Действие первое 8 страницаОтвечая на дальнейшие вопросы коронера, Фрэнклин сказал, что его жена временами бывала в плохом настроении, но это была не болезнь, а просто она страдала от депрессии. Однако в последнее время, заметил он, она часто была весёлой, и ему казалось, что здоровье её и настроение улучшились. У него с женой не было ссор, они всегда были в хороших отношениях. В последний же вечер его жена была просто в прекрасном состоянии, не проявляла никаких признаков подавленности. Фрэнклин заметил, что иногда жена говорила ему о своём желании умереть, но он не воспринимал её слова серьёзно. Когда же его спросили почему, он объяснил, что его жена не относится к суицидному типу. Такова его точка зрения и как врача и как человека. Затем на допрос вызвали сиделку Кравен. Она выглядела очень мило и деловито в своей опрятной униформе, отвечала быстро и чётко. Она сказала, что ухаживала за миссис Фрэнклин более двух месяцев. Её хозяйка сильно страдала от депрессии, постоянно была в меланхолии. Сиделка заявила, что, по крайней мере, раза три слышала, как миссис Фрэнклин говорила о своей готовности "покончить со всем этим", потому что жизнь её бесполезна, а она сама - камень на шее мужа. - Почему она так говорила? Может быть, у неё постоянно были ссоры с мужем? - О нет, но она была уверена, что именно из - за неё муж отказался от предложения работать заграницей. - И она считала себя виноватой в этом? - Да. Проклинала своё слабое здоровье. - Доктор Фрэнклин знал об этом? - Не думаю, что она говорила ему об этом. - У нее часто были приступы меланхолии? - О да. - Она хоть раз упоминала о своём желании покончить жизнь самоубийством? - Я слышала только слова: "Хотелось бы покончить со всем этим". - Она когда - нибудь высказывалась о конкретных способах самоубийства? - Нет. Все её заявления были очень туманными. - Её что - нибудь угнетало в последнее время? - Нет. Напротив, она была в довольно хорошем состоянии. - Доктор Фрэнклин заявил, что вечером, накануне смерти, она была в прекрасном состоянии. Вы подтверждаете его слова? - Она скорее была возбуждена, - осторожно произнесла сиделка Кравен. Весь день она жаловалась на боли и тошноту, но к вечеру почувствовала себя гораздо лучше, хотя и казалась возбуждённой. Поведение её было неестественным, довольно наигранным. - Вы случайно не видели какую - нибудь бутылку, в которой мог храниться яд? - Нет. - Что ела миссис Фрэнклин в тот день? - Суп, котлету с картофельным пюре и зелёным горошком, кусочек торта. Выпила стакан бургундского. - Откуда бургундское? - В её комнате была одна бутылка. Насколько мне известно, содержимое этой бутылки уже проверяли и нашли, что яда там нет. - Могла ли она незаметно положить себе что - нибудь в стакан? - Конечно. Я постоянно выходила из комнаты, делала уборку, так что у меня не было времени наблюдать за ней. На столике, рядом с её постелью, лежали небольшая сумочка и косметичка. Она спокойно могла что угодно положить в бургундское, в кофе или в молоко, которое пила перед сном. - Как вы думаете, приняв яд, что она могла сделать с бутылкой, в которой он находился? Сиделка Кравен задумалась. - Она могла выкинуть её в окно, положить в корзинку для бумаг или даже вымыть её в ванной и поставить в шкафчик для лекарств. Там есть пустые бутылки, которые я храню на всякий случай. - Когда вы в последний раз видели миссис Фрэнклин? - В десять тридцать. Я готовила её ко сну. Она выпила горячего молока и сказала, что примет аспирин. - Как она себя тогда чувствовала? Свидетельница на несколько минут задумалась. - Думаю, как обычно. Нет, пожалуй, я бы сказала, что она была чуть чуть возбуждена. - Но не в угнетённом состоянии? - Нет, скорее в взвинченном, если так можно сказать. Если вы думаете, что она могла покончить жизнь самоубийством, то это в её духе. Она любила играть в благородство, и эта мысль могла вызвать у неё состояние экзальтации. - Так вы считаете, что она могла пойти на самоубийство? Последовало молчание. Казалось, сиделка Кравен никак не может прийти к какому - то определённому мнению. - Не знаю, - произнесла она наконец. - И да и нет. Хотя скорее - да. В целом, да. Она была очень неуравновешенным человеком. Следующим вызвали на допрос сэра Уильяма Бойда Каррингтона. Он был сильно расстроен, но на вопросы отвечал чётко. Вечером, накануне смерти миссис Фрэнклин, он играл с ней в пикет и не заметил у неё никаких признаков депрессии. Правда, за несколько дней до этого, миссис Фрэнклин в разговоре упомянула о самоубийстве. Эта женщина была совершенно лишена чувства эгоизма и сильно страдала от того, что мешала карьере мужа. Она бы да необычайно предана своему супругу и очень гордилась его успехами. Временами она была в подавленном настроении, так как опасалась за его здоровье. Вызвали Джудит, но она мало что могла сказать. Она не знала, что фисостигмин вынесли из лаборатории. Вечером, накануне трагедии, миссис Фрэнклин, казалось, была несколько возбуждена. Нет, она никогда, не слышала от миссис Фрэнклин разговоров о самоубийстве. Последним свидетелем был вызван Эркюль Пуаро. Его показания вызвали особый интерес. Он описал свой разговор с миссис Фрэнклин за день до её смерти. Она была очень расстроена и несколько раз выразила желание "покончить со всем этим". Миссис Фрэнклин призналась ему, что несколько раз у нее случались приступы глубокой меланхолии, когда казалось, что не стоит жить, что было бы лучше заснуть и никогда не просыпаться. Его последующие показания ещё больше поразили всех. - Утром 10 июня вы отдыхали близ лаборатории? - Да. - Вы видели, как миссис Фрэнклин вышла из неё? - Да. - В руках у неё ничего не было? - В правой руке она держала небольшую бутылочку. - Вы абсолютно уверены в этом? - Да. - Она смутилась, увидев вас? - Она вздрогнула, вот и всё. Коронер подвёл итоги. "Теперь, - сказал он, - присяжным остаётся вынести свое решение относительно причин смерти покойной. Впрочем, это сделать нетрудно, так как медэкспертизой установлено, что смерть наступила вследствие отравления сульфатом фисостигмина. Необходимо только выяснить случайно или намеренно приняла покойная этот яд или, возможно, кто - нибудь подлил ей его. Установлено, что у покойной были тяжёлые приступы меланхолии. Мистер Эркюль Пуаро, одно имя которого говорит о том, что его показаниям можно доверять, подтвердил, что видел, как миссис Фрэнклин выходила из лаборатории с маленькой бутылочкой в руке и вздрогнула, заметив его. Можно прийти к заключению, что она специально взяла яд с целью покончить жизнь самоубийством. Она, видимо, страдала от мысли, что стоит на пути мужа и мешает его карьере. Справедливости ради стоит отметить, что доктор Фрэнклин действительно был добрым и преданным мужем, никогда не выражал недовольства ею и не жаловался на то, что она мешает его работе. Эта мысль была плодом её собственной фантазии. У женщин в состоянии сильного нервного расстройства, такие идеи могут стать навязчивыми. Нет данных, когда, и каким путем был принят яд. Бутылка из - под яда не найдена, но вполне возможно, если следовать предположениям сиделки Кравен, что миссис Фрэнклин вымыла её и поставила в шкафчик в ванной. Присяжным остаётся вынести своё решение". После короткого перерыва был оглашен вердикт. Жюри присяжных пришло к выводу, что миссис Фрэнклин покончила жизнь самоубийством вследствие временного помутнения рассудка. Полчаса спустя я был у Пуаро. Он выглядел очень уставшим. Кёртисс уложил его в постель и дал ему что - то выпить. Я горел желанием поговорить, но вынужден был сдерживаться, пока слуга не вышел. - Неужели это правда, Пуаро, - воскликнул я, - и вы действительно видели бутылку в руке миссис Фрэнклин, когда она выходила из лаборатории? Слабая улыбка показалась на посиневших губах Пуаро. - Разве вы не видели её, мой друг? - прошептал он. - Нет. - Может быть, вы её не заметили, а? - Нет, хотя утверждать категорически я не могу, - я с сомнением посмотрел на него. - Меня волнует другое: вы сказали правду? - Неужели вы думаете, мой друг, что я стал бы лгать? - Я бы вам этого не простил. - Гастингс, вы меня поражаете и удивляете. А как же ваша вера в меня? - Хорошо, - уступил я, - я не думаю, что вы могли бы пойти на лжесвидетельство. - Даже если бы это произошло, это не было бы лжесвидетельством, мягко заметил Пуаро, - потому что я не давал клятву говорить только правду. - Значит, вы солгали? Пуаро отмахнулся. - Что сказано, mon ami, - TO сказано. Не стоит обсуждать. - Я не понимаю вас, - воскликнул я. - Что не понимаете? - Ваши слова о том, что миссис Фрэнклин говорила о самоубийстве, что у неё были приступы меланхолии. - Enfin <В конце концов (франц.).>, вы сами слышали, как она говорила об этом. - Да, но это только отражение одного из её многочисленных состояний. Более того, она не высказывалась конкретно. Так что вы не имели права делать определённые выводы. - Возможно, я и не хотел... Я уставился на него. - Вы хотели, чтобы присяжные вынесли вердикт: "Самоубийство"? Пуаро некоторое время молчал, затем сказал: - Мне кажется, Гастингс, вы не понимаете всей сложности ситуации. Да, если вам так нравится, я хотел, чтобы вердикт гласил: "Самоубийство"... - Но сами - то вы не считаете, что она пошла на самоубийство? Пуаро медленно покачал головой. - Вы полагаете, - произнёс я, - что её убили? - Да, Гастингс, её убили. - Тогда зачем скрывать, это, говорить о самоубийстве? Это мешает расследованию. - Вот именно, - Вы хотите этого? - Да. - Но почему? - Неужели вы не понимаете? Впрочем, оставим это. Можете поверить мне на слово, это было убийство, - причём преднамеренное. Я говорил вам, Гастингс, что здесь произойдёт убийство и что вряд ли мы сможем предотвратить его, так как преступник безжалостен и решителен. Меня пробрала дрожь. - Что будет дальше? - спросил я. Пуаро улыбнулся. - Это дело закончено, на нём ярлык самоубийства. Но мы, Гастингс, как кроты, должны продолжать нашу невидимую работу. Рано или поздно мы доберёмся до Икса. - А если, предположим, - сказал я, - тем временем, ещё кто - нибудь будет убит? Пуаро отрицательно покачал головой. - Не думаю. До тех пор, конечно, пока кто - нибудь что - либо не увидит или не услышит. Но, если это произойдёт, об этом ведь станет известно...? Глава 15 Я смутно помню события последующих дней. Были, конечно, похороны миссис Фрэнклин, на которых присутствовало много любопытных из деревни Стайлз - Сент - Мери. При выходе с кладбища меня остановила старушка. Глаза её слезились. - Неужели это вы, сэр? - Э.., может быть... - Это было более двадцати лет назад, - продолжала старушка, едва обращая внимание на мои слова, - когда убили старую леди. Это было первое убийство в Стайлзе, но не последнее, сказала я тогда. Старую миссис Инглторп прикончил её муженёк, так мы все говорили. Уверена, что именно так и было, - старуха искоса посмотрела на меня. - Может, и сейчас муж виноват? - Что вы имеете в виду? - резко спросил я. - Разве вы не слышали вердикт: "Самоубийство"? - Так решил коронер, но он ведь мог ошибиться, разве не так? - она, видимо, решила довести меня. - Доктора знают, как избавляться от своих жен, а она, похоже, не очень - то хорошо относилась к нему. Я сердито повернулся к старухе. Она отпрянула в - сторону, бормоча, что не имела в виду ничего плохого, что никто бы не обратил на это внимания, если бы это не произошло в Стайлзе вторично. - И вот что странно, сэр, в обоих случаях вы ведь присутствовали, разве не так? На какое - то мгновенье я даже подумал, что она подозревает меня в обоих убийствах. Это было просто ужасно. И тут я отчётливо понял, что такое деревенские слухи. В конце концов, они были не так уж далеки от истины. Ведь миссис Фрэнклин действительно кто - то убил! Как я уже упоминал, я плохо помню события тех дней, потому что меня сильно беспокоило здоровье Пуаро. Как - то ко мне подошёл Кёртисс (его непроницаемое лицо было несколько встревожено) и сообщил, что у Пуаро, по видимому, сильный сердечный приступ. - Мне кажется, сэр, следует вызвать доктора. Я поспешил к Пуаро, который резко отклонил это предложение. "Странно, - подумал я, - это так не похоже на него". Он всегда, по - моему, чересчур бережно относился к своему здоровью. Боялся сквозняков и носил тёплый шарф, испытывал ужас при одной только мысли о возможности промочить ноги, постоянно измерял температуру и немедленно ложился в постель при малейшем подозрении на простуду. "А вдруг у меня будет fluxion de poitrine <Воспаление лёгких (франц).>!" Сколько я себя помню, при самом незначительном недомогании он сразу же вызывал врача. И вот сейчас, когда он был по - настоящему болен, его отношение к болезням, казалось, изменилось. Возможно, именно в этом заключалась основная причина. Другие болезни были пустяковыми, но теперь, заболев основательно, он, вероятно, опасался признать реальность этого факта. Он энергично и зло отвечал на все мои возражения. - А меня уже осматривали врачи - и не один! Я был у Бланка и Дэша (он упомянул двух известных специалистов). И что же они посоветовали? Они отослали меня в Египет, где мне сразу же стало хуже. Я также консультировался у Р. Р., насколько мне было известно, - специалист по сердечным болезням. - И что он вам сказал? - спросил я. Пуаро бросил быстрый взгляд в сторону. Моё сердце сильно, словно в агонии, забилось. - Он сделал всё, что было в его силах, - спокойно сказал он. - Все лекарства у меня под рукой, но больше - ничего. Вызывать других врачей, Гастингс, как вы видите, бесполезно. Мотор мой, mon ami, на пределе. К сожалению, в отличие от машины, его нельзя заменить. - Но, послушайте, Пуаро, надо что - то делать. Кёртисс... - Кёртисс? - резко прервал Пуаро. - Да, он вызвал меня. Он встревожен.., сказал, что у вас приступ... Пуаро закивал головой. - Да, эти приступы неприятно наблюдать. Кёртисс, как видно, не привык к ним. - Так вы не хотите вызвать врача? - Это бесполезно, мой друг. Он говорил спокойно и решительно. Вновь моё сердце тревожно забилось. - Гастингс, это будет последнее моё дело, - Пуаро улыбнулся. - Моё самое интересное дело, мой самый интересный преступник, потому что у Икса отличная техника и мастерство, а это вызывает восхищение, несмотря ни на что. Этот Икс, мой друг, действовал так ловко, что победил даже меня Эркюля Пуаро! Он нанёс удар, который я не смог отбить. - Если б не ваше здоровье..., - начал я его успокаивать. Этих слов явно не стоило произносить. Эркюль Пуаро немедленно взорвался. - Разве не говорил я вам десятки раз, что здесь не нужно физических усилий? Необходимо только думать! - Да, конечно.., это вы хорошо умеете. - Хорошо? Не просто хорошо, а прекрасно! Мое тело беспомощно, моё сердце устраивает всякие сюрпризы, но мой ум, Гастингс, мой ум работает превосходно. Он ещё в прекрасном состоянии - мой ум! - Ну и великолепно, - спокойно произнёс я. Однако, спускаясь по лестнице, я думал о том, что ум Пуаро отнюдь не так быстро реагирует на события, как прежде. Вначале случайное спасение миссис Латрелл, а затем - смерть миссис Фрэнклин. А что мы сделали? Фактически ничего. На следующий день Пуаро сказал мне: - Вы предлагали, Гастингс, чтобы меня осмотрел врач, так ведь? - Да, - с чувством отвечал я, - я был бы рад, если бы вы согласились. - Хорошо, я согласен. Я хотел бы видеть Фрэнклина. - Фрэнклина? - я был удивлён. - Да. Он же врач, разве не так? - Да, но он врач - исследователь. - Ну и что. Я уверен, что он никогда не достигнет успеха как практик, поскольку недостаточно опытен, чтобы ухаживать за больными у постели, но знания его необычайно обширны. Он из тех, о которых говорят, что они "знают своё дело лучше других". Всё же я не был удовлетворён его объяснением. Я не сомневался в способностях Фрэнклина, но он меня всегда поражал своим безразличным отношением к людским страданиям. Возможно, он обладал большими знаниями и имел склонность к научной работе, но больным от него было мало пользы. Со стороны Пуаро, однако, это была значительная уступка. Фрэнклин с готовностью согласился осмотреть его. Правда, он заметил, что если необходимо постоянное медицинское наблюдение, тогда следует вызвать местного врача - практика. Он не сможет взять это на себя. Фрэнклин провёл у Пуаро много времени. Я дождался, пока он выйдет, затащил его в свою комнату и закрыл дверь. - Ну? - нетерпеливо спросил я. - Замечательный человек, - задумчиво произнёс Фрэнклин. - О да, - я отмахнулся от этого, и так очевидного факта. - Что вы скажете о состоянии его здоровья? - Здоровья? - доктор был удивлён, как будто я упомянул о чём - то маловажном. - Состояние его, конечно, ужасно. Я почувствовал, что это не профессиональное заключение, хотя и слышал от Джудит, что Фрэнклин в своё время был одним из лучших специалистов. - Насколько он плох? - нетерпеливо продолжал я. Он бросил на меня взгляд. - Вы хотите знать? - Конечно. - О чём этот дурак думает? Многие, напротив, не хотят ничего знать, произнёс Фрэнклин. - Они ждут утешения, надежды, уверенности, что произойдёт счастливое исцеление. Совсем другое дело с Пуаро... - Вы хотите сказать..., - и вновь моё сердце тревожно забилось. Фрэнклин кивнул. - Да, именно так, и, должен сказать, очень скоро. Я бы умолчал об этом, если бы вы так не настаивали. - Значит.., он это знает? - Да, знает. Его сердце может остановиться.., в любую минуту, но никто, конечно, не сможет точно сказать, когда именно. Он замолчал, затем медленно произнёс: - Из его слов я понял, что он беспокоится о завершении какого - то.., как он говорит.., начатого им дела. Вы, наверное, знаете, что он имеет в виду? - Да, знаю. Фрэнклин бросил на меня заинтересованный взгляд. - Он хочет быть уверенным в его завершении. - Понимаю. Мне было интересно, имеет ли Фрэнклин хоть какое - нибудь представление о том, что это за дело? - Надеюсь, - медленно произнёс Фрэнклин. - Пуаро сможет его завершить. Из его слов я понял, что это имеет для него особое значение. Фрэнклин замолчал и после короткой паузы добавил: - У него необыкновенный склад ума. - Можно ли ему чем - нибудь помочь? - с надеждой спросил я. - Абсолютно ничем. У него есть специальные ампулы амилнитрита на случай, если он почувствует приближение приступа. Затем Фрэнклин произнёс довольно странные слова: - Он высоко ценит человеческую жизнь, да? - Да.., думаю, что да. Как часто я слышал от Пуаро: "Не одобряю убийства". Эта фраза, часто произносившаяся им с некоторым самолюбованием, всегда щекотала моё воображение. Фрэнклин продолжал: - А я вот нет! И в этом наше отличие друг от друга. Я с интересом посмотрел на него. - Да, это так, - улыбнулся доктор. - Поскольку смерть всё равно наступит, какая разница, когда это произойдёт - рано или поздно? Это не имеет никакого значения. - Что же тогда побудило вас стать врачом? - воскликнул я с некоторым раздражением. - Врачевание, мой дорогой друг, это не способ увернуться от неизбежного конца. Это значительно больше - это поиски улучшения образа жизни. Если умирает здоровый человек, не стоит особенно огорчаться. Если же умирает глупец, кретин, это даже хорошо. Если же путём лечения его щитовидной железы, вы превратите этого кретина в нормального здорового человека - это, по - моему, ещё лучше. Я взглянул на него с ещё большим интересом. Я понял, что даже если бы заболел простой простудой, ни за что на свете не позвал бы доктора Фрэнклина. Однако следует отдать должное его честности и горячности. Он сильно изменился после смерти жены - не выказывал никаких признаков печали, напротив, стал менее рассеянным, более живым, полным энергии и огня. - Вы ведь не похожи с Джудит друг на друга, а? - резко прервал он мои размышления. - Думаю, что да. - Она похожа на свою мать? - Пожалуй, нет, - сказал я после некоторого молчания. - Моя жена была весёлым, жизнерадостным человеком. Она ничего не воспринимала серьёзно, хотела, чтобы и я так же легко относился к жизни, но, боюсь, она этого не достигла. Фрэнклин едва улыбнулся. - У вас довольно тяжелый характер, не правда ли? По крайней мере, так утверждает Джудит. Да и она сама слишком серьёзна. Видимо, из - за работы. Это моя вина. Он вновь погрузился в размышления. - Вы, наверное, занимаетесь очень интересным делом? - задал я ему избитый вопрос. - Что? - Я говорю, ваша работа, должно быть, очень интересная. - Она может заинтересовать только немногих, для большинства - она ужасно монотонна. Как бы то ни было, - Фрэнклин резко откинул голову назад, расправил плечи и вновь стал властным и сильным мужчиной, - у меня сейчас есть шанс! Слава богу, я могу говорить во весь голос! Мне сегодня сообщили из министерства, что место, которое мне предлагали, до сих пор ещё вакантно, и я могу занять его. Я отправлюсь в дорогу через десять дней. - В Африку? - Да, и это просто великолепно! - Так скоро! - я был слегка шокирован. Фрэнклин уставился на меня. - Что вы имеете в виду - скоро! А..., - лицо его прояснилось. - Вы хотите сказать, что после смерти Барбары... А почему бы и нет? Зачем притворяться - её смерть явилась для меня огромным облегчением. Его, казалось, забавляло выражение моего лица. - У меня, боюсь, нет времени для соблюдения обычных условностей. Я влюбился в Барбару, когда она была ещё девочкой, женился, но через год её разлюбил. Думаю, её любовь ко мне длилась не дольше. Барбара, конечно, во мне быстро разочаровалась. Она думала, что сможет повлиять на меня, но её надежды не оправдались. Я - жестокий, упрямый эгоист и всегда делаю то, что считаю нужным. - Вы же, однако, отказались по её просьбе от работы в Африке? напомнил я ему. - Да, но только из чисто финансовых соображений. Мне нужно было содержать Барбару. Если бы я уехал, она бы осталась без средств к существованию. Ну, а сейчас, - он улыбнулся совершенно открытой мальчишеской улыбкой, - всё обернулось для меня как нельзя лучше. Я был изумлен. Всем хорошо известно, что многие мужчины после смерти своих жён отнюдь не унывают. Но так откровенно говорить об этом - просто кощунство. По моему лицу он, видимо, понял, что происходит у меня в душе, но не смутился. - Правда глаза колет, - сказал он, - но зато не надо говорить лишних слов. - Вам совсем безразлично, что ваша жена покончила жизнь самоубийством? - резко спросил я. - Откровенно говоря, - задумчиво произнёс он, - мне в это не верится. Маловероятно... - Что же тогда, по вашему мнению, произошло? Он схватил меня за руку. - Я не знаю и не думаю, что хотел бы знать. Понимаете? Я уставился на него. Глаза его были жёсткими и холодными. - Не желаю знать, - вновь повторил Фрэнклин. - Меня это не интересует. Понятно? Я ничего не понял. Это мне ужасно не понравилось. Не знаю, что случилось, но однажды я заметил, что Стивен Нортон что то задумал. После дознания он стал необычайно молчалив, ходил, устремив взгляд в землю, и о чём - то постоянно думал, морща при этом лоб. У него появилась привычка ерошить волосы. Делал он это неосознанно. Погруженный в себя, он рассеянно отвечал на вопросы. Наконец, меня осенило, что его, несомненно, что - то беспокоит. Я попытался его расспросить, поинтересовался, не получал ли он какие - нибудь плохие вести, но Нортон всё отрицал. Какое - то время вопросов я больше не задавал. Вскоре мне стало ясно, что он пытается окольными путями узнать моё отношение к какому - то делу. Как - то раз, немного заикаясь - явный признак его волнения, он выпалил мне явно надуманную историю по вопросам этики. - Знаете, Гастингс, удивительно просто сказать, что правильно, а что нет, но когда доходит до дела, всё совсем иначе. Я хочу сказать, что каждый может столкнуться с чем - то или увидеть что - то, не предназначенное для его глаз. Просто случайность, которая не принесет ему никакой выгоды, а если он вдруг увидел что - то важное? Понимаете, что я имею в виду? - Боюсь, что нет, - признался я. Нортон вновь нахмурился, взъерошил волосы. - Это так трудно объяснить. Ну, скажем, вы случайно что - то увидели в частном письме, открыли его по ошибке. Вы начали читать, полагая, что оно адресовано вам, дочитали его до конца и тут поняли, что оно предназначено другому. Может же такое случиться? - Конечно, может. - Вот мне и хотелось бы знать, что делать в этом случае. - Ну, - задумался я, - можно пойти к этому человеку и сказать: "Извините, но я по ошибке вскрыл ваше письмо". - Всё не так просто. Видите ли, Гастингс, вы могли прочитать что - то сугубо личное, что... - Может вызвать его недовольство. Это вы имеете в виду? В этом случае вам придётся выкручиваться, говорить, что письмо вы не читали, так как сразу же обнаружили ошибку. - Да..., - произнёс Нортон после некоторого молчания. Чувствовалось, что он так ещё и не пришёл к определённому решению. - Хотелось бы знать, что же мне делать? - задумчиво продолжал он. Я ответил, что даже не представляю, что ещё можно предпринять. Нортон нахмурился и сказал: - Видите ли, Гастингс, ситуация ещё сложнее... Предположим, то, что вы увидели в письме, имеет особо важное значение для кого - то ещё, понимаете? Терпение моё лопнуло. - Нортон, я совсем не понимаю, чего вы добиваетесь. Вы что, собираетесь всё время читать чужие письма? - Нет, конечно, нет. Я не это имел в виду, да и дело в общем - то не в письме. Просто я хотел выяснить, что делать в подобной ситуации. Скажем, вы случайно что - то увидели, услышали или прочитали. Вы об этом молчите, до тех пор пока... - Пока что? - Пока это не является чем - то, - медленно проговорил он, - о чём вы должны заявить. Я взглянул на него с внезапно проснувшимся интересом. - Послушайте, - продолжал он, - предположим, что вы что - то увидели через.., э.., замочную скважину... Одно это упоминание сразу же заставило меня подумать о Пуаро! - Допустим, - заикаясь, продолжал Нортон, - у вас было вполне достаточно оснований посмотреть в замочную скважину - из лучших побуждений.., и вы совершенно не ожидали увидеть то, что увидели... На какое - то мгновенье я потерял нить его размышлений! Меня вдруг пронзила мысль... Я вспомнил тот день, когда Нортон пытался в бинокль рассмотреть дятла. Я вспомнил его разочарование и смущение, его попытки отнять у меня бинокль. И в этот момент я пришёл к заключению, что Нортон увидел то, что имело прямое отношение ко мне, наверное, это были Аллертон и Джудит. А если всё не так? Если он увидел что - то другое? Вряд ли. Мысли об отношениях Аллертона и Джудит так преследовали меня, что я не мог думать ни о чём ином. - Может быть, вы что - то увидели в бинокль? - резко спросил я. Нортон вздрогнул, а затем вздохнул с облегчением. - Как вы догадались, Гастингс? - Это случилось в тот самый день, когда мы гуляли вместе с Элизабет Коул, и вы увидели дятла, не так ли? - Да, верно. - Может быть, вы не хотели, чтобы я что - то увидел? - Не совсем так, просто эта сцена не предназначалась ни для кого из нас. - Что же это было? - Стоит ли об этом говорить? - Нортон вновь нахмурился. - В конце концов, это подглядывание. Я увидел то, что не предназначалось для моих глаз. Правда, всё получилось случайно... Вначале я действительно увидел дятла - прекрасный экземпляр, а затем... Он замолчал. Я был заинтригован, необычайно заинтригован. - Вы увидели что - то важное? - спросил я. - Возможно, - медленно произнёс он. - Скорее всего. Даже не знаю. - Это имеет какое - то отношение к смерти миссис Фрэнклин? Он вздрогнул. - Странно, что вы так говорите - Значит, да? - Может быть. Этот эпизод может бросить иной свет на.., это будет означать... Чёрт побери, я не знаю, что делать! Я стоял перед дилеммой. С одной стороны, я сгорал от любопытства, с другой, - понимал, что Нортон не желает открываться передо мной. В подобной ситуации я, наверное, чувствовал бы себя так же. Неприятно обладать информацией, полученной, как это принято считать, сомнительным путём. Затем меня осенила прекрасная мысль. - А почему бы вам не обратиться к Пуаро? - Пуаро? - Нортон с сомнением посмотрел на меня. - Да, посоветоваться с ним. - Ну, что ж, - промолвил Нортон, - это мысль! Он, конечно, иностранец... - он в смущении замолчал. Я прекрасно понимал, что он имеет в виду. Едкие замечания Пуаро типа "играть в игру" были хорошо знакомы мне. Интересно, а сам Пуаро хоть раз додумался посмотреть в бинокль! Наверняка он так и сделал бы, если бы ему в голову пришла такая мысль.
|
