С температурада ауадағы дыбыс жылдамдығы тең: С) 340 м/c 3 страница

вплывал по воздуху телефонный аппарат. Он двигался сам, без посторонней

помощи, волоча за собой длинный шнур и звонил нескончаемым дребезжащим

звоном. Вот телефон достиг середины комнаты и замер. Звон прекратился.

Трубка отделилась от аппарата и застыла над ним стоймя.

-- Что ж, Лиза, -- раздался тот самый голос, -- защитники у тебя

неплохие. Но мы сильнее. Вам не уйти...

Фантолетта, побагровев от гнева, не отводила от телефона глаз. Под ее

взглядом трубка вытягивалась в длину, завязывалась узлом, расплющивалась,

как пластилиновая. Даже язычки пламени появлялись на ней, но голос продолжал

звучать.

--...Если хочешь спасти сестренку и своих защитников, выходи

немедленно из дома. Подойдешь к тому самому колодцу, куда чуть не

провалилась, и прыгнешь в него. Крышка уже снята. Внизу тебя встретят...

Дракон глухо, угрожающе зарычал, спина его выгнулась горбом, шерсть

стала дыбом, и электрические искры посыпались из шерсти.

Девочки оцепенели, прижавшись к фее.

Сноп искр сгустился в воздухе, распался пополам, и две светящиеся

шаровые молнии оказались в передних лапах Дракошкиуса. Одну за другой дракон

ловко метнул их прямо в пытавшуюся увернуться телефонную трубку. Два

сверкающих шара мгновенно исчезли в ней, словно втянутые пылесосом. Как

кролики внутри удава, они пронеслись друг за другом, вздувая телефонный

провод, и ушли в стену вместе с ним. Голос умолк, захлебнувшись на

полуслове. Спустя несколько секунд от далекого подземного толчка чуть

звякнули стекла.

-- Хватит! -- поднялась Фантолетта. -- Уходим срочно. Что там, за

окнами?

Нервным рывком она отдернула штору. Небо успело покрыться грязным серым

налетом, солнце пропало, асфальт внизу блестел от моросящего дождя.

-- Радуги не дождаться, -- невесело определил Дракошкиус. -- Будем

взлетать свечкой прямо вверх. Опасно, да ничего не поделаешь. И увидеть

могут.

-- Не увидят! -- вмешалась фея. -- Как раз вчера я взяла в волшебной

костюмерной несколько шапок-невидимок. Подштопать.

Хотела вернуть, но одну еще не закончила. Вот не знаешь, где повезет.

Она вытащила из сумки несколько вязаных полосатых шапок с кисточками,

похожих на колпак Буратино, но очень тонких и почти невесомых. Их оказалось

семь. Одна, недоштопанная, была даже лишней.

Девочки с Фантолеттой забрались дракону на спину и надели шапки. Затем

три шеи поочередно вытянулись к фее, и та с легкостью натянула маленькие

шапки на огромные головы Дракошкиуса.

-- Безразмерные, -- пояснила она Алене с Лизой.

Попробуйте надеть коту на голову детский носок, и вы сможете отдаленно

представить себе, как выглядел бывший Великий Маг Фантазильи перед

вертикальным взлетом. Нет-нет, я хотел сказать -- мысленно надеть. Не надо

мучить животных.

Сестренки, несмотря на опасность положения, прыснули хором и,

смутившись, зажали ладонями рты.

Фантолетта подняла зонтик над собой, щелкнула кнопкой, раскрывая его, и

потолок комнаты исчез. А с ним пропали, словно растаяли, все верхние этажи и

крыша дома. Длинный прямоугольный колодец уходил прямо в серое небо. Дракон,

как вертолет, круто взмыл вверх.

Едва беглецы оказались над крышей, как дыра в ней затянулась, а в

следующий миг они уже были высоко над городом.

-- Как это? -- недоумевала Лиза. -- Куда этажи исчезали? Там же могли

люди быть!

-- И мебель, -- добавила Алена.

-- Мы для них исчезали, -- не очень понятно объяснила рыжая голова,

повернувшись к девочкам. -- А нам только показалось, что пропали они. Это

для наглядности, чтоб не страшно было лететь сквозь дом. Но такое

растворение может продлиться лишь несколько секунд. И то у меня черная

голова от усилия чуть не поседела. Теперь несколько часов ничего не будет

соображать. Нет, что ни говорите, драгоценнейшая Фантолетта, а три головы

гораздо лучше, чем одна. Примерно в три раза, -- дракон ухмыльнулся...

Город давно остался позади. Сейчас внизу сплошным темно-зеленым

покровом тянулся лес. Вот высота полета уменьшилась, стали видны отдельные

деревья, прогалины полян, и через минуту путешественники приземлились на

старой заброшенной просеке.

-- Добрались, -- вздохнула с облегчением фея. -- Отсюда потайной ход

ведет в Фантазилью. Прямо на вершину Тики-Даг.

Она резво соскочила со спины дракона и, протянув руки девочкам, помогла

им спуститься.

-- Ой, белый гриб! -- воскликнула Алена, глянув под ноги. -- Смотрите,

какой огромный! Лиза, Лиза, я таких и не видела! А можно сорвать?

-- Ну-ка, попытайся! -- лукаво улыбнулась Фантолетта.

Алена нагнулась.

-- Не рвется! -- завопила она через секунду. -- Тащу, тащу, а он не

слушается! Да он не настоящий, он как каменный!

-- Хватит, Аленушка, -- остановила ее фея. -- Он действительно

каменный. Под ним подземный ход. Но, чтоб он открылся, нужно в траве вокруг

боровика выжечь три кольца. Мурлыка Баюнович! Попробуйте, если вас не

затруднит.

-- Конечно, обожаемая Фантолетта! -- откликнулся дракон. Он поднялся в

воздух на высоту человеческого роста, а фея быстро отвела девочек в сторону,

чтоб не дошел до них жар от пламени.

Дракошкиус медленно летел по кругу, не двигая раскинутыми крыльями.

Черная голова его с полузакрытыми глазами поникла, из пасти белой вырывалось

ровное пламя, выжигавшее узкую полоску травы, а рыжая голова неспешно, как

бы сама с собой, говорила:

-- И все же это совершенно лишнее занятие, клянусь Волшебной книгой.

Три круга, столько времени, дым может кто-нибудь учуять. Пора поставить

вопрос на Совете Магов. К чему столько предосторожностей, хватило бы

обычного заклинания.

Не так чтобы нестерпимо, но все же становилось жарко.

Капли пота из-под шапок-невидимок стекали сестренкам на лоб.

Первой сбросила свою шапку Аленка, за ней Лиза, а затем и Фантолетта.

Дракон стал невидим. Теперь лишь язык пламени двигался по кругу. Но вот и

Дракошкиус внезапно появился, тоже не выдержав зноя. Смахнув все три шапки с

голов одним движением гигантской лапы, Мурлыка Баюнович засунул их под

крыло. Первое кольцо сомкнулось, и дракон опустился на землю.

-- Может, дождик кликнуть? -- спросил он фею. -- Столько неудобств

из-за этого огня.

-- Нет, нет, мой друг! -- испугалась красавица. -- Надо поторопиться.

Ведь мы отвечаем не только за себя.

-- Торопиться поздно! -- раздался непонятно откуда все тот же жуткий

голос. -- Сказано было: вам не уйти. Но не в наших правилах нападать

внезапно, со спины. Готовьтесь к атаке!

Если волшебники и были застигнуты врасплох, то сестры Зайкины этого не

почувствовали. Едва услышав голос, Фантолетта ударила зонтиком в землю, и в

ней появился окоп. Зонт сам собой перевернулся в воздухе, раскрылся, вырос и

опустился на окоп, став полушарием крыши. Алена и Лиза мигом оказались

внутри, сидящими на земляных скамейках, покрытых дерном. Крыша над ними

посветлела до полной прозрачности.

Дракон висел над убежищем сестренок, выдыхая пламя, грозный и готовый к

бою. Две головы его поворачивались, оглядывая окрестности, а со стороны

черной, ненадежной головы, стояла Фантолетта. Лица ее девочки не видели, но

можно предположить, что оно было жестким и решительным. Ведь даже складки

платья феи вдруг начали отливать сталью. А с обеих сторон, из леса на

просеку, замыкая беглецов в клещи, надвигалось на них неведомое войско.

И бой начался.

Глава четвертая

Путь картоморов

Дракошкиус медленно ворочал головами, выдыхая длинные, стелющиеся языки

пламени. Трава на просеке и вокруг ближайших деревьев, вспыхнув, как

тополиный пух, так же мгновенно прогорела. Наступавшие стали видны

отчетливо, словно в страшном сне. Это были те же уродцы, что нагло пытались

захватить сестренок Зайкиных прямо в детской, и на сей раз им просто не было

числа. Они накатывались медленно и неотвратимо, будто океанский прибой.

Фея выхватила из сумочки, висевшей на плече, клубок пряжи с двумя

стальными спицами. Спицы она бросила вверх, и дракон ловко подхватил их, но

уже не спицы, а два исполинских меча. Клубок же Фантолетта метнула оземь,

туда, где Дракошкиус выжигал первый магический круг. И сразу огненный вал

высотой в человеческий рост вырос на месте круга; нападавшие замерли перед

ним.

А из леса все ползли и ползли тысячи маленьких страшилищ.

На передних наползали задние, на тех следующие, и скоро сплошная масса

атакующих сравнялась по высоте с огненным валом. Видимо, огня они не боялись

и вот-вот готовы были перевалиться внутрь. Дракон носился по кругу, мечи

сверкали, разметывая нечисть, однако место, которое он покидал, через миг

занимало еще большее число уродцев. Крылья Дракошкиуса поднимали бурю,

деревья вдоль просеки стонали и гнулись, как трава, но и это было нипочем

зловещим пришельцам.

В руках Фантолетты оказался перламутровый театральный бинокль. Фея

поднесла его к глазам, перевернув, и, под взглядом сквозь чудесные стекла,

загадочное войско отступило на десяток метров.

-- Ой! -- крикнула Аленка Лизе. -- Гляди!

Прямо перед сестрами нависла над огненным валом бурая масса и мгновенно

перетекла, закрыв огонь, внутрь кольца.

Фантолетта сорвала с шеи жемчужное ожерелье и швырнула на землю. Там,

где упали драгоценные зерна, взметнулись морские волны и выхлестнули наружу,

унося нападавших на гребнях пены.

"Неужели все из-за меня? -- думала Лиза. -- Если до нас доберутся, я

Аленку накрою дерном, а сама сдамся, лишь бы ее спасти..."

А схватка тянулась, и, похоже, фея начинала уставать.

Сквозь лик яростной девы-воительницы, как рябь на телеэкране, все чаще

и чаще проступали старческие черты. Дракошкиус тоже заметил это.

-- В укрытие! -- проревел он Фантолетте. -- Немедленно! Осталось

последнее средство!

Он не договорил еще, а старушка -- да, чего уж скрывать старушка,

оказалась рядом с сестренками под защитным колпаком. Скомкав свой чепец и

закрыв им лицо, фея расплакалась горючими бессильными слезами.

Дракон застыл над куполом, подпуская врагов вплотную.

Когда уродцы облепили прозрачную поверхность, как мухи сахарную голову,

он, зажмурившись, с неимоверной силой ударил мечи друг о друга.

Хорошо, что защитная поверхность не пропускала звук. Девчонки сидели,

закрыв глаза, они не видели и не слышали чудовищного взрыва, ощутив лишь

легкий толчок. Когда Лиза решилась разомкнуть веки, перед глазами ее

предстало вот что.

Гигантская воронка-котлован. Посередине, как высохший палец великана,

торчит желто-бурый столб обожженной земли.

На нем, под куполом, -- она, Аленка и фея. Вокруг столба, страшный,

черный, с опаленными усами и обгоревшей шерстью, обвился дракон. Бока его

неровно, прерывисто вздымались.

Вдали, у краев воронки, наползала снова и шевелящейся массой текла вниз

армия их противников.

-- Наверное, все, -- устало подумала Лиза. -- Маму жалко...

Что же это за тайна проклятая такая?..

Неизвестно, о чем бы еще успела она подумать, но тут даже сквозь

защитный колпак до нее донесся сначала легкий, быстро нарастающий гул.

К краю котловины несся по просеке серебряно-голубой под вечерним

солнцем, невероятный, фантастический, сумасшедший водный поток. Как будто

великан-невидимка бежал к ним со всех ног, волоча за собой прозрачный шланг,

метров десяти в поперечнике. Вот горло шланга достигло края воронки и в дно

ее невиданным водопадом ударила хрустальная, искрящаяся радугами влага.

А наверху этого чудо-водопада, над хлещущим потоком, восседала,

непонятно на чем, крохотная, золотисто-оранжевая обезьянка. Во все горло она

распевала незатейливую, только что придуманную песенку:

Девчонкам и старушкам,

Чтоб не было беды,

Поможет Печенюшкин

И принесет воды!

В ней радуги сверкают

Чешуйками язей,

Врагов она пугает

И радует друзей!

С непостижимой скоростью полчища маленьких страшилищ устремились вверх

по бокам котлована и сгинули, растворились бесследно в искореженном взрывом

лесу.

Длиннющим прыжком обезьянка перемахнула на крышу купола и в следующее

мгновенье оказалась у Лизы на плече. Кончиком пушистого хвоста она ласково

потрепала по носу Аленку.

-- Пиччи! Я знала, что ты придешь! -- воскликнула Лиза в лучших

традициях героини старинного романа.

-- Да-а, ребятки, -- забавно почесал Печенюшкин коготками в затылке, --

что же вы тут творите с окружающей средой?

Он подмигнул Алене, протянул лапку к ее уху и вдруг вытащил оттуда

листок подорожника.

-- Подорожник-трава, на сердце тревога... -- пропел герой. -- А знаете,

как он залечивает раны? Ну-ка, гляньте!

Листок с ладони обезьянки плавно поднялся в воздух (купола уже не

было), вырос до размеров одеяла и закружил над местом схватки. Там, где он

пролетал, окрестности вновь принимали прежний вид: затянулась огромная

воронка, выпрямились и зазеленели деревья, легкий вечерний ветерок тронул

шелковую траву.

Пропал и окопчик. Теперь девочки, фея и Пиччи сидели на скамейках прямо

посередине просеки. А между скамейками возвышался круглый, покрытый дерном

столик, в центре которого и оказался теперь фальшивый гриб-боровик.

Рядом застыл конец удивительного "пожарного шланга", тянувшегося

невесть откуда. Голубоватая прозрачная труба толщиной с трехэтажный дом --

вы где-нибудь видели такое? Сестренки на трубу поглядывали с опаской --

вдруг опять польется-- прямо на них. Заметив это, Печенюшкин мигом оказался

у шланга и ласково похлопал гиганта по боку, как верного коня.

Тот стремительно утянулся туда, откуда пришел -- в неизвестность.

Фантолетта пудрилась, глядя без восторга в маленькое зеркальце. Лицо ее

опять было молодым, но пережитые потрясения все же сказывались частично --

сейчас фее можно было дать лет тридцать. Дракошкиус, мурлыча, облизывался

всеми тремя языками. Шерсть его отрастала на глазах.

-- Пиччи! -- Лизу все еще трясло. -- Кто же они все-таки? И почему

охотятся за мной? Или ты тоже ничего не знаешь?

-- Ты встала на пути картоморов! -- туманно ответил собеседник. --

Почему именно с этой девочкой постоянно случаются невероятные события? --

обратился он к окружающим. -- Я думаю, у нее внутри есть маленький магнит,

который притягивает большие неприятности...

-- А кто это -- картоморы? -- перебила Алена.

-- Все расскажу подробно, -- обнадежил Печенюшкин. -- Только можно, я

тоже приведу себя в порядок? Так торопился сюда, не успел даже толком

расчесать шерсть над ушами. Помогите мне, сестренки! Закройте глаза и хором

скажите: раз, два, три! Потом откроете.

-- Раз, два, три! -- с готовностью воскликнули девочки и открыли глаза.

Вместо обезьянки перед ними стоял рыжеволосый худенький мальчуган. Он

совершенно не изменился за этот год, лишь небольшой, заживший уже шрам на

правом виске терялся в волосах над ухом. Одет теперь Пиччи был так же, как и

многие знакомые Алене и Лизе мальчишки: "вареные" джинсы, кроссовки и белая

тенниска. Единственное отличие -- на кармашке тенниски ярким шелком была

вышита красновато-золотая голубоглазая обезьянья мордочка.

-- Печенюшкин! -- Лиза все не могла дождаться обстоятельного рассказа.

-- Это была живая вода или обыкновенная? Они что, воды боятся?

-- И рыбьего жира, -- добавил Пиччи. -- А вода и не то чтобы живая, но

и не совсем обыкновенная. Просто очень чистая, целебная. Пришлось немножко

растопить ледники в ущельях Памира.

-- А рыбьего жира почему боятся?

-- Как почему? Вы любите рыбий жир?

-- Ненавидим! -- твердо сказали сестренки хором.

-- Ну вот. Ладно, теперь слушайте внимательно. Это целая история. Ей

даже стоило бы название дать. Например, "Путь картоморов".

Вася Потихонин плохо учился в школе. Окончил ее он кое-как, по доброте

учительской. Ясно было, что в институт ему не поступить. Да и не было

институтов в небольшом городке на русском Севере, где жила семья

Потихониных. Все взрослое население работало на единственном заводе с унылым

названием "Совки и миски". Там делали военные ракеты, но это было тайной.

Последнее лето оставалось отдохнуть Васе, а там, до армии, определяться

на завод. Скука! Поэтому, заблудившись в тундре, он даже рад был сначала

неожиданному приключению.

Однако все по-порядку.

Утром его послали на дачу -- помочь бабушке. Вася вскинул на плечо

котомку с пирожками, термосом, журналом "Уральский следопыт" и двумя

пакетиками морковных семян в отдельном кармашке, сладко зевнул и отправился

на электричку.

На вокзале, опаздывая, он вскочил не в тот поезд, мигом притулился у

окна, задремал и благополучно поехал в другую сторону. На конечной остановке

Васю растолкали, сонный, он вышел из вагона и только тогда обнаружил ошибку.

До ближайшего поезда оставалось несколько часов, и Вася, изучив схему

движения электричек, легкомысленно решил, что быстрее доберется пешком.

Не буду утомлять подробностями, короче, Вася Потихонин проплутал

неделю. Самое обидное -- некому было его искать.

Родители считали, что сын у бабушки, а та и вовсе не подозревала, что

внук приедет.

Теплая куртка и сапоги здорово выручали ночью. "Уральский следопыт"

сгинул в пламени, помогая разжигать костры. Пирожки с мясом, морошкой,

брусникой и голубикой спасли от голода.

Трое суток Вася вообще кружил на одном месте. Как раз под озонной

дырой, под злющими космическими лучами. Дело в том, что военный завод

выбрасывал в воздух вредные газы, разрушавшие атмосферу. Северо-западные

ветры сносили выбросы в сторону, и в нескольких десятках километров от

городка газы эти проделали в защитном слое Земли как бы дырку...

При словах об озонной дыре взгляд у Лизы внезапно потух. Она мучительно

потерла лоб, пытаясь что-то вспомнить.

Но Печенюшкин продолжал рассказ, и девочка, так и не поняв, что же ее

зацепило, принялась слушать вновь.

--...Наконец Вася, уже совсем почти отчаявшись, вспомнил уроки старого

природоведа Землелюбова, собрал в кулак волю, знания и нервы и взял верное

направление. Когда он все же добрался до бабушки, в котомке оставались лишь

два пакетика семян, да пустой термос. Старушка долго охала над историей

внука, пила сердечные капли, а потом они дружно решили ничего не говорить

родителям.

Морковью засеяли длинную грядку рядом с картофелем. Два дня Вася ударно

поработал на даче, а потом вместе с бабушкой уехал в город...

-- Постой! -- Лиза теребила Пиччи за рукав. -- И этот Вася Потихонин

потом заболел? Ну, от космических лучей!

-- Пропитался он лучами на совесть, -- хмуро ответил Печенюшкин. -- Как

и семена морковные. Если бы не пирожки, плохо бы Васе пришлось. Морошка,

брусника, голубика -- ягоды целебные. Они-то и спасли мальчишку. Вернее,

сердце материнское.

Мама будто знала, что ему в дорогу давать.

Но главное -- впереди. Когда Прасковья Петровна, бабушка Потихониных,

через недельку на дачу вернулась, уже всходы пошли. А жила она, надо

сказать, небогато и часть урожая всегда продавала.

В те грядки, где овощи росли на продажу, бабушка Прасковья удобрений не

жалела. Уж больно щедро от них земля родила. Так что семена моркови попали в

почву, обильно сдобренную ядовитой дрянью. Рядом была картофельная делянка,

тоже напичканная черт-те знает чем. Вот и получилось, что влияние удобрений

резко и неожиданно усилило действие космических лучей. А соседство ядовитого

картофеля сыграло совсем уж невероятную роль...

Обходя участок, хозяйка наткнулась внезапно на вовсе не понятную

картину. Делянка картофеля будто бы выросла, увеличившись на размер

морковной грядки. Сама же грядка пропала.

Правильными рядами торчали из земли мелкие зеленые кустики.

Ни на морковь, ни на картошку они не походили. Скорее на папоротник, но

очень уж отдаленно.

Прасковья Петровна схватила лопату, копнула, взявшись за основание

кустика, стряхнула землю и поднесла его к глазам.

Батюшки-светы! Там, где у картофельного куста завязываются маленькие

нежные клубеньки, у этого отродья тоже росли какие-то корявые "фасолины". У

бурых "фасолин" четко были видны крохотные оранжевые ручки и ножки. На этих

ручках и ножках можно было различить совсем уж малюсенькие зеленые

щупальца-пальцы. И самое страшное, что все это -- клубни, ручки, ножки,

щупальца -- непрерывно и быстро-быстро шевелилось.

В ужасе старушка отбросила живой куст и бросилась в дом.

Там она повалилась на кровать и, успев засунуть под язык синеющими

пальцами две таблетки валидола, потеряла сознание. А когда пришла в себя и,

дрожа, осторожно глянула в оконце, обнаружила, что картофельная делянка...

пуста.

Ближайших соседей в тот будний день на дачах, как на грех, не

оказалось. Поохав, Прасковья Петровна снова засеяла грядки. Себе она твердо

заповедала: о том, что приключилось, -- молчок. Очень хотелось, конечно,

обратиться в милицию, но представьте, что бы ответили милиционеры на

заявление старушки, будто овощи сбежали.

А между тем, так оно и было.

Когда картофельные клубни и морковные семена оказались в земле рядом,

они под действием неизвестных пока науке сил немедленно перемешались и

слились. Новые семена дали первые ростки. Так появились на земле разумные

овощи -- картоморы.

Это звучит зловеще, а расшифровывается просто: "карто" -- от картофель

и "мор" -- от морковь.

Прежде других чувств и ощущений у картоморов появилась способность

бороться за жизнь. Сбежав с участка Потихониных, они отсиделись и доросли на

свалке, куда никто не заглядывал. Ботву свою овощи прятали от случайных глаз

под обломками досок, фанеры, ржавым железом и обрывками пленок от старых

парников. Осенью первое поколение картоморов вышло на поверхность.

Неясно, как они получили основные познания об окружающем мире. Известно

лишь, что над свалкой, где дозревали картоморы, с утра до ночи орало радио,

случайно уцелевшее на столбе. Между собой они объяснялись мысленно,

передвигались быстро, говорить тогда еще не умели, да им это было и ни к

чему.

Но главная опасность для людей уже тикала в них, как часовой механизм в

бомбе. Картоморы, в отличие от прочих овощей, поглощали из воздуха кислород

и в неимоверных количествах выделяли углекислоту. Знаете, что такое

парниковый эффект?

-- Ой! -- вскрикнула Лиза. -- Погоди!

Алена, Фантолетта и Печенюшкин встревоженно глядели в лицо девочки.

Сверху нависли еще и три головы Дракошкиуса.

Черная, кстати, окончательно пришла в себя и выглядела молодцевато.

-- Вертится что-то в голове, такое важное, а вспомнить не могу. Сейчас

вдруг совсем было проклюнулось -- нет, опять ушло куда-то, -- Лиза чуть не

плакала.

Алена порылась в кармашке и вытащила шоколадную конфету.

Название у конфеты было подходящее к случаю: "Чародейка". С грустью

посмотрев на обертку, сестренка протянула лакомство Лизе.

-- На, возьми. Ты любишь шоколадные.

-- Спасибо, Аленка, -- Лиза обрадовалась и растрогалась. -- Хочешь

половинку?

-- Да нет, ешь, -- Аленка посмотрела в сторону. -- У меня, вообще-то,

еще есть. Хотите? -- спохватилась она, предлагая угощение волшебникам. --

Очень вкусные. Дедушка привез.

Фантолетта и Дракошкиус отказались, а Печенюшкин, смущаясь, протянул

руку. Он набил рот конфетой, проглотил ее с видимым наслаждением,

поблагодарил Алену и продолжил свою историю.

-- Когда углекислого газа в воздухе больше, чем нужно, он задерживает

на земле слишком много тепла. Тогда и наступает парниковый эффект. Так это

явление назвали ученые. На всей земле может стать жарко, как в парнике на

даче. Там тепло не выпускает пленка, а здесь -- углекислый газ. Понятно

пока? -- с надеждой спросил Пиччи.

-- Мне все понятно! -- уверенно кивнула Алена. -- Я была в парнике.

Там, правда, жарко и душно. А остальное непонятно.

-- Проще у меня, наверно, не получится, -- огорчился Печенюшкин. -- Но

вы уж дослушайте, сестренки, ладно?

Так вот, прошло пять лет. Картоморы скрывались, размножались и

приобретали все новые свойства с каждым поколением.

Обитали они, в основном, на свалках. Их на всем свете тьма, есть и

вообще неучтенные. Внимания на свалки порой обращают мало, а там тебе и

нитраты, и ртуть, и радиация, набор жуткий. Картоморы научились говорить, а

поскольку появились на свет они в вашей стране, родным языком стал для них

русский. Хотя самые привлекательные помойки в краях, где лето -- круглый

год. Там грязнее, ядовитее, а значит, и привольней. Как тараканам у Федоры

Егоровны.

Картоморы хорошо организованы, хоть и рассеяны по свету.

Есть у них даже король. Но монархия еще молодая. Сначала он Президентом

был. Зовут короля -- Глак, что значит -- Главный Картомор. Голос его вы уже

слышали. В огне они не горят, в воде могут жить, силы восстанавливают во

сне, хотя спят очень мало. Глак издал даже специальный указ, чтобы все

подданные старались непременно отдыхать восемь часов в сутки. Но за этим

трудно проследить.

Людей и животных картоморы ненавидят. Во-первых, за то, что большинство

из них ест овощи. Во-вторых, за то, что презренные угнетатели, как и

картоморы, потребляют из воздуха кислород, а его может не хватить на всех.

Значит, людей и животных надо уничтожить, а все овощи на планете освободить,

то есть наделить разумом. Для этого необходимо сорвать озонный покров с

Земли, впустить космические лучи. Картоморы построили тайную фабрику, делают

вредные газы, разрушающие озон, и копят их пока под землей. Это одна часть

их замысла.

Вторая, и главная, вот какая. Надо необыкновенно усилить парниковый

эффект, выпустив в атмосферу огромное количество углекислоты: тогда растают

льды на полюсах и кипящий океан затопит сушу. Люди и животные погибнут,

останутся лишь картоморы. Они уже приготовили запас всех семян, какие

только есть на Земле. Потом негодяи слегка остудят планету. Под жгучими

космическими лучами без озонного прикрытия они проведут посевную, семена

взойдут и... Нет, тех чудищ, что появятся на свет, даже я не могу

представить. И люди, положившие начало гибели природы, сами будут повинны в

собственной гибели.

Нагнал страху? Успокойтесь, сестренки! Пока это только намерения. Они и

не торопились, хотели набрать побольше сил. А спешить их заставила ты, Лиза.

Я?! -- воскликнула девочка. -- Что я, совсем дура?! Ой!. Вспомнила! Так

вот какой тайны боялись картоморы!..

Глава пятая

Пленница по имени Кожурка

-- Ну как? -- тихонько спросил Печенюшкин. -- Сама расскажешь, или

лучше мне?

-- Конечно, сама! Или нет?.. Знаешь, лучше ты, вдруг я что-нибудь не

так поняла или не обо всем догадалась.

-- Хорошо. Если б не телефон, который вплыл в детскую и не новые

опасности, ты бы все вспомнила еще тогда. Твой разговор с папой, утром, за

завтраком, после Алтая...

Он говорил, что главных опасностей для человечества сейчас две: озонные

дыры и парниковый эффект. Папа объяснял другими словами, чуть более сложно,

чем я вам, потому ты и не дослушала. Помнишь, что ты ему сказала?

-- Помню, -- смутилась Лиза. -- Я сказала: раз это две главных беды,

может, это вообще одна и та же беда? Наверное, озонные дыры устроили

пришельцы из космоса, чтобы удобнее спускаться на землю на своих летающих

тарелках. А потом они натрескались земных помидорчиков с нитратами и совсем

с ума спятили. Устроили парниковый эффект для собственного удовольствия,

потому что у них планета жаркая, а на землян начихали. Тут папа рассердился

и сказал что-то непонятное. Мы, мол, сами виноваты и нечего создавать