Дьявол.

Больше раб[3].

Не мысля о своей судьбе,

Хотя б подумал о тебе.

Ведь ты слаба, нежна ведь ты,

Как розы вешние листы;

Свежее снега ты, белей

Чуть распустившихся лилей.

Творец вас дурно согласил:

Ты – нежность, он же –

грубость сил.

Но лишь тебе желаю я

Открыть всю тайну бытия,

Затем что ты мудрей, чем муж.

Так не расскажешь ты?

Ева.

Кому ж?

Дьявол.

Расскажешь, тайну не храня,

Узнают все.

Ева.

Не от меня.

Дьявол.

Так слушай.

В мире мы во всем

С тобою будем знать вдвоем:

В незнанье пусть живет Адам.

Ева.

Ни слова я не передам.

Дьявол.

Тебя к познанию веду.

Вы здесь обмануты, в саду.

В плодах, что вам вкушать дано,

В них соков слабое вино.

Лишь те, что вам запрещены,

Всей силой жизненной полны.

Одна б лишь мякоть их дала

Познанья вам добра и зла.

Дала б могущество и власть.

Ева.

А вкус?

Дьявол.

Божественная сласть.

Твоей достойно красоте

Дерзнуть вкусить плоды бы те,

Владела б, этою ценой,

Ты высотой и глубиной.

Плода запретного поесть, –

И ты б познала все, что есть.

Ева.

Ужели плод таков?

Дьявол.

О, да.

Ева внимательно взирает на свесившийся плод и, взирая, говорит:

Ева.

Такие видела всегда.

Дьявол.

Вкусив, уверишься вполне.

Я прав.

Ева.

Как знать?

Дьявол.

Не веришь мне?

Адаму дашь. С ним примешь ты

Венец небесный с высоты,

И будете творцу равны,

Прияв познанья глубины.

Плода лишь вкусите, тотчас

Сердца изменятся у вас.

Сравнились бы, когда б вкусили,

Вы с богом в благости и силе. Вкуси плода!

Ева.

Запрет на нем

Дьявол.

Не верь Адаму ты ни в чем.

Ева.

Исполню я.

Дьявол.

Когда?

Ева.

Пусть с глаз

Уйдет Адам сперва от нас.

Дьявол.

Прошу, отведай же теперь.

Смешна медлительность,

поверь...

Дьявол удаляется от Евы и уходит в ад. Подходит Адам, недовольный, что с Евой беседовал Дьявол, и говорит ей:

Адам.

Какое зло, открой, жена,

Тебе внушал здесь Сатана?

Ева.

Достигнуть славы он учил.

Адам.

Не верь, он имя получил

Предателя – враг бытия!

Ева.

Откуда знаешь?

Адам.

Слышал я.

Ева.

Что в том? Поговорил бы с ним,

Твой стал бы приговор другим.

Адам.

Нет, не поверю я ему,

Он сеет только зло и тьму.

Не позволяй, приди в себя!

Влечет он, души все губя.

Врагом создателя он стал,

На господа он клеветал;

Того, кто поступает так,

Всегда беги, тому я враг!

Змей, искусно сделанный, выползает по стволу запретного дерева, Ева преклоняет к нему ухо, как бы прислушиваясь к советам. Она берет яблоко и протягивает Адаму, но Адам не принимает его, и Ева говорит:

Ева.

Таких не приходилось есть.

Возьми, пока возможность есть.

Адам.

Так хороши?

Ева.

Попробуй сам.

Оцепишь вкус, лишь дав устам.

Адам.

Страшусь.

Ева.

Как?

Адам.

Взять – не взять, когда б...

Ева.

Колеблешься... ужель так слаб?

Адам.

Дай!

Ева.

Съешь! И станет всё светло,

Познаешь ты добро и зло,

Все, что от нас таит эдем.

Ты – после, я сперва поем.

Ева съедает часть яблока и говорит Адаму:

Ева.

О дивный вкус! Никто плода

Не ел такого никогда.

О сладость небывалых нег!

Адам.

Каких же?

Ева.

Я не знала ввек.

Вся тайна стала мне ясна,

Как будто богу я равна.

Я знаю все, чем я была,

Чем быть должна; вся глубь

светла.

Не медли же, вкуси,

Адам. Тебе я тем блаженство дам.

Адам.

Тебе поверю: ты жена.

Ева.

Вкуси же.

Прав был Сатана.

Адам съедает часть яблока и познает, что согрешил; он опускает глаза, снимает пышные одежды и надевает одежду бедную, сшитую из фиговых листьев, и, являя вид великой скорби, начинает сетовать:

Адам.

Увы! увы! Я согрешил,

Я счастья сам себя лишил.

Увы, жалка судьба моя,

И смерть за грех познаю я.

Наказано мое дерзанье,

Блаженство перешло

в страданье.

Сгубил меня совет жены,

От бога мы удалены.

Что делать мне? Как прежним

стать?

Как буду господу внимать?

Как бога мне внимать словам?

От бога отошел Адам.

Лишен невинных я утех,

Познал я, что такое грех.

Когда ж я в смерти взор смежу,

Мир от себя освобожу?

Что тяготить я буду мир?

Тьму ада зреть мне – не эфир.

В аду ждать буду, взаперти,

Того, кто может извести.

Вся будет адом жизнь моя.

Кто из него спасет меня?

Кто мне былое возвратит

И от скорбей освободит?

Зачем творца я оскорбил?

Кто, как не он, меня любил?

Меня спасет какой же друг?

Иду в путь гибели и мук.

Бог.

Идите вон. Сменить вам рай

Придется не на лучший край.

Вот ставьте хижину свою:

Не нужно было то в раю.

Вы не измените суда,

Нет возвращенья вам сюда,

Не ваше все, что здесь окрест,

Себе других ищите мест!

Идите ж вон. Запрет вам тут;

Ждет вас отныне глад и труд,

Ждет скорбь, усталость и

нужда

Дни, и недели, и года.

И вам страдать отныне впредь,

А наконец и умереть.

А завершивши лет чреду,

Потом жить будете в аду.

И будут изгнаны тела,

А души сгибнут властью зла;

У Сатаны быть – ваш удел.

И нет того, кто б пожалел,

Кто б вам помог хотя словами,

Коли не сжалюсь сам над вами.

РЮТБЁФ

(ок. 1230 – 1285)

Этот городской средневековый поэт, автор многих сатирических и автобиографических стихотворений, которого считают предшественником Франсуа Вийона, провел основною часть жизни в Париже, пережил многие лишения (о чем свидетельствуют его стихи автобиографического цикла «Женитьба Рютбёфа», «Бедность Рютбёфа», «Болезнь Рютбёфа»). Его перу принадлежит и один из лучших образцов средневекового миракля – «Чудо о Теофиле» (1261), над переводом которого работал А. Блок. Это первая литературная обработка сюжета, который лежит в основе знаменитой легенды о докторе Фаусте. Теофил, монастырский казначей, решил с помощью сатаны приобрести власть и богатство. Он продал душу дьяволу и за это должен был по договору вести жизнь неправедную, преследовать слабых и сирых, не ведать милосердия. Через семь лет такая жизнь показалась герою невыносимой. И Мадонна, вняв его мольбам, простила грешника.