Семинар 14 4 страница21. «Медный всадник» Пушкина как историософская поэма. Сущность и своеобразие конфликта. Ю.М.Лотман о поэме Пушкина. «Медный всадник» (1833) — лиро-эпическая поэма, однако Пушкин, который очень хорошо разбирался в признаках литературных жанров, назвал её «Петербургская повесть». Можно предположить, что подзаголовок «Медного всадника» является не определением жанра, а указанием на «истинность происшествия». Именно в таком значении употреблял термин «a tale» (повесть) Дж.Г.Байрон в отношении своих поэм. Определение «петербургская» должно было подчеркнуть местный колорит сюжета (ср. также подзаголовки романтической поэмы Пушкина «Кавказский пленник» — повесть или романтической поэмы Лермонтова «Демон» — восточная повесть). В соответствии с подзаголовком торжественное вступление поэмы заканчивается так: Начну сейчас повествованье, (вступление) Эпическая часть поэмы поднимает серьёзные социально-философские проблемы. В ней автор рассказывает о «маленьком человеке», мелком чиновнике Евгении, описывает его мечты, заботы и его жизненную трагедию. Именно поэтому данное произведение является социально значимым: поэт поднимает в нём важную проблему отношения общества к «маленькому человеку». Социальная идея поэмы заключается как раз в том, что «маленький человек» беззащитен перед людьми, перед властью, перед природой; государству до него самого и его проблем нет дела. «Строитель чудотворный» (II) не подумал о счастье бедного Евгения и Параши, поэтому все его чудо-деяния немногого стоят в глазах «маленького человека», который грозит Медному всаднику будущими карами: «Ужо тебе!..» (II). Данная поэма является также философским произведением, потому что в ней решается общая проблема взаимоотношения государства и отдельной личности. Осмысление этой философской проблемы дано автором также на примере жизни Евгения. Таким образом, получается, что две идеи (социальная и философская) тесно переплетаются в поэме, что придаёт произведению художественную цельность. У Пушкина образ Евгения становится символом личности, а идея самодержавной государственной власти воплощена в образе второго главного героя поэмы — Петра Великого, представленного в виде знаменитого памятника — Медного всадника. Только в прологе поэмы появляется царь: Пётр показан как выдающийся государственный муж, думающий о пользе и процветании своей державы, то есть, как бы теперь сказали, о геополитических интересах России:А в первой и второй частях поэмы великий реформатор изображается в виде Медного всадника, то есть уже как символ самодержавного государства.Лирическое содержание поэмы, то есть авторское отношение к героям и событиям, выражается обычными (например, лексикой) и необычными средствами (особой интонацией). Пушкин подчёркивает сочувствие Евгению многозначным словом «бедный» (в словаре отмечены следующие значения: небогатый, несчастный, простой, смиренный); сложное отношение к Петру — многозначным словом «кумир» (статуя языческого божества-идола; предмет обожания, восторженного поклонения). Оба эти слова употребляются в тексте поэмы в нерасчленённом значении, что углубляет авторскую оценку: «бедный, бедный мой Евгений» (II), «безумец бедный» (II); «кумир на бронзовом коне» (I, II). Иногда голоса автора и его героя-«маленького человека» сливаются так, что трудно различить, кому принадлежат слова:Кроме того, в поэме Пушкин использует приёмы различных художественных стилей: одический (торжественный, возвышенный) и идиллический (умиротворённый, интимный). Вступление — гимн Петру, основавшему дивный город, ода великому человеку, на столетия определившему судьбу России. Здесь поэт избегает обыденных выражений, предпочитает старославянские слова и формы: Рассуждения Евгения о своей жизни — идиллия, показывающая обычную жизнь простого человека, его мечты о личном счастье. В этом случае язык прост, часто употребляются разговорные выражения: «жизнь куда легка» (I), «оно и тяжело, конечно» (I), «препоручу хозяйство» (I).Одический стиль снова появляется в кульминационной сцене поэмы — при объяснении сумасшедшего Евгения с Медным всадником: Точно выбранная стилевая манера подчёркивает значение этой сцены, где «маленький человек» на равных говорит с «грозным царём» и пророчит ему возмездие.Итак, «Медный всадник» - лиро-эпическая поэма. После торжественного вступления (похвалы Петру и его творению — Петербургу) читатель вправе ожидать классическую героическую поэму, но поэт обманывает эти ожидания. Он нарушает все правила поэтики героической поэмы: вместо значимого в истории нации события — частный случай (наводнение в Петербурге), вместо образцового героя — ничтожный чиновник, вместо ясного нравственного урока — нарочитое отсутствие морали, вместо однородных «звучных стихов» — смешение оды и идиллии. Таким образом, Пушкин создал лиро-эпическую поэму нового (реалистического) типа, отличную от классицистической героической поэмы. 22. История создания романа Пушкина «Евгений Онегин». Эволюция замысла и проблема жанра. Язык и ритмика романа. Своеобразие авторских интонаций. История создания, жанр, замысел Роман «Евгений Онегин» создавался более семи лет — с мая 1823 г. по сентябрь 1830 г. (Эпизод «Письмо Онегина» был написан последним, уже в Болдино). По первоначальному замыслу роман «Евгений Онегин» должен был состоять из девяти глав» которые в черновике Пушкин озаглавил так. разделив их на три части: · Часть 1-я. 1 песнь — Хандра. II — Поэт. III — Барышня. · Часть 2-я. IV песнь — Деревня. V —Именины. VI — Поединок. · Часть 3-я. VII песнь—Москва. VIII — Странствие. IX — Большой свет. Впоследствии Пушкин изъял восьмую главу и отрывки из неё поместил в качестве приложения к роману («Отрывки из путешествия Онегина»). Была написана и десятая глава, но поэт сжег ее. Первое упоминание о романе находим в письме П.А. Вяземскому из Одессы 4 ноября 1823 года: "Что касается до моих занятий, я теперь пишу не роман, а роман в стихах - дьявольская разница". Особенности жанра "романа в стихах" заключаются в том, что это лиро-эпический жанр, который предполагает взаимопереплетение двух сюжетов - эпического, главные герои которого Онегин и Татьяна, и лирического, где главный герой - персонаж, называемый автором, то есть лирический герой романа. Образы Онегина, Татьяны и автора - центральные в образной системе произведения. Работа над текстом не прекращалась вплоть до появления первого полного издания в 1833 г. Последний авторский вариант романа был напечатан в 1837 г. Роман выходил отдельными главами: первая глава романа появилась отдельной книжкой в 1825 г., вторая - в 1826-м, третья - в 1827-м, в начале 1828 г. появились четвертая и пятая главы, а в марте 1828-го - шестая, седьмая вышла в марте 1830-го и последняя - восьмая – была опубликована в 1832 г. В набросках общего плана романа значилось девять глав, но в процессе написания план немного изменился, так что в первое полное издание "Евгения Онегина" (1833) Пушкин включил восемь глав и «Отрывки из путешествия Онегина». Работа над романом в стихах начата в переломном для автора 23-м году. 1823-1824 годы - кризисные в жизни А.С. Пушкина. Конец южной ссылки, высылка в Михайловское под надзор отца; серьезная переоценка ценностей, которая сопровождалась отходом поэта от романтизма… В его творчестве все сильнее проявляются реалистические тенденции. Работу прерывали не только повороты судьбы Пушкина и новые замыслы, ради которых он бросал текст «Евгения Онегина». Некоторые стихотворения («Демон», «Свободы сеятель пустынный...») возникли из черновиков романа. В черновиках второй главы (писалась в 1824 г.) мелькнул стих Горация «Exegi monumentum», ставший через 12 лет эпиграфом к стихотворению «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...». Метод реализма предполагает отсутствие заданности, изначального четкого плана развития действия. Завершая VIII главу, автор сам подчеркивает эту особенность романа: И даль свободного романа Я сквозь магический кристалл Еще неясно различал. Определив в посвящении П.А. Плетневу роман как "собранье пестрых глав", Пушкин подчеркивает еще одну ключевую черту реалистического произведения: роман как бы "разомкнут" во времени, каждая глава могла бы стать последней, но может иметь и продолжение, открытым может считаться и финал "Онегина". Пушкин издавал "Евгения Онегина" главами - по мере написания, тем самым подчеркивая самостоятельную ценность каждой главы. Кроме того, как пишет Ю.М. Лотман, выбором названия романа "...определялись жанровая природа текста и характер читательского ожидания. Включение в название не только имени, но и фамилии героя, причем не условно-литературных, а реально-бытовых, возможно было лишь в относительно небольшом круге жанров, ориентированных на современное содержание и создающих иллюзию истинности происшествия". Усиливают атмосферу "реальности" вплетенные в ткань романа "документы" - письма Татьяны и Онегина и песня девушек. Кроме того, важную роль в создании "эффекта достоверности" происходящего играет пересечение романного времени и реального, встречи героев "Евгения Онегина" с реальными людьми, современниками Пушкина, имеющими достаточную известность. Так, Онегин - приятель Каверина: Татьяна в Москве встречается с Петром Вяземским: К ней как-то Вяземский подсел... Таким образом, роман был для Пушкина чем-то вроде огромной «записной книжки» или поэтического «альбома» («тетрадями» иногда называет главы романа сам поэт). Язык, ритмика, авторские интонации В соответствии с богатым содержанием романа Пушкин приводит речь и культурной, образованной части дворянства, и провинциальных помещиков, и дворовых, язык народной поэзии и поэтический стиль, характерный для различных литературных направлений: классицизма, сентиментализма, романтизма. Так, в первой главе, знакомя читателя с Онегиным, Пушкин применяет стиль светской речи с её особенностью «без принуждения в разговоре коснуться до всего слегка». Здесь мы находим свободное пользование иноязычными словами (французскими, английскими, латинскими), упоминание имён греческих и римских поэтов, употребление книжных выражений («всевышней волею Зевеса наследник всех своих родных»; «отступник бурных наслаждений» и т. п.). Характеризуя Ленского, Пушкин использует особенности языка романтической поэзии: «Он с лирой странствовал на свете», «поэтическим огнём душа воспламенилась в нём».Передавая мысли Ленского перед дуэлью, Пушкин в его монолог вставляет излюбленные романтиками «цветистые слова», затуманивающие их подлинный смысл: Он мыслит: «Буду ей спаситель, Не потерплю, чтоб развратитель Огнём и вздохов и похвал Младое сердце искушал... Отношение автора к этой витиеватой, цветистой речи романтика подчёркивается резким переводом её на простой язык реалиста: Всё это значило, друзья: С приятелем стреляюсь я. Но когда Пушкин приводит разговоры Онегина и Ленского на бытовые темы, он устраняет слова и выражения книжного стиля; речь их проста, непринуждённа, полна народно-бытовых выражений. Таков, например, разговор Онегина с Ленским о Лариных (гл. 3, IV—V). Насмешливость, прозаические слова и выражения совершенно исчезают в стихах Пушкина, когда он рисует образ Татьяны и говорит о её жизни, о её любви к Онегину. О своей любимой героине поэт отзывается с особой теплотой и лаской. Пушкин прибегает к словам уменьшительно-ласкательным: «головкой томною склонясь»; «голосок звучит» и т. п., применяет народные формы слова: «к плечу головушкой склонилась». Татьяна пишет письмо к Онегину по-французски. По чужой язык является лишь внешней оболочкой мыслей и чувств девушки с русской душой. Переводя письмо, поэт вкладывает в уста героини романа речь, близкую по своему духу и словесным средствам к народно-поэтическому языку. В главах, посвященных изображению деревенской жизни (помещиков и дворовых), Пушкин широко вводит в свои стихи народно-бытовую речь. Особенно наглядно это проявляется в речи няни, ключницы Онегина Анисьи; просторечие свойственно и языку старушки Лариной (гл. 7, XXV—XXVI). Таким образом, в повествовательной части своего романа Пушкин применяет разные стилистические средства языка, в зависимости от того, каких героев и какие события он изображает. В романе Пушкин мастерски соединил повествование и лирику. Он создал особую строфу («Онегинская строфа»), в основу которой положен сонет — 14-строчное стихотворение с определённой рифменной схемой. От сонета «английского» Пушкиным было взято строфическое строение (три катрена и заключительное двустишие), от «итальянского» сонета — принцип упорядоченности рифменной схемы. Пушкин упорядочил и саму систему рифмовки: в первом катрене она перекрёстная, во втором — парная, в третьем — кольцевая. Рифменная схема онегинской строфы выглядит так: AbAb CCdd EffE gg (прописными буквами традиционно обозначается женская рифма, строчными — мужская).Такая стихотворная форма дала возможность Пушкину с легкостью переходить от одной темы к другой, от повествования к лирическому размышлению. Каждая строфа представляет собой самостоятельный рассказ и каждое четверостишие в строфе самостоятельно. В первых четырех стихах излагается общая тема, во втором и третьем четверостишии основная тема развивается, а двустишие замыкает эту тему, подводя итог или по-новому ее осмысливая. Таким образом, автор добился того, что каждая строфа при своей завершенности все же обращена к следующей строфе, связана с ней. Это позволяет поэту менять тон повествования, сохраняя при этом собственный голос. Поэт постоянно участвует в событиях, прерывая сюжет романа, делясь с читателем мыслями и чувствами, высказывая свою точку зрения. В романе много лирических отступлений - «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». В них в поэтической форме выражается душа самого автора. Она предстает в романе как самостоятельный, законченный образ. Формы и темы его отступлений разнообразны — от непритязательной шутки до горестных размышлений над судьбами героев. Кроме того, через раскрытие авторского духа, через исследование жизни общества и человека, А. С. Пушкин раскрывает перед нами всю историческую эпоху, весь дух народной жизни. 23. Сюжетно-композиционное своеобразие романа «Евгений Онегин» Пушкина. Функция эпиграфов. Сюжет и композиция В романе выделяются две сюжетные линии. Первая - это любовный роман, взаимоотношения Онегина и Татьяны Лариной, а вторая - это взаимоотношения Онегина и Ленского. Роман состоит из восьми глав. Первая из них представляет собой развернутую экспозицию, в которой автор знакомит нас с главным героем - Евгением Онегиным, показывает его жизнь в столице. Во второй главе происходит завязка второй сюжетной линии - знакомство Онегина с Ленским. Завязка первой сюжетной линии происходит в третьей главе. Онегин знакомится с семейством Лариных, где он увидел Татьяну. Она также сразу отметила Онегина. Татьяна воспитывалась как типичная провинциальная девушка того времени: Ей рано нравились романы; Они ей заменяли все… В своем воображении она создала образ возлюбленного, не похожего на окружающих ее молодых людей. Она ведет себя как истинная героиня романа: пишет ему письмо в духе тех, которые она читала в книгах. Это своего рода кульминация в развитии первой сюжетной линии. Пятая глава романа знаменательна тем, что Татьяна видит сон, который имеет важную композиционную роль. Он позволяет предугадать последующие события - смерть Ленского. Важны также и именины Татьяны. Они играют важную роль в развитии второй сюжетной линии. Именно там Онегин “поклялся Ленского взбесить и уж порядком отомстить” (Онегин «заигрывает» с Ольгой, в которую влюблён Ленский). Ленский не мог стерпеть предательства друга и решил вызвать его на дуэль, которая кончается смертью молодого поэта. Соответственно, главу шестую мы можем назвать кульминацией и развязкой второй сюжетной линии. Развитие первой сюжетной линии продолжается. Татьяну увозят на ярмарку невест в Москву, а затем она выходит замуж за важного генерала. Через два года она встречается в Петербурге с Онегиным. Теперь она светская дама, и уже Онегин влюбляется в неё и пишет ей письмо. Так в восьмой главе происходит развязка первой сюжетной линии. Однако следует отметить важную композиционную особенность романа - это открытость финала. В развязке как первой, так и, отчасти, второй сюжетных линий нет четкой определенности. Так, автор предполагает два возможных пути для Ленского, если бы он остался жив, а не был убит на дуэли: Онегина же автор оставляет в самый сложный для него момент, после объяснения с Татьяной: Помимо необычной развязки можно отметить то, как построен роман “Евгений Онегин”. Основной принцип его организации – это симметрия и параллелизм. Симметрия выражается в повторении одной сюжетной ситуации в третьей и восьмой главах: встреча — письмо — объяснение (отповедь). При этом Татьяна и Онегин меняются местами. В первом случае автор на стороне Татьяны, а во втором — на стороне Онегина. Композиция писем параллельна, так как можно говорить о схожести следующих моментов: написание письма, ожидание ответа и объяснение. Петербург здесь играет обрамляющую роль, появляясь в первой и восьмой главах (с этой точки зрения композиция кольцевая: действие романа начинается и заканчивается в Петербурге). Осью симметрии этих сюжетных ситуаций является сон Татьяны. Следующей особенностью композиции романа можно назвать то, что части романа противопоставлены друг другу, в некотором роде даже подчинены принципу антитезы: первая глава - это описание петербургской жизни, а вторая - показ жизни поместного дворянства. Поскольку лирическое и эпическое в романе равноправно, то и лирические отступления играют немаловажную роль в композиции романа. Они появляются в переломные моменты повествования: перед объяснением Татьяны с Онегиным, перед сном Татьяны, перед дуэлью. Знаменательна и композиционная роль пейзажа в романе: во-первых, он показывает ход времени (правда, время в романе не всегда соотносится с реальным), во-вторых, характеризует внутренний мир героев (часто природные зарисовки сопровождают образ Татьяны). Эпиграфы Важную роль в романе играют эпиграфы. Эпиграф ко всему роману, взятый якобы из частного письма, в русском переводе звучит так: “Проникнутый тщеславием, он обладал сверх того особой гордостью, которая побуждает признаваться с одинаковым равнодушием в своих как добрых, так и дурных поступках, — следствие чувства превосходства, быть может, мнимого”.Указание на частное письмо как на источник эпиграфа призвано придать Онегину черты реальной личности: Евгений якобы существует на самом деле, и кто-то из его знакомых даёт ему такую аттестацию в письме к ещё одному общему знакомому. Подлинный же источник этого эпиграфа — литературный. Как указал Ю.Семёнов, а затем В.В. Набоков, это французский перевод сочинения английского социального мыслителя Э.Бёрка «Мысли и подробности о скудости». Французский язык письма свидетельствует, что лицо, о котором сообщается принадлежит к высшему свету, а также ассоциируется с европеизмом Евгения. Главное в нём — противоречивость характеристики лица, о котором говорится в “частном письме”. С тщеславием соединена некая особенная гордость, вроде бы проявляющаяся в безразличии к мнению людей. Но не мнимое ли это безразличие, не стоит ли за ним сильное желание снискать внимание толпы, явить свою оригинальность? А выше ли “он” окружающих? И да (“чувство превосходства”), и нет (“быть может, мнимого”). Так начиная с “главного эпиграфа” задано сложное и неоднозначное отношение автора к герою. Первая глава открывается строкой из элегии князя П.А. Вяземского «Первый снег»: “И жить торопится и чувствовать спешит”. В стихотворении Вяземского эта строка выражает упоение, наслаждение жизнью и её главным даром — любовью. Герой и его возлюбленная несутся в санях по первому снегу. Вяземский пишет о радостном упоении страстью, Пушкин в первой главе своего романа — о горьких плодах этого упоения. О пресыщении. О преждевременной старости души. Мотив из «Первого снега» “перевёрнут”, обращён в свою противоположность. Эпиграф ко второй главе - “O rus!” (“О деревня” — лат. (Гораций)) с псевдопереводом “О Русь!”, построенный на созвучии латинских и русских слов. Именно русская деревня предстаёт квинтэссенцией русской национальной жизни. Этот эпиграф ещё и модель поэтического механизма романа, строящегося на переключении из серьёзного плана в шутливый и наоборот. Французский эпиграф из поэмы «Нарцисс, или Остров Венеры» Ш.Л.К. Мальфилатра, переводимый на русский как: «Она была девушка, она была влюблена», открывает главу третью. У Мальфилатра говорится о безответной любви нимфы Эхо к Нарциссу. Причина произошедшего с Татьяной объясняется природным законом – законом любви («пришла пора – она влюбилась»). Эпиграф к четвёртой главе — “Нравственность в природе вещей”, изречение французского политика и финансиста Ж.Неккера. Отвечая на признание Татьяны, Онегин надевает маску “моралиста”. И позднее, отвечая на признание Евгения, Татьяна с обидой вспомнит его менторский тон. Но она отметит и другое: “Вы поступили благородно” (глава восьмая, строфа XLIII). Евгений поступает нравственно, но руководствуется при этом не благородством чувств, а эгоизмом. Поэтому эпиграф содержит ещё и иронию. Эпиграф к пятой главе из баллады В.А. Жуковского «Светлана»: “О, не знай сих страшных снов, // Ты, моя Светлана!”. Ещё в начале третьей главы со Светланой сравнивает Татьяну Ленский: “Да та, которая грустна // И молчалива, как Светлана” (строфа V). Сон пушкинской героини в отличие от сна Светланы оказывается пророческим и в этом смысле “более романтическим”, чем сновидение героини баллады. Онегин, спешащий на свидание с Татьяной — петербургской княгиней, “идёт, на мертвеца похожий” (глава восьмая, строфа XL), словно жених-мертвец в балладе Жуковского. А Татьяна теперь “теперь окружена // Крещенским холодом” (глава восьмая, строфа XXXIII). Крещенский холод — метафора, напоминающая о гаданиях Светланы, происходивших на святках, в дни от Рождества до Крещения. Эпиграф к шестой главе, взятый из канцоны Ф.Петрарки, в русском переводе звучащий “Там, где дни облачны и кратки, // Родится племя, которому не больно умирать”. Причина небоязни смерти истолковывается как следствие разочарованности и «преждевременной старости души». Ленский и Онегин не ценят жизнь. Пушкин сам участвовал в 21 дуэли и в 21-ой погиб. К седьмой главе Пушкин даёт три эпиграфа. 1."Москва, где равную тебе сыскать?..." (Дмитриев) 2."Как не любить родной Москвы?" (Баратынский) 3."Гоненье на Москву! что значит видеть свет! Где ж лучше? Где нас нет" (Грибоедов) В сознании Пушкина живут две Москвы: величественная, народная, героическая - и барская фамусовская Москва, над которой он смеётся. Эпиграф к восьмой главе: «Прощай! И если мы расстаёмся навсегда, то прощай навсегда» (Байрон). О последней встрече Татьяны и Евгения и, следовательно, об их расставании навсегда.
|