Глава 4. Вечерние сумерки размывали очертания Бхута, и проказливые тени захватывали все новые и новые владения

Ссора

 

Вечерние сумерки размывали очертания Бхута, и проказливые тени захватывали все новые и новые владения. Тут и там – в надежде отвоевать у них хоть часть территории – загорались фонари; не был исключением и сад большого дома семьи аб-Али: выполненные из разноцветного стекла, они выстроились вдоль дорожек, отбрасывая неровный, колышущийся свет в стороны. На террасе дома в этот раз было устроено что-то вроде курительной: кальяны с различными составами табака, с вином, молоком или просто мятной водой выстроились перед хозяином и его гостями.

Их в этот вечер было немного – Том не желал пышно отмечать удачный выкуп невесты, но и не хотел проявить неуважение к семье аб-Тардо, с которой в скором времени собирался породниться.

Как и предсказывал Билл, невеста досталась Тому довольно дешево и быстро. Более того, его уговаривали поторопиться со свадьбой, даже выкуп праздновался весьма поспешно. Для себя Том решил, что необходимо срочно подумать об удачной партии для Зурун, своей старшей дочери, чтобы в будущем не попасть в неудобное положение, избавляясь от нее вот так.

Том понимал отца Лайан – Зурун была его любимицей и отдавать ее в чужой дом, чужому мужчине было очень страшно, ведь в дальнейшем он никак не сможет повлиять на ее судьбу – заботиться о ее благополучии должен будет муж. Стало быть, необходимо найти того, кто бы справился с этой задачей не хуже самого Тома.

Взгляд Тома становился на Билле, одетом во все темное. К его удивлению, Тхе, который любил праздники и общение, долго отнекивался и не желал присутствовать, но Господин уговорил его придти хотя бы под конец, чтобы насладиться танцами наложниц.

Смущение Билла вызывал приглашенный Асамом Тэн, с которым днем ранее Тхе имел очень неприятный и неудобный разговор: ему пришлось вернуть все подарки и долго, путаясь, объяснять, почему он не может принять их, признаваться, что допустил постыдное поведение, и умолять простить его и не таить зла.

Тэн рассмеялся Биллу в лицо, заявив, что, конечно же, Тому станет известно не только об их прогулках… Если только Тхе не возьмется за ум и не перестанет спекулировать своим расположением и вниманием. Но Билл уже решил, что обо всем расскажет своему Господину при первом же удобном случае – он даже успел рассказать о частых визитах Тэна в их дом, но так и не мог найти в себе силы признаться, что оставался с ним наедине и не отказывался от дорогих и очень личных даров.

И сейчас, сидя напротив Господина и наблюдая за танцами, Билл старался лишний раз не поднимать глаза на Тома и его гостей. Его чувство вины усугублялось еще и тем, что Господин, видимо, сочувствуя его переживаниям по поводу возраста и уходящей молодости, не отходил от него все дни с момента возвращения и был так нежен и добр, стараясь угодить во всем и предупредить любое его желание, что у Билла болело сердце, когда он думал о своем предательстве.

Но вот плавные соблазняющие танцы закончились, разговоры среди разомлевших гостей постепенно стихли, и хозяин дома предложил разойтись по своим покоям и взять с собой любую наложницу, если кто-то хочет и ночных увеселений. Это предложение было обычным для подобных вечеров: каждый, кто не желал проводить ночь в одиночестве, мог выбрать себе спутницу или спутника из наложников для утех. Конечно, эти наложники не относились к гарему хозяев, а были предназначены лишь для увеселения гостей. Но иногда Господа, желая продать наскучившего наложника из гарема, приказывали последнему участвовать в увеселении, и часто за этим следовала их покупка по цене хоть и дешевле первоначальной стоимости, но вполне достаточной, чтобы покрыть некоторые издержки. Этих наложников довольно легко можно было отличить от тех, которых продавать не собирались и которые с позволения Господина присутствовали на праздниках, чтобы развеяться. К ним благоволил сам хозяин дома, они же, одетые значительно скромнее, не принимали участи в увеселении гостей, заботясь лишь об ублажении своего Господина.

Тэн в тот вечер предпочел не заметить, что Билл не отходит от Тома и только ему оказывает внимание, а также и то, что последний, по всей видимости, намеревается удалиться с праздника со своим Тхе. Разозленный тем, что его план не удался, и Билл лишь развлекся с ним, играя в расположение, но никогда не собираясь стать даже его другом, не то что союзником и любовником, Тэн дожидался окончания праздника, чтобы отомстить зарвавшемуся Тхе.

Еще с выкупа невесты для Асама, будучи ее дальним родственником, Тэн пытался снискать расположение Тома, чтобы продвинуться в делах, но последнего мало интересовали незатратные и мелкие предприятия. Тогда Тэн легко втерся в доверие к наивному и открытому Асаму, но быстро понял, что он в доме ничего не решает, а единственным, кто обладает действительной возможностью повлиять на хозяина дома, является Тхе. Его план был прост: стать причиной его бесстыдства Билла, чтобы потом с легкостью можно было требовать деньги и внимание. Его замысел провалился.

И если учесть, что семья аб-Залим была небогата, и Тэн потратил довольно существенную часть наследства на визиты в дом аб-Али и на подарки, которые вчера с пренебрежением были отвергнуты даже наложнком этого дома, можно представить, насколько серьезно было задето его самолюбие. Надежды на возможные совместные предприятия или просто поддержку в делах рассыпались в прах. Более того, он был уверен, что Тхе, оказавшись в неудобном положении, сделает все, чтобы Том как можно реже вспоминал о своем дальнем родственнике.

Тэн хотел, чтобы Билл расплатился тем, чем так старательно завлекал – своим вниманием и телом; мужчина был уверен, что заплатил за наложника достаточно, чтобы требовать ночных увеселений.

Поэтому, едва услышав предложение разойтись, он встал и направился прямо к Тхе.

- Я хотел бы, чтобы ты пошел со мной, - мягко, даже нежно улыбнулся он Биллу, протягивая руку. И если гости взглянули на мужчину, посмевшего оскорбить любимого наложника хозяина дома, с удивлением, то Тхе с ужасом перевел взгляд на побледневшего Господина, что не могло укрыться от последнего.

- Иди к себе, Билл, - спокойно приказал Том, поднимаясь. И Тхе, как-то заторможено кивнув, последовал в свои покои.

На сердце было неспокойно, он понимал, что действительно дал повод Тэну думать, что можно провести с ним ночь, но привыкший, что Том всегда выясняет отношения с глазу на глаз, Билл ожидал этого и от другого мужчины. Он думал, что вчерашний разговор прояснил ситуацию, и Тэн принял его извинения. Тхе, впервые замешанный в такой грязной истории, и не предполагал, что его поведение обернется унижением для Господина, а его недопустимое поведение станет достоянием окружающих.

Билл прекрасно знал, насколько ревнив Том и старался не давать даже повода заподозрить измену. Но этим вечером не только Тому, но и всем гостям было ясно, что Тэн не посмел бы предложить Тхе лечь с ним, если бы тот не дал этого самого повода, да и частое присутствие Тэна в качестве гостя также ни для кого не было секретом.

Билл вздрогнул и весь сжался, когда Том ураганом ворвался в его покои: одного взгляда было достаточно, чтобы прочитать ярость на его лице.

- Может, ты мне объяснишь, почему я вынужден был отказать своему родственнику от дома? – прошипел Том, надежда которого на то, что Билл ни в чем не виноват и его оболгали, умерла сразу же, как только он взглянул на бледного и испуганного Тхе. – Быть может, ты мне скажешь, почему тебя сейчас опозорили перед всеми гостями? Или, наконец, расскажешь мне, что такое интересное вы обсуждали с аб-Залим, что он приходил каждый день? И кто позволил тебе оставаться с посторонним мужчиной наедине? Тебе что мало всего этого? – Том обвел руками богато украшенную комнату. – Почему тебе приходится принимать подарки от кого-то, кроме меня?

Билл давно не видел Господина в таком гневе – Том, не зная к чему приложить бушующую в нем ярость, разбрасывал вещи, перевернул все столики, с удовольствием слыша звон стекла и чувствуя под ногами осколки, он сорвал шторы с окна и драпировку со стены, безжалостно разрывая ткань и разбрасывая ее в разные стороны, под конец он запустил в стену чем-то, нечаянно попавшимся под руку и, услышав страшный грохот, остановился. Красный туман перед глазами стал рассеиваться и, тяжело дыша, Том обернулся к Тхе:

- Он касался тебя? – каким-то неживым голосом спросил Господин.

- Нет, - тихо ответил Билл, все это время сидевший неподвижно, зная, что стоит совершить лишь одно неверное движение, и вся лавина чувств, обуревающая Господина, обрушится на него незамедлительно, - Прости меня, пожалуйста, я не знаю, как получилось… Я очень виноват, я пытался сказать тебе, но не смог.

- Не знаешь, как получилось? – задохнулся Том. – Зато я знаю! Я так доверял тебе, что совершенно разбаловал! Да, я доверял тебе как самому себе, если не больше! Знаешь, чего мне хочется сейчас? – навис над Биллом разгневанный Господин, и Тхе лишь покачал опущенной головой. – Бить тебя об стену до тех пор, пока не выбью всю дурь из твоей головы! – Том вдруг замолк, уставившись в темноту за окном, а потом продолжил намного тише. – Я даже подумать не мог, что, оставив тебя одного на две недели, поставлю под сомнение честь всей семьи! Это я теперь не знаю, что мне делать… - горько заключил Господин, направляясь к выходу.

- Том, подожди… я… - все-таки решился окликнуть его Тхе.

- Не смей меня так называть! – обернувшись у самой двери зло процедил Том. – Я – Господин, ты – мой наложник, никогда больше не забывай об этом! Я не хочу, чтобы ты выходил куда-то из своих покоев. Я запрещаю тебе появляться в доме и в саду, не смей даже на террасу выходить без моего разрешения! – выплюнул мужчина и быстрым шагом покинул покои, оставив расстроенного, раздавленного Тхе среди развороченной и разгромленной комнаты.

Почти сразу после ухода Господина, в комнату заглянул обеспокоенный Касым. Он испытал огромное облегчение, увидев, что его хозяин, целый и невредимый, сидит у окна. Не обращая внимания на страшный беспорядок, царивший в комнате, слуга подошел к притихшему хозяину и обнял его.

- Ну, ничего, ничего, - легко поглаживая Тхе по голове, проговорил Касым. – Он отойдет, ты же знаешь, у тебя еще будет время попросить прощения и быть прощенным.

- Ты разве не презираешь меня? – сдавленно прошептал Билл, прижимаясь к слуге.

- Все делают ошибки, и твоя не самая великая, - грустно улыбнувшись, Касым присел рядом - Теперь ты знаешь, что жажда мести – плохой советчик, – слуга тяжело вздохнул, чувствуя, что Тхе, совсем как в юности, цепляется за него в поисках поддержки и понимания.

В эту ночь многим из наших героев не удалось уснуть, и всем по различным причинам: кому-то пришлось утешать расстроенного хозяина, а потом убирать разрушенные покои, у кого-то душа болела и разрывалась от пережитого разочарования и боли, так что забыться сном не было никакой возможности… Кого-то так изводило чувство вины и стыда, что он не заметил черные тени, внезапно появившиеся в центральной спальне его покоев, а кто-то, замыслив недоброе, превратился в темную тень, чтобы под покровом ночи совершить преступление.

Поэтому утомленный ночным бдением Касым лишь к обеду обнаружил исчезновение хозяина из покоев и, после безрезультатных поисков, старому слуге все-таки пришлось доложить Господину о пропаже. Немедленно была поднята вся охрана. В доме начался хаос.

Том, испуганный и неспособный связно мыслить, бросился в покои Тхе в какой-то сумасшедшей надежде, что все это неправда, ужасное недоразумение, и Тхе не ослушался, не бросил его.

Но безумные, ревнивые мысли о том, что Билл сбежал с любовником, уступили место безудержной, холодящей душу панике, когда взгляд Тома наткнулся на растерянного Касыма. Господин слишком хорошо знал, что Тхе никогда и ни за что не оставил бы своего слугу.

Через час Том окончательно убедился – Тхе украли: все его вещи и украшения, за исключением кольца, того самого, единственного подаренного Господином, которое Билл никогда не снимал, было на своих местах.

Страх за Билла затмил в голове Господина все обиды и сомнения. Он точно знал, кто мог совершить это ужасное преступление, и был уверен, что убьет на месте наглого мерзавца, как только найдет его.