Министерство образования Республики Беларусь 13 страница

120]. Эта же посылка постоянно присутствует в работах отечествен-

 

ных психологов, которых можно считать основоположниками психологии человеческого бытия. Так, например, А. Н. Леонтьев констатирует: «Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю» [40, с. 114].

В экзистенциальной психологии для объяснения природы че-

ловека и его жизненного пути используют понятие «бытие-в-мире»

(Dasein). Это понятие зародилось и получило развитие в работах основоположников экзистенциального психоанализа Мартина Хайдеггера и Людвига Бинсвангера. В дословном переводе понятие означает «существовать там», что указывает на широкий жизненный контекст, в который, по мнению экзистенциалистов, «вживлен» человек. Дефисы в лексической конструкции данного понятия символизируют неразрывность личности и ее жизненного мира. В широком истолковании понятие «Dasein» расшифровывается как жизненный мир или жизненное пространство личности. Жизненный мир личности делится на несколько модусов (областей) существования: 1) природная окружающая среда, структурированная на биологические связи человека с миром (Umwelt); 2) социальное окружение, упорядоченное посредством межличностных отношений

(Mitwelt); 3) внутренний мир, состоящий из отношений человека с самим собой (Eigenwelt). С точки зрения экзистенциальной философии и психологии, психически здоровая личность живет полнокровной жизнью во всех трех модусах одновременно. Критерием психического здоровья и личностной зрелости является способность индивида адаптироваться в природной среде, уживаться в социальном окружении и активно формировать свой внутренний мир. Напротив, психологические затруднения по ходу жизненного пути возникают тогда, когда личность не способна приспособиться к одному или сразу нескольким модусам жизненного мира. Такое состояние дезадаптации называют «экзистенциальным отчуждением» или «экзистенциальной изоляцией». Отчуждение личности от жизненного мира – это болезнь нашего времени, которая проявляется в трех ипостасях: 1) отделенность от природы; 2) недостаток значимых межличностных отношений; 3) отчуждение от своего подлинного «я», потеря аутентичности бытия.

Таким образом, человек с момента рождения находится в постоянном взаимодействии со своим жизненным миром, в процессе освоения которого он приобретает свои личностные качества и смысл жизни. Свойства личности и индивидуальный смысл жизни являются не только предпосылками, сколько продуктами жизненных поступков человека, строящего свой жизненный путь.

 

Несмотря на поразительное сходство некоторых теоретических позиций, между психологией человеческого бытия и экзистенциальной психологией прослеживаются существенные противоречия. Первое и самое главное противоречие заключается во взглядах на социальную природу жизненного пути личности. С позиций экзистенциальной психологии социальные условия не играют существенной роли в детерминации индивидуального жизненного пути личности. В любой ситуации личность принимается как свободный и несгибаемый под давлением социальных обстоятельств субъект. Личностные свойства человека выводятся из свободных и ответственных поступков, решений, выборов, действий, а вклад внешних условий социальной среды в развитие личности принижается. Получается, что при построении своей человеческой жизни человек оказывается один на один с жизненным миром. Эту особенность человеческой ситуации И. Ялом называет «экзистенциальной изоляцией»: «Индивиды часто бывают изолированы от других или от частей себя, но в основе этих отъединенностей лежит еще более глубокая изоляция, связанная с самим существованием, – изоляция, которая сохраняется при самом удовлетворительном общении с другими индивидами, при великолепном знании себя и интегрированности. Экзистенциальная изоляция связана с пропастью между собой и другими, через которую нет мостов. Она также означает еще более фундаментальную изоляцию – отделенность между индивидом и миром» [79, с.

400]. Такую методологическую схему можно обобщено назвать

«онтологией одинокого индивида».

Абсолютно иная методологическая схема залегает в основе психологии человеческого бытия. Эту схему можно емко определить как «онтологию социального индивида». Ее ключевой тезис заключается в том, что жизненный путь личности и сама личность является в определенной мере результатом воздействия социальных условий жизнедеятельности. Конструирование личностью индивидуального жизненного пути всегда опосредовано совокупным социальным опытом; для взаимодействия с жизненным миром человек вооружен опытом предшествующих поколений. Как пишет С. Л. Рубинштейн, «сущность человеческой личности находит свое завершающее выражение в том, что она не только развивается как всякий организм, но и имеет свою историю. В отличие от других живых существ человечество имеет историю, а не просто повторяющиеся циклы развития, потому что деятельность людей, изменяя действительность, объективируется в продуктах матери-

 

альной и духовной культуры, которые передаются от поколения к поколению. Через их посредство создается преемственная связь между поколениями, благодаря которой последующие поколения не повторяют, а продолжают дело предыдущих и опираются на сделанное их предшественниками, даже когда они вступают с ними в борьбу» [57, с. 245].

Социальность, опосредованность культурным опытом – это еще одна сущностная характеристика человеческого способа бытия. В силу данной характеристики, жизненный путь личности является событием – линией переплетения человеческих судеб. Эта характеристика решающим образом детерминирует способ формирования психологических механизмов и структур, регулирующих реальный жизненный путь. Этот способ связан с закономерностями интериоризации – «вращивания» психических способностей, функций и структур, воплощенных в культуре, в структуру индивидуальной психики в процессе социального взаимодействия. Эта общая закономерность была открыта Л. С. Выготским и распространена на все высшие психические функции, специфичные для человека. Так, к примеру, смысл жизни как высшая психическая функция формируется в процессе усвоения индивидом культурных ценностей, которые фигурируют в качестве универсальных источников смысла жизни. Вообще, с точки зрения психологии человеческого бытия, культура – это поле коллективных смыслов жизни, в котором лежат ответы на многие экзистенциальные вопросы и запросы человека. На этот счет С. Ю. Степанов пишет: «Общего решения экзистенциальных проблем, годного на все случаи жизни и для всех людей, нет и в принципе быть не может. Жить же с ними и решать их человек может в процессе всей своей жизнедеятельности, причем каждый раз по-новому, и для каждого человека действительное решение является уникальным. Результатом этого процесса оказывается сотворение все новых и новых смыслов, т. е. смыслотворчество. В этом контексте общечеловеческая культура оказывается не кунсткамерой ценностей прежних поколений и не сводом законов, норм, готовых истин, а неисчерпаемым резервуаром прецедентов

(человеческих судеб), сотворенных конкретными историческими личностями. Их переосмысление, рефлексия и является механизмом творения опыта собственной жизни и ее культурного, духовного смысла» [59, с. 109–110].

Таким образом, если экзистенциальная психология базируется на «онтологии одинокого индивида», то психология человеческого бытия основывается на «онтологии социального индивида».

 

Другое важное различие заключается в методах изучения психических феноменов, закономерностей и механизмов жизненного пути личности. В экзистенциальной психологии культивируется экспириентальный подход, в котором основная ставка делается на феноменологический анализ, эмпатическое вживание во внутренний мир человека и его интуитивное постижение. В психологии человеческого бытия задействованы методы психологического эксперимента и аппарат количественного анализа данных. Это различие обусловлено тем, что психология человеческого бытия не абсолютизирует внутреннюю причинность, как это имеет место в экзистенциальной психологии. Напротив, внутренняя причинность берется в комплексе с объективно действующими в человеческой жизни закономерностями, которые можно моделировать средствами экспериментального метода.

Итак, психология человеческого бытия сходна с экзистенциальной психологией по следующим позициям: 1) по предмету, который составляют «экзистенциальные дихотомии» человеческой жизни; 2) по общей методологической схеме, которая представлена

«онтологией жизненного мира». Вместе с тем, между психологией человеческого бытия и экзистенциальной психологией выявляются значительные расхождения, которые касаются методологических принципов и методов эмпирического исследования. В частности, психология человеческого бытия покоится на системно-деятельностном, смысловом и субъектном подходе и ориентирована на экспериментальное изучение своего предмета. Кроме того, от внимания экзистенциальных психологов ускользает социальность как свойство жизненного пути, и они исходят из положения об «экзистенциальной изоляции» человека. В психологии человеческого бытия, напротив, принята «онтология социального индивида», в рамках которой утверждается социальная природа жизненного пути личности.

Одной из наиболее важных проблем психологии человеческого бытия является проблема понимания личностью смысла своей жизни. На примере решения этой проблемы можно продемонстрировать концептуальный подход, принятый в психологии человеческого бытия. Можно условно дифференцировать два основных концептуальных подхода к проблеме понимания в психологии – когнитивный и экзистенциальный (бытийный). В рамках когнитивного направления понимание исследуется как познавательный процесс, сущность которого заключается в конструировании и модификации когнитивных моделей действительности. Однако «к концу ХХ века

 

многими учеными была осознана необходимость рассматривать понимание в более широком научном контексте, чем его описание как феномена осмысленного отражения разных сторон явлений, событий, ситуаций. Х. Г. Гадамер, П. Рикер и др. стали интерпретировать понимание как содержательно более объемную категорию, чем познание, и уж тем более – индивидуальное мышление. Понимание, с их точки зрения, представляет собой универсальную способность человека, реализующуюся в способах его бытия» [31, с. 8].

Связь понимания со способом человеческого бытия очевидна. Понимание – это проникновение познающего субъекта в смысл объекта познания; понимание есть реконструкция смысла понимаемого. Смысловое измерение мира из всех живых существ доступно только человеку и только потому, что он обладает личностью как инстанцией смыслового отражения и регуляции жизнедеятельности. В этой связи понимание есть сугубо человеческий феномен. Понимание – это познание, осуществляемое на личностном уровне, предполагающее воссоздание конвенционального значения и личностного смысла объекта познания. Главное в понимании – не отражение объективных свойств явлений и объектов действительности, а скорее осознание жизненных отношений, связывающих субъекта с этими явлениями и объектами. В понимании субъекту открывается жизненный смысл того или иного фрагмента реальности. Можно сказать, что предметом познания являются объективные свойства и отношения объектов действительности, а предметом понимания – жизненный смысл этих объектов, то есть их место и роль в жизнедеятельности субъекта. «В гносеологии под пониманием имеется в виду общая для повседневного и научного сознания форма освоения действительности, заключающаяся в раскрытии и воспроизведении смыслового содержания чего-либо. В понимании реальность – прежде всего социально-культурная, историческая, но также и природная – преломляется в связную систему предметов «мира человека». Входящие в этот мир явления, события, процессы предстают как носители смыслов и значений. Понимание есть процесс постижения, освоения и выработки человеком последних. Главная его функция – это осмысленное поведение и ориентация индивида в общественной жизни, в культуре и истории» [62, с. 207].

Разумеется, животное не наделено способностью понимания, поскольку для него смысловое измерение мира закрыто. Соответственно, отличие человеческого от животного способа бытия проявляется еще и в том, что животное лишено потребности в понима-

 

нии окружающей действительности и своей собственной жизнедеятельности. Человек же обладает ярко выраженной потребностью в понимании смысла окружающей реальности и индивидуального жизненного пути. Частной разновидностью потребности в понимании выступает человеческая потребность в понимании смысла жизни. Эта потребность приписывается личности многими исследователями (Л. И. Божович, Ш. Бюлер, П. Вонг, М. Р. Гинзбург, С. Мадди, К. Обуховский, В. Франкл, К. Г. Юнг). С позиций экзистенциального подхода понимание изучается как неотъемлемый атрибут человеческого способа бытия в мире (онтологический аспект); как специфический процесс, позволяющий индивиду искать и находить смысл своей жизни (процессуальный аспект); как внутренняя концепция смысла жизни, которая складывается у личности (результативный аспект); наконец, как сугубо человеческая бытийная потребность в понимании смысла жизни

(мотивационный аспект).

Экзистенциальный подход к пониманию позволяет конструк-

тивно исследовать тот процесс, которые обычно обозначают как

«поиск смысла жизни». Фактически ни в одном исследовании не проясняется психологическая сущность этого поиска, его движущие силы, результаты и осуществляющие его психические процессы. Указывают, что поиск смысла жизни – это активность личности, но психологическая сущность этой активности не уточняется. Тем не менее, некоторые исследователи признают, что успех разработки психологической концепции смысла жизни в первую очередь зависит от адекватной операционализации понятия «поиск смысла жизни» (meaning seeking). Например, канадский психолог Поль Вонг констатирует, что «исследования смысла жизни тормозятся недостатком четко определенных и широко принятых понятий. Некоторые из используемых понятий, такие, как смысл жизни, жизненная цель, осмысленность, бессмысленность уже в достаточной степени проработаны, но еще несут на себе груз философских интерпретаций. Наиболее перспективным и эвристичным является понятие поиска смысла жизни» [105]. Понятие поиска смысла жизни полагается в качестве интегративного теоретического конструкта в силу нескольких причин.

1. Поиск смысла жизни является психическим процессом, который включает когнитивные, мотивационные и поведенческие процессы.

2. Поиск смысла жизни подразумевает потребность в смысле жизни, которая активизирует и направляет индивида.

 

3. Поиск смысла жизни переходит в практическую реализацию найденного смысла, которая предполагает расчленение смысла на жизненные цели, задачи, планы и программы.

4. Поиск смысла жизни преимущественно является когнитивным процессом по реконструкции смысла реального жизненного пути.

5. Поиск смысла жизни имеет внешние проявления и может быть психометрически измерен.

«Короче говоря, – заключает Вонг, – понятие «поиск смысла жизни «предполагает возможность строгого научного анализа, в отличие от других понятий, обремененных умозрительными интерпретациями» [105].

С позиций психологии человеческого бытия логично предположить, что за понятием «поиск смысла жизни» скрываются феноменология, закономерности и механизмы понимания личностью своего жизненного пути и его смысла. Другими словами, поиск смысла жизни осуществляется посредством психологических механизмов и закономерностей понимания личностью своего жизненного пути. В предпринятом нами эмпирическом исследовании ставилась следующая цель: изучить содержание и мотивацию понимания личностью смысла жизни в юношеском возрасте.

По результатам исследования при помощи факторного анализа были выделены следующие основные виды понимания личностью смысла жизни в юности.

1. Терминальный вид. Данный вид был зафиксирован у 11,7 % респондентов. В нем объединены утверждения, в которых фигурируют категории «достижение», «реализация», «осуществление», «исполнение», «актуализация» как финальные акты человеческого бытия. В качестве смыслообразующих оснований жизненного пути доминируют «жизненные цели», «жизненные планы», «заветные мечты», «жизненные задачи» и «замыслы» личности. Встречаются также неопределенные категории, которые указывают на нечто результирующее, венчающее жизненный путь личности – «плоды жизни», «итог жизни», «результаты жизни». В целом личность смысл своей жизни видит в конечной реализации жизненных целей, осуществлении сокровенных мечтаний и покорении определенных жизненных высот.

2. Процессуальный вид (9,6 %). Он представлен утверждениями, акцентирующими преимущественную направленность личности на процесс жизни как на путь продвижения к жизненным целям. Специфику понимания смысла жизни, присущую данному виду,

 

метко передают крылатые выражения: «Смысл жизни не в том,

чтобы удовлетворять свои желания, а в том, чтобы иметь их»

(М. Зощенко) или «Смысл жизни не в достижении цели, а в ее преследовании».

3. Нигилистический вид (8,5 %). Этот вид объединил утверждения, в которых сквозит пренебрежительное отношение к смыслу жизни, отрицание его наличия. Личность с таким видом понимания обесценивает значение смысла жизни лично для себя и для других людей («смысл жизни не представляет никакой ценности для человека», «понимание человеком смысла своей жизни ничего в ней не меняет», «потеря человеком смысла жизни может быть легко пережита»).

4. Аксиологический вид (10,5 %). Этот вид образовали утверждения, фиксирующие ценностное отношение личности к смыслу жизни. Эти утверждения преподносят такое понимание личностью смысла жизни, когда сам смысл жизни выступает в качестве одной из главных человеческих ценностей («смысл жизни можно считать одной из величайших ценностей человека», «потеря человеком смысла своей жизни – серьезная жизненная трагедия для него»).

5. Гедонистический вид (8,3 %). Этот вид представлен тверждениями, согласно которым смысл жизни зависит от удовлетворения широкого спектра человеческих потребностей. Общая логика, присущая данному виду понимания, заключается в осмыслении личностью своей жизни через категории удовлетворения – неудовлетворения личных потребностей. Смысл жизни для такой личности заключается в «получении удовольствий», «пользовании жизненными благами», «удовлетворении желаний». В свою очередь осмысленность жизни обусловливается притоком, «валом» всяческих благ и наслаждений («смысл жизни, наверно, в тех наслаждениях и радостях, которые дарит человеку жизнь», «в жизни человека нет иного смысла, кроме как исполнение им всех своих желаний»).

6. Аскетический вид (4,1 %). Здесь собраны утверждения, семантика которых замыкает смысл человеческого существования на стоическое принятие страданий и негативных проявлений жизни. Кроме того, содержание данного вида составили утверждения о необходимость ограничения человеком своих потребностей, обуздания страстей и непрерывного самосовершенствования.

7. Эвдемонический вид (4,9 %). В нем основное содержание задают формулировки, в которых смысл человеческой жизни явно или неявно ассоциируется с категорией «счастье». В данном

 

случае понимание личностью смысла жизни сводится к стремлению обрести и сохранить счастье («счастье является высшим смыслом человеческой жизни», «смысл человеческого существования заключается в постоянном стремлении к счастью»).

8. Глористический вид (7,6 %). В нем оказались утверждения, в которых смысл человеческой жизни связан с достижением общественного признания и с восхождением к лучам славы. Существование личности в данном случае наполнено смыслом при условии осознания своей значимости и почтенности («уважение и почет со стороны окружающих и есть тот жизненный смысл, которого достойна настоящая жизнь», «достигший славы и всеобщего признания человек наверняка осуществил смысл свой жизни»).

9. Деонтологический вид (7,8 %). Здесь объединились утверждения, обнаруживающие убежденность респондентов в том, что смысл жизни придает определенный жизненный долг или жизненная миссия, которую человеку предстоит выполнить. Деонтологическое понимание смысла жизни основано на твердом убеждении о наличии тесной связи между предназначением личности и ее жизненным путем («смысл человеческой жизни заключается в исполнении того жизненного долга, который человек принял для себя»,

«смысл человеческой жизни следует понимать как выполнение взя-

той на себя жизненной миссии»).

10. Гуманистический вид (7,1 %). В данном случае смысл жизни формулируется через соотнесенность жизни данной личности с судьбами отдельных людей, микросоциального либо макросоциального окружения, а в некоторых случаях – всего человечества. Прямым источником гуманистического понимания смысла жизни явилась направленность жизненного пути личности на благо конкретных «значимых других» («ребенок», «родители», «семья») или более общая ориентация на принесение пользы другим людям

(«быть полезным людям», «служение людям», «улучшение жизни окружающих»).

11. Виталистический вид (6,4 %). Он объединяет утверждения, имеющие в основе следующий лейтмотив: смысл человеческого существования состоит в том, чтобы выжить. При таком понимании смысл жизни вкладывается в «борьбу за выживание»,

«конкуренцию». Необходимым фоном для насыщения жизни смыслом выступают «жизненные невзгоды», «трудности», «препятствия» и «преграды», которые необходимо превозмогать.

12. Фаталистический вид (8,15 %). Данный вид представ-

лен утверждениями, которые сводятся к известной формуле о том,

 

что человек – всего лишь игрушка в руках судьбы. Эта формула нашла конкретизацию в высказываниях следующего содержания:

«единственным смыслом жизни является следование своей судьбе», «смысл жизни – в подчинении человека своей судьбе». Понятие судьбы чаще всего опредмечивается в неустранимых жизненных обстоятельствах («рок», «предназначение», «доля», «ноша») либо в неопределенной группе жизненных обстоятельств, на которые индивид не способен повлиять («тяжелая жизненная ситуация»,

«сложная обстановка в жизни») [36].

Результаты исследования показывают, что поиск смысла жизни в юношеском возрасте побуждают следующие группы мотивов: познавательная мотивация, мотивация самореализации, мотивация достижения жизненного успеха и избегания жизненного неуспеха, мотивация персонализации, субъектная мотивация, коммуникативная мотивация, функциональная мотивация, просоциальная мотивация, мотивация индивидуализации, аффилиативная мотивация [37]. Это дает основания утверждать, что поиск смысла жизни является полимотивированной активностью личности. Его побудительная регуляция не сводится к одной лишь потребности в понимании смысла жизни, а является многокомпонентной системой, отражающей неповторимые условия жизненного пути личности.

Итак, психология человеческого бытия является отечественной версией экзистенциальной психологии. Ее методологический, теоретический и методический потенциал превосходит исследовательские возможности зарубежной экзистенциальной психологии и позволяет решать сложные научные проблемы на качественно новой концептуальной основе.

 

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

 

1. Абульханова-Славская К. А., Брушлинский А. В. Философско-психологическая концепция С. Л. Рубинштейна: К 100-летию со дня рождения. – М.: Наука, 1989. – 248 с.

2. Адлер А. Наука жить. – Киев: Port-Royal, 1997. – 315 с.

3. Адлер А. Смысл жизни // Философские науки. – 1998. – № 1. – 15– 26.

4. Адлер А. Что означает для тебя жизнь. – М.: АСТ, 1998.

5. Ананьев Б. Г. Возрастная психология взрослых. – Л.: Изд-во ЛГУ,

1971. – 441 с.

6. Ананьев Б. Г. Избранные психологические труды: В 2 т. Т. 1. – М.:

Педагогика, 1980. – 232 с.

7. Ананьев Б. Г. К онтопсихологии человека // Теоретическая и при-

кладная психология в Ленинградском университете. – Л.: Изд-во ЛГУ,

1969. – С. 3–17.

8. Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. – М.:

Наука, 1977. – 380 с.

9. Ананьев Б. Г. Человек как объект познания. – Л.: Изд-во Ленингр. ун-

та, 1968. – 340 с.

10. Анцыферова Л. И. Архетипическая теория развития личности Карла Густава Юнга // Психологический журнал. – 2000. – Т. 21. – № 3. – С. 10–19.

11. Анцыферова Л. И. К психологии личности как развивающейся системы // Психология формирования и развития личности / Под ред. Л. И. Анцыферовой. – М.: Наука, 1981. – С. 3–19.

12. Анцыферова Л. И. Психологическое учение о человеке: теория Б. Г. Ананьева, зарубежные концепции, актуальные проблемы // Психологический журнал. – 1998. – Т. 19. – № 1. – С. 3–15.

13. Асмолов А. Г. Культурно-историческая психология и конструиро-

вание миров. – Москва – Воронеж: Модэк, 1996. – 768 с.

14. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. – М.: Прогресс, 1988.

15. Бодалев А. А. Опыт психологической характеристики людей, достигших личностного акме // Психолого-педагогические и философские проблемы смысла жизни. – М.: ПИ РАО, 1997. – С. 33–40.

16. Божович Л. И. Избранные психологические труды. – М.: Междуна-

родная педагогическая академия, 1995. – 209 с.

17. Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. –

М.: Просвещение, 1968. – 464 с.

18. Братусь Б. С. Аномалии личности. – М.: Мысль, 1988. – 304 с.

 

19. Братусь Б. С. Психология. Нравственность. Культура. – М.: Менед-

жер, 1994. – 60 с.

20. Братусь Б. С. Смысловая вертикаль сознания личности // Вопросы философии. – 1999. – № 11. – С. 81– 89.

21. Братусь Б. С., Розовский И. Я., Цапкин В. Н. Психологические проблемы изучения коррекции аномалий личности: Учебно-методическое пособие. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988. – 86 с.

22. Брудный А. А. Психологическая герменевтика. – М.: Лабиринт,

1998. – 335 с.

23. Бьюдженталь Дж. Искусство психотерапевта. – СПб.: Питер,

2001. – 304 с.

24. Варламова Е. П., Степанов С. Ю. Психология творческой уникальности человека: рефлексивно-гуманистический подход. – М.: ИП РАН, 1998. – 195 с.

25. Василюк Ф. Е. Психология переживания (анализ преодоления кри-

тических ситуаций). – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. – 200 с.

26. Выготский Л. С. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1. – М.: Педагогика,

1982. – 487 с.

27. Выготский Л. С. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 5. Основы дефекто-

логии. – М.: Педагогика, 1983. – 368 с.

28. Выготский Л. С. Собрание сочинений: В 6 т. Т.3. Проблемы разви-

тия психики. – М.: Педагогика, 1983. – 368 с.

29. Джидарьян И. А. Представление о счастье в российском ментали-

тете. – СПб.: Алетейя, 2001. – 242 с.

30. Дружинин В. Н. Варианты жизни: Очерки экзистенциальной пси-

хологии. – М.: ПЕР СЕ; СПб.: ИМАТОН-М, 2000. – 135 с.

31. Знаков В. В. Понимание как проблема психологии человеческого бытия // Психологический журнал. – 2000. – Т. 21. – № 2. – С. 7–15.

32. Знаков В. В. Понимание субъектом мира как проблема психологии человеческого бытия // Проблема субъекта в психологической науке / Под ред. А. В. Брушлинского. – М.: Академический проект, 2000. – С. 86–105.

33. Иванов В. П. Мировоззренческие проблемы эволюции природы и становления человеческого мира // Человек и мир. – Киев: Наук. думка,

1977. – С. 29–98.

34. Калитеевская Е. Р. Психическое здоровье как способ бытия в мире: от объяснения к переживанию // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур. – М.: Смысл, 1997. – С. 231–238.

35. Карпинский К. В. Биографический метод в исследовании жизнен-

ного пути личности // Псiхалогія. – 2001. – № 2 (23). – С. 89–105.

 

36. Карпинский К. В. Временная перспектива и смысл жизни совре-

менной молодежи // Чалавек. Грамадства. Свет. – 2001. – № 4. – С. 53–69.

37. Карпинский К. В. Мотивация понимания личностью смысла жизни в юношеском возрасте // Вестник ГрГУ. – 2001. – № 1. – С. 208–216.

38. Карпова Н. Л. Мотивационная включенность и динамика осознавания жизненных смыслов в процессе социореабилитации // Психологопедагогические и философские проблемы смысла жизни. – М.: ПИ РАО,

1997. – С. 11–127.

39. Крипнер С., Карвало Р. Проблема метода в гуманистической психо-

логии // Психологический журнал. – 1993. – Т. 14. – № 2. – С. 113–126.

40. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М.: Политиз-

дат, 1975. – 304 с.

41. Леонтьев А. Н. Лекции по общей психологии. – М.: Смысл,

2000. – 511 с.

42. Леонтьев А. Н. Философия психологии: из научного наследия /

Под ред. А. А. Леонтьева, Д. А. Леонтьева. – М.: Изд-во Моск. ун-та,

1994. – 287 с.

43. Леонтьев Д. А. Жизнетворчество как практика расширения жизненного мира // 1 Всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии: Материалы сообщений / Под ред. Д. А. Леонтьева, Е. С. Мазур, А. И. Сосланда. – М.: Смысл, 2001. – С. 100–109.

44. Леонтьев Д. А. О предмете экзистенциальной психологии // 1

Всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии: Материалы сообщений / Под ред. Д. А. Леонтьева, Е. С. Мазур, А. И. Сосланда. – М.: Смысл, 2001. – С. 3–6.