Во время моих путешествий, стремясь почерпнуть из общения с другимичто-нибудь для меня новое (а это - одна из лучших школ, какие только можносебе представить), я неизменно следую правилу, состоящему в том, чтобынаводить своего собеседника на разговор о таких предметах, в которых онлучше всего осведомлен. Basti al nocchiero ragionar de'venti, Al bifolco dei tori, et le sue piaghe Conti'l guerrier, conti'l pastor gli armenti. {Пусть кормчий рассуждает лишь о ветрах, а земледелец - о быках; пустьвоин рассказывает нам о своих ранах, а пастух о стадах [1](ит).} Впрочем, чаще всего наблюдается обратное, ибо всякий охотнее рассуждаето чужом ремесле, нежели о своем собственном, надеясь прослыть, такимобразом, знатоком еще в какой-нибудь области; так, например, Архидам [2]упрекал Периандра в том, что тот пренебрег славою выдающегося врача,погнавшись за славою дурного поэта. Поглядите, сколь многословным становится Цезарь, когда он описывает намсвои изобретения, относящиеся к постройке мостов [8] или военных машин, икак, напротив, он краток и скуп на слова всюду, где рассказывает о своихобязанностях военачальника, о своей личной храбрости или о поведении своихвоинов. Его деяния и без того достаточно подтверждают, что он выдающийсяполководец; ему хочется, однако, чтобы его знали и как превосходноговоенного инженера, а это нечто совсем уже новое. Не так давно некий ученыйюрист, когда ему показали рабочий кабинет, где было множество книг,относящихся к его роду занятий, а также к другим отраслям знания, необнаружил в нем ничего такого, о чем, по его мнению, стоило бы поговорить. Амежду тем он остановился, чтобы с ученым и важным видом потолковать поповоду заграждения на винтовой лестнице, что вела в эту комнату, хотячеловек до ста офицеров и солдат ежедневно проходит мимо, не обращая на негоникакого внимания. Дионисий Старший был отличнейшим полководцем, как это и приличествовалоего положению, но он стремился достигнуть славы преимущественно в поэзии, вкоторой решительно ничего не смыслил. Optat ephippia bos piger, optat arare caballus. {Ленивый вол хочет ходить под седлом, а конь - пахать [4] (лат).} Но таким образом вы никогда не добьетесь чего-либо путного. Итак, всякого, кем бы он ни был, -зодчий ли это, живописец, сапожникили кто-либо иной, - подобает неукоснительно возвращать к предмету егоповседневных занятий. И по этому поводу замечу: читая сочинения по истории,- в каковом жанре упражнялись самые различные люди, - я усвоил обыкновениепринимать в расчет, кем именно были писавшие: если это люди, не занимавшиесяничем иным, кроме литературных трудов, я смотрю прежде всего на слог и язык;если врачи, я доверяю с большей охотой тому, что говорится ими о температуревоздуха, о здоровье и складе характера государей, о ранениях и болезнях;если юристы, то в первую очередь следует направить свое внимание на ихрассуждения по вопросам права, о законах, о государственных учреждениях ипрочих вещах такого же рода; если теологи - то на дела церковные отлученияот церкви, эпитимии, разрешения на вступления в брак; если придворные - наописание обычаев и церемоний; если военные - на то, что относится к ихремеслу, и, главным образом, на их повествования о походах и битвах, вкоторых они принимали участие; если послы - то на всевозможные хитрости,шпионаж, подкупы и на то, как все это проделывалось. По этой причине я выделил и отметил в "Истории" сеньора де Ланже [5],человека в высшей степени сведущего в этих делах, много такого, мимо чего япрошел бы, будь автором кто-либо иной. Рассказав о весьма выразительныхпредупреждениях, сделанных императором Карлом V римской консистории вприсутствии наших послов, епископа Маковского и господина дю Белли, к чемуимператор добавил немало оскорбительных выражений, направленных против нас,и, среди прочего, то, что если бы его военачальники, солдаты и подданныебыли столь же преданы своему господину и столь искусны в военном деле, какте, которыми располагает король, то он тут же навязал бы себе на шею веревкуи отправился бы смиренно молить о пощаде (он, по-видимому, и сам в некоторойстепени верил, что так оно в действительности и есть, ибо и позже, в течениесвоей жизни, раза два или три повторял то же самое), а также сообщив о том,что он послал вызов нашему королю, предлагая ему поединок в лодке, в однихрубахах, на шпагах и на кинжалах, - вышеназванный сеньор де Ланже добавляет,что упомянутые послы, написав королю донесение, утаили от него большую частьслов императора и даже те оскорбления, о которых было рассказано выше. Янахожу весьма странным, как это посол позволил себе решать, о чемдокладывать своему государю, а что скрыть от него, тем более, что дело былочревато такими последствиями, что эти слова исходили от такого лица и былипроизнесены на столь многолюдном собрании. Мне кажется, что обязанностьподчиненного - точно и правдиво, со всеми подробностями, излагать события,как они были, дабы господин располагал полной свободою отдавать приказания,оценивать положение и выбирать. Ибо искажать или утаивать истину изопасения, как бы он не принял ее неподобающим образом и как бы это нетолкнуло его к какому-нибудь неправильному решению, и из-за этого оставлятьего неосведомленным о действительном положении дел - подобное право, как яполагаю, принадлежит тем, кто предписывает законы, а не тем, для кого онипредназначены, принадлежит руководителю и наставнику, но вовсе не тому, ктодолжен почитать себя низшим, и притом не только по своему положению, но и поопытности и мудрости. Как бы там ни было, я отнюдь не хотел бы, чтобы мне,при всей ничтожности моей особы, служили вышеописанным образом. Мы стремимся, пользуясь любыми предлогами, выйти из подчинения иприсвоить себе право распоряжаться; всякий из нас - и это вполне естественно- домогается свободы и власти; вот почему для вышестоящего не должно быть ив подчиненном ничего более ценного, чем простодушное и бесхитростноеповиновение. Если повиновение оказывают не беспрекословно, но сохраняя за собойизвестную независимость, то это большая помеха для отдающего приказание.Публий Красе [6], тот самый, которого римляне считали пятикратно счастливым,пребывая во время своего консульства в Азии, велел одному инженеру-грекудоставить к нему большую из двух корабельных мачт, которые он видел припосещении им Афин, дабы соорудить из нее задуманную им метательную машину;грек же, основываясь на своих знаниях, позволил себе нарушить приказ ипривез ту из мачт, которая была меньше, но, вместе с тем, как подсказывалему опыт, и более пригодной для указанной цели. Красе, терпеливо выслушавего доводы, велел все же подвергнуть его бичеванию, считая, что дисциплинапрежде всего, даже если это ведет к ущербу для дела. С другой стороны, нелишне отметить, что безусловное повиновение полезнолишь при наличии точного и определенного приказания. Обязанности пословдопускают больше свободы в действиях, ибо в ряде случаев принимать решенияприходится им самим: ведь они не только исполнители воли своего государя,они также подготавливают ее и направляют своими советами. На своем веку явидел немало высокопоставленных лиц, которых упрекали за слепое подчинениебукве королевских распоряжений и неумение учитывать обстоятельства дела. Люди сведущие порицают еще и теперь обыкновение персидских властителейпредоставлять своим наместникам и доверенным лицам настолько куцыеполномочия, что тем приходилось из-за любой мелочи испрашивать дополнительноуказания. Подобное промедление, принимая во внимание огромные пространстваперсидского царства, нередко вредило, и весьма основательно, их делам. И если Красе в письме к человеку, опытному в своем ремесле, указал наупотребление, которое он намерен дать мачте, то не означало ли это, что онвступал с ним в обсуждение своего замысла и дал ему право выполнитьприказание с теми или иными поправками? Глава XVIII
