Ноября 3056 г. Последние ночные звезды спрятались за низко нависшими зловещими тучами

 

Последние ночные звезды спрятались за низко нависшими зловещими тучами. Зима напала на Масамори неожиданно, словно кланы, и воздух стал хрупким и резким, как осколки стекла.

Немногие снежинки опустились вниз между бронзовыми башнями, припорошив головы и плечи роботов, выстроившихся вдоль пустынного проспекта. «Mauler» Элеанор Симацу встал у фонтана, расположенного посредине площади, где на проспект Далтона выходили еще несколько улиц. Вокруг Лейни собрался первый батальон, готовясь к штурму.

Состоящие из членов якудзы полки «Призраков», напоминавшие старинных изгоев — ниндзя, лишь в одном имели преимущество перед самураями: они могли сражаться, используя любые, даже самые грязные методы войны, не опасаясь нанести урон собственной чести, так как сами в глазах самураев не значили ровным счетом ничего.

Все знали, но умалчивали о том, что именно по этой причине Теодор Курита сформировал полки «Призраков». Хотя кодекс чести самураев был менее жестким, нежели принятый в кланах, существовали вещи, на которые силы Дракона не имели права пойти, не переступив через совесть. И хотя долг всегда брал верх над чувствами, по крайней мере теоретически, конфликт между долгом и убеждениями мог привести к смертельно опасным в бою колебаниям.

Лейни состроила гримасу. У нее имелся собственный кодекс. Долг велел сражаться, но действовать она будет по своим правилам.

Симацу настроила коммуникатор на обычную частоту, используемую защитниками ХТЭ.

— Внимание, мужчины и женщины Семнадцатого разведывательного, — произнесла она по-английски. — Говорит тай-са Элеанор Симацу, командир Девятого полка «Призраков».

Она сделала паузу. Искалеченная рука в толстой защитной перчатке сильно пульсировала, но она не обращала на это внимания. Забывать о боли для Лейни не было в новинку. Гораздо труднее было произнести следующие слова:

— Если вы не сложите оружия, немедленно не покинете всех роботов, защищаемые позиции и не капитулируете, нам придется атаковать и разбить вас.

— Здесь полковник Камачо, — прозвучал голос человека, преждевременно состарившегося от забот, потерь и боли.

— Полковник, я приветствую вас. Сейчас я обязана предложить вам капитуляцию, которая будет принята со всеми подобающими почестями.

— Вы можете гарантировать это, тай-са?

Лейни стиснула зубы. «Нет, не могу. Так как здесь этот чертов Ниню». Она сожалела, что ее «Призраки» держались на некоторой высокомерной дистанции от уличных собратьев-якудза, подчинявшихся Сумияме. Только сейчас Лейни довелось узнать то, о чем оябуну было известно уже несколько недель: наследник Улыбающегося прилетел на Масамори и играет самую активную роль в этом смертельном фарсе.

— Ваше замешательство красноречиво, тай-са, — произнес Камачо. — Но это не имеет значения. У нас есть определенные обязательства перед лордом Куритой, и поэтому мы будем защищать его до конца или умрем в бою.

После этих слов Лейни полагалось заявить, что задача «Призраков» — освободить Чандрасехара Куриту. «К черту, — решила она. — Что они могут со мной сделать? Пристрелить»?

— Я не испытываю никакой неприязни лично к вам, полковник, — официально заявила она. — Все вы, по моему мнению, люди чести. Но долг обязывает нас сражаться.

— Благодарю за вежливые слова, — ответил дон Карлос. — И приступим к делу

Он прервал связь. Лейни переключилась на основную частоту «Призраков».

— Всем «Призракам», — произнесла она. — Говорит Рыжая Ведьма. Наступило время для «тино мацури» — праздника крови.

Взвыли сервомоторы, раздалась тяжелая шаркающая поступь металлических ног, и роботы полка «Призраков» пошли в атаку.

— Змеи пошли в наступление, Кассиопея, — сказал полковник Камачо. — Начинается сражение. Тебе самое время уходить.

Они были наедине в кабинете полковника. Кэсси слышала переговоры с огненно-рыжей предводительницей «Призраков».

Снабженцы мирзы собрали все, что могло пригодиться отборному отряду разведчиков, который должен был сопровождать Кэсси в этой вылазке, включая пуленепробиваемые жилеты и защитные костюмы с металло-керамическим наполнением, способные остановить почти любую пулю не слишком большого калибра. Кэсси Садорн предпочла отказаться от этого снаряжения, ограничившись лишь необходимым минимумом одежды.

По ее мнению, основой жизни разведчика является подвижность, а все остальное лишь представляет собой смертельно опасную иллюзию. Сегодня относительно чистый воздух Масамори обещал быть необычайно загрязненным и опасным для здоровья — главным образом из-за быстро двигающихся металлических громад, взрывающихся гранат и осколков снарядов, — девушка согласилась надеть простенький пуленепробиваемый жилет поверх черной шерстяной водолазки. Потертые черные штаны и черные спортивные тапочки завершили это незатейливое снаряжение. В качестве последнего штриха Кэсси повязала черную шелковую ленточку вокруг лба, которую многие из противников сегодня наденут, но она воспользовалась повязкой только потому, что она ей нравилась.

Кэсси также захватила патронташ со множеством карманчиков, предназначенных для запасных обойм и других полезных штучек. «Кровопийца» висел поперек ее груди, рукояткой вниз и вправо, именно так Бешеные Лисы носили положенные им по уставу ножи. Справа под мышкой у нее висел маленький автоматический пистолет, а слева — большой. Оба были заряжены одинаковыми десятимиллиметровыми пулями. На спине Кэсси укрепила крохотный рюкзачок, в котором лежали столь важный диск с записью и проигрыватель с усилителем и со всеми полагающимися к нему деталями. В результате Кэсси стала походить на девочку, приготовившуюся сыграть роль террористки на костюмированном балу.

Дон Карлос протянул ей руки:

— Подойди ко мне.

Когда они обнялись, полковник сказал, глядя поверх ее плеча:

— Ты мне как дочь, Кассиопея. Будь осторожна. Странные времена настали во Внутренней Сфере. Полк нуждается в тебе, а сейчас более чем когда-либо...

Они разомкнули объятья. Кэсси нахмурилась:

— Звучит так, словно вы не намерены пережить эту битву, патрон.

Полковник отвел от нее глаза и посмотрел куда-то вдаль:

— Я подвел «Кабальерос» во время атаки террористов. Бобби Бигэй и другие — Бэйрд, Зазнайка, Марисоль — все они правы. Мое время ушло.

— Если вы чувствуете это, почему не возвращаетесь на гасиенду, ведь именно так вы и собирались поступить?

Он покачал головой:

— Это нехорошо.

— Что такое? Вы не хотите уезжать отсюда, чтобы позволить себя убить?

— Я погубил свою дочь, — тихо сказал полковник. — И не могу дольше нести тяжесть этой вины.

— Сьерра Фокстрот, с чего вы это взяли? Пэтси погубила ее собственная глупость!

На мгновение жизнь вновь мелькнула в глазах полковника Камачо вспышкой гнева. Он занес руку для удара, а Кэсси подставила лицо, чтобы принять пощечину.

Бессильно уронив руку, он вздохнул:

— Я заставил ее так поступить. Она хотела угодить мне, но чем больше делала для этого, тем хуже получалось, потому что тем хуже выглядел по сравнению с ней родной брат. Я не мог смириться с тем, что она великолепный водитель робота: номером первым должен был стать мой сын. И вот я заставил ее погибнуть и заставил Гавилана всю жизнь потратить на то, чтобы хоть немного сравняться с ней.

— Заставили ее? Вы заставили ее? — Недоверчивый смех Кэсси колокольчиком зазвенел в маленькой комнате. — Да знали ли вы хоть одного человека, которому удалось бы заставить Пэтси что-нибудь сделать?

Полковник, послушайте меня, прошу вас. Мне дорога память о вашей дочери. Я любила ее так же сильно, как и она меня. Она была моим единственным другом, черт побери! Но правда неумолима: она пожертвовала своей жизнью, выступив против Дымчатых Ягуаров. Вам и тогда не удалось бы остановить ее. А теперь вы тем более бессильны!

Он закрыл лицо ладонями:

— Патриция...

— Вы не можете позволить себе роскоши предаваться скорбным воспоминаниям теперь, дон Карлос. Вы нужны полку. Если вы решили найти в бою свою смерть, то знайте, что это желание повлечет за собой гибель «Кабальерос».

Девушка встряхнула его за плечи:

— Пусть все идет своим чередом. Позвольте Пэтси уйти из вашей жизни. Если этого не произойдет, то живым бойцам полка, находящимся в вашей полной власти, останется одно — сгореть в предстоящей схватке. — Неудержимые слезы текли у обоих по щекам. — Неужели вы не понимаете?

Полковник глубоко вздохнул и кивнул.

Дверь распахнулась. Молодой штаб-офицер нортеньо, который стал его личным адъютантом после смещения Кабреры, оторопело застыл, глядя на них.

— Сэр, — произнес он, — рота «Авангард» рапортует о контакте с противником.

Кэсси коротко чмокнула дона Карлоса в щеку.

— Мне пора. — Она вопросительно взглянула на него.

— Я приложу все силы, чтобы выжить, дорогая, — пообещал он. — Для блага полка и тебя лично. — Слабая улыбка приподняла кончики его усов. — Но не все зависит от меня...

 

Пятнадцать бойцов разведывательного взвода стояли или сидели группками в помповой станции водоснабжения, ощетинившись оружием. Они выглядели мешковатыми из-за защитных костюмов. В маленьком квадратном здании находился вход в систему канализации Масамори. Архитекторы руководствовались инструкциями, данными дядюшкой Чэнди, при возведении этого крайне важного сооружения. Чандрасехар Курита оказался чрезвычайно предусмотрительным человеком.

Кэсси оглянулась. Разведчики вели себя по-разному: одни затаенно улыбались, другие воинственно хмурились, третьи глядели на всех сердито. Все это были маски, прикрывавшие страх.

Кэсси тоже боялась, хотя сегодня она чувствовала уверенность в успешном проведении задания. Все чувства Кэсси обострились, но глубоко в душе, где обычно всегда бушевали штормовые тучи страха, сейчас царили только чистое небо и спокойствие.

У нее не оставалось времени поразмыслить над столь необычным душевным состоянием. Сейчас настало время подсчитать шансы на то, чтобы выжить, а они оказывались удручающе малыми. Пятнадцать человек для подобной работы — это либо чересчур много, либо чересчур мало. Но времени на разработку плана было в обрез. В любом случае трое из них — Скутер Варне, оснащенный огромной снайперской винтовкой, корректировщик огня и женщина из Службы безопасности — отделятся, чтобы занять позицию в здании, расположенном фасадом к командному посту Ниню, и обеспечат дальнобойный огонь прикрытия. Остальные двенадцать пойдут с Кэсси.

Приглушенные дальним расстоянием и железобетонными стенами здания, раздались безошибочно распознаваемые шипение и треск мощного оружия. Секунду спустя совсем близко зашипела и загрохотала «Catapult» Дианы, стреляя огромными ракетами.

Кэсси выглянула из двери и посмотрела на запад. Единственное, что она могла разглядеть, так это стену, но мысленно она видела все, что за ней располагалось.

«Я не попрощалась с Кали, — подумала она. — Желаю тебе удачи, подруга. И принимаю твой подарок».

Кэсси надеялась, что подарок Макдугал не окажется прощальным.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она смахнула ее прочь и приказала:

— Пошли!

 

Солнечные лучи вонзались в землю среди бронзовых башен, словно ракеты. Когда «Mauler» Лейни поднялся на восточную часть площади, верхушка диска цвета расплавленной меди только показалась над стенами фабричной территории ХТЭ.

Широкий проспект Далтона был жутковато пустынным. Так же как и прилегающие к нему улицы и переулки. Магазины и конторы не работали, в них не горел свет, а ставни были опущены. Граф Хатиманский опечатал все учреждения и здания, расположенные на восточном берегу реки в пределах двух тысяч метров от фабричной территории — весь Мурасаки и прилегающие к нему районы, гигантскую часть самого сердца делового квартала Масамори. Победят они или проиграют, но сегодняшний день обойдется очень дорого.

Однако экономические вопросы мало занимали Лейни Симацу. Другое дело — тактика. Даже если бы утлое суденышко судьбы не занесло ее туда, где гордой женщине пришлось перенести унижение и в результате отрезать себе мизинец без анестезии, она не располагала достаточным количеством времени, чтобы разработать детальный и искусный план штурма. Если вообще существовал искусный способ штурма гигантской, хорошо укрепленной крепости.

Десятиметровые стены, окружавшие территорию, мало значили во время схватки роботов, даже если забыть об их прыжковых двигателях и мощном вооружении. Высокий внутренний бруствер для прицельной стрельбы роботов давал преимущество защищающимся. Но самое главное, что обеспечивали стены, — любой штурм возможен только в лоб, что было худшим вариантом для атакующего.

Она выполнит свой долг. Второму батальону Лейни приказала обойти территорию, чтобы атаковать с юга. Север, где располагались жилые дома работников ХТЭ, она даже не удостоила вниманием.

Представление, составленное Лейни о Чандрасехаре Курите, было намного ближе к правде, чем мнение правителя планеты или Хосоя, и свободно от личной ненависти. Она не считала его сибаритствующим толстым недоумком. Лейни оценивала впавшего в немилость Куриту как жестокого, сильного и предусмотрительного ублюдка, который оставил им чертовски мало шансов на победу. Будь она главой ХТЭ, то напичкала бы жилой район рабочих ямами-ловушками, минами, взрывающимися под тяжестью роботов, и вооруженной ракетами пехотой.

Подобные меры не рассчитаны на то, чтобы остановить штурм роботов, но Лейни знала, что ей придется действовать на грани абсурда. Несколько небольших отрядов десантников, стреляющих портативными ракетами в роботов, способны вызвать общее замешательство независимо от вреда, который им удалось бы нанести, а Лейни к тому же не хотела, чтобы роботы «Призраков» понесли какой-либо урон.

Третий батальон оставался в резерве. Исключением явилась первая рота. При поддержке парочки оснащенных ракетами «Stalker», которые заранее разместились в Содэгарами напротив территории ХТЭ, «Призраки» попытаются самостоятельно перейти реку. Отдавшая много воды на орошение полей в верхнем течении, Ямато не могла быть очень глубокой и достаточно быстрой в это время года, но комплексная приливная система делала атаку со стороны берега ненадежной. И все же первой роте предстоит перейти реку вброд с юга, чтобы отвлечь восточную охрану туда, где наемники, как она надеялась, никак не ожидали нападения. Если ловушка сработает, то Лейни собиралась ввести в бой остаток третьего батальона и даже отрядить часть второго.

Первый батальон под ее командованием намеревался прорваться в главные ворота, прикрываясь звеньями «Locust» и «Jenner», высланных вперед на случай, если «Кабальерос» предпочтут выдвинуть защитников вперед, не желая пассивно сидеть за стенами.

...Именно это и было нужно гайдзинам. «Raven», робот с крючковатым клювом, кажущимся меньше своих тридцати пяти тонн, выскочил справа из боковой улицы в семистах метрах впереди Лейни, управлявшей «Mauler», и выпустил несколько ракет прямо в головы легких роботов, возглавляющих колонну «Призраков». Одна из них угодила в третий этаж соседнего здания. Другая попала «Battlemaster» роты «А» в смотровое стекло, расположенное правее лазеров в его туловище. Огромный робот медленно осел от удара, но взрыва не последовало.

— Ракеты! — крикнула Лейни. — «Maelstorm», убирайся с улицы! Немедленно!

Рота «Призраков», шедшая впереди, открыла огонь по «Raven», выпуская заряды из тяжелых автоматических пушек, бьющие по окнам, словно невидимые кулаки. Стекла и куски армированной стали брызнули под ударами лазерных лучей, и все скрылось в клубах пара: кирпич и гранит разлетелись на куски, исчезнув в поднявшейся пыли.

«Raven» успел ускользнуть из поля зрения. В погоню за бросился отряд легких роботов.

Водитель «Battlemaster» развернул робот и попытался вернуться к ближайшему перекрестку, надеясь укрыться за громадой небоскреба. Случайно ли это получилось, или выстрел оказался хорошо рассчитанным, но он угодил в торс робота. Теперь неуклюжей махине приходилось просить помощи у товарищей, чтобы найти убежище, а для этого требовалось время.

Далеко впереди, в рассветной дымке за стенами, поднялись два облачка белого дыма.

— Первый батальон, две ракеты на горизонте, курс ноль-девять-пять, летят сюда!

«Призраки» открыли огонь и палили из всех имеющихся орудий, пока ракеты брали курс и падали вниз на застывшего «Battlemaster». Нападавшие надеялись на единственный шанс из тысячи, выпуская в небо столько свинца и энергии, чтобы подбить хотя бы одну ракету. Это выглядело отчаянной попыткой, но иногда безрассудство побеждает.

Одна ракета была подбита и потеряла равновесие. Сбившись с курса, она сокрушила седьмой этаж жилого дома. Взрывная головка не сработала, но невзорвавшееся взрывчатое вещество вытекло и вспыхнуло ярким пламенем.

Другая ракета ударила в левое плечо «Battlemaster». Голова и активатор робота скрылись в белой вспышке.

— Мне нужна точная траектория этих ракет немедленно на мой персональный компьютер! — приказала Лейни сразу же, как только первая ракета врезалась в дом. Когда она затянутым в перчатку пальцем нажимала на кнопки, экран в шлеме выдал изображения, показывающие подходящие фигурки.

— «Дайкю»! Первый и второй, — распорядилась Лейни. — Засеките стрелков методом триангуляции. Накройте их ответным огнем прежде, чем эти наемники успеют уйти.

«Дайкю» — асимметричный японский большой лук — был позывным, присвоенным «Stalker» поддержки, стреляющим дальнобойными ракетами.

Дикий вопль проник в нейрошлем Лейни, первобытная трель, переходящая в лай койота:

— Три-и-и-и-йа-ха-ха-ха!

Ей ответил по-испански другой гайдзинский голос:

— Представляю суперсвязь! Радиостанция ППНИ!

— Пни Под зад...

—...и Назови Имя!

Лейни почувствовала, как ее охватывает гнев. Чужеземцы насмехались над гибелью ее подруги, водителя «Battlemaster». Она хорошо владела собой и не позволила эмоциям взять верх. Сейчас это давало ей определенные преимущества. Стало проще делать то, от чего не уйти.

Лейни послала роты «В» и «С» на правый и левый фланги. В центре оставалась она сама во главе роты «А».

«Battlemaster» застыл на месте, плавно покачиваясь взад и вперед, выпуская дым из разбитого корпуса. Лейни прослужила с Тю-и ван Доорн шесть лет, прошла бок о бок с ней это чертово вторжение кланов. Девочка из средних слоев населения, законнорожденная, Мисти ван Доорн тем не менее предпочла выбрать ирэдзуми17, которая навечно заклеймила ее как якудза и привела в стан «Призраков». Лейни держала ее руку тогда, во время болезненного процесса татуировки, и потом еще раз, позднее, когда ван Доорн давала жизнь сыну Теодору, теперь ставшему самым юным сиротой среди подрастающего поколения подразделения «Призраков». Но полковник Симацу отказывалась признавать, что ее душе нанесена глубокая рана.

«Все мы умрем, — жестоко подумала она. — Какое имеет значение, сейчас это случится или позднее?»

 

XXXV