Истины веры и разум науки

Без религиозного компонента нет целостности, полноты и смысла в восприятии, переживании и понимании мира. Вне рели­гии не существует истории, страны, народа, культуры, полноцен­ного сознания общества и самосознания человека. Если для нау­ки, особенно фундаментальной, главный объект изучения – мате­риальный мир, вещество, энергия, поле, информация и т. п., то для религии мир духа в его высшем понимании и проявлении, опыт духовной и душевной достоверности. В мире природном и социальном действуют физические и общественно-экономические законы, нарушение которых оборачивается нема­лыми утратами для человека. Законы духовного мира в еще большей мере непреложны, и их нарушение ведет к непоправи­мому. Достаточно привести вполне осязаемый пример падения человека с какой-либо небольшой высоты, когда можно обойтись лишь ушибом и легким испугом. А взять непостижимый историче­ский акт грехопадения человека? Или когда человек закладывает свою совесть, отдает на заклание свои основополагающие цен­ности, принципы и святыни?

Философское постижение религии и феномена веры за­ключается в понимании их сущности, места и роли в структуре мировоззрения, выявлении онтологических и гносеологических оснований, социальных и психологических аспектов, раскрытии диалектики божественного и человеческого. Религия выражает неистребимую потребность человека в духовном восхождении, к пониманию и принятию священного, абсолютного, предельного, трансцендентного. Она характеризуется признанием Абсолютно­го начала, т. е. Бога, от которого зависит все конечное, в том чис­ле и человек, и стремлением согласовать нашу жизнь с волей Бога. Действительность Божества реально переживается в со­держании религиозного опыта, в осознании и переживании об­раза Божия и подобия Божия в нас как безусловного и абсолют­ного достоинства для человека. Религию следует понимать как духовный союз человека с Богом. Сошлемся на определение В.С.Соловьева: «Религия, говоря вообще и отвлеченно, есть связь человека и мира с безусловным началом и средоточием всего существующего».

В религиозном восхождении человечества можно выделить ряд ступеней, начиная от обожествления природных стихий и яв­лений, почитания камней и растений, огня и земли, животных и самого человека в различных формах антропоморфизма, вплоть до культа человечества. Естественные религиозные представле­ния развивались от языческих форм поклонения твари вместо Творца вплоть до формирования отвлеченной монотеистической идеи Бога как Абсолюта. Многообразие религий и путей прибли­жения человека к Богу свидетельствует не о разладе в самом Бо­ге, а о разногласиях в людях, в том числе и священнослужителях, о противоречивости и относительности человеческого разума. Примером такого разногласия является ситуация в общественных науках, во многом – в естествознании и даже в математике.

В развитых богодуховных религиях органически сплавлены вероучительная доктрина в виде системы важнейших догматов; обрядовая сторона в форме почитания культа, определенных священнодействий, ритуалов; религиозные чувства и настроения верующих и сам институт церкви. В единстве всех этих состав­ляющих религия выполняет свое назначение в водворении мира в душе человека, спасения от нравственной опустошенности, в «возделывании» и «хранении» природного мира, в достижении высшей гармонии в социальном устроении обще­ственной жизни. Религиозная вера направляет и обязывает чело­века к деятельному добру: «вера, если не имеет дел, мертва са­ма по себе» (Иак. 2.14-17).

Вера выступает как стремление человека к совершенному содержанию и высшим ценностям смысложизненного порядка. Религия есть культивирование духа совершенства в его чистом и абсолютном виде. Ценностная сущность религиозной веры за­ключается в том, что Бог воспринимается как идеал объективно лучший и объективно сущий. Поэтому становление феномена веры шло в направлении от частных и относительных ценностей к всеобщим и абсолютным, к Богу. Светская религиозность явля­ет собой подмену абсолютных ценностей относительными. Даже неверие в Бога, атеизм, можно рассматривать также в качестве веры, но только с отрицательным знаком. Для атеиста невиди­мость Бога – есть первый аргумент, он говорит только на языке описания и измерения материальной, внешней, вещной, феноме­нально физической явленности мира. Но ведь никто не отрицает сознания и духовной реальности, а они также невидимы и не мо­гут быть чем-то измерены. Совесть также не видна, хотя она со­ставляет нравственный стержень человека и высвечивается в его поступках. Что же касается христианства, особенно в его право­славной традиции и форме, то оно исповедует живого Бога-Творца в его троичной ипостаси, в исторической явленности досто­верной, уникальной богочеловеческой личности Иисуса Христа.

«Бог стал человеком, чтобы человек стал богом (по благо­дати). Сын Божий соделался сыном человеческим, чтобы сыны человеческие соделались сынами Божиими (по благодати)», – учат святитель Афанасий Александрийский и святой Ириней Ли­онский. Бог не вторгается насильно в человеческую жизнь. Невольник – не богомольник. Необходимо, чтобы сам человек возжелал встречи с Богом, открыл свое сердце для воссоединения с Ним в полноте, целостности и смысле. «Христианская вера загорается в духовной очевидности, испытываемой сердцем. А эта очевидность – есть дело Боже­ственного откровения и внутренней свободы человека. Поэтому дело веры есть дело свободного узрения и никакого насилия не терпит; насаждение же веры насилием, страхом и кровью всегда оставалось антихристианским соблазном» [13]. Христианские им­пульсы пронизывают наш повседневный уклад жизни, культуру, науку, образование, хозяйственное и социальное устроение, рос­сийскую государственность с самых истоков их формирования и на всех этапах нашего национально-исторического бытия.

Взаимоотношения разума и веры, религии и науки имеют исключительно важное мировоззренческое и методологическое значение не только для общеобразовательной и профессиональ­ной подготовки будущих специалистов. По большому историче­скому счету диалектика Божественного и человеческого так или иначе пронизывает все стороны жизни общества и человека. Мир вступил в новый век, для которого уже не столь харак­терно резкое противоборство свободной светской мысли и ве­рующего разума. Но XX век не унес с собой и не оставил в про­шлом инерцию противостояния науки и религии. Нередко можно услышать заявления о том, что физики держат в своих руках «ядерный ключ» к тайнам мироздания, а физика будет даже по­ложена в основу религии, поскольку мощные компьютерные сис­темы позволят смоделировать мироздание в целом, среди проче­го способствуя созданию «двойника» человека. Фома Аквинский называл спор между наукой и религией столкновением двух нетерпеливых форм невежества.

Конечно, передний фронт науки отделился сегодня от об­разовательного поля усложненными экспериментами, моделями, формулами. Наука далеко продвинулась в описании внешней, феноменальной явленности мира, вплотную приблизилась к открытию флюсовой матрицы материи, расширила свои возмож­ности взвесить и вычислить многие параметры физического мира. По словам П.А.Флоренского, светоча русской духовной мысли, создается упоительная иллюзия того, что можно «загнать тайну мироздания в гроб логических понятий», хотя вопрос о доказательствах исходных постулатов и изначальных предпосылках естествознания до сих пор остается не решенным. Сошлемся на И.Канта с его утверждением: «Я могу познать только свою собственную конструкцию познания и опыта». Несмотря на всю мощь разума и научного прогресса, нель­зя не видеть, что прошедший век расщепил не только атом, но и самую душу человека. Он не только не разрешил старые пробле­мы, но и усложнил их, породил новые и острые социальные кол­лизии. Следует со всей ответственностью признать, что наука, философия и религия стоят у подножия великой тайны мирозда­ния и, не нарушая святости этой тайны, своими методами и сред­ствами должны приближаться к истинному представлению о ми­ре, о человеке в мире и мире самого человека. И религия, и наука занимают свои специфические, особые и принципиально незаменимые места в целостной полноте человеческой и общест­венной жизни. При этом, однако, разум науки и истины религии не только не исключают, но и взаимодополняют друг друга. Смысл человеческой жизни нельзя найти только в законах физи­ческого мира, а человеческое счастье нельзя «выколдовать» только по технико-технологической рецептуре. Религия и наука различны по объекту, методу и языку познания.

Очень правильно заметил Галилей, что цель Библии – со­общить нам не о том, как устроены небеса, а о том, как нам на них попасть. Конечно, здесь имеются в виду две разные реально­сти: небеса физические и небеса духовные. Макс Планк – основатель квантовой теории о соотношении религии и науки рассуждает так: «Единственное, первично дан­ное для естествоиспытателя есть содержание его чувственных восприятий и выводимых из этого восприятий. Отсюда, путем ин­дуктивного исследования, пытается он по возможности приблизиться к Богу и Его миропорядку, как к высшей, но навеки недостижимой цели. Человек нуждается в естественных науках для познания, в религии – для действия (поведения). Для познания единственным прочным исходным пунктом служит восприятие наших чувств. Предположение о существовании некоторого закономерного мирового порядка является при этом предпосылкой для формулирования плодотворных вопросов. Но для действия этот путь не годится, ибо с проявлениями нашей воли мы не можем ждать до тех пор, пока наше познание окажется совер­шенным, и мы приобретем всеведение. Ведь жизнь требует от нас немедленных решений». Планк указывает на то, что если мы приписываем Богу, кроме всемогущества и всеведения, еще и атрибуты добра и любви, то приближение к нему доставляет ищущему утешения человеку ощущение счастья в высокой мере: «Против такого представления нельзя выставить, с точки зрения естествознания, ни малейшего возражения».

К сожалению, даже сейчас – на старте XXI века – прискорбно велико незнание, непонимание, а порой и элементар­ное невежество людей «от науки» в вопросах религии, религиоз­ного опыта, духовной достоверности. Немало людей и поныне считают науку не только высшим, но и единственным путем по­стижения реальности. По сей день распространено толкование религиозной веры как «невежества», «обмана», «опиума для на­рода», «бессилия». Продолжается искажение предмета богосло­вия и опыта религиозной веры в атеистических и сциентистских ориентаций как «сферы бессодержательного, чисто компенсатор­ного и иллюзорного». Тем самым игнорируется реальность и не­преложность религиозного опыта, его законов и принципов, пред­ставляющих собой духовные качества бытия мира и человека.

Для русской духовной традиции всегда было чуждо проти­востояние и противоборство веры и разума. Православное миро­воззрение отражает честное и одновременно творческое отноше­ние человека к миру. Личность не может сформироваться вне творчества. Жизнь, лишенная его, подобна оболочке, за которой нет реального содержания. Творчеством преодолеваются ба­нальность, эгоизм, серость повседневности. Духовный подъем, испытываемый человеком в моменты творческих свершений, от­рывает его от мелочей быта, помогает победить притяжение не­бытия, кроющееся в соблазнах «мира сего». Особо значимо творческое начало в познавательной деятельности.

Основанием для получения знаний служит вера человека в собственную познавательную способность. Человек должен быть свободен от невежества и суеверий и не забывать о том, что зна­ние относится к добродетели. Библия учит: «лучше знание, чем отборное золото; потому что мудрость лучше жемчуга, и никто из желаемого не сравнится с нею» (Притч. 8.1-14); «глупцы только презирают мудрость и наставление» (Притч. 1.2-7). Невежество и глупость – главные источники человеческих неприятностей и бед.

С этих позиций веру можно определить как устремленность к высшим смыслам бытия, к сути, стоящей за преходящими явле­ниями. Вера помогает человеку в суете и хаосе будней не терять нравственные и мировоззренческие ориентиры. При этом она вовсе не противостоит разуму, который – вопреки убеждению адептов прямолинейного рационализма – не создает истину, а лишь отыскивает, принимает, фиксирует ее. Русский православный философ А.Ф.Лосев писал: «Необходимо категорически утверждать, что учение о вере без знания не имеет никакого отношения ни к классическому христианству, ни к средним векам, в частности. Никакой живой религии это вообще не свойственно» [14].

По православным представлениям, разум есть «умное ви­дение», он призван не к расчленению сущностей и смыслов, а к их собиранию. Разум вполне согласуется с верой, если он при­знает во внутренней природе человека не менее значимый ис­точник опыта, чем во внешнем мире. Качество опыта отражено в уровне его цельности, в наличии духовной составляющей. В ду­ховном опыте и уживаются вера с разумом. Их соединенность призвана освободить сознание человека как от примитивной ре­лигиозности с ее суевериями и предрассудками, так и от фальши потребительских забот, настроить его на диалог с Вечностью, на овладение Полнотой Истины, на Богопознание: «И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам че­ловеческим, чтобы они упражнялись в нем» (Еккл. 1.3).

При спокойном, непредвзятом отношении к религиозному опыту наука может получить дополнительные импульсы для сво­его развития. Наука не может быть идеальным средст­вом борьбы с хаосом в умах и душах людей, фиксируя преиму­щественно частные истины, которые, сталкиваясь и ранжируясь, уводят ее от Абсолюта, от понимания главных бытийных смы­слов. Не наука с ее дробностью, а религия с ее ценностными им­перативами дает человеку нравственную уверенность. Как бы ни развивалась наука, как бы ни раздвигала она горизонты челове­ческого знания, всегда будет оставаться сфера непознанного ра­зумом. В эту сферу входят вопросы о причинах появления мира, жизни, человека, о смысле бытия и назначении человека. Наше понимание и наша информированность будут возрастать, но ни­когда людям за пределами религиозного опыта не дано будет сказать, что они нашли исчерпывающую формулу такого ответа. Это не значит, что религия отрицает разум. Разговоры об ограни­ченности разума характерны скорее для скептиков, мыслящих в рамках прямолинейного рационализма, которые «натыкаясь» на неразрешимые вопросы, приходят к выводу о ничтожности чело­веческого сознания. Православная же вера невозможна без веры в человека, ибо он – «образ и подобие Божие», а Бог – вопло­щенный идеал Совершенства.

Большая наука, подлинная культура, хозяйственные и со­циальные свершения не отдаляют, а приближают человека к Бо­гу. Все выдающиеся мыслители, творцы и мастера – это люди, отмеченные божьим даром. XXI век открывает новые возможно­сти формирования и расширения единого, целостного и взаимо­связанного пространства мысли как результата содержательного диалога научного, философского и богословского направлений познания. Необходимо способствовать сближению и сотрудничеству науки и образования с духовно-нравственными ценностями и культурно-историческими традициями Русского Православия, которые не только не мешают научному познанию, но и содействуют ему.