27. «Пиковая дама» Пушкина: идея и художественное своеобразие повести.
«Пиковая дама», создававшаяся в октябре - ноябре 1833 года в Болдине, впервые опубликована в мартовской книжке «Библиотеки для чтения» за 1834 год. Ее тема, если говорить о ее идейной, социальной стороне, о неутолимой жажде денег, наживы, обогащение как стремление к личной независимости и власти. Это служило ответом на самые животрепещущие процессы эпохи - проникновение денежных отношений во все поры общества, рост хищнических вожделений во всех социальных кругах, связанных с неодолимым желанием человека получить все быстро, без труда, без малейших усилий, могучее проявление силы золота, капитала, вступающего в противоборство с господством феодальных отношений. Идея повести в облечении сословно-привилегированного аристократического дворянства и страшной власти денег, уродующей, обесчеловечивающей человека, возвещающей о новой, буржуазной формации, идущей на смену феодализма, в развенчании индивидуализма.А.С. Пушкин слыл заядлым картежником. Из его писем, из воспоминаний современников легко понять, как он был увлечен игрой. Умел играть, испытывая настоящий азарт, порой не умел вовремя остановиться, много денег выигрывал и также много проигрывал. У повести есть эпиграф, слова, взятые из новейшей гадательной книги: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». И название, и эпиграф сразу вводят читателя в мир таинственного, загадочного, мистического повествования.В основу повести был положен рассказ знакомого А.С. Пушкина С.Г. Голицына. Проигравшись в карты, он пришел к своей бабке просить денег. Н. П. Голицына (1741-1837) - придворная дама - денег внуку не дала, а назвала ему «три счастливые карты». Тайну сообщил ей в Париже алхимик граф Сен-Жермен. Внук поставил на них и отыгрался.Финал пушкинской повести совсем не походил на радужный конец карточного приключения Голицына. Но в его хвастливом рассказе Пушкин уловил сюжет. Вернее, зерно сюжета, остов, который легко облекался живой плотью человеческих характеров и отношений.Из светского анекдота в пушкинскую повесть перешли два главных действующих лица: картёжник и знатная старуха, владеющая волшебной тайной.Тайна «Пиковой Дамы», её реальный и ирреальный мир всегда привлекали внимание писателей, литературных критиков. Л.Н. Толстой назвал «Пиковую Даму» шедевром. Достоевский говорил: «Мы пигмеи перед Пушкиным, нет уж меж нами такого гения! Что за красота, что за сила в его фантазии! Недавно перечитал его «Пиковую Даму». Вот фантазия! Тонким анализом проследил он все движения Германа, все его мучения, все его надежды, и, наконец, страшное, внезапное поражение». Сюжет произведения – игра и интрига игры. Главный герой "Пиковой дамы"- Герман.В создании образа Германа в повести автор использует «немецкий элемент» – термин, введённый Ю. Манном как фактор поэтики. Противоположные качества характера Германа: аккуратность, пунктуальность, педантизм и азарт, страсть. Автор представляет читателям пересечение мира действительного и ирреального. Пушкин применяет фактор сопоставления, соединения противоположных элементов как особенности художественного своеобразия произведения. Рассказ Томского – это завязка интриги. Интерьер в повести является сюжетной декорацией, косвенной характеристикой персонажей, помогает глубже раскрыть образы. Интерьер «представлен с помощью своеобразной антитезы» комнат Лизы и графини. Художественная деталь в повести работает особенно ярко (письмо Лизаветы Ивановны). Уникальная особенность повести – зеркальность изображения. Очень скупо, сжато, кратко даны в произведении пейзажные зарисовки. Особенностью повести являются эпиграфы ко всему произведению и к каждой главе. В произведении мы сталкиваемся с целой системой эпиграфов. Сразу привлекают внимательность эпиграфы автора, написанные к каждой главе и коротко отражающие их общий смысл и идею, помогающие читателям разобраться в том, для чего в произведении служит тот или другой момент, отрывок. Эпиграфы произведения на равных правах со всеми остальными элементами текста участвуют в формировании его идейного и художественного смысла, подготавливают читателей к правильному восприятию и истолкованию "Пиковой дамы". Эпиграфы пародируют поверхностное мнение о происходящем. Автор создаёт трагедию в иронической раме.Непроясненность и двойственность происходящего поддерживаются в «Пиковой даме» главным образом благодаря подчеркнутой неопределенности позиции автора. По наблюдениям В.В. Виноградова, «образ субъекта так же неуловим, противоречив и загадочен, как сама действительность повествования». В самых загадочных сценах повести (появление Германа в спальне графини, явление призрака) автор откровенно уклоняется от собственной оценки происходящего, перепоручая ее Герману. Автор только бесстрастно констатирует, что именно видел Герман. Действительно это было или только примерещилось Германну? Вопрос остается открытым. Как заметил С. Г. Бочаров, автор «не знает» именно того, что относится к «тайне». Но таинственность «Пиковой дамы» связана не только непосредственно со сферой сверхъестественного.Та же непроясненность и двойственность сквозит и в обрисовке образов главных героев.Графиня на протяжении повести предстает перед нами в четырех сменяющих друг друга ликах: своенравная красавица, дряхлая ворчливая старуха, странный безмолвный манекен и, наконец, привидение. Эти столь разные лики трудно соединить в одном представлении. Они наплывают друг на друга, но не сливаются в ясный отчетливый образ.В образе Германа тоже есть некоторая «неотчетливость». Подчеркнем, что мы имеем в виду не внутреннюю противоречивость его натуры, а двусмысленность отдельных характеристик Германа. Например, известное заключение Томского: «Этот Герман <...> лицо истинно романическое: у него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля. Я думаю, что на его совести по крайней мере три злодейства». Автор замечает, что «слова Томского были не что иное, как мазурочная болтовня» (VIII, 244). Это подтверждается тем, что прежде Томский говорил о Германе совсем иначе: «Герман немец, он расчетлив, вот и все» (VIII, 227). Но дальше мы читаем: «...он сидел на окошке, сложа руки и грозно нахмурясь. В этом положении удивительно напоминал он портрет Наполеона. Это сходство поразило даже Лизавету Ивановну». А когда она услышала о смерти графини, «слова Томского раздались в ее душе: у этого человека по крайней мере три злодейства на душе!» (VIII, 244). Впрочем, возможно, Лизавете Ивановне никогда бы не пришли в голову подобные мысли, если бы не разговор с Томским, который именно в тот самый вечер («Странное дело!», — замечает по этому поводу автор) на бале «позвал Лизавету Ивановну и танцевал с нею бесконечную мазурку» (VIII, 243). Весьма многозначительные намеки так и остаются намеками, автор не склонен разъяснять их до конца.Есть известная недоговоренность и в образе Лизы. Мы имеем в виду неясное в своей крайней лаконичности сообщение: «Лизавета Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека <...> у Лизаветы Ивановны воспитывается бедная родственница...» (VIII, 252). Явная аналогия с положением самой Лизаветы Ивановны у старой графини заставляет искать скрытый смысл в этой сухой информации. Очень соблазнительно интерпретировать такую ситуацию в духе Достоевского: прежде униженный унижает другого, но ничто не мешает и иному толкованию.Так в каждом герое кроется хоть что-то, о чем автор как бы не берется судить, ограничиваясь либо намеками, либо сухой констатацией фактов. Образы словно нуждаются в уточнении, а недосказанность открывает простор для самых разных предположений. Графиня вполне может быть хранительницей мистической тайны, но вполне может ею и не быть. В Лизе заложена возможность стать второй графиней для своей бедной родственницы, но одновременно и возможность изменить изнутри старые нормы отношений. А Герман — этот новый и еще незнакомый для России герой — кажется, очень напоминает Наполеона, но, может быть, на него лишь упал отсвет романтических идеалов, а сам он мельче и проще. Важно не то, какой вариант кажется нам более убедительным, а то, что разные варианты имеют одинаковое право на существование. Автор «не знает», какому из них отдать предпочтение, так же как он в «Евгении Онегине» «не знал», как сложилась бы судьба Ленского. И нужно подняться на высоту его «незнания», ибо в нем кроется пушкинское понимание человека. Современные Пушкину люди открылись ему во всем богатстве неиспользованных возможностей, подчас противоречивых, но еще сосуществующих «на равных».Так образы героев «Пиковой дамы» оказываются принципиально неисчерпаемыми, не определяемыми до конца.Все традиционные приемы и сюжетные мотивы потому-то и вошли так органично в пушкинское произведение, что наполнились у него новым смыслом и содержанием. Так, принцип «вероподобия» фантастического, осуществленный в «Пиковой даме», соотносится не только с общей установкой фантастической литературы того времени, но и с художественной системой Пушкина.
28. «Капитанская дочка» Пушкина как исторический роман. Динамика сюжета и своеобразие конфликта. Проблема жанра. Ю.М. Лотман о романе.
Исторический роман. А.С. Пушкин приступил к работе над "Капитанской дочкой" в 1833 году и закончил ее в 1836 году. В последние годы жизни Пушкина тема крестьянского восстания была одной из центральных в его творчестве. В 30-е годы возросло количество крестьянских бунтов и возмущений, направленных, прежде всего против крепостничества. Еще в 1824 году Пушкин задумывается о роли народа в истории России. Теперь писатель акцентирует внимание на "мнении народном", как активном и даже решающем факторе истории. Но Пушкин считает, что изменение политической структуры общества невозможно без сближения дворян и крестьянских масс. Каким путем может произойти это сближение?Вероятно, именно над этой проблемой и размышлял Пушкин в своей повести "Капитанская дочка", в которой также не только отражает восстание 1773 - 1775 гг., но и затрагивает такие важные темы, как проблемы долга, чести и человеческого достоинства.В произведении повествование ведется от лица очевидца, непосредственно наблюдавшего за событиями тех времен. Но Гринев не является безликим средством передачи фактов, он человек, имеющий свою оценку, свое личное восприятие и понимание происходящего. Поэтому, наблюдая за событиями через восприятие Гринева, героя довольно типичного, мы имеем возможность не только представить историческое положение России в 70-х годах XVIII века, но и узнаем о жизни дворянства того времени, об их идеях, взглядах и идеалах. Изображая образы главных героев, не очень объемные, но содержательные и яркие, Пушкин достаточно отражает нравы русского общества в эпоху Екатерины. Например, рисуя родителей Гринева, он рассказывает нам о жизни среднего слоя дворян, читающих "ежегодно получаемый" "Придворный Календарь", уважающих службу и ценящих преданность отечеству. Добрый Савельич, терпящий господские несправедливости, но все же любящий "барское дитяте" всем сердцем, тоже является типичным образом. Многие крестьяне перешли на сторону Пугачева и стали бороться против крепостничества и своих господ. Но было много и таких, как Савельич, которые, привыкнув, уже никак не могли представить себя независимо от своих хозяев.Образы Зурина, обычного русского офицера, ведущего распутную жизнь и не имеющего никаких серьезных мыслей в голове, Миронова и его жены, живущих мирно и просто, их кума Ивана Игнатьевича, добродушного старичка, любящего свою службу, наконец, самого Пугачева, с его "господами генералами" - все эти образы дают нам почти полное представление о жизни провинциального дворянства того времени, о его конфликтах с крестьянами, уставшими терпеть угнетение и несправедливость. Белинский называет эти образы "чудом совершенства по верности, истине содержания и мастерству изложения".Эту повесть Пушкина можно назвать историческим романом не только потому, что в ней хорошо отражена жизнь крестьян и дворянства екатерининской эпохи. Достаточно четко в ней переданы и конкретные исторические факты, в частности - восстание Пугачева. Пушкин заставляет своего повествователя упоминать даже те события, свидетелем которых не был ни он сам, ни его окружающие (например, известие о взятии Пугачевым других крепостей. Из рассказа посыльного и из письма генерала).Конечно же, из этого можно сделать вывод, что главной темой в повести для автора было крестьянское восстание, а не любовная история капитанской дочки с окружным офицером Белгородской крепости. Однако в этом романе Пушкин пытается найти пути сближения дворян и крестьян. Эта проблема, несомненно, играет важную историческую роль, так как писатель видит возможность изменения политической структуры общества только через это сближение. Но, показывая, как воспринимает все окружающее Гринев, Пушкин поясняет, что дворяне еще не способны понять крестьян, так как путем сближения для Пушкина было одинаковое понимание общечеловеческих нравственных ценностей, это означает, что сближение крестьянских масс и дворянства еще невозможно. В некоторых местах в повести Гринев не понимает даже разговоров своих спутников, он не может объяснить странную, непонятную тягу свою к Пугачеву, дворянский офицер лишь слепо повинуется долгу и присяге, ради этого идя даже против своего сердца.Конечно, Пушкин не согласен с таким пониманием долга и чести, но он не берется спорить со своим главным героем, давая своим читателям возможность увидеть, по каким идеалам и устоям шло общество того времени. Несомненно, это снова говорит о том, что повесть носит исторический характер.Также подчеркивают историчность произведения и точные даты, указанные Пушкиным в тексте, и правильная последовательность событий, и конкретные факты о взятии крепостей, об осаде Оренбурга.Читая повесть А.С. Пушкина, "Капитанская дочка", читатель одновременно следит за сюжетом обыкновенной повести, и наблюдает за событиями исторического романа. Это произведение является интересным и содержательным и, по мнению Белинского, одним из самых лучших произведений русской литературы. Сюжет. Конфликт. Особенности композиции «Капитанской дочки» связаны прежде всего своеобразием ее сюжета, которое заключается в том, что события вымышленной истории обретения семейного счастья Петрушей Гриневым происходят на фоне реальной крестьянской войны под предводительством Пугачева. Повествованию придан мемуарный характер, что дает возможность автору наиболее достоверно отразить быт, нравы, дух эпохи, а изложение событий крестьянской войны наблюдателем-дворянином позволяет сделать оценки более объективными. Но голос рассказчика не заглушает голоса автора, позицию которого помогают выявить различные композиционные приемы: симметрия и параллелизм в развитии сюжетных линий, зеркальное сопоставление эпизодов, использование эпиграфов и вставных элементов. Первые две главы представляют собой экспозицию повести и знакомят читателей с основными героями — носителями идеалов дворянского и крестьянского миров, изображению противостояния которых подчинена вся художественная ткань «Капитанской дочки». Пронизанный иронией рассказ о семье и воспитании Гринева, предваряемый эпиграфом из поэзии Княжина, погружают нас в мир старого поместного дворянства, вызывая ассоциации с фонвизинскими персонажами. Но здесь нет резкой сатиричности Фонвизина. Описание быта Гриневых воскрешает атмосферу той дворянской культуры, которая порождала культ долга, чести и человечности. Петрушу воспитывали глубокие связи с родовыми корнями, почитание семейных традиций, о которых с таким уважением говорится в издательском послесловии и которые Пушкин считал «животворящей святыней». Этой же атмосферой пронизано описание жизни семейства Мироновых в Белогорской крепости в трех первых главах основной части повествования: «Крепость», «Поединок», «Любовь». Так же первая глава экспозиции соотносится с тремя первыми главами основной части, где описывается дворянский уклад, вторая глава экспозиции непосредственно связана с тремя последними белогорскими главами, в которых дворянский мир сталкивается с крестьянским. Крестьянский уклад овеян своей поэзией. Повествование о народе насыщено песнями, сказками, пословицами. Этот язык пословиц и загадок, чуждый и непонятный Гриневу, который «ничего не мог понять из этого воровского разговора» мужиков, описанного во второй главе, — сгусток национально-самобытной стихии языка. Крестьянская стихия, неукротимая и разрушительная, противостоит ценностям дворянского мира. Не случайно крестьянский вождь появляется перед Гриневым из бурана как «незнакомый предмет». Но этим героям суждено узнать друг друга так, что это знание позволит каждому выйти из круга свойственных им классовых представлений, и это предстоящее сближение предсказывает «пророческий» сон Гринева. «Топор», которым размахивает «мужик», «мертвые тела», «кровавые лужи» — эта яркая символика сна предвещает события, свидетелем которых станет Гринев после взятия Пугачёвым Бело-горской крепости. Тесная связь между сном и последующей явью усиливается прямыми перекличками. «Не бось» мужика из сна, повторяют казаки, которые тащат Гринева к виселице: «Не бось, не бось». «Поцелуй у него ручку», — советует матушка Петруше во сне. Эти же слова произносит Савельич, когда помилованного Гринева приводят к Пугачеву. «Страшный мужик ласково» кличет Петрушу во сне — Пугачев «ласково» обращается к Марье Ивановне в главе «Сирота»; это же слово связано с Пугачевым в эпиграфе «Мятежная слобода»: «...Спросил он ласково». Наконец, слова Гринева: «...вижу, в постели лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая», — перекликаются е неоднократными упоминаниями о черной бороде и веселости Пугачева. Мотив «пророческого» сна скрепил отдельные звенья повести в стройное композиционное целое. Семь глав основной части, повествующие о жизни в Белогорской крепости, имеют важное значение для развития любовной линии сюжета. Завязкой этой линии является знакомство Петруши с Машей Мироновой, в столкновении из-за нее Гринева со Швабриным развивается действие, а объяснение в любви между раненым Гриневым и Машей является кульминацией развития их отношений. Однако роман героев заходит в тупик после письма Гринева-отца, отказывающего сыну в согласии на брак. О событиях, подготовивших выход из любовного тупика, повествуется в главе «Пугачевщина». Эта глава отделяет «семейные» главы от тех, в которых романтические отношения Гринева и Маши вовлекаются в вихрь исторических событий, то есть отделяет белогорскую идиллию от белогорской трагедии. Соответственно меняется и темп рассказа. События первых трех белогорских глав развивались в течение года, в трех последних белогорских главах описано то, что произошло в течение суток. Конфликт между дворянским и крестьянским мирами достигает максимальной глубины. Но крайняя жестокость обеих враждующих сторон проистекала не столько от кровожадности тех или иных лиц, а от столкновения непримиримых социальных концепций. Добрый капитан Миронов не испытывал личной вражды к пленному башкиру, приказывая «выстрочить ему спину», а казаки-«губители», притащив Гринева под виселицу, даже желали его ободрить. Но жестокость порождает жестокость, поэтому веревку на перекладине виселицы, приготовленную для старого капитана, держит «изувеченный башкирец». С другой стороны, добрый поступок вызывает цепную реакцию доброты. Мотив «заячьего тулупчика», спасшего жизнь Гриневу, повторяется в ослабленном виде в случае с урядником Максимычем, доставившим в Оренбург письмо от Маши Гриневу, которйй не потребовал у урядника посланной Пугачевым «полтины денег». До десятой главы Гринев, хотя и сталкивается неоднократно с представителями враждебного лагеря, убежден в справедливости законов дворянского государства. Нравственные и юридические нормы его среды совпадают с его стремлениями как человека. Поэтому так легко торжествует в нем «чувство долга... над слабостью человеческою», когда он отказывается служить Пугачеву. Их разговор происходит в главе «Незваный гость» непосредственно после эпизода, в котором казацкие старшины поют «заунывную бурлацкую песню». Недаром этот эпизод потряс Гринева «политическим ужасом»: последующий разговор с «мошенником» зеркально повторяет песню. Как в песне «надежа православный царь» допрашивает крестьянского сына-разбойника, который отвечает «всю правду», так самозванец Пугачев задает вопросы дворянину, отвечающему столь же правдиво. Царь за правду хвалит разбойника, искренность Гринева поражает Пугачева. Но царь казнит вора, то есть поступает по закону, а Пугачев Гринева милует, то есть поступает по-человечески. Если бы генерал в Оренбурге дал Гриневу солдат, чтобы очистить Белогорскую крепость для спасения Маши, то поступил бы против законов военной теории. Отказав Гриневу, генерал нарушил закон человечности, поэтому Гринев выходит из сферы действия дворянских законов и обращается за помощью к мужицкому царю. Контраст правительственного и пугачевского лагерей подчеркивается композиционно. В главе «Осада города» генерал отказывает Гриневу в помощи — в следующей главе «Мятежная слобода» Пугачев ее обещает. В главе «Сирота» Пугачев освобождает Машу из-под власти Швабрина, обращаясь с ней «ласково», а в идущей далее главе «Арест» представители правительственного лагеря «с ужасной бранью» останавливают Машу с Гриневым, которого в конце главы арестовывают. И снова происходит зеркальное отражение сюжета. Если сначала законы крестьянского восстания погубили семью Маши и поставили под угрозу ее счастье, а Гринев с помощью крестьянского царя спасал свою невесту, то теперь законы дворянской государственности сулят беду Гриневу, а Маша, обращаясь к дворянской царице, спасает своего жениха. Последняя глава повести содержит множество мотивов, параллельных предшествующему изложению. В частности, она возвращает нас в обстановку, описанную в экспозиции. Но поместная идиллия снова оборачивается трагедией, когда старики Гриневы получают известие об осуждении Петруши за участие «в замыслах бунтовщиков», поэтому внешний параллелизм сцен, которые начинаются словами «Однажды осенью...» в первой главе и «Однажды вечером...» в последней, подчеркивает изменение настроения. Например, батюшка уже невнимательно читает Придворный Календарь, а рассеянно переворачивает листы; матушка плачет не горькими слезами при мысли о разлуке с сыном, а радостными слезами надежды на то, что Марья Ивановна добьется оправдания Петруши. Маша едет в Петербург «просить милости, а не правосудия». Когда-то, создавая оду «Вольность», Пушкин считал закон справедливой силой, стоящей и над народом, и над правительством. В «Капитанской дочке» столкновение героев с законом грозит им смертельной опасностью. Пугачев, поступая по законам восстания, должен был бы прислушаться к советам Белобородова и расправиться с Гриневым и Машей. Екатерина II, осуществляя правосудие, должна была бы осудить оставившего осажденный город Гринева. Но они поступают так, как велят им не политические соображения, а человеческие чувства. Образ Екатерины II во многом противопоставлен образу Емельяна. Пугачев появлялся в повести из «мутного кружения метели» неким оборотнем, исчадьем ада: «что-то черное», «или волк, или человек». Не зря Савельич крестится и читает молитву перед «резиденцией» самозванца, на которой как бы лежит отсвет адского пламени: красные рубахи, кафтаны и «рожи», блистающие глаза, сальные свечи. Да и стоит этот «дворец» «на углу перекрестка» — Место, по народным поверьям, нечистое. Императрица возникает в обстановке райского сада ангельским голубоглазым видением: в белом платье, с белой собачкой, окруженная белыми лебедями. И когда мы читаем, как в этом саду солнце освещает пожелтевшие вершины лип, то вспоминаем бумажное золото на стенах избы Пугачева. Самозванец пытается украсить себя искусственным величием — наделенная властью от Бога кажется обыкновенною дамой. Но оба образа неоднозначны. Ангельский ореол Екатерины меркнет, если вспомнить, что это ее именем у людей вырывали языки и ноздри, арестовывали невиновных, вершили неправедный суд. А Пугачев, хоть и окружен дьявольского вида подручными, все же сидит «под образами», а лев и орел, которым уподобляется бунтовщик в одном из эпиграфов и в калмыцкой сказке, — не только царственные хищники, но и символы евангелистов. Для сюжета «Капитанской дочки» важным оказывается не различие между крестьянским царем и дворянской царицей, а их способность к милосердию. Императрица разговаривает с Машей так же ласково, как и Пугачев. Пренебрегая мнением сподвижников, каждый из правителей принимает такие решения, без которых оказалась бы невозможной счастливая развязка истории повести. «Капитанская дочка» выявляет авторскую позицию Пушкина, стремящегося возвести человечность в государственный принцип, а к оценке исторических событий применять нравственный закон, в рамках которого снимается антитеза «дворянство — народ», поэтому эпиграфом повести стала пословица, одинаково значимая для человека любого сословия: «Береги честь смолоду». Проблема жанра. Историческая повесть: В романе "Капитанская дочка" жанр исторической повести представлен очень широко. Поскольку Пушкин описывает времена правления Екатерины Второй и восстания под предводительством Емельяна Пугачёва, ему необходимо максимально точно отобразить дух той эпохи: быт и нравы, отношения, даже костюмы. Без исторической достоверности никто не признает произведение, и Пушкин вынужден часами сидеть в библиотеках, поднимать архивы о давно пошедших временах и событиях. Роман-воспитание: Так же в "Капитанской дочке" присутствуют элементы романа- воспитания. Сначала Пушкин рассказывает нам, как жил и воспитывался Петруша Гринёв до его отъезда. Мы видим, что процесс его воспитания был сумбурным, непланомерным, а иногда и вовсе отсутствовал, как это ясно показывается в истории с французом. Пушкин высмеивал все пороки общества, в том числе и тягу ко всему иностранному. В начале рассказа Петруша Гринёв показан как недоросль, всю жизнь проживший в своей родовой усадьбе, а под конец полностью выстраивается образ уже Петра Гринёва, ставшего из юноши-недоросля настоящим мужчиной, пережившим многое и выстоявшим в самых сложных ситуациях. В процессе повествования мы наблюдаем духовный рост героя. В результате, в конце мы видим уже не того молодого и неопытного Петрушу Гринёва, только что покинувшего родной дом и лишившийся опеки родных, а взрослого мужчину Петра Андреевича Гринёва, закалённого самой жизнью готового к любым испытаниям, а так же способного самостоятельно отвечать за свои поступки. Элементы семейно-бытовой повести: Элементы семейно-бытовой повести занимают далеко не последнее место. Пушкин не мог не описать семейный быт Гринёвых и Мироновых. Общий распорядок дня, отношения между членами семьи, атмосфера в доме - всё это нашло своё отражение в "Капитанской дочке". Быт Гринёвых представлял собой жизнь обычных, ничем не примечательных русских помещиков. Быт Мироновых отличался только тем, что на обедах в доме собиралось всё местное "общество", но всё же был таким же размеренным и однообразным. Вот как Гринёв описывает дом Мироновых: "Я вошел в чистенькую комнатку, убранную по-старинному. В углу стоял шкаф с посудой; на стене висел диплом офицерский и в рамке; около него красовались лубочные картинки…" Мироновы - бедная, скромная семья. У них, по словам Василисы Егоровны, "всего-то душ одна девка Палашка", а за Машей приданое - "частый гребень, да веник, да алтын денег". Описание уклада жизни является важным для исторического произведения, ведь только через него может быть передан дух того времени. Психологическая повесть: Описание внутренней жизни главного героя занимает одно из главенствующих мест в романе. Чувства, эмоции, мысли, всё это очень важно для романа. Как же можно без них описать внутренний мир, мировоззрение, становление характера героя? Эти аспекты не менее интересны "внешних": исторической достоверности, быта… Именно психологическая составляющая романа может раскрыть причины поступков героев, становления их характеров, развитие чувств. А без этого невозможно было создание самого романа, ведь иначе бы он превратился в обычный исторический доклад. Внутренние монологи, размышления Гринёва показывают ход его мыслей, дополняя общую картину происходящего. Только так можно показать душу героя, сделать из куклы человека со своими мечтами, радостями и горестями, своим виденьем мира и отношением к событиям. Любовный роман:Любовный роман - одна из сюжетных линий в "Капитанской дочке". Отношения Маши с Гринёвым, становление чувств до осады Белогорской крепости развиваются по классическим законам любовного романа.Основная проблема в историческом романе "Капитанская дочка" заключается в постоянной необходимости выбора между долгом и чувствами, честью офицера и дворянина и любовью в столь непростые для России времена гражданской войны, когда обе стороны по-своему правы и обе сражаются за свои убеждения. Выбор приходится осуществлять между двумя сюжетными линиями: исторической и любовной, тесно переплетающихся между собой в историческом романе "Капитанская дочка".Вывод. Историческая повесть не может существовать без элементов семейно-бытовой повести для придания историческим событиям достоверности, роман-воспитание не может обойтись без психологической составляющей, так как без понимания чувств и мыслей героя невозможно понять его духовный рост, любовный роман опирается и на психологию героев, и на их становление, превращение из юношей и девушек во взрослых мужчин и женщин. В то же время, мотивы поступков обуславливаются необходимостью в данный исторический момент, следовательно, все жанры очень тесно связаны между собой и без одного из них, не может существовать всё великое произведение русской литературы под названием "Капитанская дочка". Ю.М. Лотман. Идейная структура «Капитанской дочки». «Капитанская дочка» одно из наиболее совершенных и глубоких созданий Пушкина — неоднократно были предметом глубокого исследовательского внимания.Вся художественная ткань «Капитанской дочки» отчетливо распадается на два идейно-стилистических пласта, подчиненных изображению двух миров: дворянского и крестьянского. Было бы недопустимым упрощением, препятствующим проникновению в подлинный замысел Пушкина, считать, что дворянский мир изображается в повести только сатирически, а крестьянский — только сочувственно, равно как и утверждать, что все поэтическое в дворянском лагере принадлежит, по мнению Пушкина, не специфически дворянскому, а общенациональному началу.Каждый из двух изображаемых Пушкиным миров имеет свой бытовой уклад, овеянный своеобразной, лишь ему присущей поэзией, свой склад мысли, свои эстетические идеалы. Быт Гриневых, воспитание героя даются сквозь призму ассоциаций с бытом фонвизинских героев. Однако резкая сатиричность образов Фонвизина смягчена. Перед нами — рассказ вызывающего сочувствие читателей героя о своем детстве. Фонвизинские отзвуки воспринимаются не как сатирическое изображение уродства неразумной жизни плохих помещиков, а как воссоздание характерного в дворянском быту XVIII в. Крестьянский уклад жизни овеян с в о е й поэзией: песни, сказки, легенды пронизывают всю атмосферу повествования о народе. Особое место занимают пословицы, в которых выкристаллизовалось своеобразие народной мысли. Исследователи неоднократно обращали внимание на роль пословиц и загадок в характеристике Пугачева. Пушкин подчеркнул, что речь Пугачева, вобравшая все своеобразие народного языка, дворянину непонятна. При этом показательно, что тайный «воровской» язык, которым пользуются Пугачев и хозяин «умета», — это не арго, специальная речь, доступная лишь членам шайки, а язык пословиц и загадок — сгусток национально-самобытной стихии языка. Смысл речи, непонятной Гриневу, прекрасно понятен читателю.Разные по образу жизни, интересам, нравственным идеалам и поэтическому вдохновению, миры дворянский и крестьянский имеют и разные представления о государственной власти. Пушкин отбросил разделение властей на «законные» и «незаконные». Еще во время путешествия по Уралу он обнаружил, что народ разделяет власть на дворянскую и крестьянскую и, подчиняясь силе первой, законной для себя считает вторую.Позиция Пушкина была принципиально иной. Увидев раскол общества на две противопоставленные, борющиеся силы, он понял, что причина подобного раскола лежит не в чьей-либо злой воле, не в низких нравственных свойствах той или иной стороны, а в глубоких социальных процессах, не зависящих от воли или намерений людей. Поэтому Пушкину глубоко чужд односторонне дидактический подход к истории. Он в борющихся сторонах видит не представителей порядка и анархии, не борцов за «естественное» договорное общество и нарушителей исконных прав человека. Он видит, что у каждой стороны есть своя, исторически и социально обоснованная «правда», которая исключает для нее возможность понять резоны противоположного лагеря. Более того, и у дворян, и у крестьян есть своя концепция законной власти и носители этой власти, которых каждая сторона с одинаковыми основаниями считает законными. Екатерина — законная дворянская царица, и ее управление соответствует правовым идеалам дворянства. Сама законность принципов ее власти делает, в глазах дворянина, второстепенным вопрос о недостатках ее личного характера, неизбежном спутнике самодержавия. И старик Гринев, в облике которого Пушкин сознательно приглушил черты аристократического фрондерства, сведя их с пьедестала самостоятельной политической позиции до уровня характеристической черты человека эпохи.Пушкин ясно видит, что, хотя «крестьянский царь» заимствует внешние признаки власти у дворянской государственности, содержание ее — иное. Крестьянская власть патриархальнее, прямее связана с управляемой массой, лишена чиновников и окрашена в тона семейного демократизма. На «странном» для Гринева военном совете у Пугачева «все обходились между собою как товарищи, и не оказывали никакого особенного предпочтения своему предводителю». В этом смысле кавалерские ленты на крестьянских тулупах сподвижников Пугачева и оклеенная золотой бумагой крестьянская изба с рукомойником на веревочке, полотенцем на гвозде, ухватом в углу и широким шестком, уставленным горшками, — «дворец» Пугачева, — глубоко символичны.Пушкин столкнулся с поразившим его явлением: крайняя жестокость обеих враждующих сторон проистекала часто не от кровожадности тех или иных лиц, а от столкновения непримиримых социальных концепций. Добрый капитан Миронов не задумываясь прибегает к пытке, и добрые крестьяне вешают невиновного Гринева, не испытывая к нему личной вражды. Невозможность примирения враждующих сторон и неизбежность кровавой и истребительной гражданской войны открылись Пушкину во всем своем роковом трагизме. Это только подчеркивалось тем, что, излагая события глазами наблюдателя-дворянина, Пушкин показывал социальную узость и необъективность точки зрения повествователя.Пушкин раскрывает сложные противоречия, возникающие между политическими и этическими коллизиями в судьбах его героев. Справедливое с точки зрения законов дворянского государства оказывается бесчеловечным. Но было бы недопустимым упрощением отрицать, что этика крестьянского восстания XVIII в. раскрылась Пушкину не только в своей исторической оправданности, но и в чертах, для поэта решительно неприемлемых. Сложность мысли Пушкина раскрывается через особую структуру, которая заставляет героев, выходя из круга свойственных им классовых представлений, расширять свои нравственные горизонты. Композиция романа построена исключительно симметрично.Вопрос об отношении Пушкина к социально-утопическим учениям Запада 1820-1830-х гг. и его роли в развитии русского утопизма — не только
