ДОГОВОРНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ 8 страницаОтрадно отметить, что в последнее время в юридической литературе появились труды нового поколения цивилистов, отличающиеся глубиной исследования такого способа обеспечения обязательств, как право удержания имущества должника. Необходимо бы обратить внимание на опубликованные работы С.В. Сарбаша, выпускника Российской школы частного права при Президенте Российской Федерации, посвятившего праву удержания свой дипломный проект на соискание степени магистра частного права <*>. -------------------------------- <*> См., например: Сарбаш С.В. Удержание как способ обеспечения исполнения обязательств // Юрист. 1995. N 5/6.
С.В. Сарбаш убедительно показал, что право удержания по современному российскому гражданскому праву не является результатом заимствования аналогичных институтов зарубежного законодательства, а напротив, представляет собой национальный институт, длительное время формировавшийся в отечественной правовой доктрине. Основными же источниками этого гражданско - правового института явились римское право, дореволюционное российское обычное право, гражданское законодательство Российской Империи (в особенности таких ее частей, как Финляндия и Прибалтийские губернии), теоретические труды российских цивилистов, и прежде всего М.М. Каткова <*>. Конечно же, при подготовке соответствующих норм о праве удержания в процессе работы над проектом Гражданского Уложения Российской Империи российские цивилисты учитывали и соответствующие законоположения зарубежного законодательства (швейцарского, германского, итальянского и др.). -------------------------------- <*> Катков М.М. Понятие права удержания в римском праве. Киев, 1910.
В проекте Гражданского Уложения (ГУ) нормы, регламентирующие право удержания, были сосредоточены в подразделе VII Отделения 1 Главы III "Исполнение обязательств" (ст. 1642 - 1645). Как и по действующему ныне ГК, в проекте ГУ наряду с общегражданским правом удержания выделялось право удержания, возникшее из обязательства, стороны которого действуют как предприниматели ("право удержания между торговцами"). Различие между ними заключалось в круге требований, обеспечиваемых правом удержания. В первом случае лицо, обязанное передать определенное движимое имущество, было вправе удержать его у себя в виде обеспечения до тех пор, пока ему не будут возмещены произведенные им издержки на имущество либо причиненные имуществом убытки или же не будет предоставлено соответствующее обеспечение (ст. 1642). Во втором случае ("право удержания между торговцами") действие права удержания распространялось на товары, процентные и иные ценные бумаги в обеспечение всякого рода требований, срок которым наступил, хотя бы они не имели отношения к удерживаемому имуществу (ст. 1643). Объясняя значение права удержания как способа обеспечения исполнения обязательств (реализации требований верителя), российские цивилисты - составители проекта ГУ считали необходимым дать ответ на три существенных вопроса: 1) какие требования пользуются этого рода обеспечением; 2) какие предметы служат обеспечением; 3) в каком порядке осуществляется это обеспечение <*>. -------------------------------- <*> См.: Гражданское Уложение. Проект. Т. 2 / Под ред. И.М. Тютрюмова. СПб., 1910. С. 235.
При ответе на первый вопрос подчеркивалось, что, во-первых, правом удержания обеспечиваются известные требования в силу закона (а не по соглашению сторон). Для этого налицо должно быть особое основание, каковым в области обязательственных отношений является непредвиденное возникновение требования, заслуживающего обеспечения. Право удержания, во-вторых, имеет действие не только в отношении стороны, имеющей право требовать возврата удерживаемого имущества, но и в отношении ее кредиторов, т.е. третьих лиц, и потому оно может быть предоставлено в обеспечение только тех требований, которые по справедливости должны пользоваться старшинством перед другими требованиями. Отмечалось, что названным двум условиям полностью удовлетворяют лишь требования о возмещении издержек и убытков, причиненных удерживаемым имуществом (здесь речь не шла о праве удержания между торговцами): "Кто получает имущество в ссуду, или принимает его от третьего лица, как поверенный, или как законный представитель хозяина, тот не только не в состоянии предвидеть всех тех случайностей в будущем, ввиду которых он может быть поставлен в необходимость произвести издержки на имущество, или понести убытки в своем собственном имуществе, но в большинстве случаев не имеет даже возможности озаботиться договорным обеспечением могущего возникнуть в его пользу требования" <*>. -------------------------------- <*> См.: Гражданское Уложение. Проект. Т. 2. С. 235.
Ответ на второй вопрос заключался в том, что в качестве предмета права удержания может выступать только движимое определенное имущество, подлежащее возврату в силу того же основания, по которому оно поступило во владение лица, обязанного возвратить имущество. При возврате имущества заменимого может возникнуть вопрос о зачете встречного требования, но не об удержании. Равным образом, если дело идет не о возврате чужого, а об обязательной выдаче другому своего имущества, то отказ в выдаче может основываться на неисполнении договора лицом, требующим выдачи, но не праве удержания. Что же касается ответа на третий вопрос (о порядке осуществления права удержания), то составителями проекта ГУ подчеркивалось, что право удержания может быть все осуществлено лишь в отрицательной форме: путем неисполнения обязательства, состоящего в передаче удерживаемого имущества. Право удержания не включает в себя ни непризнание обязательства, ни притязания на погашение обязательства. Не может быть речи о каком-либо положительном действии со стороны обязанного лица по осуществлению права удержания. Любопытно суждение российских цивилистов о том, что "удерживающий имущество не вправе продать имущество с целью выручить следующее ему, а лишь вправе не возвращать, пока не получит удовлетворения от противной стороны. После возвращения имущества он не вправе взять его обратно, хотя бы имел к тому полную возможность, ни даже требовать судебным порядком обратной передачи его себе для осуществления права удержания" <*>. -------------------------------- <*> См.: Гражданское Уложение. Проект. Т. 2. С. 236.
И только в том случае, когда иные кредиторы собственника удерживаемого имущества обращали на указанное имущество взыскание, удерживающий чужое имущество в порядке осуществления права удержания получал право преимущественного удовлетворения своих требований за счет указанного имущества (ст. 1645 проекта ГУ). Представляется чрезвычайно интересным попытаться ответить на вопросы, поставленные дореволюционными российскими цивилистами, с позиции действующего гражданского законодательства. Итак, вопрос первый: какие требования могут пользоваться обеспечением в виде права удержания чужого имущества? Как и в прежние времена, по общему правилу удержанием вещи, подлежащей передаче должнику либо лицу, им указанному, могут быть обеспечены требования кредитора по оплате этой вещи или возмещению связанных с нею издержек и других убытков. Обеспечение указанных требований удержанием вещи, помимо прочего, должно стимулировать кредитора к принятию мер к ее сохранности. Если же речь идет о кредиторе и должнике, действующих в качестве предпринимателей, правом удержания вещи должника могут быть обеспечены и другие требования, возникшие из предпринимательского обязательства, в том числе и не связанные с оплатой вещи или возмещением издержек на нее и других убытков (п. 1 ст. 359). И здесь уместна аналогия с соответствующими положениями проекта ГУ, ограничивающими круг обеспечиваемых требований теми, которые возникли между торговцами из их "деловых сношений". Ответ на второй вопрос (о предмете права удержания) не представляется столь очевидным, как это было ранее, когда проект ГУ прямо предусматривал, что удержанию подлежало лишь "особливо определенное движимое имущество" (ст. 1642). Действующий ГК говорит о возможности удержания вещи (п. 1 ст. 359). Это означает, что предметом удержания ни при каких условиях не могут быть признаны имущественные права. Понятие "вещь" же, как известно, включает в себя как движимые, так и недвижимые вещи. В связи с этим возникает вопрос: может ли служить предметом удержания недвижимость? Если ограничить анализ только нормами, регламентирующими непосредственно право удержания (ст. 359 и 360 ГК), то мы не найдем там препятствий для удержания недвижимого имущества. Вместе с тем осуществление кредитором права удержания с последующим обращением взыскания на удерживаемое имущество представляет собой гражданско - правовую сделку. Сделки с землей и другим недвижимым имуществом подлежат обязательной государственной регистрации (ст. 164 ГК), что противоречит существу правоотношений, возникающих при осуществлении кредитором права удержания имущества. Да и ст. 131 ГК, а также другие законы не включают право удержания в перечень обременений недвижимого имущества, подлежащих государственной регистрации. На наш взгляд, изложенные обстоятельства не позволяют включать в круг вещей, которые могут служить предметом удержания, недвижимое имущество. Что касается движимых вещей, включая деньги и ценные бумаги, то из круга предметов права удержания следовало бы исключить деньги, которые, как известно, относятся к заменимым вещам. "Удержание" кредитором денег, подлежащих передаче должнику, т.е. неуплата последнему, может иметь место в качестве действий субъекта встречного исполнения обязательства в ответ на непредставление контрагентом обусловленного этим обязательством исполнения по синаллагматическому договору (ст. 328 ГК), однако подобные действия кредитора не являются осуществлением права удержания в смысле ст. 359 ГК. Если же речь идет о безналичных денежных средствах, то они, как имущественные права требования по договору банковского счета, ни при каких условиях не могут служить предметом права удержания. Видимо, из круга предметов права удержания необходимо также исключить вещи, определяемые родовыми признаками. В силу их заменимости, на наш взгляд, такие вещи не могут быть определяемы как "вещь, подлежащая передаче должнику", как того требует п. 1 ст. 359 ГК. Хотя при надлежащей индивидуализации такого имущества (например, 50 тонн бензина в определенной цистерне N...) оно может служить предметом удержания со стороны кредитора. В итоге анализа действующего законодательства мы приходим к тому же выводу, что и дореволюционные российские цивилисты: предметом права удержания может быть определенное движимое имущество за исключением денег. Ответ на третий вопрос (о порядке осуществления права удержания) в условиях современного законодательства будет отличаться значительным своеобразием. В отличие от концепции права удержания, заложенной в основу проекта ГУ, в соответствии с которой права требования кредитора обеспечивались собственно удержанием имущества должника без какой-либо возможности получить удовлетворение за счет этого имущества (скажем, путем его продажи), действующий ГК, напротив, наделяет кредитора правом удовлетворить свои требования путем обращения взыскания на удерживаемое имущество в порядке, предусмотренном для залоговых отношений. Вместе с тем право удержания не перерастает в право залога, которое возникает (в отличие от истинного залога) из факта нахождения у кредитора имущества должника, как полагают некоторые авторы <*>. Законодатель, формулируя норму, содержащуюся в ст. 360 ГК, использовал известный юридико - технический прием: вместо определения особого порядка обращения взыскания на предмет удержания он заимствовал известный и зарекомендовавший себя на практике порядок обращения взыскания на заложенное имущество, однако это нисколько не изменяет природу регулируемых правоотношений. -------------------------------- <*> См., например: Павлодский Е.А. Залог и ипотека // Хозяйство и право. 1997. N 2. С. 82.
По своей правовой природе право удержания значительно отличается от права залога. Во-первых, основанием возникновения права залога является, как правило, договор и, как исключение, прямое указание в законе. Основанием же возникновения права удержания признается нахождение у кредитора имущества должника. Во-вторых, удержание не обладает таким неотъемлемым признаком залога, как право следования, напротив, выбытие имущества из фактического владения кредитора прекращает право удержания, поэтому субъект права удержания, в отличие от залогодержателя при закладе, не наделен правом истребовать предмет удержания у третьих лиц. В-третьих, существенными условиями договора залога являются предмет залога и его оценка, в то время как удержание имущества представляет собой одностороннюю сделку, а предмет удержания не индивидуализируется. Распространение порядка обращения взыскания на предмет залога на удовлетворение требований кредитора, удерживающего имущество, помимо всего прочего, означает, что в случае несостоятельности (банкротства) должника имущество, составляющее предмет удержания, подлежит включению в конкурсную массу, а кредитор взамен получает право удовлетворить свои требования за счет всего имущества должника в третью привилегированную очередь.
5. Поручительство
Поручительство - традиционный, ведущий свое начало с римского права способ обеспечения исполнения обязательства. Суть этого способа обеспечения исполнения обязательства остается неизменной: третье лицо (поручитель) берет на себя обязательство перед кредитором нести ответственность за должника в случае неисполнения последним его обязательства перед кредитором. На всех этапах развития гражданского права поручительство имело весьма широкое распространение: оно позволяло обеспечить обязательства любых должников, в том числе и не располагавших собственным имуществом, которое могло бы служить обеспечением долга. Поэтому указанный способ обеспечения исполнения обязательства в немалой степени способствовал развитию имущественного оборота. В римском праве поручительство (adpromissio) существовало в форме стипуляции, которая, в свою очередь, являлась одним из важнейших видов вербальных контрактов. Как известно, стипуляцией назывался устный договор, заключенный посредством вопроса будущего кредитора и совпадающего с этим вопросом ответа со стороны лица, соглашающегося быть должником по обязательству <*>. Обязательственное отношение, устанавливавшееся путем стипуляции, имело односторонний характер: на стороне кредитора возникало право требования, на стороне должника - обязанность. -------------------------------- <*> См.: Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М., 1996. С. 367.
В классическом римском праве сохранялись некоторые черты стипуляции как вербального контракта: присутствие договаривающихся сторон в одном месте, устный вопрос кредитора и такой же устный ответ должника, совпадающий по смыслу с вопросом, и некоторые др. В позднейшую императорскую эпоху строго формальный характер стипуляции несколько сгладился: все стипуляции, совершенные в любых выражениях и не противозаконные по содержанию (legibus cognitae), имели обязательную силу. Для обеспечения доказательства факта совершения стипуляции вошло в обычай составлять письменный акт, удостоверяющий это обстоятельство (cantio), а значение стипуляционной формулы (вопрос и ответ) отошло на второй план <*>. -------------------------------- <*> См.: Римское частное право: Учебник. С. 374.
По римскому праву поручительство (adpromissio) представляло собой договор, по которому третье лицо в целях обеспечения кредитора принимало на себя ответственность по обязательству должника (главного должника). Обязательство поручителя являлось акцессорным, добавочным к обязательству главного должника и в этом качестве существовало лишь постольку, поскольку существует главное обязательство, обеспечиваемое поручительством, и в размере, не превышающем размера главного обязательства <*>. -------------------------------- <*> См.: Римское частное право: Учебник. С. 377.
Современные правовые системы восприняли конструкцию поручительства, существовавшую в римском праве. Практически все гражданские кодексы стран континентальной Европы включают в себя специальные нормы, относящиеся к договору поручительства (например, во Французском гражданском кодексе - статьи 2011 - 2043; в Германском гражданском уложении - параграфы 765 - 778). В англо - американском праве нормы о поручительстве выработаны судебной практикой <*>. -------------------------------- <*> См.: Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1992. С. 306.
Российское дореволюционное гражданское законодательство не содержало общего определения понятия "поручительство". В гражданско - правовой доктрине под поручительством понималось "присоединенное к главному обязательству дополнительное условие об исполнении его третьим лицом, поручителем, в случае неисправности должника" <*>. Анненков подчеркивал, что поручительство - это прежде всего "принятие на себя чужого долга придаточным образом, т.е. так, что должник остается обязанным" <**>. -------------------------------- <*> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 295. <**> Анненков К. Система русского гражданского права. Т. III. С. 215.
Не давая общего определения поручительства, российское законодательство той поры устанавливало различные виды поручительства. В зависимости от объема обязательств поручителя различались полное и частичное поручительство, когда поручительство принято только в части долга. При этом законодатель исходил из презумпции полного поручительства, а частичное поручительство признавалось лишь в том случае, если указание на то содержалось в договоре (Свод законов, т. X, ч. 1, ст. 1556). В зависимости от наличия (либо отсутствия) срока действия поручительства в законодательстве выделялись простое и срочное поручительство, т.е. поручительство могло быть дано или вообще в платеже суммы (простое поручительство), или в платеже суммы на определенный срок (срочное поручительство). При отсутствии каких-либо указаний в договоре на этот счет преимущество отдавалось простому поручительству (Свод законов, т. X, ч. 1, ст. 1539 и 1557). Главное же различие между простым и срочным поручительством заключалось в том, что, как отмечал Шершеневич, при срочном поручительстве "поручитель обязывается исполнить тотчас по обнаружении неисправности должника, тогда как по второму поручитель обязывается исполнить только тогда, когда все имущество должника, по объявлении его несостоятельности, подвергнется распределению между кредиторами, и в результате обнаружится, что веритель не получил удовлетворения" <*>. -------------------------------- <*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 296.
Кстати сказать, Редакционная комиссия по составлению проекта Гражданского Уложения, рассматривая относящееся к простому поручительству положение о том, что ответственность поручителя перед верителем наступает лишь по ликвидации всех дел признанного несостоятельным должника и только в недополученной сумме (Свод законов т. X, ч. 1, ст. 1558), пришла к выводу, что российское законодательство в данном случае излишне снисходительно к поручителю, что сопряжено на практике с большими неудобствами. Это правило ставило осуществление права верителя на взыскание с поручителя в зависимость не только от учреждения над имуществом должника конкурса, но и от окончания производства о его несостоятельности. Между тем дела о несостоятельности по самому их существу производятся крайне медленно. Поэтому данное правило, по мнению комиссии, в значительной степени умаляло значение поручительства как средства обеспечения договоров <*>. -------------------------------- <*> См.: Гражданское Уложение: Проект. Том второй. С. 1184.
Если поручительство давалось на срок, веритель мог обратиться к поручителю тотчас по обнаружении неисправности должника, однако не позже месяца со времени срока наступления обязательства. Причем и в этом случае веритель не мог предъявить требования непосредственно к поручителю, минуя должника, поскольку неисправность последнего должна быть предварительно обнаружена (Свод законов, т. X, ч. 1, ст. 1560). В соответствии с действовавшим тогда законодательством установление поручительства предполагало существование другого, главного обязательства. Поручительство могло быть установлено или одновременно с возникновением главного обязательства, или после этого момента. Поручительство должно было быть выражено в письменной форме (Свод законов, т. X, ч. 1, ст. 1562). Поручитель, уплативший верителю за должника, сам становился на место верителя и мог потребовать от должника не только возвратить соответствующую сумму, но и уплаты процентов с этой суммы (Свод законов, т. X, ч. 1, ст. 1558). Чрезвычайно интересно рассмотреть положения о поручительстве, содержащиеся в проекте Гражданского Уложения, и соответствующий комментарий к ним Редакционной комиссии. Эти положения разрабатывались на основе глубокого анализа римского права, аналогичных институтов, имевшихся в современном разработчикам проекта зарубежном законодательстве, практики применения действовавшего российского законодательства. Комментарий со стороны комиссии тех или иных положений, включаемых в проект ГУ, представляет определенный интерес и с точки зрения толкования действующих сегодня положений ГК о поручительстве. Любопытно уже то, что в проекте ГУ нормам о поручительстве не нашлось места среди общих положений об обязательствах и договорах, как это было сделано в отношении, например, задатка и неустойки. Все положения о поручительстве сосредоточены в разделе II проекта, где помещены нормы, регламентирующие отдельные виды договорных обязательств, в главе XXIV (ст. 2548 - 2574). Видимо, авторы проекта хотели этим лишний раз подчеркнуть исключительно договорный характер поручительства. Проект (ст. 2448) включал в себя следующее общее определение договора поручительства: "По договору поручительства поручитель обязуется перед другим лицом исполнить обязательство его должника, если последний сам этого обязательства не исполнит". Российские цивилисты, комментируя указанное определение, полагали необходимым в первую очередь отметить, что они видят в поручительстве именно договорное отношение и его придаточное значение. По мнению членов комиссии, в качестве средства обеспечения обязательств поручительство сопоставимо с залогом. Разница же состоит в том, что по залогу для удовлетворения требований верителя при неисправности должника предназначается имущество, а при поручительстве верителю дается новый должник - поручитель, на которого направляется взыскание. Отсюда ясно, что поручительство предполагало существование главного обязательства, им обеспечиваемого, и находилось от него в зависимости, как отношение придаточное. Однако внимание современного исследователя прежде всего приковывает другое обстоятельство. Суть обязанности поручителя перед кредитором заключается не только в том, что он должен нести ответственность за должника, не исполнившего обязательство. В интерпретации проекта ГУ поручитель брал на себя обязанность исполнить обязательство должника, если последний сам этого обязательства не исполнит. Кстати, и в комментарии к этому положению подчеркивается, что содержание ответственности поручителя состоит в том, что "он, в качестве придаточного должника, обязуется исполнить обязательство главного должника. Если понятию исполнения придать широкий смысл и понимать под ним не только реальное исполнение, но и удовлетворение верителя за убытки, то, кажется, предлагаемая характеристика ни с точки зрения законодательства, ни с точки зрения доктрины не вызовет недоразумений. Дело в том, что поручительство рассчитано на обеспечение всякого рода обязательств... а если так, то само собою понятно, что ответственность поручителя по такого рода обязательствам, на основании которых только должник в состоянии доставить реальное исполнение... не может быть сведена ни к чему иному, как к вознаграждению за убытки. На этом основании ответственность поручителя может выразиться как в обязанности исполнить именно то, к чему обязался должник, так и в обязанности вознаградить за убытки, возникшие вследствие неисполнения должником обязательства" <*>. -------------------------------- <*> Гражданское Уложение: Проект. Том второй. С. 1177.
На наш взгляд, изложенная аргументация позиции, в соответствии с которой поручитель обязуется перед кредитором исполнить обязательство за должника, если последний сам этого обязательства не исполнил, представляется приемлемой лишь в отношении денежного обязательства. Однако, как известно, поручительством могут обеспечиваться самые различные виды обязательств, что подчеркивалось и самими авторами проекта ГУ. И далеко не во всех случаях при наличии оснований для ответственности поручителя (скажем, в случае просрочки должника) можно констатировать, что исключительно должник в состоянии предоставить кредитору реальное исполнение. Остается неясным, как разработчики проекта ГУ представляли действие названной нормы, когда существо обязательства, нарушенного должником, позволяло бы возложить его реальное исполнение на поручителя. Вправе ли был бы кредитор обратиться к поручителю с требованием о реальном исполнении обязательства, не исполненного должником? Наверное, острота проблемы не была бы столь заметной, если бы правило о возложении на поручителя обязанности исполнить за должника его обязательство перед кредитором носило диспозитивный характер, однако оно сформулировано в виде императивной нормы. Как бы там ни было, но поручитель по проекту ГУ предстает по существу в роли субсидиарного должника по основному обязательству. В отличие от рассмотренного положения (прямо скажем, не самого удачного в главе о поручительстве), следующее положение проекта представляется заслуживающим самого пристального внимания: "Всякого рода обязательства, хотя бы условные и будущие, могут быть обеспечиваемы поручительством" (ст. 2549). Из этой нормы усматривается намерение разработчиков проекта ГУ обеспечить широкое применение поручительства в качестве способа обеспечения обязательств. Об этом свидетельствует фраза: "Всякого рода обязательства...". Специально подчеркивалось, что ею охватываются и случаи, когда поручительством обеспечивается, к примеру, исправность иного (первоначального) поручителя (т.н. поручительство за поручителя). Предусматривая обеспечение поручительством условных и будущих обязательств, разработчики проекта отступали от действовавшего в тот период законодательства, ограничивавшего круг обязательств, которые допускалось обеспечивать поручительством, лишь обязательствами, возникшими одновременно с заключением договора поручительства либо до этого момента. В проекте ГУ сохранялось разделение поручительства на полное и частичное. Об этом свидетельствует ст. 2551, в соответствии с которой "поручительство может быть дано в части главного обязательства; если не сказано, что поручительство принимается в части и в какой именно, то поручитель несет полную ответственность". Основанием для включения этого положения в проект служили представления о поручительстве, являющемся по своей правовой природе придаточным (акцессорным) обязательством, в силу чего предполагалась тождественность ответственности поручителя и главного должника. Это основное начало могло быть изменено по соглашению сторон лишь в том отношении, что поручитель принимает на себя ответственность лишь в части главного обязательства. С практической точки зрения такая возможность умаления ответственности поручителя обосновывалась тем, что веритель может сомневаться лишь отчасти в состоятельности должника и, следовательно, только в этих размерах нуждаться в гарантии, представляемой поручительством. Кроме того, в реальном имущественном обороте легче найти несколько поручителей (каждого в части), нежели одного в целом обязательстве. Но, как подчеркивалось разработчиками проекта, ни в каких случаях поручитель не может обязываться более того, в чем заключается главное обязательство, ибо, по общему правилу, придаточное обязательство не может превышать главного, поэтому названная статья проекта включала в себя и второе правило, согласно которому "если кто-либо принял на себя перед верителем ответственность за должника в большей мере, чем сам должник, то такое поручительство недействительно, насколько оно превышает главное обязательство". В проекте ГУ различаются и два других вида поручительства: простое и срочное (ст. 2552). При этом предусматривалось правило о презумпции простого поручительства, если договором не определялось, что поручительство дано на срок. Именно простое поручительство признавалось нормальным типом поручительства, срочное поручительство считалось квалифицированным (по отношению к простому) обязательством. И дело здесь не только (и не столько) в наличии в таком обязательстве условия о сроке, на который предоставлялось поручительство. Критерием для разграничения этих видов поручительства признавался ответ на вопрос, "когда наступает ответственность поручителя, немедленно по обнаружении неисправности главного должника или же после испробования со стороны верителя всех возможных мер к получению удовлетворения от должника..." <*>.
|
