Глава 23. На следующий день Диана решительно отбросила все страхи и занялась подготовкой к отъезду

 

На следующий день Диана решительно отбросила все страхи и занялась подготовкой к отъезду. Они с Нолой упаковывали ее платья, аксессуары, драгоценности и косметику, и она удивлялась, сколько прекрасных вещей успел подарить ей Маркус. Она язвительно усмехнулась. Как же она ненавидела пуританскую моду времен короля Георга! Теперь у нее полно самых соблазнительных и эротичных нарядов, какие только существовали в истории. Каждая вещь была сделана так, чтобы подчеркнуть красоту женского тела и доставить удовольствие мужчине. Когда она думала над этим, то понимала, что, по сути, идея была варварской, но как приятно демонстрировать свою женственность и пользоваться властью, которую она давала!

Маркус решил, что в Риме он сможет обойтись без Келла, от которого будет больше пользы на вилле в Аква Сулис, и сказал Диане, что она может взять с собой Нолу. Но, узнав, что Келл остается, Диана решила дать им эту прекрасную возможность побыть вдвоем и сблизиться еще больше.

Маркус настоял, чтобы рядом с Дианой и в дороге, и в Риме постоянно находился телохранитель. Им часто придется расставаться, и Маркус не хотел, чтобы Диана боялась, хотя она мужественно пыталась скрыть свой страх. Он назначил Тора ее личным рабом и приказал ему не отходить от нее ни на шаг, стать ее тенью.

Тор не мог поверить, что ему оказывается такая честь. Другие рабы завидовали его высокому положению телохранителя леди, которая, по слухам, скоро станет женой примипила. Келл немедленно начал давать Тору указания по всем вопросам — от личной гигиены до защиты от напора толпы. Когда он закончил, голова у Тора уже шла кругом от множества обязанностей, которые он должен выполнять, и от огромной ответственности за безопасность Дианы.

Келл вручил ему кожаную плетку, наказав пользоваться ею без раздумий, если кто‑нибудь не уступит дорогу его леди. Затем Маркус повез Тора в крепость на занятия фехтованием. Разумеется, примипил брал с собой охранниками десять лучших солдат, но не будет лишним научить и личного телохранителя Дианы обращаться с оружием.

До отплытия осталось всего два дня. Маркус знал, что ему придется задержаться в крепости, чтобы проследить за упаковкой припасов для путешествия, выбрать центурионов, которые будут его сопровождать, и дать инструкции своему заместителю, остающемуся вместо него в Аква Сулис. Он собирался поужинать в крепости и просил Диану поесть без него.

Однако, вернувшись домой и войдя в темный триклиний, он осознал, как не хватало ему ее приятного общества за ужином. Он пошел в баню, чтобы освежиться, и, к своей радости, увидел, что в воде его ждет Диана.

— Разве боги подарили мне водяного духа?

— Я так мало видела тебя в последние два дня, что решила быть сегодня твоей рабыней для банных услуг. — Ее слова были так же чарующи, как и соблазнительное тело, мерцающее в бледно‑зеленой воде.

Маркус усмехнулся, глядя на нее.

— Ты скоро увидишь больше, чем рассчитывала, — пообещал он, ощущая бурную реакцию своего тела.

— Нет, не раздевайся, господин, позволь мне раздеть тебя.

Выйдя из воды, она остановилась перед ним и расстегнула нагрудник. Стояла она куда ближе, чем было необходимо. Озадаченный Маркус пробормотал:

— Ты всегда отказывалась быть моей рабой, теперь же, когда я дал тебе волю, тебе нравится разыгрывать из себя рабыню!

— Не только нравится, меня это возбуждает, господин, — прошептала Диана, нежно проводя руками по рельефным мускулам его голой груди. Он сам снял латы, позволив ей заняться тем, что было под ними. Стянув с него тунику, она с притворным ужасом отскочила, увидав восставший фаллос.

— Я невежественная рабыня, господин, научи меня, что делать.

— Удовлетвори мои потребности! — приказал он охрипшим голосом.

— Как? — невинно спросила она.

— Коснись меня, — велел он.

— Вот так? — Диана просунула руку между его мощными ногами и легко пробежала пальцами по внутренней стороне его бедра. Его плоть отреагировала мгновенно. — И еще так, господин? — Она взяла в ладонь его тяжелую мошонку и принялась ее легонько сжимать.

Он застонал от сладкой боли, которую причиняли ее движения. Пальцем другой руки она провела вдоль фаллоса, который как бы потянулся вслед за ее убегающей рукой.

— Довольно устрашающее оружие, похожее на меч гладиатора. Что мне с ним делать, господин?

— Вложи его в ножны! — приказал он, охрипший от желания. Его руки легли ей на ягодицы, чтобы прижать к себе, но она вырвалась в притворном гневе.

Уперев руки в бедра, она воскликнула:

— Так вот что делают для тебя рабыни для банных услуг? Тебе необходимо охладиться!

Она мгновенно нырнула в воду, он последовал за ней и поймал ее. Маркус обнял ее сзади и прижал к себе так, что его мужская плоть оказалась в ее женской ложбинке. Диане хотелось помучить его, потереться, дразня, но, к своему разочарованию, она ощутила себя в подвешенном состоянии — ноги не доставали до дна. Она улыбнулась про себя, решив не сдаваться. Его фаллос был таким длинным, что его головка выглядывала из золотистых завитков на ее лобке. Она стала поглаживать ее круговым движением снова и снова, пока он не решил, что вот‑вот сойдет с ума. Он сжал зубы, чтобы выдержать это эротическое прикосновение.

— Я тоже могу играть в такие игры, маленькая шалунья! — Он покрепче обхватил ее за талию и безошибочно нашел самое чувствительное ее местечко прямо подголовкой его фаллоса. Движения его пальца заставили ее выгнуть спину от нестерпимого желания. Он внезапно остановился, и она даже вскрикнула от отчаяния.

— Дай мне кончить! — выдохнула она.

Прижавшись губами к ее уху, он сказал:

— Все в моей власти. Я пока еще не готов. — Он поднял ее из воды и поставил на кромку бассейна, потом одним движением сильных рук выпрыгнул сам. Схватив большое полотенце и флакон с маслом, он хотел было броситься в погоню за ней. Но Диана не побежала. Подошла к нему и прижалась всем своим нежным телом.

— Эгоист и животное, — игриво прошептала она.

— Совсем не эгоист, любимая. Я еще никогда не был таким щедрым. Я все отдам и буду продолжать отдавать, пока ты сможешь принимать меня.

Он подхватил ее на руки и отнес наверх, в опочивальню. Там он расстелил полотенце у камина и положил на него Диану. Налив на ладонь миндального масла и согрев его у огня, он принялся сильными движениями делать ей массаж.

— У тебя такая светлая и гладкая кожа. Надеюсь, она не загрубеет от резких морских ветров.

Диана потянулась, как кошка, которую гладят.

— Ты можешь это делать каждый вечер, тогда не загрубеет, — промурлыкала она.

Он засмеялся над ее наивностью.

— На корабле нет времени долго и медленно заниматься любовью. Может, быстренько, у стены каюты…

— М‑м‑м… что же, может, это и неплохо.

— Хватит, чтобы разогреть кровь, во всяком случае, пока мы не войдем в воды Внутреннего моря, где всегда солнце.

— Мы называем его Средиземным, — пробормотала она, с трудом следя за нитью разговора, изнемогая от желания.

— Означает то же самое — Внутреннее море, — заметил Маркус, вновь добираясь до ее укромного местечка кончиками пальцев. Он провел ими по каждой розовой складке, как по лепесткам цветка.

От тепла камина запах миндаля в воздухе усилился. Она уже прерывисто дышала, с трудом сдерживаясь, чтобы не взмолиться.

— Почему ты выбрал миндаль?

— Мне нравится его аромат, — — хрипло ответил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее грудь, и с наслаждением ощущая губами, как твердеют соски. Его язык оставил влажную дорожку на ее груди, потом на животе и дальше до самого лобка. Диана вонзила ногти в ладони, чтобы не закричать, пока его быстрый язык слизывает миндальное молочко с лепестков ее трепещущего цветка.

— Марк… Марк… Маркус… — Его имя звучало, как заклинание. Диана вцепилась руками в его густые волосы, побуждая его не останавливаться, поглотить ее целиком. Из‑под отяжелевших век она смотрела на его темную голову между своими ногами и с трепетом сознавала, что то, что он сейчас делает, самая интимная, самая замечательная услуга, которую только может оказать мужчина женщине. Она уже не могла больше сдерживаться и, пронзительно вскрикнув, выгнула спину, сотрясаясь от оргазма.

Маркус немедленно переместился так, чтобы губами заглушить ее крики. Она ощутила свой вкус на его губах, и это снова подняло в ней волну желания, еще более жаркую и яростную, которую уже нельзя было погасить языком.

Но ее страсть бледнела в сравнении с его. Он овладел ею грубо, причем его движение подвинуло ее опасно близко к огню. Она была охвачена таким яростным желанием, что обвила ногами его торс и выгнулась так, чтобы вобрать его в себя как можно глубже.

Маркус все никак не мог насытиться, он уже не сдерживал свою недюжинную силу. Но Диане все было мало, она требовала еще. Закинув лодыжки на его широкие плечи, она полностью открылась перед ним. Он продолжал с силой двигаться, пока любовь совсем не опьянила их, пока не довела до безумия. Острые ощущения сотрясали их тела и исторгали громкие крики из их груди задолго до бурного оргазма.

Потом они лежали, бездумно и бессильно. Лежали неподвижно, ожидая, пока все вокруг них перестанет кружиться и встанет на свои места. И тут будто дьявол попутал Маркуса спросить:

— Хочешь еще?

Диана была полностью удовлетворена и знала, что Маркус чувствует то же самое. Говорить она не могла, лишь медленно покачала головой.

— Я тоже, — признался он с глубоким вздохом удовлетворения.

Но тот же самый искуситель явился Диане, и она улыбнулась своей таинственной улыбкой.

— Очень жаль, Маркус, дорогой, — прошептала она, — потому что я неожиданно полюбила вкус миндаля. — Одним гибким движением она села и окинула взглядом из‑под припухших от страсти век его великолепную фигуру. Он с беспокойством увидел, что ее рука потянулась к флакону с маслом. Он боялся, что ему не достигнуть возбуждения без длительного отдыха.

Она встала около него на колени и по капле вылила масло ему в пах, затем нежными поглаживаниями растерла его твердый живот и мускулистые бедра. Игриво дотронулась пальцами до поникшего фаллоса, мирно отдыхающего от тяжких трудов, и, к его изумлению, тот немедленно проснулся. И не просто сонно зашевелился, а воспрянул мгновенно, снова готовый к нападению.

Она склонила голову и, облизав губы в предвкушении, заметила:

— Я снова хочу побыть рабыней. — Начав с основания, она провела языком по всей длине его напряженного фаллоса и, дойдя до головки, ласкала ее круговыми движениями, пока не нашла крошечное отверстие. Потом она повторила процедуру в обратном порядке, умудрившись сделать ее еще более эротичной.

Ее язык скользил, подобно чувственной змее, заставляя его плоть пульсировать и дрожать от страсти. Маркус закрыл глаза и застонал, горло перехватило от наслаждения. А когда она охватила его плоть своим жарким ртом, он крикнул, чтобы предупредить ее:

— Я сейчас кончу.

Она подняла голову на мгновение, чтобы повторить его же собственные слова:

— Все в моей власти. Я пока еще не готова…

 

Проснувшись утром, они обнаружили, что все еще лежат обнявшись перед потухшим огнем. Диана густо покраснела, когда Маркус пробормотал:

— Мы вчера даже не добрались до постели. — Он поцеловал кончик ее носа. — Я тебя обожаю! — Ему нравилось, когда она краснеет, а она всегда вспыхивала, когда считала, что они чересчур откровенны в своей любви…

Из крепости поступило сообщение, что срочно требуется присутствие Маркуса. Диана озабоченно нахмурилась, но он успокоил ее:

— Сегодня наш последний день. Я быстро разберусь и вернусь.

Прибыв в крепость, он выяснил, что проблема cложнее, чем ему хотелось бы.

Центурион его первой когорты ждал его с плохими новостями.

— Примипил, ваш брат, Петриус, приехал рано утром и упал с лошади без сознания. Его отнесли в лазарет, чтобы обработать раны.

Маркус бросился в лазарет, боясь худшего, но обнаружил, что Петриус уже пришел в сознание и рассказывает прокуратору о своих несчастьях.

— Куда тебя ранили? — обеспокоенно спросил Маркус.

Ответил ему врач, осматривавший Петриуса:

— Сломана рука, которую я собираюсь выправить. Мы думали, что и плечо у него раздроблено, но оказался простой вывих. Голова у него была в крови, но когда мы его вымыли, то обнаружили там лишь глубокую царапину.

— Тогда зачем ты вернулся? — спросил Маркус грубо.

Ответил Юлий:

— Это возмутительно. Его бросили, посчитав мертвым. Когда он пришел в сознание, армии уже не было видно. Паулин — никуда не годный предводитель!

Маркус с недоверием смотрел на Петриуса. Почему о нем не позаботились его люди? Наконец заговорил сам Петриус.

— Паулин — свинья. Он приказал, чтобы раненых легионеров прикончили — не хотел задерживать продвижение армии.

Маркус служил под командованием Паулина, и, хотя этот человек внушал ему отвращение, он знал, что его брат говорит неправду. Паулин мог приказать прикончить раненого легионера, только чтобы избавить его от страданий, если того уже нельзя было спасти. Маркус сам поступал так же. Паулин привозил своих раненых в Аква Сулис. Вряд ли он мог бросить легионера, посчитав его за мертвого, особенно центуриона когорты. Маркус подозревал, что его брат дезертировал, но, поскольку за дезертирство наказывали смертью, он промолчал. Когда врач выправил сломанную руку, Юлий сказал: — Почему бы нам не взять его с собой в Рим? Еще один голос в пользу смещения Паулина нам не повредит, а твой брат какое‑то время воевать не сможет, к сожалению.

Разглядев страстную надежду в лице Петриуса, Маркус не стал рассказывать Юлию, что Петриус — левша.

— Рим? Мы возвращаемся домой? — радостно спросил Петриус.

— Раз прокуратор полагает, что ты можешь помочь его делу, я подпишу тебе временное освобождение от военной службы по болезни. Отдохни. Мы от плываем завтра на заре.

Примипил побывал в строительном отряде, чтобы убедиться, что мост через реку будет строиться по плану в его отсутствие. Уйдя из лазарета, он стал корить себя за необоснованные подозрения. Что такого было в его красавце брате, что заставляло подозревать его в низости? Он отбросил прочь все эти мысли и стал думать, как будет рад отец, когда они оба снова окажутся под его крышей.

Ближе к вечеру Маркус вернулся на виллу с десятью легионерами, которые должны были сопровождать его в Рим. Они забрали сундуки и другой багаж, чтобы погрузить на баржу, которая доставит их к берегу моря, где они пересядут на корабль, направляющийся в Рим.

Маркус не спешил сообщать Диане о возвращении Петриуса. Хотя она ни разу не говорила о нем ничего плохого, Маркус знал, что он ей не нравится. Он мог сказать ей об этом вечером, но это бы все испортило и для него, и для нее, поэтому он просто взял ее за руку и повел в сад.

Решив, что он хочет побыть с ней наедине, чтобы целоваться и ласкать друг друга, она предупредила:

— Только один поцелуй. Сам знаешь, стоит нам начать, мы уже не можем остановиться, а у меня еще куча дел.

Он с нежностью взглянул на нее, поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь, затем сжал ее пальцы.

— Диана, мой брат Петриус вернулся со сломанной рукой. Поскольку он не может сражаться, пока она незаживет, Юлий предложил ему сопровождать нас в Рим.

Маркус видел, как кровь отхлынула от ее лица.

— Дорогая, я знаю, он раньше относился к тебе без уважения, но, когда я скажу ему, что ты станешь моей женой, я уверен, он будет вести себя почтительно. — И про себя добавил: «Иначе, мне придется удавить молодого мерзавца!»

Диана заставила себя улыбнуться Маркусу, но, когда он вернулся в крепость, она почувствовала себя совсем плохо. Она‑то считала, что навсегда избавилась от Петриуса.. А может быть, это — дурное предзнаменование, и ее путешествие в Рим закончится катастрофой, едва успев начаться? Наверное, ей следовало рассказать Маркусу о том, что случилось в тот день в храме, но ей тогда не хотелось ссорить братьев, не хотелось этого делать и сейчас. Маркус вез ее в дом своего отца, и нельзя допустить, чтобы в семье начались трения из‑за нее.

Ей хотелось поделиться с Келлом, ей легко было с ним разговаривать, но рассказать Келлу — все равно что рассказать Маркусу. Между этими двумя людьми почти нет тайн. В конце концов она решила поговорить с Тором. Раз его работа — защищать ее, она поделится с ним. Она нашла его у Келла, терпеливо выслушивающим последние инструкции, куда входили даже такие мелочи, как совет не пить незнакомую воду.

— Мне кажется, пришло время нам получше познакомиться, Тор. Пойдем в сад, там мы сможем поговорить.

Тор неуверенно взглянул на Келла, ожидая его одобрения. Келл поднял глаза к потолку.

— Беги! Правило, номер один — сначала повиноваться леди, а уж потом мне.

Диана провела его в сад. В глазах Тора уже не было радости.

— Боюсь, я — неудачный выбор, леди.

Диана огорчилась. Тор потерял уверенность в себе, и только она могла помочь вновь обрести ее.

— Тор, лучшего выбора сделать было нельзя. Ведь я сама тебя выбрала. Пожалуйста, не сторонись меня. Мы должны стать друзьями. Я хочу быть уверенной, что могу положиться на тебя и рассказать тебе все, что угодно.

— Ты можешь, леди. Я буду служить тебе верой и правдой. Только говори мне, если я сделаю что‑то не так, ладно?

— Зови меня Дианой. Пожалуйста, не обращай внимания на такие мелочи, как одежда или манеры, Тор. Пойдем посидим у бассейна, и я расскажу тебе о своих страхах.

Тор, казалось, почувствовал облегчение, узнав, что ее не волнуют манеры, ведь он никогда не работал в доме и не получил нужной подготовки.

— Расскажи мне о своих страхах, леди Диана.

Она наклонилась к нему поближе.

— Я ненавижу римлян и боюсь их. — Она увидела, как он удивился. — О, я люблю Маркуса всем сердцем! Он собирается просить разрешения на наш брак, но у меня в душе мрачное предчувствие, что со мной случится беда, если я поеду в Рим.

— Я не позволю никому тебя обидеть, леди Диана! — поклялся Тор.

— Я — христианка, но не хочу, чтобы в Риме кто‑нибудь об этом узнал. Римляне жестоко расправляются с христианами. Маркус также не хочет, чтобы кто‑нибудь узнал, что я была рабой в его доме.

— Я — бритт, как и ты, леди Диана. Твои тайны для меня священны.

— Спасибо, Тор. Есть еще одно деликатное дело, о котором я хочу тебе рассказать. Брат Маркуса, Петриус, недавно был здесь с легионом. Он ушел вместе с армией Паулина, но сейчас вернулся и поедет с нами в Рим. — Она опустила ресницы. — Он пытался изнасиловать меня в храме.

Рука Тора рванулась к рукоятке меча, который дал ему Маркус.

— Я защищу тебя от этого римского подонка, леди! — торжественно поклялся он. — Я сильный, лошадь могу поднять. У меня мускулы как железо, пощупай. — Он напряг великолепные мускулы, и Диана с изумлением коснулась его рукой.

Шорох заставил ее поднять глаза. Там стоял Петриус, наблюдая, как она касается красивого полуголого парня, своего личного раба.