Суть опричнины.

В декабре 1565 г. царь выехал в Александровскую слободу. Подготовка отъезда предварительно велась - шло строительство изб, дворцов, стен. Грозный с семьей, двором, приглашенными семьями бояр и дворян, с казной, архивами, иконами не ехал “в никуда”. Это был заранее продуманный шаг. Оказавшись от власти, Иван IV прислал в Москву две грамоты, в одной - обвиняя бояр в измене и покушении на власть и объявил об отречении, во второй - простым москвичам заявлял, что обиды у него на них нет, ни в чем они не виноваты. Был применен демагогический шаг (отречение) и средство борьбы - раскол среди подданных.

Под давлением народа Боярская дума не только не приняла отречения, но и обратилась к Ивану IV с верноподданическим ходатайством, которое царь отклонил, но “уступил” слезным моленьям чудовского архимандрита Левкия и новгородского архиепископа Пимена.

Условия возвращения на трон - устройство государства в государстве- опричнины, казни бояр без согласия Боярской Думы. Вся земля делилась на опричнину - государев удел и земщину. В опричнину брались не только лучшие для земледелия территории, но и имевшие военно-стратегическое значение. При этом бояре и дворяне выселялись, им обещались другие владения, которые, впрочем, не всегда давались. Опричнина серьезно подрывала землевладение, была мощной военно-карательной организацией в руках царя. Опричнина - первое в русской истории воплощение самодержавия как системы неограниченного царского правления. Воля государя была признана единственным источником власти и права. Вся остальная территория объявлялась земщиной и управлялась Боярской думой.

Иван IV потребовал налог в 100 тыс. рублей для содержания опричного войска. В опричнину были взяты 6 тысяч служилых людей, которые составили от земских отдельные полки. По своему составу опричный двор мало отличался от прежнего. Другое дело, что опричники являлись лишь слугами царя, никому более не подотчетными. Власть должна была всем, покушающимся на нее внушать страх. Бояться власти должны все подданные, независимо от положения. Конфискация земли у всех, кто не близок, не доказал абсолютной преданности, верности, готовности служить царской воле выбивало почву из- под ног всякой оппозиции.

Теория самодержавия Ивана IV пронизана идеей опричнины. Она предполагает разделение слуг на тех, кто “слугует близко” и тех, кто не так надежен и “слугует отдали”. Слуг верных - из низов, из грязи в князи - будут преданными, лично и вечно привязанными к царю. Родовитые тоже были в опричнине, но переслаивались с худородными. Тем самым система снижала значение родовитости, до небывалой высоты поднимала людей из служилой массы. Опричнина утвердила режим личной власти.

Террор опричников привел к установлению деспотического режима, при котором возникло некое равенство рабов.

Репрессивный аппарат должен был иметь “подсистему страха” через преданных агентов на местах, связанных круговой порукой, кровью жертв и страхом - так как их заменяли другими. Опричнина порождает доносительство, опутывает всю страну. Церковь осуждала: предательство, ложь, лжесвидетельство, воровство, убийство, - но это было узаконено опричниной. Получив “законное” основание для террора (право казни) и орудие его (опричнина) Ивана IV не замедлил избавиться от реальных и потенциальных противников усиления царской власти. Террор был направлен как против бояр, так и дворян, и городов, помнивших свободы, таких как Новгород. Никто не знал, какие земли будут объявлены опричниной, откуда сгонят и князя, и мелкого служивого.

Боярская дума, состоявшая из 34 бояр и 9 окольничих была разрушена - 15 бояр и 3 окольничих было казнено, 3 боярина насильно пострижены в монахи, она полностью подчинилась самодержцу, превратилась в низшую, по сравнению с опричным правительством, покорную инстанцию. Новые думцы - из бояр и худородных были не властны ни вместе, ни в отдельности, ни в головах, ни в “животах”.

22 марта1568 г. “учал митрополит Филипп с государем на Москве враждовати о опричнины”. В результате царь расправился с Филиппом Колычевым, заодно при разгроме его усадьбы было убито 369 человек. Церковь Иван IV хотел подчинить себе.

В 1569 г. была проведена расправа с единственным оставшимся Старицким уделом и претендентом на престол.

В 1570 г. - кровавый разгром Новгорода, еще помнившего свои вольности. Новгородский процесс перерос в Московский. 25 июня 1570 г. осужденных 300 человек были выведены на площадь 180 - помилованы, остальных казнили. Поход на Новгород, казни в Москве 1570 г. были, безусловно, не столько борьбой с пережитками удельщины, сколько попыткой установления кровавой авторитарной системы.

То, что опричнина подорвала некоторые пережитки удельной системы, можно считать, если не случайным, то, во всяком случае, побочным эффектом.

Суть опричнины - создание “верхнего этажа” власти, Все прежние институты были подчинены самодержцу. Опричнина опиралась на насилие и располагала властью, которой ранее не обладало ни одно из московских правительств. Она укрепила аппарат самодержавия. В опричнине существовали важнейшие приказы: Разряд, Ямской, Дворец государев, Казна: была системой управления: Боярская дума, бояре, окольничие, думные дворяне и дьяки.

Борьба внутри класса феодалов шла не из-за цели - централизации, а из-за методов, вопроса о том, интересы какой части феодалов будет выражать государство. Борьба не на жизнь, а на смерть за консолидацию класса феодалов, за его укрепление, путем подчинения отдельных прослоек и групп общеклассовым интересам.

Путь опричнины был более мучительным, чем путь Избранной Рады. Летом 1571 г. опричные войска показали свою недееспособность, не выступив, вопреки приказу царя, на защиту столицы от набега крымского хана Девлет-Гирея. В результате татарам удалось сжечь Москву и разорить значительную часть русских земель. И хотя на следующий год Девлет-Гирей был разбит отрядами, Иван IV отменил опричнину. Опричнина была переименована в двор, с 1572 г. за произнесение слова “опричнина” наказывали, однако политика эта сохранилась до смерти Ивана IV. В 1575 г. Иван IV попытался вернуться к опричным порядкам, сделав великим князем всея Руси Касимовского хана Симеона Бекбулатовича, а сам превратился в “князя Ивана Московского”. Однако, это была уже агония системы.