали того единственного человека, на кого они могли положиться – на самого себя.

Кроме того, я же не говорю, что не надо прислушиваться к советам друзей. Во всяком случае, это тоже важно, но как я сказал, верьте себе, не отказывайтесь от самих себя! А если так не получится, то вы очень мало несете ответственность за себя, а вина не будет оправдана другими. Также это убеждение придает сил, чтобы осознать собственные ошибки и в следующий раз попытаться сделать что-то лучше. Если вы сами прошли через огонь, воду и медные трубы в гармонии с самим собой, это сделает вас выносливее и поможет сделать уверенный шаг вперед.

Нужно тщательно работать над собой, чтобы разобраться с ситуацией, а также извлечь из нее урок. Нужно смотреть вперед и думать каждый день о том, что для вас важно, а что нет. Безусловно, что для меня было бы легче продать свой дом и начать жить где-то в другом месте, но убежать прочь из-за каких-то криминальных авторитетов – нет, этого я себе позволить не мог. Мое тело говорило «да», но душа – «нет». Я живу в Тотензене и не так давно, как про это думают два потерпевших фиаско мошенника из Реклингхаузена. Я не позволяю грустным воспоминаниям оседать в моей душе. Будущее всегда зависит от тебя. Многое может разрушиться до основания, но никогда не стоит сдаваться.

 

 







Дата добавления: 2015-10-01; просмотров: 512. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Виды и жанры театрализованных представлений   Проживание бронируется и оплачивается слушателями самостоятельно...

Что происходит при встрече с близнецовым пламенем   Если встреча с родственной душой может произойти достаточно спокойно – то встреча с близнецовым пламенем всегда подобна вспышке...

Реостаты и резисторы силовой цепи. Реостаты и резисторы силовой цепи. Резисторы и реостаты предназначены для ограничения тока в электрических цепях. В зависимости от назначения различают пусковые...

Уравнение волны. Уравнение плоской гармонической волны. Волновое уравнение. Уравнение сферической волны Уравнением упругой волны называют функцию , которая определяет смещение любой частицы среды с координатами относительно своего положения равновесия в произвольный момент времени t...

Медицинская документация родильного дома Учетные формы родильного дома № 111/у Индивидуальная карта беременной и родильницы № 113/у Обменная карта родильного дома...

Основные разделы работы участкового врача-педиатра Ведущей фигурой в организации внебольничной помощи детям является участковый врач-педиатр детской городской поликлиники...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.009 сек.) русская версия | украинская версия