Прицeл взят

 

 

Р e шай

 

Карательная политика ОГПУ не любит шутить. Ея конвеер не любит легко

разставаться со своими жертвами. Всяк i е законы о гуманности сов e тскаго

правосуд i я -- это, конечно, только слова на бумаг e. А бумага, как

общеизв e стно, гнется под любыми дуновен i ями капризов владык...

И теперь в СССР есть люди, которые, по существу, не выходят ни на час

из конвеера сов e тской машины наказан i я. Тюрьма см e няется лагерем, лагерь --

ссылкой, ссылка -- высылкой, а потом все начинается сызнова. Много таких

"классовых врагов", не выходящих на свободу, встр e чал я на своем сов e тском

пути. В большинств e случаев, это все священники и б e лые офицеры.

Мн e лично "по штату" полагалось провести 5 л e т в Соловках, потом

столько же в ссылк e (то-есть по назначен i ю ГПУ) и потом еще 3 очистительных

года в высылк e. Всякими правдами и (значительно больше) неправдами мн e

удалось сократить вс e эти сроки, как без труда (но над e юсь не без

удовольств i я) могут высчитать мои читатели.

Осень 1930 года застала меня в милой Салтыковк e -- подмосковной

м e стности, гд e жил мой брат. Я очутился там про e здом, сл e дуя из ссылки в

высылку: из Сибири -- в город Орел. Бол e е 4 л e т не видался я с родными, и

даже сознан i е того, что через н e сколько часов нужно e хать дальше, не

омрачало радости встр e чи. Если уж Соловки и Сибирь были в прошлом, --

казалось, все худшее -- сзади.

Ц e лый вечер разсказывал я о своих приключен i ях и переживан i ях. Было

зд e сь и см e шное, и трагичное, и трогательное, и страшное. ³⁹⁶

Брат молча курил папиросу за папиросой и задумчиво качал головой.

-- Ну, и к какому ты выводу пришел посл e всего этого? -- неожиданно

спросил он меня в конц e моих разсказов.

Я не нашелся сразу, что отв e тить.

-- О чем это?

-- Да вот, о сов e тской д e йствительности?

-- Да какой же может быть иной, кром e самаго пессимистическаго!

-- Ну, слава Богу -- значит, и твой оптимизм дал, наконец, трещину.

-- Ну, уж сразу и трещину... Оптимизм -- это не политическ i й анализ, а,

так сказать, точка зр e н i я на м i р. Но, вот, насчет "новой жизни" и

соц-строител<ь>ства -- посл e дн i я надежды, д e йствительно, ушли

безповоротно... Нашей русской молодежи н e т м e ста в этой стран e.

-- Только вашей, как ты говоришь, непокорной молодежи н e т м e ста? А

другим -- мирно и сладко живется? Неужели, по твоему, кто-нибудь выиграл во

всей этой ид i отской истор i и, именуемой пролетарской революц i ей?

-- Ну, чекисты, по крайней м e р e, выиграли.

-- Во всяком государст<в> e есть палачи, и им, как правило, сытно

живется. И той сволочи, на которой держится сов e тская власть и для которой

жизнь и слезы челов e ческ i я -- песок под ногами, -- им тоже кое-как

живется!.. Относительно, конечно. В старину дворник жил много лучше и,

главное, спокойн e е, ч e м какой-нибудь нын e шн i й предисполкома... И вот,

собралась такая шайка ни перед ч e м не останавливающихся людей, связала

каждаго взаимной порукой пролитой вм e ст e крови и творит эксперименты...

В голос e брата слышалась сдержанная злоба.

-- Так что же, по твоему, перебить эту сволочь?

-- Поздно уже. Надо было раньше... Да не сум e ли. Сперва деликатничали,

а потом не так взялись за борьбу. А теперь уже поздно -- аппарат власти в их

руках. Мы голыми руками ничего не сд e лаем.

-- Так что же: faire bonne mine au mauvais jeu?

-- Ну, это уже к чорту! А выход, по моему мн e н i ю ³⁹⁷ простой -- если

теб e, как ты сам говоришь, н e т м e ста в этой стран e, давай уйдем в другую!

-- Драпать за-границу?

-- Ну, конечно... Не гнить же зд e сь, безсильно сжимая кулаки, и еще

притворяться "энтуз i астом соц i алистической стройки"... Вот, возьми --

сколько хороших ребят хот e ло быть полезными стран e... Этак по хорошему. Вот,

и скауты, и сокола -- да мало ли кто еще хот e л быть просто русским, просто

полезным Росс i и. Но в e дь, как ни работай, все равно все это идет на пользу

м i ровой революц i и и сов e тской шайк e... Вот, возьми себя: Сколько ты уже в

сумм e отсид e л -- годиков с 5? Ну, хорошо -- ты: от тебя запах

контр-революц i и за версту слышен. А твои скауты -- эти тысячи молодых голов,

арестованных тогда вм e ст e с тобой? А тысячи и тысячи других -- там в

лагерях?... А на вол e -- какое у них будущее -- соц i алистическаго раба?...

Брат нервно закурил новую папиросу.

-- Ты сам должен понимать, Боб, что без тебя б e жать я не мог. А

теперь... теперь -- пора.

-- Погоди, погоди, Ваня... Уж очень это все для меня оглушительно. Я,

пожалуй, уже даже отвык от широкаго взгляда на жизнь... Вся борьба была

направлена на то, как бы словчиться, чтобы хоть сегодня-завтра быть живым и

сытым. Дай толком огляд e ться, да очухаться. За вс e эти годы я видал

сов e тскую жизнь только с оборотной стороны. Со стороны изнанки. Дай немного

посмотр e ть на нее и с другой стороны. В e дь трудно же так молн i еносно р e шать

вопрос только с индивидуальной точки зр e н i я...

-- Ну, что-ж... Присмотрись, Боб, присмотрись... -- серьезно отв e тил

брат. -- В твоем вывод e я ув e рен. И р e шай. Пока есть молодость и силы --

нужно б e жать. Только там, вн e этой тюрьмы, мы, д e йствительно, сможем широко

бороться с большевизмом и его ядовитым туманом. А зд e сь -- мы на учет e, и на

плохом учет e. Помочь мы зд e сь уже нич e м не можем. Эта иллюз i я лопнула. Нам в

сов e тских услов i ях можно теперь быть либо рабами, либо погонщиками рабов.

Третьяго не дано. А мы ни для того, ни для другого не приспособлены... ³⁹⁸

 

Орел

 

Маленьк i й городок у границы с Украиной. Кругом -- черноземныя поля. К

югу эти поля идут до Чернаго моря. Еще недавно, до революц i и, эти поля

кормили до сыта не только всю Росс i ю, но давали хл e б и Европ e. Теперь эти

поля покрыты р e дкими пос e вами, худыми и тощими, поросшими бурьяном. Кое-гд e

кучей ржаваго жел e за стоят в пол e брошенные трактора. Поздней осенью из под

сн e га сиротливо торчат неубранныя скирды хл e ба... А голод держит своими

ц e пкими руками и город, и деревню.

Крестьянство разбито, обезсилено и разорено "коллективизац i ей".

Насильно созданные, неорганизованные, лишенные своих лучших хозяев --

"кулаков", разстр e лянных или высланных на с e вер, -- колхозы не могут

накормить до-сыта страну.

 

Как?

 

Частенько зд e сь, в эмиграц i и, друзья и знакомые с интересом спрашивают

меня: "Ну, а как вы питались в Сов e тской Росс i и?"

Щадя в гостиных и столовых общ i й аппетит и настроен i е, я обычно

стараюсь ускользнуть от отв e тов на этот вопрос. В e дь разв e можно честно, без

замалчиван i й, объяснить "приличному обществу", как изворачивался в голодной

жизни здоровый парень с бронебойным аппетитом и без "буржуазных

предразсудков?"

Не раз на настойчивые разспросы радушных хозяев я сообщал, что мн e,

собственно, пришлось б ы т ь с ы т ы м в сов e тск i е годы только в 1917 году

на Кубани и что с т e х пор я не голодал только два коротких пер i ода в моей

жизни -- около года в пер i од НЭП'а (1925-1926 г.г.) и м e сяца два -- в

концлагер e, перед самым поб e гом заграницу, когда я накапливал силы самыми

см e лыми и рискованными путями. Все же остальное время это постоянное

полуголодное существован i е, постоянная нехватка даже чернаго хл e ба, не

говоря уже о всяких полузабытых вещах, как масло, мясо, сахар...

Как я выгляд e л в 1933 году -- в пер i од питан i я воронами. В e с был около

80 кило (теперь -- 94). За плечами -- статив фото-аппарата. На мн e морской

бушлат, выдачи 1923 года.

 

Как глубоко унизительна для сознан i я культурнаго челов e ка эта

постоянная погоня за "жратвой"! По e сть ^{399 400} досыта хотя-бы н e сколько дней

подряд -- представлялось какой-то недостижимой мечтой. И мудрено-ли, что за

первые три м e сяца моего пребыван i я в благословенной Финлянд i и моя скромная

персона стала в e сить на 12 клгр. больше.

А "в прежнем" в течен i е остальных долгих л e т моего подсов e тскаго

существован i я на моей "скатерти-самобранк e " перебывали самыя "оригинальныя"

блюда: и вороны, и галки, и воробьи, и лягушки, и собаки, и кошки, и даже

крысы... Бр-р-р... Всего было. И все это вовсе не д e ло далекаго прошлаго.

Еще в 1933 году, перед вторым поб e гом, меня, челов e ка с высшим образован i ем,

спасали от голода родимыя русск i я вороны, которых я ловил капканом.⁴⁰

 

⁴⁰ Не пережив самому, трудно как-то в e рить сов e тской жизни. И когда я

слышу -- и не р e дко -- жалобы эмигрантов на тяжесть зд e шней жизни, мн e

хочется предложить проэкт устроить "санатор i й для изл e чен i я пессимистов".

Санатор i й -- в вид e кусочка сов e тскаго концентрац i оннаго лагеря. Жизнь

гарантируется, изл e чен i е тоже. Через м e сяц такой жизни по сов e тскому образцу

-- я ув e рен -- из санатор i я выходили бы неисправимые оптимисты, весьма

довольные эмигрантской д e йствительностью.

 

Кусочек "сов e тской карьеры"

 

Попав в тих i й, богоспасаемый град Орел, я над e ялся там н e сколько

отдохнуть от избытка административнаго вниман i я ОГПУ и пробыть н e которое

время в безв e стности и поко e. Но мн e не повезло. Мн e удалось скрыть свои

медицинск i я зван i я и не по e хать по разверстк e Райздравотд e ла в какой-нибудь

"учортанакуличкинск i й" колхоз. Но меня подвела изв e стность атлета и, так

сказать" "спортивнаго писателя". Слухи, что я гд e -то скрываюсь в город e,

просочились в м e стный сов e т физической культуры. Получив пов e стку явиться, я

не стал дожидаться, когда ОГПУ "подтвердит" вызов, и, "скрипя сердцем",

поплелся в сов e т.

-- Вы же сами должны понять, тов. Солоневич, -- стал уб e дительно

разливаться передо мной секретарь сов e та, вихрастый комсомолец, -- мы не

можем позволить себ e такой роскоши, как не использовать такого спеца... ⁴⁰¹

-- Но в e дь я адмссыльный, -- пытался выкручиваться я.

-- Ну, это д e ло уже кругом согласовано. Звонили и в ГПУ и там все

утрясли. Одним словом -- два слова... Кругом шишнадцать. Вот вам путевка на

жел e зку. Мы над e емся, что вы там поставите работу на ять...

Словом -- "без меня меня женили, я на мельниц e был"... Но спорить,

особенно в моем положен i и, было, мягко выражаясь, неосмотрительно. Я и не

спорил.

Впрочем, мои спортивные таланты были в пер i од e эксплоатац i и что-то

м e сяца только два.

Как-то утром ко мн e впопыхах вб e жал сторож клуба:

-- Так что, тов. Солоневич, начальник просит срочно пр i йтить. И с

вашим... как его... фатиграфским аппаратом...

Оказалось, что начальство хот e ло ув e ков e чить какой-то очередной пленум,

"явивш i йся переломным моментом в развит i и"... чего-то там... ну, и так

дал e е. Но городской фотограф почему-то не прибыл. Тогда вспомнили обо мн e. А

у меня, д e йствительно, был небольшой "фатиграфск i й аппарат", старый Эрнеман

с апланатом. Но на безрыбь e и рак -- рыба. И мой заграничный Эрнеман

возбуждал благогов e н i е окружающих. В своей комнат e я ухитрился устроить даже

что-то врод e лаборатор i и. Так как ни электричества, ни керосина не было, то

я по-просту вставил в окно фанерный щит с красным стеклом и с помощью

семафорных линз, скомбинировал даже увеличитель....

Голь на выдумки хитра. А сов e тская -- в особенности: иначе не

проживешь.

Мое появлен i е на Пленум e было встр e чено весьма радостно. Запечатл e ть

свои физ i оном i и в назидан i е потомству -- что ни говори -- заманчиво.

Особенно -- задарма...

-- Ну-ка, Солоневич, -- прив e тствовал меня секретарь парткома,

окруженный "энтуз i астами сов e тскаго транспорта" -- исковеркай нас, как Бог

черепаху...

Мой Эрнеман щелкнул.

Через час, когда делегаты посл e об e да вернулись ⁴⁰² в зал зас e дан i я,

большая увеличенная фото-группа уже вис e ла у входа.

Фурор был полный. Меня прозвали "сверх-ударником с ураганными

большевицкими темпами", а вечером замороченный и обалд e вш i й завклуб заявил

мн e на самых лирических тонах своего скромнаго и охрипшаго от говорильни

д i апазона:

-- Брось-ка ты, Солоневич, свою физхалтуру к чортовой матери... Кому

она, в самом д e л e, нужна? Вот тоже занят i е! Переключайся-ка, брат, на

фото-работу. Вот это -- да! Ударники, кампан i и, прем i альничество,

интуз i асты, подъем масс и всякая такая штукенц i я. И потом опять же -- на

виду всегда. Сегодня, вот, здорово ты сгрохал все это. Так как -- заметано?

Пиши см e ту. На что другое -- а на показ достижен i й деньги завсегда найдутся.

И должность теб e как-нибудь сварганим подходящую, занозистую...

Так стал я фотографом, или, оффиц i ально -- "рукрайсв e тгазом" нашей

жел e зки⁴¹ и поселился на Жел e зно-дорожной улиц e No. 12.

 

Пролетарская жизнь

 

В другой половин e нашего крохотнаго домика жила семья жел e знодорожнаго

слесаря -- типичная семья провинц i альнаго рабочаго -- всегда полуголодная,

оборванная и придавленная нуждой.

Маленькая дочурка слесаря, Аня, только л e том могла всласть б e гать по

садику и двору. В остальное время, особенно в плохую погоду и зимой, она

отсиживалась дома по той простой причин e, что ея обувь не была предназначена

ни для грязи, ни для сн e га. Когда бывали морозы и грязь, Аня не могла даже в

школу ходить.

За два года, которые я провел в сос e дств e с семьей слесаря, Аня только

раз получила молоко. Да и то это было, когда д e вочка забол e ла и ей нужно

было "усиленное питан i е" (кошмарная фраза для каждаго русскаго врача).

 

⁴¹ Для любителей сов e тских ребусов сообщаю полное назван i е своей

должности: "Рукрайсв e тгаз Райпрофсожа 2 ст. Орел МК жд НКПС СССР". ⁴⁰³

 

И купленный Ан e литр молока за два рубля, помню, пробил сильную брешь в

бюджет e слесаря. В этот день взрослые голодали.

Как-то весной я разговорился с маленькой Аней, копошившейся в песк e, во

двор e под лучами теплаго весенняго солнышка.

Уж не помню, как и о чем велся разговор, но случайно я спросил:

-- А ты пирожное, Анечка, кушала?

Д e вочка подняла на меня свои голубые глазки и быстро отв e тила:

-- Не... А что такое "пирожное"?

В дальн e йшем разговор e оказалось, что и "ветчина", и "какао" -- понят i я

Ан e незнакомыя. И только при слов e "апельсин" ея бл e дныя губки довольно

улыбнулись.

-- Это, дядя, я знаю. Это в книжк e нарисовано -- такое круглое, врод e

мячика.

-- Что с ним д e лают? -- каким-то невольно сорвавшимся голосом спросил

я.

-- А я не знаю, -- просто отв e тила д e вочка.⁴²

 

⁴² По техническим причинам в книгу не вошли мног i е очерки из жизни

сов e тской молодежи, напечатанные в "Голос e Росс i и": "Сов e тск i й быт", "Под

колесами машины", "Комсомольское Рождество" и др.

 

Весна 1932

 

-- "Гражданин, вы арестованы"...

Боже мой! Опять эта фраза... Сколько раз пришлось мн e выслушивать ее!..

На этот раз она была произнесена в моей маленькой комнатк e в Орл e. По

приказан i ю из Москвы я опять был арестован и через 2 суток сид e л в

Центральной тюрьм e ОГПУ, на Лубянк e.

Т e же картины опять стали проходить перед моими глазами -- то же

безправ i е, тот же бездушный, жесток i й механизм гнета и террора, т e же

камеры, переполненныя придавленными страхом людьми.

Секундой мелькнула встр e ча с Сержем. Его похуд e вшее лицо невесело

усм e хнулось мн e с высоты жел e зной л e стницы второго этажа.

-- Боб, ты? ⁴⁰⁴

-- Я... я... А ты зд e сь как?

-- Да вот из ссылки, из Сибири, привезли этапом.

-- А в чем д e ло?

-- Да не знаю... Не забывают, видно!.. О Дим e слышал? Разстр e лян на

остров e в 1929 году...

Раздался чей-то окрик, и Серж скрылся в корридор e. Еще раз мелькнуло

его лицо с д e ланной улыбкой, и он устало махнул рукой на прощанье.

В течен i е ближайших нед e ль состоян i е моего зр e н i я настолько ухудшилось,

что мн e удалось добиться осмотра врача и, благодаря счастливому стечен i ю

обстоятельств, попасть в больницу при Бутырской тюрьм e.

Прошло три м e сяца, в течен i е которых я не только не получил обвинен i я,

но даже не был допрошен.

Но вот, как-то поздно ночью, когда вс e уже спали, в палату вошла

встревоженная сид e лка.

-- Кто зд e сь Солоневич?

Я отозвался.

-- За вами из ГПУ пр ie хали.

-- А как: с вещами e хать или без вещей?

Сид e лка ушла и через н e сколько минут появилась с таким же встревоженным

врачом.

-- Сказали -- со вс e ми вещами. А зач e м -- не говорят. "Наше д e ло",

отв e тили.

Д e лать было нечего. Я спустился вниз и см e нил больничный халат на свое

платье. Каптер, сам заключенный, смотр e л на меня с искренним сочувств i ем.

-- Ну, прощайте товарищ, -- задушевно сказал он, пожимая мн e руку. --

Дай вам Бог.

Загуд e ла машина, и в темнот e ночи меня повезли на Лубянку.

Зач e м?

Опять 4-й этаж. Опять, как 6 л e т тому назад, "Секретный отд e л".

Сл e дователь, маленьк i й, сухой челов e к в военном костюм e, стал быстро и р e зко

задавать мн e обычные вопросы.

-- Да я столько раз отв e чал на все это. Даже зд e сь, в этой комнат e.

-- Не ваше д e ло! -- оборвал чекист. -- Вы арестованный и обязаны

отв e чать на вс e вопросы. Скажите, с ⁴⁰⁵ к e м из молодежи вы встр e чались в

Сибири, в Орл e и при своих по e здках?

-- Да я только то и д e лаю вс e ми своими днями на вол e, что встр e чаюсь с

молодежью. Слава теб e, Господи, сам еще состою в этом почетном зван i и!

-- Бросьте притворяться, -- обр e зал чекист. -- Нас интересует, с к e м из

п о д п о л ь н о й молодежи вы встр e чались. Перечислите нам фамил i и этих

лиц.

-- Если вы спрашиваете про концлагерь -- так там вся молодежь так или

иначе контр-революц i онна, конечно, по вашей оц e нк e. А на вол e я ни с к e м

таким не встр e чался.

-- Ax, не встр e чались? -- иронически скривился сл e дователь. -- А что

такое СММ, вы не знаете?

-- Слыхал, что это какое-то назван i е группы молодежи, но подробн e й не

знаю.

-- Ах, тоже не знаете? И ни с к e м из них не встр e чались? Так, так... И

со скаутами и с соколами тоже не встр e чались?

-- Что-то не приходилось.

-- И что такое "Сапог" -- не знаете?

-- Да это шутливое назван i е какого-то скаутскаго кружка.

-- Ах, "шутливое"? А ч e м они сейчас ш у т я т вам неизв e стно?

-- Н e т.

-- А с членами этого "Сапога" вы встр e чались за это время? Связь между

вами продолжается?

-- Дружба, конечно, остается. Но в Соловках и Сибири их не было.

-- Значит, полная невинность? Ну, ну... У нас совс e м друг i я св e д e н i я.

Но не в этом д e ло. Не думайте, что мы вас забываем. Вот против вашей, как вы

называете, "дружбы" мы-то и боремся. И этой "дружбы" мы вам проявить не

дадим. Вы вс e у нас -- как под стеклышком. Насчет своей дружбы и встр e ч

забудьте!.. Можете идти.

-- Позвольте, разв e я не могу узнать своего обвинен i я?

-- Это вас не касается. ⁴⁰⁶

-- Тогда мн e придется подать жалобу прокурору! В e дь скоро четыре м e сяца

я сижу без обвинен i я и допросов.

Неожиданно сл e дователь любезно улыбнулся:

-- Ах, пожалуйста, пожалуйста! Если у вас есть свободное время и бумага

-- сд e лайте одолжен i е, пишите. Это, говорят, хорошо вл i яет на нервы и

развивает терп e н i е!..

 

___

 

Мое появлен i е рано утром в больниц e произвело настоящую сенсац i ю.

Каптер, помогая мн e переод e ваться, радостно с i яя, говорил:

-- Боже мой!.. Это, ей Богу, в первый раз, как челов e к, взятый ночью в

ГПУ, живой вернулся... Ну, счастье ваше, товарищ. Потом, ежели, Бог даст,

выйдете -- св e чку Николаю Угоднику поставьте!..

Тучи над настоящим, как-будто разошлись -- обвинен i я мн e предъявлено не

было, и появились н e которые шансы на благопр i ятный исход даннаго "сид e н i я".

На зато будущее было теперь покрыто непроницаемым, мрачным туманом. Слова

сл e дователя доказывали, что сл e жка за мной все еще продолжается, что мое

"д e ло" никак не прекращено и что туда все время подкладываются новыя

св e д e н i я о моих встр e чах, разговорах, путешеств i ях, д e йств i ях и пр.

По-прежнему я "плотно сид e л на карандаш e ОГПУ".

В простор e ч i и это значило, что опять и опять будут аресты, по-прежнему

вс e, кто будут со мной встр e чаться, неминуемо попадут под подозр e н i е, и что

я останусь приманкой, на которую ОГПУ будет вылавливать

"контр-революц i онную" непокорную молодежь.

Меня "обезвреживали" со всей тщательностью и цинизмом чекистскаго

аппарата. Для молодежи, для своих друзей я уже ничего не смогу сд e лать...

Вся моя д e ятельность была сжата суровыми рамками чекистскаго наблюден i я...

 

___

 

Безпомощность и безвыходность давили душу.

Опять потекли "мирные дни" заключен i я. По-прежнему раз в нед e лю острый

шприц протыкал глазныя яблоки и вливал туда "физ i ологическ i й раствор". И я

⁴⁰⁷ потом ходил с кроваво-красными глазами и почти ничего не вид e л...

Сл e пота, как и раньше, в Соловках, опять вплотную стояла рядом со мной...

 

___

 

Помню сравнительно небольшой эпизод, р e зко вр e завш i йся в с e рые дни

больничной жизни. Этот тон был с e рый, конечно, только относительно.

Постоянно случались драки, стр e льба по б e глецам, воровство, артистическое и

даже изысканное. Дни проходили "не скучно": то кого-либо вызывали на

разстр e л, то кто-либо освобождался, то какую-либо разс e янную сестру

милосерд i я уголовники насиловали гурьбой в темной палат e, то случалось

какое-либо самоуб i йство. Но все это были явлен i я, которыя для сов e тских

нервов не представляли чего-то, из ряда вон выходящаго. Но один случай

запомнился очень ясно.

 

Ц e на револьвернаго патрона

 

С утра во вс e х палатах больницы Бутырской тюрьмы ожидан i е -- готовится

очередной этап. Внизу идут насп e х созванныя врачебныя комисс i и для

опред e лен i я "годности в этап". Предполагается, что "дол e чиваться" будут в

лагер e...

В сос e дней палат e -- шум и споры: это пытаются отправить в лагерь

молодого вора, пытавшагося заслужить помилован i е доносами на товарищей. Он

ошибся в каких-то своих расчетах и теперь все-таки вызван на этап. А для

него, "стукача" и "ссученнаго"⁴³, лагерь -- это смерть. Он знает, что в

первый же день его пребыван i я в лагер e он будет найден гд e -нибудь во рву с

ножом между ребрами: "великое урочье племя" им e ет свои жесток i е законы...

И этот вор, Ванька Хлюст, вс e ми силами давно уже пытается отверт e ться

от этапа. Гд e -то он ухитрился сам привить себ e гоноррею. Потом, посл e

выздоровлен i я (принудительное л e чен i е), ухитрился заразить себя трахомой. А

недавно втер себ e в глаз кусочки химическаго карандаша.

 

⁴³ Доносчика и предателя.

 

Но вот -- все-таки роковое: "собирайся с вещами"... И в палат e грохочет

соленая матерная ругань и пререкан i я ⁴⁰⁸ между ним и надзирателями. Силы не

прим e няют -- как никак -- больница...

Потом все затихает. Ванька как-будто сдается и начинает собирать вещи.

Но через пять минут откуда-то из корридора раздается истошный вопль, и

потом я вижу мимоходом, как Ваньку тащат из уборной с окровавленной рукой.

Оказывается, что он усп e л разр e зать себ e вены откуда-то раздобытой

безопасной бритвой.

Нажим надзирателей временно ослаб e вает. С забинтованной рукой Ванька

остается лежать в палат e и с с i яющим лицом хвастается перед сотоварищами

своей ловкостью.

Посл e об e да в корридор e раздается звон шпор и шаги н e скольких людей.

Мелькает форма сотрудника ГПУ и двух каких-то в штатском.

Все затихает, и мы слышим отрывки разговора:

-- Так, значится, вы, гражданин Веселов, отказываетесь иттить в этап?

-- Да как же я могу, -- отв e чает взволнованный и заискивающ i й голос

Ваньки. -- Да я бы с моим полным... Да разв e -ж я могу?.. Почитай, вся рука

располосована...

-- Так, значит, вы отказываетес<ь>? -- сухо повторяет голос.

-- Да, больной же я совс e м, товарищ Начальник.

-- Ну, ну... Д e ло ваше...

Наступает молчан i е на н e сколько минут. Потом тот же голос продолжает:

-- Вот, подпишите акт, что вы отказываетесь идти в этап.

-- Дак я же, товарищ Начальник...

-- Либо вставайте на этап, либо подпишите, -- коротко звучит отв e т

чекиста.

Посл e н e которых пререкан i й Ванька, видимо, подписывает.

-- А теперь вы, товарищи, подпишите... Формальнос<т>ь -- ничего не

попишешь.

Двое спутников чекиста, очевидно, тоже подписывают.

-- Ну, вот и все, -- раздается среди молчан i я тот же ровный, сухой

голос. Слышится шум свертываемой бумаги, ⁴⁰⁹ и потом внезапно тишина

корридора и палат прор e зается гулким звуком выстр e ла... Слышен глухой стон и

опять тот же спокойный голос:

-- Ну, теперь пойдем, товарищи... Зас e дан i е закрыто.

И трое людей м e рным шагом проходят по корридору обратно.

К палат e с бл e дным лицом б e жит дежурный врач. Через н e сколько минут по

корридору звучат ровные шаги санитаров с носилками, и прежняя тишина опять

воцаряется в больниц e Бутырскаго Изолятора ОГПУ...

 

Р e шен i е

 

Прошло еще м e сяца полтора без всяких новостей. Наконец, меня вызвали в

канцеляр i ю и показали бумажку:

 

ВЫПИСКА

из протокола заседания Коллегии ОГПУ от 28 июля 1932:

С л у ш а л и:

Дело гр. Солоневича, Б. Л., No. 121343.

П о с т а н о в и л и:

Дело прекратить, гр. Солоневича, Б. Л., из под заключения освободить и

отправить на место жительства.

 

Почти пять м e сяцев было вычтено из жизни неизв e стно почему и за что...

 

___

 

В тот же день, вечером в комнат e брата я твердо сказал:

-- Я согласен, Ваня. Б e жим. Зд e сь н e т ни настоящаго, ни будущаго.

 

Поб e г No. 1

 

Через два м e сяца небольшая группа туристов-охотников появилась в

Карел i и, около водопада Кивач. Кто бы мог подумать, что эта веселая, дружная

компан i я, в изобил i и снабженная всякими сов e тскими "мандатами", готовится

совершить ужасное, с точки зр e н i я сов e тской власти, преступлен i е -- б e жать

из "родного пролетарскаго государства"? ⁴¹⁰

Не торопясь, как полагается мирным путешественникам, мы проплыли на

лодк e по р e к e Сун e, достигли большого, озера -- Суо-Ярви и там, оставив

лодку в прибрежных камышах, направились по л e су на запад, туда, гд e в 150

километрах была Финлянд i я. Мы думали пройти этот путь в 5-7 дней, но,

вопреки справк e Московской метереологической станц i и о сухом л e т e,

оказалось, что посл e дн i е два м e сяца все время лили дожди и обширныя

карельск i я болота, и р e чки оказались почти непроходимыми.

Больше 5 дней мучились мы в этих л e сах и болотах. Напряжен i е посл e дних

м e сяцев не прошло даром для брата -- он разбол e лся настолько серьезно, что

продолжать трудный путь было невозможно. А до границы, желанной границы

оставалось только 60 километров.

О том, чтобы оставить больного брата гд e -нибудь на дорог e и уйти

самому, не могло быть и р e чи.

Мы р e шили вернуться обратно. С тяжелым чувством проигрыша мы вышли на

дорогу, удачно инсценировали заблудившуюся и растерявшуюся компан i ю и

вернулись обратно.

-- На этот раз не удалось, -- весело сказал Юра, когда мы пр ie хали в

Москву. -- Ну и чорт с ним! А мы все равно, раньше или позже, -- но

пройдем!.. Улыбнуться при неудач e -- первое д e ло!..

 

Боб

 

С тяжелым сердцем возвращался я в Орел посл e неудачи перваго поб e га.

Были опасен i я, что попытка поб e га будет открыта и это вызовет

соотв e тст<в>ующ i я репресс i и. Да если бы все и обошлось благополучно, --

впереди был год подготовки к новому поб e гу, опять тысячи случайностей,

опасности и риск.

Высунувшись из окна вагона, я перебирал в памяти причины неудачи поб e га

и строил планы новаго.

-- Да лопни мои глаза, если это не сам дядя Боб!

Боже мой, да этот знакомый звучный голос я узнал бы среди тысячи

других! Живо обернувшись, я увидал нашего "боцмана" в натуральную величину,

высокого, коренастаго, ⁴¹¹ с густой копной б e локурых волос над круглым

жизнерадостно улыбающимся лицом.

-- Вот так чертовщина. Вы -- Боб?

-- Я... я... -- прос i ял боцман, схватывая меня в свои медв e жьи объят i я.

-- Вот это -- да! -- восклицал он, радостно ц e луя меня. -- Вот так

встр e ча!.. А то я смотрю, смотрю...

Через полчаса, когда мы устроились вм e ст e в купэ вагона, Боб докладывал

о судьб e севастопольцев.

-- Ну, с кого бы это начать?.. Ну, хоть бы с Лид i и Константиновны.

У e хала куда-то за Урал. На прощальной вечеринк e расплакалась, б e далага. "Не

могу, говорит, зд e сь жить -- слишком больно вспоминать все старое"...

Провожали мы ее на вокзал всей оравой, даже тихонечко сп e ли п e сенку герлей.

Жалко ее -- хорошая она была -- как мать родная. Да что-ж -- уж такое теперь

чортово время... Ничипор -- так тот всерьез поэтом стал. Так -- в два

лица...

-- Как это в два лица?

-- Да вот: одни "поэзы" пишет для души, для себя -- и хорош i я, надо

прямо сказать, "поэзы" -- и никто их, ясно, не печатает. А друг i я для газет,

для гонорара. Ну, знаете, о всяком там сов e тском энтуз i азм e, ударниках,

пятил e тках и прочей халтур e. Читали, небось, -- оскомину все это набило...

Талантливый парень, а вот, ходу никуда н e т. Он бы по газетной лин i и легко

себ e карьеру сд e лал бы со своими способностями, но в парт i ю нужно поступить

-- разв e безпарт i йному куда ход есть? -- ну, а этого сов e сть не позволяет.

Так и бьется, б e дняга...

Григу больше повезло, хоть так и не добился он инженера -- вычистили

его сперва из Комсомола, а потом и из ВУЗ'а, "как чуждый элемент".

Разнюхали. А что-то нехорошее подм e тил я на душ e у Грига -- словно пятна

какого-то отмыть не может. Словно трещина гд e -то. Жаль парня... Ну кто еще?

Тамару, конечно, из пр i юта все-таки вычистили -- там теперь одни комсомолки

работают. Ну, она в школы перешла по физкультур e. Опять с д e тьми возится.

Володя с Олей давно уже не в фиктивном, а настоящем брак e. И волченок уже

есть. В e рно, уже и позабыл, что Тумановым звался, А ей-Богу, Борис

Лукьянович, ⁴¹² хорошо это у нас с герлями повыходило. Вот, прошли вм e ст e

скаутск i е ряды в одной дружин e, смотришь -- симпат i я появилась, потом любовь

и теперь глядите, как i я славныя пары -- любо-дорого посмотр e ть.

-- Ну, а сами-то вы как живете?

-- Я-то? -- Широкое лицо боцмана расплылось в улыбк e. -- Чорт его

знает, кручусь как-то, теперь техник-строитель. Тоже хот e л было в ВУЗ, да

нашего брата не пущают. Нужна рекомендац i я общественных и парт i йных

организац i й, а тут, в Севастопол e, каждая собака знает, что мы скаутами

были. Н e ту хода вверх. Ну, да что! Теперь и инженеру не так что-б очень

сладко -- отв e тственность адовая: чуть что -- а подать сюда Ляпкина-Тяпкина!

Ага, не досмотр e л, голубчик, а то и навредил, может быть? Тут теб e

контр-революц i я экономическая и готова: пожалуйте бриться -- за ушко, да в

лагерь. Н e т уж, Бог с ним! Может быть, лучше, что я не инженер.

-- Ну, а Таня как?

-- Танюшечка? -- переспросил Боб, и н e жная улыбка осв e тила крупныя

черты его лица. -- Да ничего, спасибо попрыгивает, дочку няньчит. Я в e дь уже

счастливый отец семейства. Голодно -- это в e рно. Но знаете, Борис

Лукьянович, за что я скаутингу безконечно благодарен, -- вот за этот запас

бодрости и жизнерадостности, который мы вс e получили в отрядах. Ей Богу, без

этой, вот, бодрости в сов e тской жизни прямой путь -- петля...

-- Ну а ГПУ вас не цапнуло?

-- Как же, как же. Разв e -ж оно нас когда-нибудь забудет? Я, вот, 3

м e сяца отсид e л. Да и друг i е тоже почти вс e попарились. Но в ссылку никто не

по e хал. Видно, без вас, Лид i и Константиновны, да Володи ГПУ не так уж

опасалось севастопольцев. Пронесло как-то.

По e зд подходил к моему Орлу. Мы сердечно распростились, и я вышел на

перрон. Круглое лицо Боба дружески улыбалось мн e из окна вагона.

-- Кого увидите там -- мой прив e т и поц e луй!

-- Есть, есть! -- по морскому отв e тил боцман. -- Все разскажу! Вот

ребята довольны будут! "Живого дядю Боба видал!"

Прозвучал посл e дн i й звонок, и ему отв e тил протяжный гудок паровоза. ⁴¹³

По e зд медленно тронулся.

-- Да, да, дядя Боб! Самаго главнаго-то я вам и не усп e л сказать!

Помните нашу скалу в Георг i евском монастыр e? Гд e мои моряки скаутск i й значек

выс e кли?

-- Помню, помню. А что?

-- Взорвали комсомольцы. Не могли сбить, так подложили динамиту и с

корнем ахнули. Вот, свооолочи!..

 

Чортова служба

 

-- На лин i ю огня -- шагом марш! -- звучит команда. С винтовками в руках

мы идем вперед. Далеко перед нами, в 100 метрах, на двор e артиллер i йскаго

полка стоят шесть мишеней.

-- Ложись! Прямо по мишеням, десятью патронами... Заряжай!

Я плотно просовываю л e вую руку в петлю ружейнаго ремня, кр e пко стягиваю

ее, выковыриваю локтем ямку в земл e и прилаживаю тяжесть винтовки на л e вой

ладони. Блестящ i е м e дные патроны один за другим уходят в патронник. Р e зко

звякает затвор.

Л e вая рука в толстой перчатк e подводит винтовку к мишени, ружейный

ремень, плотно обвиваясь около руки, кр e пко вжимает приклад в плечо. Щека

слилась с холодным лаком приклада. Легк i й в e терок холодит правую обнаженную

руку. Мушка ровно ложится в прор e зи и медленно подводится под черное яблоко

мишени. Ровно... Ровно... Вот между кончиком мушки и яблоком осталась тонкая

б e лая ниточка. Палец начинает плавно давить на спуск. Винтовка вросла в

плечо и не шевелится. Спокойно, спокойно... Неожиданный выстр e л оглушает.

Плечо вздрагивает от отдачи... Кажется, хорошо!

Выстр e лы трещат, не переставая.

Первым отстр e лялся длинный костлявый Ильинск i й, "потомственный,

почетный пролетар i й", старый слесарь депо. Он осторожно отложил в сторону

винтовку и, не поднимаясь, критическим взором огляд e л свою сос e дку.

Комсомолка Паша, обтирщица паровозов, сосредоточенно и старательно

достр e ливала посл e дн i е патроны, невольно гримасничая и по д e тски выпячивая

губы. ⁴¹⁴

Посл e свистка-отбоя Ильинск i й ласково шлепнул Пашу по спин e.

-- Ишь, стр e льчиха-то какая! -- усм e хнулся он, поднимаясь. -- А в e дь,

поди-ж, в e рно, очков за 60 все-таки выстукала!

-- А что-ж, дядя? -- расплылась Паша в улыбк e, -- поживу с твое -- и

больше ста выбью.

-- Ишь, ты -- занозистая какая! Поперед батьки в пекло. Ну, ну. Пойдем

поглядим, что ты там наплевала в мишень-то. А кстати, Солоневич, --

обернулся старик ко мн e, -- чтой-то стр e лков наших н e ту?

"Стр e лками" у нас, на жел e зк e, называли чинов военизированной охраны,

набиравшейся из демобилизованных красноармейцев и охранявших перроны, склады

и пути. Постоянных участников наших стр e лковых тренировок, Закушняка и

Ямпольскаго, д e йств<и>тельно, не было.

-- Да чорт их знает. Об e щали быть.

Ильинск i й, видимо, сильно уставш i й на работ e и голодный, сердито

заворчал:

-- Снайперы тоже! Этак мы и состязан i е прокакаем. Тута вс e м как один --

нужно. Шутка сказать -- "Динамо"! Не сапогом, небось, сморкаются.

Недовольство его было понятным. Сравнительно недавно мы выиграли два

стр e лковых состязан i я по боевой винтовк e у красноармейцев и теперь

готовились к отв e тственному и серьезному состязан i ю с Орловским обществом

"Динамо". И отсутств i е постоянных наших стр e лков на тренировк e нервировало

старика, фанатика стр e лковаго д e ла.

Мн e нечего было отв e тить Ильинскому, ибо причин отсутств i я охранников я

не знал. К моему удивлен i ю, Паша снимая ремень с руки и любовно оглаживая

свою кокетливо желтую винтовку, беззаботно отозвалась:

-- Не дрефь, дядя Ильинск i й. Никакого состязан i я вовсе и не будет.

-- Это почему такое?

-- А потому, динамовцам теперь не до состязан i й!

-- И что это ты брешешь, Пашка? И откудова теб e знать? От горшка два

вершка, а поди, как знает все!

Паша лукаво усм e хнулась. ⁴¹⁵

-- Да ты не фырчи, Ильинск i й. Значит, знаю, если говорю.

-- Да ты не тяни кота за хвост, Пашка. Говори толком, коли знаешь.

Комсомолка искоса опасливо оглянулась на стоявшаго в сторон e иструктора

Осоав i ахима, Александрова, типичнаго парт i йнаго активиста, и, понизив голос,

отв e тила:

-- Забастовки помнишь?

Недавн i я забастовки н e скольких заводов из-за снят i я со снабжен i я членов

семей помнили мы вс e. Забастовки эти были сейчас же прекращены самими

рабочими, получившими сейчас же полное удовлетворен i е своих требован i й.

-- Помню. Ну, так что?

-- Ну и ну. Докопыриваются до зачинщиков. Теперь пойдут вылавливать,

кого нужно.

Ильинск i й нахмурился и промолчал, задумчиво наворачивая тряпку на

шомпол.

-- Ну и что? -- спросил он уже тихим голосом.

-- Да ничего. Сам понимаешь, небось. Не маленьк i й! Мобилизац i я вс e х

сил. Теперь им не до стр e льб... Друг i я мишени...

К нам подходил Александров. Вс e замолкли, и старик-слесарь со злобой

нажал на неподдававш i йся шомпол.

 

___

 

Вечером я позвонил в штаб ВОХР. Там пошли узнать и через минуту

дежурный по штабу отв e тил:

-- Ничего, товарищ Солоневич, нельзя сд e лать. Уж придется вам

обойтиться пока без наших стр e лков. Этые дни есть спец i альная работа

оперативнаго характера.

О подробностях я, конечно, не спрашивал.

 

___

 

В посл e дн i я нед e ли от вокзала по городу растекались одиночками и

группами оборванный, худыя, истощенныя фигуры украинских крестьян,

пр ie хавших со своих черноземных полей сюда за хл e бом. Они ходили по улицам,

стучали в окна и просили: "хоть шматочек хл e ба". И эти "шматочки" давали. Я

не вид e л случая, чтобы такого ⁴¹⁶ крестьянина отогнали от окна. Давали не от

излишков своих: отрывали от своего полуголоднаго пайка -- то картошку, то

луковку, то горсть крупы, то корочку хл e ба. Было страшно и трогательно

вид e ть худыя участливыя лица рабочих, хмуро ра<з>спрашивающих крестьян о

жизни украинских сел. И этот кусок хл e ба казался не подаян i ем, а братской

помощью. Члены "четвертаго интернац i онала" (гимн "четвертаго интернац i онала"

звучит так: "Я голодный!") проявляли свою солидарность...

Т e из крестьян, у кого уже не было сил ходить по дворам и улицам,

пробирались к мусорным ящикам и оттуда выгребали пищевые отбросы. Эти

обезсил e вш i е люди назывались среди коренного населен i я города полным больной

ирон i и термином -- "санитарная комисс i я". И обычно члены этих "санитарных

комисс i й", добравшись до далекаго от изобил i я сов e тскаго мусорнаго ящика,

уже не отходили от него живыми. Отвыкш i е от пищи желудки не выдерживали

качества сов e тских объедков и отбросов.

И их т e ла-скелеты обычно по н e сколько дней лежали по дворам, пока не

являлась подвода и не увозила их в братскую яму. Из челов e ческих костей

строился "фундамент здан i я соц i ализма"...

Постоянно мотаясь по всему узлу и городу, я усп e л втихомолку сд e лать

н e сколько снимков с этих страшных картин. Снимки эти были с нами во время

второго поб e га.

Мы не усп e ли переправить их во-время за-границу, и так как, с точки

зр e н i я ГПУ, так i е снимки были абсолютно достаточным матер i алом для

разстр e ла, то во время поб e га они были пом e щены в самом безопасном м e ст e.

Этим м e стом считался у нас задн i й карман Юриных трусиков -- не брюк, а

трусиков.

"Пока-де там что -- меня будут обыскивать посл e дним. На крайн i й случай

я даже съ e м их", -- ув e ренно говорил Юра, когда мы обсуждали возможности

провала. Мы не учли одного, что посл e ареста нас могут заковать в ручные

кандалы. И я вид e л потом, как бл e ден был Юра, когда наручники связали кисти

его рук, и он не мог добраться до своего кармана...

Но когда нас по ленинградским улицам везли на Шпалерную в ДПЗ, он

улыбался. ⁴¹⁷

-- Олл райт, -- коротко отв e тил он на тих i й вопрос о снимках.

Уже потом, когда мы посл e приговора сид e ли в пересыльной тюрьм e, Юра

сообщил, как ц e ной мучительнаго напряжен i я и выворачиван i я рук он все же

ухитрился достать эти снимки из кармана и опустить их.....

-- Куда? В уборную?..

Похуд e вшее, осунувшееся лицо Юры, такое странное без обычной

взлохмаченной копны черных волос, осклабилось.

-- В уборную? Ну, н e т... Какой-нибудь путевой сторож найдет, и что

дальше? Сдаст по начальству. И там долго ли догадаться? Я их засунул за окно

вагона -- туда, гд e будут опущены вторыя зимн i я рамы. Выцарапай-ка их

оттуда!..

Так, роковой вагон No. 13 и до сих пор e здит с этими фотограф i ями

трупов украинских мужиков, н e сколько милл i онов которых погибло во время

очередного сов e тскаго голода 1933 года...

 

___

 

Немного дней спустя, когда выяснилось, что, д e йствительно, состязан i я

откладываются, ибо ГПУ занято арестами "бунтовщиков", я был послан на

станц i ю Куракино для фото-съемки какого-то изобр e тен i я путевого сторожа.

Скоро на станц i ю пришел товаро-пассажирск i й по e зд, тот самый

"максимка", с медлительностью котораго связано столько юм<о>ристических

разсказов и неприличных анекдотов.

Был ярк i й, почти л e тн i й день. По e зд должен был стоять 12 минут;

платформа наполнилась ободранным сов e тским людом из вагонов 4 класса.

Кипятку не было, и станц i онный кран был мигом обл e плен черной толпой

жаждущих.

Из здан i я вокзала вышел патруль охраны и зашагал к головному вагону. В

числ e стр e лков патруля я узнал Закушняка и Ямпольскаго.

-- Куда это ребата? Кого ловите?

Закушняк, стройный молодой парень из провинц i альных рабочих, как-то

передернул плечами. ⁴¹⁸

-- Да вот, на облав e...

-- Ну, я вижу... А на кого?

-- Да, вот, б e гунков, которые на Москву прутся, вылавливаем.

Патруль прошел вперед. Незам e тно для них я пошел сзади.

Дойдя до передняго вагона, стр e лки разд e лились.

Трое вошло в вагон, а остальные разм e стились по сторонам. Через

н e сколько минут из вагона была высажена какая-то семья: старуха, кр e пкая,

кряжистая, с каким-то восковым пергаментным лицом, молодой крестьянин и двое

ребятишек 7-8 л e т. Не обращая вниман i я на их жалобы и мольбы и на

посыпавш i еся со вс e х сторон вопросы, патруль повел задержанных в станц i онный

сарай, гд e один остался на страж e.

Потом остальные стр e лки так же медленно, молчаливо и мрачно пошли в

сл e дующ i й вагон.

К моменту отправлен i я по e зда вагона три-четыре было "очищено" от

крестьян. Зная, что через полчаса всл e д за "максимкой" идет скорый, я р e шил

остаться, чтобы посмотр e ть, что будет со снятыми с по e зда крестьянами.

В станц i онном сара e посл e отхода по e зда выловленных оказалось челов e к

дв e надцать. В их числ e было дв e женщины и трое ребятишек. Изможденные,

оборванные и молчаливые, они понуро сид e ли на цемент e и, видимо, ничто уже

не могло вывести их из отуп e н i я.

Через н e сколько минут подошел уполномоченный ДТОГПУ⁴⁴.

Он тоже молча огляд e л крестьян и отрывисто спросил:

-- Откуда?

Старуха медленно подняла голову.

-- С пид Золотоноши, сыночку.

-- А какого чорта сюда притопали?

Старуха удивленно подняла голову, с плохо скрытым недоброжелательством

посмотр e ла на откормленное лицо чекиста и тихо отв e тила:

 

⁴⁴ Дорожно-транспортный отд e л ОГПУ.

 

-- А куды-ж податься? Хиба-ж так умирати, як ⁴¹⁹ скотина? Мабудь вси

вже поумиралы в сели. Мы и п i ихалы хлиба шукаты...

-- От, дура! Да разв e -ж зд e сь хл e ба больше?

-- А я знаю? -- устало и тихо отв e тила старуха, опять уронив голову. --

Нам вже все ровно.

Крестьянин помоложе обратился к уполномоченному, и в его голос e

прозвучала нотка надежды.

-- А може нас в турму загонять?

-- Ну, вот еще! Возиться, да кормить вас! Идите, куда хотите, только на

по e зд не ц e пляйтесь.

-- Так куда-ж нам идти? -- удивленно спросила старуха.

-- А мое какое д e ло? На вс e четыре стороны. Ну, пойдем, товарищи, --

сказал он стр e лкам, и вс e вышли. Закушняк задержался и, выходя посл e дним,

сунул старух e два рубля.

-- Спасибо, сыночек... А може хлиб е?

-- Уж не знаю, бабушка. Ежели достану -- принесу.

-- Сыночек, сыночек, -- с внезапным припадком отчаян i я вскрикнула

старуха, судорожно схватив его за полу шинели. -- Куды-ж нам податься?

-- Да вот, идите в деревню. Вот там, версты с дв e, деревня есть. Может,

там покормят...

И осторожно высвободив край шинели из костлявых пальцев старухи,

стр e лок торопливо вышел из сарая.

Н e сколько шагов мы шли молча.

-- Слушай, Закушняк, куда-ж им д e ться, в самом д e л e?

Стр e лок повернул ко мн e свое искаженное мучительной усм e шкой лица

-- Куда? А я знаю? Тут вс e деревни, почитай, переполнены. Самим e сть-то

почти ни хр e на н e т. Куда-ж кормить? Может, что и дадут, только навряд что.

-- А чего в тюрьму словно просились?

-- Да вот, видишь, при ихней жизни им и тюрьма врод e дома кажется.

Посл e украинских сел -- все раем будет. Думают -- паек им давать будут...

Разв e -ж они знают, что в тюрьмах д e ется? Да потом, разв e -ж тюрем да пайков

хватит на такую голодную ораву? Эх, да и так вс e, почитай, можно считать, в

тюрьм e сидим... А мы вот, видишь, врод e как тюремщики. Чортова служба!...

⁴²⁰

Он со злобой перекинул винтовку через плечо и исчез в дверях станц i и.

К перрону, блестя зеркальными стеклами вагона-ресторана, подходил

скорый по e зд.

 

На служб e Росс i и

 

По законам административной, ссылки я не им e л права вы e <з>жать из Орла.

Но работать на жел e зк e и не соблазниться возможностью стр e льнуть в Москву --

было "сверх сил". И изр e дка я ухитрялся на сутки съ e здить в Москву и

повидать там родных и друзей...

В один из таких, "украденных у ОГПУ", дней, когда я направлялся на

Курск i й вокзал, меня вывел из задумчивости шум тормазов останавливающейся

сбоку машины. Привычная реакц i я "нелегальнаго" потянула меня нырнуть в

калитку. Но не усп e л я затеряться в толп e прохожих, как сзади раздался

радостный возглас.

-- Дядя Боб... Куда это вы?

Я обернулся. Из автомобиля выскочил какой-то моряк и растал<к>ивая

толпу, бросился ко мн e. Через н e сколько секунд я был в объят i ях Володи.

-- Ах, чорт, -- восклицал он, с i яя. -- Едва усп e л!... Ну и повезло же

мн e узнать вас, дядя Боб... Ну, давайте: еще разик обнимемся...

Володя был в форм e командира флота, с тремя нашивками. Он немного вырос

и окр e п, но по-прежнему был строен и прям. Его когда-то розовое юношеское

лицо теперь пр i обр e ло какую-то неопред e лимую на словах мужественность

взрослаго челов e ка.

-- Да вы, Володя, прямо как с картинки сорвались... Красота и четыре

грац i и...

Моряк весело ухмыльнулся.

-- Да вот, из флота во флот переводят. Новую робу выдали... Да пойдем,

пойдем в машину... Там тоже встр e ча готова!

В машин e меня ждал новый сюрприз -- за рулем сид e л Григ.

-- Тьфу, дьявольщина! Плюнуть некуда -- везд e друзья. Как это вы вм e ст e

очутились? ⁴²¹

-- Да тоже случайно. Вл e з в такси, а там, глянь-ко-сь -- за бубликом

старый друг...

-- Ну, а вы-то, Григ, как зд e сь очутились?.. В прошлом году я Боба

вид e л -- он говорил, что вы техником гд e -то.

-- Да похоже на это... Я, вот, так себ e пролетарск i й стаж отбываю... Из

комсомола меня вытурили... Так я сам себ e судьбу строю. Отец-то у меня --

кусок интеллигента был... Ну, вот я и хочу года два стажа на e здить -- тогда,

может быть, еще и удастся в ВУЗ вл e зть.

-- "Д e ти, будьте осторожны в выбор e своих родителей"! -- хихикнул

Володя... -- Теперь папаши -- это не фунт изюму. У студентов даже поют:

 

"Дайте мн e за два с полтиной

Папу от станка..."

 

Ну, да ничего, мы с Григом сговорились -- я ему рекомендац i ю дам...

-- Какую рекомендац i ю?

-- Да парт i йную.

Я невольно отодвинулся. Володя зам e тил это и весело засм e ялся...

-- Чорту душу продал?... Так, что ли?... Ну, ну... E дем пока, Григ.

Крути на окраинныя м e ста -- потихоньку, чтобы разговаривать можно было бы...

Я дяд e Бобу разскажу кое-что...

Оказалось, что Володю из училища штурманов мобилизовали во флот. Потом

он скоростр e льно прошел курс военно-морского училища, н e сколько л e т плавал

по морям и теперь получил назначен i е командиром небольшого военнаго корабля.

Очевидно, на моем лиц e было написано большое изумлен i е, ибо Володя,

по-прежнему радостно улыбаясь, обнял меня за плечи рукой.

-- Что?.. Ссучился⁴⁵, думаете, старый б e лый юнкер?.. Ни хр e на

преподобнаго, дядя Боб... Каким был я, таким и остался... А такая уж планида

вышла... Пришлось, видите, даже в парт i ю поступить. В обязательном порядк e

нажали... Ну, и хр e н с ней... Д e ло не в бумажках... ⁴²²

 

⁴⁵ Изм e нил, предал.

 

Потом он опять прервал свой разсказ.

-- Ну, до чего же я все-таки рад, дядя Боб... Как увид e л вас в этап e в

Питер e -- ну уж, думаю, капут -- не встр e тить больше дядю Боба живьем... Оля

вс e глазья себ e проплакала...

-- А гд e она сейчас?

-- Да в X.⁴⁶ Мальчишку няньчит.

-- Погодите, Володя. Все-таки объясните толком, как это вы превратились

в члена парт i и и командира флота?.. Карьера для б e лаго юнкера р e дкая...

-- Э... Такая уж, думаете, р e дкая?.. Думаете -- мало таких вот:

 

"Эх, яблочко,

Сверху красное,

А что Врангель придет --

Д e ло ясное"...

 

Так i е, вот, как я, "редисками" зовутся. Сверху красное, а внутри..

Конечно, дядя Боб, можно на все это и как на изм e ну посмотр e ть... Но вы в e дь

сами, небось, знаете, к а к нужно зд e сь, в сов e тской жизни прилаживаться,

в н e ш н е, по крайней м e р e... Назовите это -- мимикр i ей, камуфляжем... А,

ей Богу, по моему это простая тактика... Придет время -- мы свое д e ло

сд e лаем... Таких, как я, -- немало... Лучше уж мы будем командные посты

занимать, ч e м головой в ст e нку биться... Может быть, цинично это все. Ну,

что-ж д e лать -- большевики научили бороться их же оруж i ем. С волками жить --

по волчьи выть. Непр i ятно, грязно это -- а что другое? Теперь, по крайней

м e р e, надо ум e ть зубы сжимать и выкручиваться... А потом... -- Володя

засм e ялся... -- Потом -- вы за меня поручитесь, что я не красная сволочь...

В e дь правда, дядя Боб?..

Молч