Когда монах плыл на лодке, то волны морские, ветер, птицы, деревья и камни восхваляли Бога.

Монах увидел бездонный купол, и уже совсем устремился в него, но убоялся и удержал себя.

И вот что отвечает духовник:

Вот, видишь ли, о. Феофан, я справедливо поздравил тебя с прелестью.

Выслушай мое объяснение: когда я был еще в миру и мне случилось прочитать Шестоднев св. Василия Великого, в котором есть объяснение 148 псалма, где св. Василий говорит, что некоторые думают, будто поименованные в псалме творения, одушевленные и неодушевленные, непосредственно хвалят Творца, но это несправедливо, ибо они не имеют разума, а другие и чувств не имеют: только разумные творения способны хвалить Творца за многоразличную красоту и премудрую гармонию природы, а сама природа не имеет сознания хвалить Творца своего; хотя и приходили ко мне некоторые пустынники и говорили противное, но я сего никогда не приму. Вот, видишь-ли, старче, как св. отец разрешил твое видение? А прелесть знала, что я об этом предмете имею правильное познание, потому и не велела тебе сказывать мне о сем, дабы надуть тебя самомнением, что будто бы ты умнее дурака — духовного отца твоего.

Также и другое высокое видение твое, о котором не велено объяснять мне, пахнет тоже прелестью, ибо виденный тобою великий храм являет свободную игру демонского воображения вещественного, и ты имел в то время свободу твоего ума, который ты мог возвратить назад к себе, ибо в истинном видении этого не бывает: там только ум видит то, что ему показывается, но не имеет свободы сократить или умножить, продолжать или остановить видение. Смотри в "Добротолюбии" объяснение о сем преп. Григория Синаита — разговор его с преп Максимом Кавсокаливским, когда св. Григорий спросил его: что во время восхищения ума, имеет ли он свободу? Преп. Максим отвечал: нет, ум тогда не имеет никакой свободы своей, а только водится благодатью! Поэтому и другие св. отцы единогласно говорят, что истинное, благодатное видение должно быть всегда невольное, за которое человек не отвечает, а за вольное принятие видения человек отвечает. Потому-то св. Отцы советуют, чтобы добровольно ничего не принимать, и даже ничего и не желать видеть и слышать, хотя бы что показалось и истинное. Даже и снам не каким не верить, ибо через веру в них многие погибли. Даже и невольному видению не должно верить совершенно, без рассуждения и откровения о сем опытным, но всегда иметь оное под сомнением, ибо Один Бог весть оное — истинное-ли оно, или ложное....

Надеюсь, что Вы, Александр, не утомились длинной цитатой, но зато почувстввовали разницу в двух духовнических подходах — опора на учение отеческое, на твердый камень церковного опыта у о. Иеронима, и доверие к "психологическим ходам" и личному духовному опыту у о. Софрония.

 

Не собою назначен духовник, но Церковью, не свое суждение он произносит, но тех, кому дана власть вязать и решить. Именно на основе общецерковного опыта должно выноситься всякое суждение в таком тонком деле как духовничество, да и в любом пастырском деле. У отца же Софрония чувствуется острый привкус субъективизма, привкус совершенно искажающий всякое восприятие его сочинений, заставляющий сквозь них продираться не без трудностей. Немало там ярких, мудрых и светлых мыслей, большинство из них почерпнуты автором от Отцов, но оболочка у всего этого явно не отеческая по духу. Это не только мое мнение.

 

Помнится в номере 2 сборника работ воспитанников МДА я встретил одно, кажется кандидатское сочинение, посвященное разору воззрений о. Софрония, там тоже были отмечены его крайне субъективистско-либеральные аскетические и богословские воззрения.

 

А вот какие примеры я обнаружил в воспоминаниях о Симеона, одного из учеников архим. Софрония.

А потом добавил: "Да и вообще, что вам еще остается? Вы же не можете повернуть назад. Перед вами пропасть? Ну прыгайте, прыгайте!" И тут он разразился громким смехом: "Я-то уже прыгнул — теперь ваша очередь!"…

"Послушайте, у меня ведь все то же самое! Однако я не могу препираться с Богом, потому что Он дал мне — конечно, довольно скупо, — способность не препираться с Ним. Так что делайте как я!" …

"Не беспокойтесь, посмотрите на меня! Бог совершил со мной то, что мог; может быть удалось и неплохо, ничего не знаю, об этом Ему судить".

 

(Альфа и Омега. № 2(5). Москва. 1995. с. 187)

 

В общем слово "я" вырывается из уст о. Софрония не реже чем из моих. Я вот, правда, никого не рискую учить молитве...

Сама установка о. Софрония на создание "Добротолюбия ХХ века" — фактическую замену всего святоотеческого наследия одним лишь старцем Силуаном, распространение его личного духовного пути как универсального явления — совершенно неправославна по духу. Она скорее напоминает опыт создания католических орденов. Возникшая и весьма активная Ассоциация преп. Силуана Афонского также есть некоторая подмена целостного отеческого

аскетического учения на опыт одного из афонских подвижников и его жизнеописателя. То, что за интерпретацию" наследия преп. Силуана взялись прежде всего либеральные парижане, уже соорудившие конфетку в стиле "make love — not war" (при том, что главный аскетический совет самого старца был в постоянном памятовании грозящей нам душевной погибели, бушующего вокруг нас адского водоворота — "Держи свой ум во аде и не отчаивайся"), также не внушает никакого оптимизма.

 

Тот же дух чувствуется и в цитируемом Вами обращении.

Есть, в этих, слегка прикрытых смирением, словах и претензия на исключительное положение, на то самое "старчество"

...Если примем за внимание мой возраст... я теперь де-факто являюсь старейшим из духовников Православной Церкви.

Есть и явная подмена объективности церковного опыта субъективностью личного "откровения"

И еще последнее дерзание мое: скажу, что Дух Божий извещает меня об истинности слов моих относительно Русской Церкви и ее богоданного Патриарха…

 

Умоляю вас всех, послушайте слово, которое дает мне Бог и за которое вся ответственность на мне…

Дерзает отец Софроний на страшное дело — призвать к послушанию себе всех иноков России, беря на себя все последствия, весь грех, если путь подчинения МП, на который он призывает встать всех иноков — есть путь ложный. Дай Бог, чтобы Господь не послушал этой клятвы, и не взыскал по ней с клянущегося.

Тут же повторяется и еще раз ересь сергианства

Ибо только таким путем может быть спасена Русская Православная Церковь…

Спасает Церковь! Спасает, а не бывает спасаема! Тем более людьми. Даже если все мы неверны будем ей, а Господь восхощет спасти русскую Церковь, то он папуасов обратит в русских и сотворит из них истинно-православных христиан. Господь — Спаситель Церкви, а не мы, человеки.

Теперь же давайте вернемся к тому, с чего начали, с преп. Паисия Величковского. Вот что он пишет:

"Когда я еще жил на святой горе Афонской,то, зная хорошо из учения и заповедей Богоносных отцов наших, что руководителю братии не следует наставлять и учить по своему единоличному разуму и разсуждению, но нужно держаться истинного и правильного смысла Божественного Писания, как учат божественные отцы, вселенские учители, а так же учители и наставники монашеской жизни, просвященные благодатию Святого Духа, зная при том и свое малоумие, и боясь, как бы, в следствие моего неискусства, я и сам не упал как слепец в яму и других туда не ввергнул, я и решил принять за неколебимое основание всякого истинного и правильного наставления Божественное Писание Ветхого и Нового Завета и его истинное толкование благодатию святого Духа, то есть учение Богоносных Отец наших, вселенских учителей и наставников монашеской жизни, и все апостольские и соборные святых отец правила, каковые содержит святая соборная и апостольская восточная Церковь, а также все заповеди и уставы ее. Все это я принял как руководство для себя и для братии, чтобы и я сам и братия, живущие со мною, пользуясь всем этим при содействии и вразумлении Божественной Благодати, не отступили ни в чем от здравого и чистого соборного разума святой православной Церкви"