Под одним небомПод одним небом на Земном Шаре мы с тобой жили, где в лучах солнца облака плыли и дожди лили,
где стоял воздух, голубой, горный, в ледяных звездах, где цвели ветви, где птенцы жили в травяных гнездах.
На Земном Шаре под одним небом мы с тобой были, и, делясь хлебом, из одной чашки мы с тобой пили.
Помнишь день мрака, когда гул взрыва расколол счастье, чернотой трещин — жизнь на два мира, мир на две части?
И легла пропасть поперек дома, через стол с хлебом, разделив стены, что росли рядом, грозовым небом...
Вот плывут рядом две больших глыбы, исходя паром, а они были, да, одним домом, да, Земным Шаром...
Но на двух глыбах тоже жить можно, и живут люди, лишь во сне помня о Земном Шаре, о былом чуде —
там в лучах солнца облака плыли и дожди лили, под одним небом, на одном свете мы с тобой жили. Во весь голос. Soviet Poetry Этот мир Счастье — быть частью материи, жить, где нить нижут бактерии;
жить, где жизнь выжить надеется, жить, где слизь ядрами делится;
где улит липкие ижицы к листьям лип медленно движутся.
Счастье — жить в мире осознанном, воздух пить, соснами созданный;
быть, стоять около вечности, знать, что я часть человечества;
часть мольбы голосом любящим, часть любви в прошлом и будущем;
часть страны, леса и улицы, часть страниц о революции.
Счастье — дом, снегом заваленный, где вдвоем рано вставали мы;
где среди лисьих и заячьих есть следы лыж ускользающих...
Шар земной, мчащийся по небу! Будет мной в будущем кто-нибудь!
Дел и снов многое множество все равно не уничтожится!
Нет, не быть Раю — Потерянным! Счастье — быть частью материи. Возвращение Я год простоял в грозе, расшатанный, но не сломленный. Рубанок, сверло, резец — поэзия, ремесло мое!
Пила, на твоей струне заржавлены все зазубрины. Бездействовал инструмент без мастера, в ящик убранный.
Слова, вы ушли в словарь, на вас уже пыль трехслойная. Рука еще так слаба — поэзия, ремесло мое.
Невыстроенный чертог как лес, разреженный рубкою, желтеющий твой чертеж забытою свернут трубкою.
Как гвозди размеров всех, рассыпаны краесловия. Но как же ты тянешь в цех, поэзия, ремесло мое!
Хоть пенсию пенсий дай — какая судьба тебе с ней? Нет, алчет душа труда над будущей Песнью Песней!
Не так уже ночь мутна. Как было всю жизнь условлено,— буди меня в шесть утра — поэзия, ремесло мое! Ответ Хотя финал не за вершиною — да будет жизнь незавершённою, неконченной, несовершённою, задачей, в целом не решённою.
Пусть, как ковёр из маргариток, без сорняков и верняков — ждёт на столе неразбериха разрозненных черновиков.
И стол мой маленький — не дот, и кто захочет — пусть берёт. Он календарь на нём найдёт с делами на сто лет вперёд.
Жить мне хотелось на пределе — с отчаяньем в конце недели, что вновь чего-то недоделал, что воскресенье день без дела.
И не спешил сдавать в печать, а снова — новое начать. Поэтому между поэтами заметят: «Был богат проектами».
В числе лужаек недокошенных, в числе дорожек незахоженных — пусть я считаюсь незаконченным, и в том не вижу незаконщины!
Я не желаю жить задами воспоминаний дорогих, но кучу планов и заданий хочу оставить для других.
Беритесь — не страшась потерь. А я — вне времени — теперь. [1964-1972] Строки в скобках Жил-был — я. (Стоит ли об этом?) Шторм бил в мол. (Молод был и мил...) В порт плыл флот. (С выигрышным билетом жил-был я.) Помнится, что жил.
Зной, дождь, гром. (Мокрые бульвары...) Ночь. Свет глаз. (Локон у плеча...) Шли всю ночь. (Листья обрывали...) «Мы», «ты», «я» нежно лепеча.
Знал соль слез (Пустоту постели...) Ночь без сна (Сердце без тепла) — гас, как газ, город опустелый. (Взгляд без глаз, окна без стекла).
Где ж тот снег? (Как скользили лыжи!) Где ж тот пляж? (С золотым песком!) Где тот лес? (С шепотом — «поближе».) Где тот дождь? («Вместе, босиком!»)
Встань. Сбрось сон. (Не смотри, не надо...) Сон не жизнь. (Снилось и забыл). Сон как мох в древних колоннадах. (Жил-был я...) Вспомнилось, что жил. [1964-1972] Дождь Зашумел сад, и грибной дождь застучал в лист, вскоре стал мир, как Эдем, свеж и опять чист.
И глядит луч из седых туч в зеркала луж — как растёт ель, как жужжит шмель, как блестит уж.
О, грибной дождь, протяни вниз хрусталя нить, все кусты ждут — дай ветвям жить, дай цветам пить.
Приложи к ним, световой луч, миллион линз, загляни в грунт, в корешки трав, разгляди жизнь.
Загляни, луч, и в мою глубь, объясни — как смыть с души пыль, напоить сушь, прояснить мрак?
Но прошёл дождь, и ушёл в лес громыхать гром, и, в слезах весь, из окна вдаль смотрит мой дом. [1960-1962]
|
