Советский период в определении «субъекта преступления».

В первые годы советской власти преобладающее значение имела точка зрения о необходимости и целесообразности применения к несовершеннолетним преступникам в первую очередь мер воспитательного характера.

Декрет СНК РСФСР от 14 января 1918 г. "О комиссиях для несовершеннолетних" установил, что уголовная ответственность наступает с 17-летнего возраста для субъектов преступления

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. предлагал обязательно снижать наказание для подростков в возрасте от 14 до 16 лет наполовину, а для несовершеннолетних в возрасте от 16 до 18 лет - на одну треть.

Уголовным кодексом РСФСР 1960 г. субъектом преступления признавались лица, которым на момент совершения преступления исполнилось 16 лет. За некоторые преступления ответственность устанавливалась с 14 лет.

После Октябрьской революции изменения в уголовном праве были столь же радикальны, как и во всей общественно-политической, экономической и культурной жизни России. Издание Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 года несколько систематизировало советские уголовные законы и оказало благотворное влияние на дальнейшее формирование советского уголовного законодательства. В ст. 14 Руководящих начал говорилось: "Суду и наказанию не подлежат лица, совершившие деяние в состоянии душевной болезни или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не отдавали себе отчета в своих действиях, а равно и те, кто хотя и действовал в состоянии душевного равновесия, но к моменту приведения приговора в исполнение страдает душевной болезнью".

(Павлов В.Г. Субъект преступления в уголовном праве. М.: Герда, 1999. С. 56).

 

23 мая 1922 г. был принят первый советский Уголовный кодекс, который более детально закрепил основные уголовно-правовые институты, и, в частности, ответственности и наказания, четче сформулировал признаки субъекта преступления, связанные с вменяемостью.

В ст. 17 УК указывалось, что наказанию не подлежат лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не могли отдавать себе отчет в своих действиях, а равно и те, кто хотя и действовал в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения или приведения приговора в исполнение страдает душевной болезнью.

(Отечественное законодательство XI - XX веков, часть II - XX века. М.: Юристъ, 1999. С. 108.)

 

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. также исключал назначение наказания к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии психического расстройства. Согласно ст. 17 УК к ним могли применяться меры социальной защиты, указанные в ст. 46 УК, в соответствии с которой заменяющим по приговору суда наказание или "следующим за ним", относились:

а) помещение в учреждения для умственно или морально дефективных;

б) принудительное лечение;

в) воспрещение занимать ту или иную должность или заниматься той или иной деятельностью или промыслом;

г) удаление из определенной местности;

д) отдача несовершеннолетнего на поруки родителям, родственникам либо другим лицам при условии всестороннего ознакомления суда с образом жизни и личностью поручителя.

УК РСФСР 1926 года в ст. 11 дополняет психологический критерий невменяемости волевым признаком и уточняет медицинский критерий, делая его более конкретным, в данной статье впервые была четко установлена связь обоих критериев невменяемости.

Статья 17 первого Уголовного кодекса давала следующее понятие невменяемости: "Наказанию не подлежат лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни, или временного расстройства душевной деятельности, или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не могли отдавать себе отчета в своих действиях..."

(Б.А. Молчанов, Т.А. Кули-Заде Проблемы вменяемости, невменяемости и ограниченной вменяемости при формировании уголовного законодательства России 20-30-х годов ХХ века\ «Российская юстиция», 2010, № 5)

И только в Уголовном кодексе РСФСР 1926 года впервые была четко установлена связь обоих критериев невменяемости (психологического и медицинского), дополнив его волевым признаком.

Однако, несмотря на наличие в уголовном законодательстве норм об ответственности юридических лиц, в теории советского уголовного права отношение к возможности применения к юридическим лицам уголовно-правовых санкций было, как правило, отрицательным. В частности, А.Н. Трайнин, ссылаясь на провозглашенную еще в римском праве концепцию невозможности совершения юридическими лицами преступлений, обосновывал подобную позицию неспособностью юридических лиц действовать умышленно, вменяемо и подлежать физическому наказанию. Доказывая нецелесообразность уголовной ответственности юридических лиц, он приводил примеры махинаций американских корпораций по легализации преступных доходов, описывал научные суждения о возможности перенесения на юридическое лицо уголовно-правовых последствий преступных деяний, совершенных органами юридического лица - физическими лицами, анализировал законодательную работу по созданию проекта международного уголовного кодекса, предлагающего в качестве юридического лица привлекать к уголовной ответственности государство. Ученый сформулировал однозначный вывод: положения материального уголовного права об ответственности основываются на вине (в формах умысла или неосторожности), институтах вменяемости, стадиях совершения преступления, соучастия, наказания. Все названные понятия и институты неприменимы к уголовной ответственности юридических лиц - они не могут быть вменяемы или невменяемы, находиться "на скамье подсудимых или за решеткой тюрьмы". Ответственность юридических лиц может быть материальной или моральной, но никак не уголовно-правовой. В связи с этим, по его мнению, наиболее эффективной санкцией в отношении юридических лиц являются финансовые взыскания, иными словами, применение различных экономических ограничений.

(Трайнин А.Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества // Избранные труды / Сост. Н.Ф. Кузнецова. СПб., 2004. С. 713 - 724.)

Позиция А.Н. Трайнина и ряда других ученых первого этапа становления советской власти была поддержана не только большей частью правоведов, но и самим государством. Обобществление собственности, господствующее, а потом и монопольное существование государственных предприятий и организаций исключали уголовную ответственность юридических лиц, поскольку уголовную ответственность наряду с ними должно было разделить и государство как их собственник, осуществляющий функции по управлению.

Определение возраста, с наступлением которого "связывались понятия "малолетний" и "несовершеннолетний", а также обязательных случаев привлечения несовершеннолетних к уголовной ответственности относилось к компетенции союзных республик. Однако УК РСФСР 1926 г. не указал точного возраста уголовной ответственности несовершеннолетних. Деление на малолетних и несовершеннолетних осуществлялось лишь теоретически, в законе эти понятия отсутствовали. Но Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. более подробно определял меры социальной защиты и порядок их применения к несовершеннолетним. Особенностям назначения несовершеннолетним мер социальной защиты (наказания) было посвящено 5 статей (12, 22, 26, 50, 55), а в УК РСФСР 1922 г. - только две статьи.

(М.И. Кольцов Развитие законодательства об уголовной ответственности несовершеннолетних в России // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы международной научно-практической конференции, 29 - 30 января 2004 г. М.: Изд-во МГЮА, 2004. С. 236.)

Большие изменения, происшедшие в обществе к концу 50-х гг., обусловили принятие нового уголовного законодательства: Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. В этих нормативных актах более полно, чем в предшествующих документах, были регламентированы и отношения, связанные с уголовной ответственностью несовершеннолетних. По УК РСФСР 1960 г. (ч. 1 ст. 10), уголовной ответственности подлежат несовершеннолетние, которым ко времени совершения преступления исполнилось 16 лет, а за некоторые преступления, перечисленные в законе, она возможна начиная с 14 лет (ч. 2 ст. 10 УК РСФСР). Статья 63 УК РСФСР предусматривала возможность применения принудительных мер воспитательного характера. В числе обстоятельств, смягчающих ответственность, было и совершение преступления несовершеннолетним (п. 7 ст. 38 УК РСФСР).

Выделение специального раздела "Уголовная ответственность несовершеннолетних", а в нем главы 14 "Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних" в Российском государстве было впервые осуществлено в УК РФ 1996 г. Также впервые в материальном праве законодательно определено само понятие "несовершеннолетний" - лицо, которому исполнилось четырнадцать лет, но не исполнилось восемнадцати лет (ч. 1 ст. 87 УК РФ)».

(Косевич Н.Р. Уголовная ответственность и ее роль в предупреждении преступности несовершеннолетних // Российский судья. 2005. N 10. С. 29.)

В основу определения возраста уголовной ответственности положен «научный критерий - уровень социализации личности, позволяющий лицу осознать общественно опасный характер деяния, а также предвидеть наступление общественно опасных последствий своего поведения и способность нести наказание.»

(С.А. Маркунцов Осознание уголовно-правовых запретов в структуре уголовной ответственности несовершеннолетних» (под ред. А.Э. Жалинского) ("Юриспруденция", 2007) КонсультантПлюс

Таким образом, исторический опыт развития российского уголовного законодательства свидетельствует о том, что минимальный возраст уголовной ответственности, а также возраст "условной вменяемости" на различных этапах развития общества и государства был неодинаков.

Термин "невменяемость" появляется только в УК 1960 г.; в первых же трех редакциях формулы невменяемости (1919, 1922 и 1926 гг.) говорится о неподсудности, ненаказуемости и неприменении мер судебно-исправительного характера как следствии психического расстройства обвиняемого.

Интеллектуальный признак во всех четырех редакциях носит максимально обобщенный характер, волевой - повторяет соответствующий признак Уголовного уложения 1903 г. Медицинский критерий расширялся с каждой новой редакцией (от одного признака - "состояние душевной болезни" - в 1919 г. до четырех в 1960 г.). Вместо признака "бессознательное состояние" было введено понятие "временного расстройства душевной деятельности".

Еще В.Х. Кандинский (1890) указывал, что признак "бессознательное состояние" может служить для характеристики всех традиционных душевных расстройств; это подтверждает и перечень подпадающих под него болезненных состояний, приводимый комиссией по составлению Уложения.

(Б.А. Молчанов, Т.А. Кули-Заде Проблемы вменяемости, невменяемости и ограниченной вменяемости при формировании уголовного законодательства России 20-30-х годов ХХ века\ «Российская юстиция», 2010, № 5)

Таким образом, основополагающие установки юристов не нашли достаточно полного выражения в писаном праве, в первых советских УК. Неустойчивость судебной практики в отношении вопроса о невменяемости в 1920-е годы позволяла эксперту чувствовать себя довольно свободным в части следования терминологии кодекса. Во второй половине 1930-х годов произошел переход к классической концепции невменяемости. Начало движения к современному пониманию института невменяемости было связано с общим поворотом в сторону классических идей в уголовном праве и прежде всего - в области учения о виновном вменении.

Вопрос о невменяемости был решен в ст. 11 УК РСФСР 1960 г. (ст. 11 Основ уголовного законодательства) следующим образом: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими вследствие хронической душевной болезни, временного расстройства душевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния».

(В.И. Жуковский Субъект преступления в уголовном праве России, автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Уголовное право и криминология; Уголовно-исполнительное право /В. И. Жуковский; Науч. рук. Е. В. Виноградова. -Ставрополь,2002.)