Такова грамота послана от государя из Володимерца же ко князю Андрею к Курбскому со князем Александром с Полубенским

(Ко князю Андрею к Курбскому со князем Александром с Полубенским. - Второе послание Грозного Курбскому, посланное через Полубенского (в прежние годы связанного с Курбским, - см. выше, комментарий к посланию Полубенскому, прим. 3), навеяно, повидимому, воспоминанием Грозного о первом послании Курбского (1564 г.); «краткое отвещание» Курбского на первое послание Ивана IV (см. выше, стр. 529) в это время еще не дошло до царя: отвечая в сентябре 1579 г. царю на данное (второе) послание, Курбский писал: «аз давно уже на широковещательный лист твой отписах ти, да не возмогох послати, непохвального ради обыкновения земель тех, иже затворил царство руское…» (А. М. Курбский, Соч., стлб. 135).).

Всемогущие и вседеряштельные десница дланию содержащаго всея земли конца Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа, иже со Отцем и Святым Духом, во единстве покланяема и славима, милостию своею благоволи нам удержати скифетры Росийского царьствия смиренным и недостойным рабом своим, и от его вседержавныя десница христоносныя хоругви сице пишем мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии [следует полный титул] - бывшему нашему боярину и воеводе, князю Андрею Михайловичу Курбскому.

Воспоминаю ти, о княже, со смирением: смотри Божия смотрения величество, еже о наших согрешениях, паче же о моем беззаконии, ждый моего обращения, иже паче Манасия беззаконовах, кроме отступления. И не отчеваюся создателева милосердия, во еже спасену быти ми, яко же рече во святом своем евангелии, яко радуется о едином грешнице кающемъся, нежели о девятидесят и девяти праведних, тако же о овцах и о драгмах притчи. Аще бо и паче числа песка морскаго беззакония моя, но надеюся на милость благоутробия Божия: и может пучиною милости своея потопити беззакония моя. Яко же и ныне грешника мя суща, и блудника, и мучителя, помилова и животворящим своим крестом Амалика и Максентия низложи (и животворящим своим крестом Амалика и Максентия низложи.- Амалик, по библейской легенде, родоначальник амалекитян, нападавших на Израиль, «враг Иеговы». Максентий - враг первого христианского императора Константина Великого, разбитый в 312 г. (победа эта объяснялась в византийских легендах вмешательством «животворящего креста»). В данном случае речь идет о польсколивонских крепостях (во время похода 1577 г.).). Крестоносной преходящи хоругви и никая же бранная хитрость непотребна бысть, яко ж не едина

Второе послание Курбскому. Л. 31 об. из списка ЦГАДА

Русь, но и немцы, и Литва, и татарове, и многие языцы сведят. Сам прося их, уведай, имъже имя написати не хощу, понеже не моя победа, но Божия. Тебе ж от (Так ЦУ; Пк о.)многих мало воспомяну, вся бо досады, яже писал еси ко мне, преже сего восписах ти о всем подлинно; ныне же от многа мало воспоминати. Воспомяни убо реченное во Иове: «обшед землю и дрокожк» поднебесную»; тако и вы хотесте с попом Селиверстом, с Олексеем Адашевым и со всеми своими семьями под ногами своими всю Рускую землю видети; Бог же дает власть, емуж хощет.

Писал еси, что яз разтлен (Так Ц; Пк разтленне, У растрелен.) разумом (писал еси, что яз разтлен разумом. - Как отметил уже Устрялов (цит. изд., прим. 302), этого выражения в посланиях Курбского Грозному нет: Курбский попрекал царя «прокаженной совестью», «якова же ни в безбожных [языцех] обретаетца» (см. стр. 534). Но выражение «растлен разумом» тоже было употреблено по адресу Грозного - в послании Гр. Ходкевича Воротынскому, ответ на которое мы помещаем в настоящем издании (см. стр. 266). Не предполагал ли Грозный, что действительным автором «лотровских» (подлых) посланий боярам в 1567 г. был Курбский?), яко ж ни в языцех имянуемо, и я таки тебя судию и поставлю с собою: вы ли разтленны, или яз (На этом кончается текст. Ц.), что яз хотел вами владети, а вы не хотели под моею властию быти, и яз за то на вас опалялся? Или вы разтленны, что не токмо похотесте повинны мне быти и послушны, но и мною владеете, и всю власть с меня сияете, и сами государилися, как хотели, а с меня есте государство сняли: словом яз был государь, а делом ничего не владел. Колики напасти яз от вас приял, колики оскорбления, колики досады и укоризны! И за что? Что моя пред вами исперва вина? Кого чим оскорбих? То ли моя вина, что Прозоровскаго полтораста четье Федора сына дороже? Попамятуй и посуди (Испр. по предложению А. И. Попова (на полях его копии); Пк попамятуй и косудо; У по памяти и косу.): с какою есть укоризною ко мне судили Сицково с Прозоровским, и как обыскивали, кабы злодея! Ино та земля наших голов дороже? И сами Прозоровские каковы перед нами (Так У; Пк вами.)? Ино то уж мы в ногу их не судны! (Попамятуй и посуди...ино то уж мы в ногу их не судны. - См. объяснение этого места С. В. Бахрушиным (комментарий к первому посланию Курбскому, прим. 31). Последняя фраза в тексте не понятна; перевод Штелина (ук. соч., стр. 103): «Wir sind doch nicht auf ihrem Fub zu richten» (в смысле: «мы с ними не ровня») представляется неубедительным; скорее здесь какая-то порча в текстах XVII в. (в переводе мы эту фразу опускаем).). А у батюшка, за Божиим милосердием и пречистые Богородицы милостию, и великих чудотворцев молитвою, и Сергиевою милостию, и батюшковым благословением, и у меня Прозоровских было не одно сто. А Курлятев был почему меня лутче? Его дочерям всякое узорочье покупай, - благословно и здорово, а моим дочерем, проклято да за упокой (Его дочерям всякое узорочье покупай...а моим дочерем - проклято да за упокой. - Замечание это не понятно; его не пожелал разъяснить в своем ответе на это послание и Курбский, ответив только: «не вем о каких узорочьях» (Соч., стлб. 135). У Курлятева действительно были две дочери, постриженные вместе с ним (ПСРЛ, XIII, 344). Дочери царя (от Анастасии) все умерли в раннем детстве.). Да много того. Что мне от вас бед, всего того не исписати.

А и с женою вы меня про что разлучили? Только бы у меня не (Так У; Пк не нет.) отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы не было (Только бы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы не было. - «Кроновыми жертвами» царь, повидимому, называет казни бояр: он намекает на смерть своей первой жены Анастасия Романовны, объявляя казни бояр репрессиями за ее гибель. В «Истории о в. к. Московском» Курбский объяснял, между прочим, разгром «избранной рады» тем, что «презлые» оклеветали Сильвестра и Адашева, «аки бы счеровали [околдовали] ее оные мужи» (Курбский, Соч., стлб. 260). Однако ни в официальной летописи, ни в первом послании Курбскому ничего не говорится об убийстве Анастасии, - царь обвиняет Сильвестра только во вражде к ней и в лишении ее какой бы то ни было помощи во время болезни (см. выше, стр. 41). Может быть, возлагая на друзей Курбского ответственность за гибель «юницы», царь и имеет в виду, что благодаря такому обращению с ней, они стали косвенными виновниками ее гибели?)) А будет молвишь, что яз о том не терпел и чистоты не сохранил, - ино вси есмя человецы. Ты чево для понял стрелецкую жену? (Ты чево для понял стрелецкую жену? - Курбский и этого намека на недостаточную чистоту его личной жизни не пожелал понять, заявив в своем ответном письме: «а еже пишеши…предпоминаючи и Кроновы и Афродитовы дела, и стрелецких жен, аки бы нечто смеху достойно и пияных баб басни» (Соч., стлб. 135).). Только б есте на меня с попом не стали, ино б того ничево не было: все то учинилоея от вашего самовольства. А князя Володимера на царство чего для естя хотели посадити, а меня и з детьми извести? Яз восхищеньем ли, или ратью, или кровью сел на государство? Народился есми Божиим изволением на царство; и не мню того, как меня батюшка пожаловал благословил государством, да и взрос есми на государстве. А князю Володимеру почему было быти на государстве? От четвертого удельного родился. Что его достоинство к государьству, которое его поколенье, развее вашие измены к нему, да его дурости? Что моя вина перед ним? Что ваши ж дяди и госнодины отца его уморили в тюрьме, а его и с матерью (Так У; Пк смертью.) тако ж держали в тюрьме. И я его и матерь (Так У; Пк смерть.) от того свободил и держал во чти в урядстве; а он был уже от того и отшол. И яз такие досады стерпети не мог, - за себя есми стал (А князя Володимера на царство чего для естя хотели посадити…яз такие досады стерпети не мог, - за себя есми стал. - Князь Владимир Андреевич Старицкий - двоюродный брат царя, сын кн. Андрея Старицкого, четвертого сына Ивана III («от четвертого удельного родился»). После ареста и гибели его отца при Елене Глинской, Владимир Андреевич с матерью был подвергнут аресту; в 1540 - 1541 гг. в правление Бельских они были освобождены и им был возвращен их удел; Грозный приписывает эту милость себе, ибо считает, как и в первом послании, что в 1540 - 1541 гг. (когда ему было 10 - 11 лет) он уже «достиг возраста» и сделал первую попытку сам управлять государством (см. комментарий к первому посланию, прим. 23). Уже в первом послании Грозный упоминает о стремлении бояр возвести Владимира на престол (там же, прим. 29 и 30). В 1563 г. Владимир Старицкий подвергся опале; в 1566 г. у него фактически был конфискован весь его удел. В обстановке ожесточенной борьбы с боярством Владимир Андреевич, несмотря на его «дурость», представлял собою постоянную угрозу для царя. В 1569 г. он был казнен вместе с женой и младшими детьми (ср. о нем в статье: С. В. Веселовский. Последние уделы в северо-восточной Руси, стр. 103 - 109).). И вы почали против меня болши стояти да изменяти, и я потому жесточайше почал против вас стояти. Яз хотел вас покорити в свою волю, и вы за то как святыню Господню осквернили и поругали! Осердяся на человека, да Богу ся есте приразили. Колико церквей и монастырей и святых мест испоругали естя и осквернили. Сами о том Богу ответ воздадите. О сем же паки умолчю; ныне о настоящем восписую ти. Смотри, о княже, Божия судьбы яко Бог дает власть, емуже хощет. Вы убо, яко диавол, с Селивестром с попом и с Олексеем с Адашевым рекосте, яко же он во Иове хваляся: Обыдох землю и прошед поднебесную, и поднебесную под ногами учиних (и рече ему Господь: «внят ли на раба моего Иева?»). Тако убо и вы мнесте под ногами быти у вас всю Русскую землю; но вся мудрость ваша ни во что же бысть Божиим изволением. Сего ради трость наша наострися к тебе писати. Яко же рекосте: «несть людей на Руси, некому стояти», - ино ныне вас нет, а ныне кто претвердые грады Германские взимает? Но сила животворящаго креста, победившая Амалика и Максентья, грады взимает. Не дожидаются грады Германские бранного бою, но явлением животворящего креста поклоняют главы своя. А где по грехом, по случаю, животворящего креста явления не было, тут и бой был (А где по грехом, по случаю, животворящаго креста явления не было, тут и бой был. - Во время похода в 1577 г. значительная часть городов польской Ливонии [сдалась русским войскам добровольно («явление животворящего креста»), в том числе - Режица, Двинск, Куконойс (этот город прежде добровольно перешел к Магнусу, но при появлении войск Ивана IV уполномоченные Магнуса передали город царю), Эрла. После измены Магнуса (см. выше, стр. 504) Иван в некоторых местах встретил сопротивление; город Венден (Кесь), например, был взят после жестокого штурма (при этом гарнизон взорвал себя, не желая сдаваться). После взятия Вендена ряд городов (Ронненбург, Трикат) опять сдались добровольно (см.: Хроника Рюссова., Прибалт. сб., т. III, стр. 270-276; Ливонский поход, Военный журнал, 1852, №№ I - V; 1853, №№ V, VI)). Много отпущено всяких людей: спрося их, уведай.

А писал себе в досаду, что мы тебя в дальноконыя грады, кабы опаляючися, посылали, - ино ныне мы з Божиею волею своею сединою и дали твоих дальноконых градов прошли, и коней наших ногами переехали все ваши дороги, из Литвы и в Литву, и пеши ходили, и воду во всех тех местех пили? - нно уж Литве нелзе говорити, что не везде коня нашего ноги были. И где еси хотел успокоен быти от всех твоих трудов, в Волмере, и тут на покой твой Бог нас принес; а мы тут, з Божиею волею сугнали, и ты тогда дальноконее поехал (Где еси хотел успокоен быти от всех твоих трудов, в Волмере...сугнали, и ты тогда дальноконее поехал. - Вольмар не был никогда постоянным местом жительства или владением Курбского. Называя этот город местом «успокоения» Курбского, царь имеет в виду, очевидно, заключительные слова первого послания Курбского: «писано в Волмере, граде государя моего Августа Жигимонта короля, от него же надеюся много пожалован и утешен быти». В 1577 г., во время наступления царя на Ливонию, Курбский также едва ли мог находиться в Вольмаре: к сентябрю - октябрю этого года относятся два документа (жалоба на пасынка, с которым у него были постоянные столкновения, и акт о передаче одного из его волынских имений), написанные Курбским на Волыни (Жизнь кн. Курбского в Литве и на Волыни, т. I, докум. XXIII и XXIV).).

И сия мы тебе от многа мало написахом. Сам себе разсуди, што ты и каково делал, и за что и Божия смотрения величества о нас милости разсуди, что ты сотворил. Сия в себе разсмотри и сам себе разтвори сия вся. А мы тебе написахом сия вся, не гордяся, ни дмяся - Бог весть; но к воспоминанию твоего исправления, чтоб ты о спасении душа своея помыслил.

Писан в нашей отчине Лифлянские земли, во граде Волморе, лета 7086 года, государствия нашего 43, а царств наших: Росийскаго 31, Казанского 25, Астороханского 24.

ПОСЛАНИЕ ТЕТЕРИНУ (1577)